концами друг к другу, то получится длиннейшая нить, в  десятки
километров. С их помощью корню удается как бы  обежать  огромное  количество
частиц почвы и извлечь из них необходимые питательные вещества.
   Небольшие и тонкие волоски  для  наших  путешественников  превратились  в
огромные и толстые. Концами своими волоски зарывались  в  стены  пещеры,  и,
вскарабкавшись по уступам, молодым людям легко было добраться до  одного  из
них.
   - Вот что, ребята, я уже приглядел волосок, - деловито сказал Тима. -  Мы
сейчас взберемся на него. Нам нужно сегодня же попасть в лист. А завтра чуть
свет - домой, обратно!
   Тима нет-нет, да и вспомнит о доме,  о  матери,  о  том,  что  она  может
обнаружить обман раньше, чем они вернутся, а  это  будет  ой  как  нехорошо!
Конечно, неприятностей не избежать. Тима чувствовал себя здорово виноватым и
готов был к сильнейшему  нагоняю.  Тут  уж  ничего  не  поделаешь.  Придется
терпеть.
   Но он хотел только одного - дойти до места. Он боялся, что мама, узнав об
их путешествии, поднимет шум  и  организует  погоню.  Правда,  ни  папы,  ни
Кривошеина, ни Вады нет в поселке. Но Кривошеин на  рыбалке,  за  ним  можно
послать. И тогда... "Ой, как нехорошо!" - совсем расстроился  Тима.  Он  уже
представил себе, как их настигает Кривошеин, как ведет их  домой,  как  мама
устраивает всем им хорошую баню. Другое  дело,  если  они  сами  явятся  как
победители. Пусть тогда ругают сколько хотят. То, что они не  хуже  взрослых
сумели все сделать - и с аппаратами управились, и весь путь прошли без сучка
и без задоринки, - будет доказано. И это главное.  Только  надо  торопиться.
Что это Виктора никак от съемок не оторвешь?
   - Кончай, Виктор! - крикнул Тима. - Пора! Виктор неохотно спрятал камеру.
"Вечно этот Тимка не дает ему  снимать  столько,  сколько  ему  хочется",  -
раздраженно подумал он. Хотя Тима ни разу раньше ему не мешал.
   Между тем Тима, ловко вскарабкавшись по глыбам грунта,  уже  добрался  до
волоска, сел на него, свесив ноги, и  с  довольным  видом  похлопал  по  его
эластичной, влажной оболочке. Она была плотная, как сыромятная кожа,
   За ним полезли остальные.
   Устроившись поудобнее, Тима сильно размахнулся и вонзил в оболочку острый
клинок.
   Надрез получился в виде буквы "С", достаточно большой, чтобы  можно  было
протиснуться внутрь волоска.
   Тима  зацепил  крючком  край  надреза,  сильно  оттянул  его  и,   сделав
приглашающий жест, весело провозгласил:
   - Прошу! Сезам открылся!
   Чтобы сделать проход пошире, Тима двумя руками  оттянул  "створку"  своей
необычной "двери".
   Ван хотел было перешагнуть "порог", но замер на месте. Он  увидел  густую
жидкость, наполнявшую клетку. Само по себе это, разумеется, не было для него
неожиданным. Ничего иного он и не рассчитывал увидеть. Но жидкость двигалась
- она пульсировала. Такого он никогда еще не видал.
   - Живая! - прошептал Ван.
   - Ой, я боюсь! - шутливо пропищала Катя, заглядывая через плечо Вана.
   - Ерунда! - сказал Тима. -  Это  протоплазма.  Я  нарочно  сделал  надрез
сверху, чтобы она не выливалась. Ван, быстрей, дружище! Катя, Катя!  Ну  что
ты стала? Виктор, подтолкни-ка ее.
   Катя, вошедшая внутрь волоска следом за Ваном, вдруг громко закричала. На
этот раз она действительно испугалась: неожиданно  ее  что-то  подхватило  и
понесло, да так, что у девочки закружилась голова и сердце замерло.
   Ван, барахтавшийся в водовороте, смеялся над ней. Смеялись Тима и Виктор,
которых тоже завертело течением. Виктор даже позабыл, что  сердит  на  Тиму,
так ему стало весело В конце концов расхохоталась и Катя. Путешественники то
сталкивались, то отскакивали друг от друга; они тщетно  пытались  удержаться
на одном месте.
   Наконец Виктору удалось зацепиться своим крючком  за  стенку  клетки.  Он
смешно болтался, ноги его все время  относило  в  сторону.  Тима,  проплывая
мимо, ухватился за его ногу. Ван зацепился за Тиму,  и  все  вместе  поймали
Катю.
   - Фу, - набросилась Катя на Тиму, -  почему  ты  не  предупредил?  Просто
свинство!
   - Прости, Катюша, забыл! Честное пионерское, забыл! Ну, отдышалась?
   - Да ну тебя! И долго так будет продолжаться?
   - Как тебе сказать... Порядочно... Сейчас перейдем в  другую  клетку.  Ты
отдохни, а мы прорежем эту стенку, затем соседнюю, потом...
   - Да этому конца не будет! Ужас, просто ужас!  Где  твои  бактерии,  Ван?
Хочу к ним обратно! Там, в почве, по крайней мере, нет этой протоплазмы и не
надо что-то без конца резать!
   - Почему - без конца? Вот прорежем дырку в соседней клетке, и вс„!
   - Да, но ведь это придется делать каждый раз, если  хочешь  сдвинуться  с
места.
   - Положим, нет ничего легче, как сдвинуться,  -  расхохотался  Виктор.  -
Отпусти-ка руку!
   - Ай, не надо, не надо! Не хочу вертеться в этой вашей протоплазме!
   - Ничего, Катюша, - добродушно отозвался  Тима.  -  Нам  теперь  придется
долго плыть. Будем как на дне реки. Но ты увидишь, как все хорошо устроится.
Вот и "дверь" наполовину открыта.
   Дружными усилиями мальчики уже прорезали отверстие, как вдруг Катя  опять
завопила:
   - Ай! Что это?.. Там! Из-за угла... движется. Ай!
   Катя показала в дальний угол клетки.
   Оттуда, наперерез течению, действительно двигалось нечто округлое.  "Оно"
шло по направлению к той "двери", через которую путешественники  пролезли  в
волосок.
   - Тьфу ты! - рассердился Тима. - Вот напугала!  Это  ядро.  Ядро  клетки,
понимаешь? Что тут страшного?
   Они перешли в  другую  клетку,  оттуда  -  в  третью,  и  так,  с  трудом
проделывая отверстия в стенках, путешественники продвигались  внутрь  корня.
Они замечали, что не во всех клетках содержимое имеет одинаковый вид.  Самые
молодые клетки были наполнены только протоплазмой - слизистым веществом,  то
более густым, то пожиже.
   В  более  старых  клетках  встречались  участки  водянистого  сока.   Они
выглядели словно пузырьки в густой слизи. И обычный человек, глядя на клетки
растения в обычный микроскоп, так и увидит их: водянистые пузырьки  в  более
густой слизистой  жидкости.  В  этом  клеточном  соке  растворены  различные
вещества, и, чем старше клетка, тем больше места занимает  в  ней  клеточный
сок.
   - Это вс„ живые клетки,  -  говорил  Ван,  -  В  них  происходят  сложные
процессы превращений и изменений самых разнообразных веществ.  А  в  мертвых
нет ни протоплазмы, ни сока. Один остов - оболочка. Вот и вс„.
   Издали сквозь тонкие, прозрачные стенки клеток была видна темная  высокая
стена. Это был центральный цилиндр корня.
   Когда подошли к нему поближе, то увидели, что стена его сложена,  как  из
кирпичиков, - из коричневых клеток с толстыми, плотными оболочками. То  тут,
то там виднелись светлые пятна.  Это  были  клетки  с  тонкими,  прозрачными
стенками.  В  отличие  от  мертвых,  толстостенных  клеток,  они   содержали
протоплазму, были живыми. Через них внутрь центрального  цилиндра  проникала
вода с растворенными в ней веществами.
   Фантазерка Катя нашла  сравнения  она  заявила,  что  стена  центрального
цилиндра похожа на круглую башню старинной крепости, а светлые пятна не  что
иное, как бойницы, или окна.
   - Бойницы так бойницы! - весело согласился Тима. - Заглянем через них.
   Путешественники  прильнули  к  "бойнице".  Они   увидели   ряды   клеток,
наполненных протоплазмой. Их пронизывали какие-то трубы, начинавшиеся где-то
глубоко внизу и уходившие высоко вверх.
   - Слева, я думаю, это лубяные волокна, судя по строению клеток - длинных,
толстостенных, - сказал Ван.
   - Ты прав, - согласился Тима. - Они проходят в той  части  коры,  которую
обычно называют лубом.
   - А что это за высокие колонны? - поинтересовалась Катя.  -  Видишь?  Они
опоясаны колечками, словно поясками.
   - Это ситовидные  трубки  луба  -  сосуды,  по  которым  передвигаются  в
растении различные вещества. Там, где ты снаружи видишь  кольца,  внутри  на
этом месте - перегородка с дырочками, словно сито; поэтому  такие  трубки  и
назвали ситовидными.
   "Бойница", как называла Катя клетки с тонкой стенкой, вела прямо к  одной
из  клеток  соединительной  ткани   внутри   цилиндра   В   нее   и   попали
путешественники Их с силой втянуло туда. Борясь с течением протоплазмы,  они
пробирались из одной клетки в другую, чтобы достигнуть пористого сосуда,
   Передвигаться в густой протоплазме часто наперерез течению не  слишком-то
удобно. Но зато как интересно наблюдать жизнь клеток!
   - Так и снимал бы без конца! - твердил Виктор. - Боюсь, пленки не хватит.
А где я смогу перезарядиться?
   - В воздушной клетке листа.
   - Отлично!
   Наконец  путешественники  добрались   до   пористого   сосуда.   Он   был
внушительных размеров. Поры в его стенках были настолько широки,  что  через
них свободно могла пройти голова в шлеме. Пришлось совсем немного  расширить
отверстие, чтобы влезть внутрь,
   - Смотрите, ребята, не  прислоняйтесь  к  порам:  так  присосет,  что  не
оторвешь! - предостерег Тима, - В случае чего -  цепляйтесь  за  край  поры.
Стенка в сосуде твердая, крючок соскользнет с нее, даже не поцарапает. Катя,
предупреждаю, чтобы не вопила: как только  мы  попадем  внутрь  сосуда,  нас
понесет, как в лифте. Ну что же, ныряем?
   Течение было не такое уж быстрое, но  все  же  поначалу  пришлось  с  ним
побороться,
   - Ой, не могу! - весело кричала Катя.
   - Ничего, держись! - откликался Тима. - Постарайся приноровиться.
   Сам он, отличный пловец, уже приспособился к движению жидкости,
   Но  вот  путь  пересекла  наискось  поставленная  перегородка.  Это  была
одеревеневшая  пластинка  с  дырочками.  Пройти  через  эти  отверстия  было
нетрудно, и вся хитрость заключалась в том, чтобы изловчиться и на всем ходу
угодить в одно из них. Тиме это не удалось - он ударился  со  всего  размаха
головой о преграду. Хорошо, что его защищал шлем Тут  наскочили  на  него  и
трое остальных. Получилась свалка. Никто не  ушибся,  и  всем  было  весело.
Виктор, смеясь, рассказывал, как его понесло было вверх ногами. Ван говорил,
что ему с трудом удалось повернуться на бок. Катя уверяла, что она все время
просто кружилась, как в вальсе.
   - Сил нет, право же, мальчики! - весело щебетала она. - А в общем хорошо.
Я  люблю  быструю  езду.  Между  прочим,  так  нетрудно  угодить   прямо   в
стратосферу!
   - Дальше листа не уйдем! Попробуем плыть, взявшись за руки,  -  предложил
Ван.
   Но едва он пролез в  дырку  перегородки,  как  его  потащило  вверх.  Все
четверо  встретились  лишь   при   следующей   невольной   остановке   возле
перегородки.
   Снова и снова упирались путешественники в  продырявленные  стенки,  снова
веселились  и  хохотали,  собравшись  вместе;  отдохнув  немного,  пускались
дальше. Все шло хорошо, пока сосуд был прямым. Но вот он стал изгибаться,  и
путешественники начали ударяться о его стенки
   - Мы в шейке корня, потому и повороты! - крикнул Тима.
   - А я думала, мы уже давно в стволе! - отозвалась Катя.
   - Нет. Только переходим. Пожалуй, уже и перешли. Да.
   Некоторое время  в  стволе  поднимались  спокойно,  плавно.  Катя  просто
наслаждалась.
   Но вот снова раздался предупреждающий окрик Тимы:
   - Осторожно! Поворот!
   Ван, плывший следом за Тимой, не успел подготовиться и пребольно ударился
плечом о стенку сосуда. Катя и Виктор проскочили благополучно.
   Вскоре заметили, что сосуд принял наклонное положение.
   Путешественники прибыли в ветку, нависшую над крышей лаборатории.

   - Сделаем остановку! - предложил Тима - Побродим внутри ветки, посмотрим,
как она устроена. Здесь много молодых клеток, стенки у них тонкие - их легко
резать.
   Покинув пористый сосуд, путешественники очутились в одной  из  клеток.  С
точки зрения Кати, она ничем не отличалась от тех, через которые они  шли  в
корне к центральному цилиндру.
   Решили  двигаться  по  направлению  к  коре.  Путь  лежал  через   клетки
сердцевинного луча. Ван и Тима по размерам клеток, которые  становились  вс„
меньше  и  меньше,  определили,  что  находятся   недалеко   от   камбия   -
образовательной ткани. Значит, недалеко было и до лубяных волокон, а за ними
находилась первичная кора.
   Путешественники дошли до молодых клеток камбия и пошли дальше.
   Путь лежал через область  вторичной  коры.  Здесь  располагались  лубяные
волокна и ситовидные сосуды, по которым питательный сок идет  от  листьев  к
корню. Нигде в другом месте ствола, кроме  как  в  области  вторичной  коры,
ситовидных сосудов не встретишь.
   Вот впереди показались многогранные клетки первичной коры. Зеленые  комки
хлоропластов, ядро, слизистые нити протоплазмы,  протянувшиеся  в  клеточном
соке. Эти клетки совсем не были похожи на одревесневшие  клетки  древесинных
сосудов. В клетки проникал солнечный свет.  Потушили  фонари,  и  прозрачная
жидкость, прозрачные стенки засветились, словно изумруд.
   - Эх, жаль, что пленка у меня не цветная! - сокрушался Виктор.
   Дальше виднелись пробковые  клетки  корки  -  прочный  защитный  слой  из
мертвых клеток, наполненных воздухом. Соблазнительно было пройти туда, снять
шлемы и подышать свежим воздухом, но пробковый слой толст и крепок  -  чтобы
проделать  вход,  понадобилось  бы  много  времени.  Посовещавшись,   решили
возвратиться обратно.
   Золотистые одеревеневшие клетки древесины обошли стороной  -  их  крепкие
стенки было тоже трудно прорезать.
   В конце концов нашли нужный сосуд, и он "повез" их в лист. Подъема уже не
было, потому что сосуд  расположен  горизонтально.  Но  течение  по-прежнему
подталкивало путешественников.
   Наконец хлынул такой яркий поток желто-зеленых лучей, что путешественники
даже зажмурились. Он лился со всех сторон, веселый, радостный,
   Сосуд сузился. По-видимому, он проходил через черешок.
   Путешественники попали в самый лист.
   ЗЕЛЕНЫЙ ЛИСТ
   - Приехали! - объявил Тима. - Вылезайте!
   Путешественники один за другим покинули свой "лифт" и, собравшись кучкой,
остановились в одной из клеток листовой мякоти.
   Стенки клеток были еще прозрачнее, чем в корне и в ветке. Путешественники
видели, что делается у них под ногами и над головой.

   Вот причудливо ветвятся тоненькие жилки. Вот наверху стоят  ряды  клеток,
как частокол. Вдоль стен-столбов этого "частокола", на "полу", по  "потолку"
располагались зеленые шары  хлоропластов;  они  медленно  плыли,  увлекаемые
током  протоплазмы  вдоль  стен  клеток.  Над  "частоколом",   как   кровля,
расположились продолговатые, плоские клетки  кожицы  листа.  А  над  ними  -
наружная тонкая и плотная неклеточная пленка.
   - Кутикула! - сказал Ван. - Нам ее почти не видно. Потом разглядим.
   Путешественников  окружали   клетки   неправильной   формы,   наполненные
протоплазмой и хлоропластами. Своими концами они примыкали друг к  другу  то
так, то этак. Плотной ткани не было - во многих местах оставались  свободные
пространства, заполненные воздухом. Это была губчатая ткань листа.
   Туда и направились наши путешественники.
   Там они сняли шлемы. Наконец-то можно дышать свободно,  как  обычно,  без
специальных приспособлений, трубок, баллонов. Это было  удивительно  хорошо.
Как это раньше они не  ценили!  Путешественники  сидели,  поджав  ноги;  они
наслаждались  свежим  воздухом,  светом,  радовались,  что  не  было  вокруг
надоевшей жидкости, что можно было не плыть, а сидеть и разговаривать друг с
другом не по радио, а просто так, как на Большой  земле.  Так  называли  они
теперь Джохор.
   Под прозрачным "полом" они видели плоские  клетки  нижней  кожицы  листа,
заметно отличавшейся от верхней.
   Некоторые клетки были попарно изогнуты дугой; они соединялись между собой
концами дуг, а внутри между ними оставалась продолговатая щель.
   - Вот они, устьица, - сказал Ван. - Их здесь видимо-невидимо.
   - А поточнее? - спросил Виктор.
   - В листе нашего клена - не знаю, - развел руками  Ван.  -  А  ты,  Тима,
знаешь?
   - Н-нет.., У липы, например, в одном листе их больше миллиона.
   - Вот что, друзья: не знаю, как вы,  а  я  не  прочь  немножко  закусить.
Никогда в жизни не была так голодна, как сейчас!
   - Вчера ты то же самое твердила, - напомнил Ван.
   - Ну да, конечно. Здесь появляется отличный аппетит! - засмеялась Катя.
   В самом деле, следовало подумать об обеде. Путешественники ничего не  ели
с утра. Виктор было взялся за  одну  из  питательных  трубок,  но  Тима  его
остановил:
   - Подожди. Сейчас устроим чай с булочками.
   Виктор недоверчиво взглянул на Тиму:
   - Какой еще чай? Разыгрываешь. Предупреждаю, я голоден, как шакал.
   - Потерпи. Все голодны.
   Тима открыл футляр, где лежал запасной радиомаяк, фонарь и  еще  какие-то
инструменты. Он  извлек  оттуда  нечто  сплющенное,  как  бумажный  фонарик,
который вешают на елку, потянул за ободок - и получилось ведро. Тима вынул и
крышку к нему.
   - Нужно сходить к ситовидному сосуду, добыть сладкого сока. Кто пойдет? -
спросил Тима. Ван вызвался с охотой.
   - Отлично. А я отправлюсь в другое место.
   Мальчики натянули костюмы, шлемы и пошли "на охоту", как объявил Тима.
   Катя и Виктор остались одни.
   Виктор  возился  с  кинокамерой.  Катя  ходила  из  угла  в  угол.  После
утомительного плавания хотелось  размять  немного  ноги.  "Пол"  клетки  был
мягкий, пружинистый, скользкий. Катя раза два чуть не упала.
   - Уж лучше сяду, - сказала она.
   Виктор ничего не ответил. Он дулся на Катю, сам не понимая толком почему.
Его раздражало то, что Катя весело  болтает  с  Тимой,  Ваном  и  совсем  не
обращает на него внимания.
   Раньше было по-другому. Авторитет Виктора стоял высоко, а теперь...
   Действительно, Катя, приглядываясь  ко  всему,  что  их  окружало,  часто
задавала вопросы то Тиме, то Вану. Виктора бесполезно было спрашивать.  Ведь
он сам ничего не знал. Это было справедливо и  потому  больше  всего  злило.
Говоря правду, он чувствовал себя совершенно беспомощным  в  этом  странном,
удивительном мире и брел словно с завязанными  глазами,  крепко  держась  за
руки товарищей. В этом было что-то унизительное для его самолюбия.
   - Виктор, почему у тебя такое недовольное лицо? - сказала Катя.
   - Так... устал... - неохотно, сквозь зубы, бросил Виктор.
   - Ты не раскаиваешься, что пошел с нами?
   - Что это тебе взбрело в голову? Сделаю фильм...
   - Да, ты ведь мечтал об этом.
   Катя сидела на "полу", обхватив руками колени. Виктор  молча  перезаряжал
кинокамеру,  укладывая  в  особое  отделение  отснятую  пленку.  К  ней   он
присоединил записную книжку Вана, заполненную до последнего листочка.
   - Может, ты на меня сердишься, Виктор?
   - Глупости!
   - Мне показалось. Тогда улыбнись.
   - Не умею по заказу.
   - Нет, сердишься. Только не понимаю - почему?
   Виктор ничего не ответил. Замолчала и Катя. Она обиделась.
   Так сидели они в разных углах; Виктор  -  злой,  Катя  -  надутая,  когда
вернулся оживленный Тима. У него в руках была груда хлоропластов. Он  бросил
их на пол и стал стаскивать шлем.
   Он почувствовал в молчании, встретившем его, что-то неладное и пристально
посмотрел на Катю. Перевел взгляд на Виктора.
   - Что, поцапались?
   -  Нет,  нет,  что  ты!  -  Катя  поспешно  кинулась  собирать   в   кучу
раскатившиеся зеленые комки. - Зачем ты их принес?
   - Сейчас увидишь. Будем печь булки!
   - Вс„ фокусы! - недовольно сказал Виктор, разглядывая хлоропласт. -  Есть
хочется, а ты дразнишь, не велишь почему-то глотнуть концентрат.
   - А ты послушался? - засмеялся Тима. - Не ожидал, не ожидал. Думал, назло
мне все проглотишь.
   - Глупо... - пробормотал Виктор и снова занялся своей камерой.
   Тима уселся возле собранных в кучку зеленых комьев и стал  разрезать  их,
вынимая оттуда какие-то бесцветные лепешки и палочки,
   Катя помогала ему.
   - Ты хоть объясни, что это?
   - Крахмал.
   - А что мы будем с ним делать?
   - Есть...
   Катя в недоумении вытаращила глаза  и  открыла  было  рот,  чт