в Грэнд Хауз. Ответил сержант Грэй:
     - Нет, еще не вернулся.
     Стивенс пошел обедать в ресторан. Он ощущал  чувство  досады,  оттого
что не справлялся с задачей. И при  этом  Таннахил,  возможно,  ничего  не
знает о грозящей ему опасности. А главное то, что сам  Стивенс  не  знает,
что это за опасность.
     Он закончил обед, выпил дополнительную чашку кофе и снова  погрузился
в чтение все той же статьи о Таннахиле. Одно место привлекло его внимание:
"...Молодой мистер  Таннахил  не  знаком  своим  согражданам,  потому  что
посещал Альмирант всего два раза, когда был еще ребенком. Затем он  учился
в Нью-Йорке и в Европе.
     Травма его была такой тяжелой, что он находился без  сознания  год  и
семнадцать дней, за исключением промежутка времени с 24 апреля  по  5  мая
этого года, когда, очевидно, в шоковом  состоянии  он  ушел  из  больницы.
Выздоровление молодого мистера Таннахила проходит  очень  медленно,  и,  к
сожаления, он до сих  пор  не  может  вспомнить  некоторые  события  своей
жизни".
     Даты, в промежутке между которыми Таннахил отсутствовал  в  больнице,
поразили Стивенса. "Теперь я могу кое-что  проверить",  -  подумал  он  и,
взволнованный, устремился к выходу.
     Было уже темно. Стивенсу не очень-то хотелось ехать на  кладбище,  но
необходимо было проверить, насколько его подозрения соответствуют  истине.
Будучи адвокатом Таннахилов, Стивенс просто обязан  был  узнать  все,  что
было в его силах. Он поехал в северо-западную часть города, где находилось
кладбище. Минут через пять Стивенс уже  прибыл  на  место  и  рассматривал
карту кладбища, которая была  изображена  на  стене  сторожки  смотрителя.
Подъехав к участку, где были захоронены Таннахилы, он припарковал машину и
направился вдоль темной аллеи к  северному  заграждению.  Дойдя  до  него,
Стивенс повернул на восток и вскоре нашел место, которое искал. Он  прошел
вдоль металлической ограды и открыл зарешеченную сверху  калитку.  Осветив
фонариком решетку, он увидел  металлические  буквы,  составляющие  фамилию
Таннахилов. Внутри оказалось около  дюжины  надгробий.  Он  склонился  над
ближайшим из них. На испанском языке было написано:

                     "Франциско де Таннахила и Мерида
                    4 февраля 1709 г. - 3 июля 1770 г."

     Следующее имя тоже было написано по-испански, даты жизни обозначались
как 1740 - 1803. На третьем надгробии впервые появился английский  вариант
написания имени: "Таннехил", с "е" вместо "а". Этот предок  семьи  умер  в
1852 году - свидетель начала золотой лихорадки.
     Стивенс  теперь  двигался   медленнее:   он   отказался   от   своего
первоначального намерения быстро  рассмотреть  все  и  исчезнуть.  Возраст
могил произвел на него впечатление, он почувствовал нечто вроде  гордости,
оттого что  связан  с  семьей  с  такой  древней  историей.  Он  попытался
представить  себе  Франциско  де  Таннехила,  родившегося  в  незапамятные
времена и похороненного здесь солнечным днем 1770 года. "Еще до революции,
- подумал Стивенс. - Корни Таннахилов уходят в глубокое прошлое".
     Он вдруг почувствовал, что стало прохладно. С моря дул ветер, шуршали
листья деревьев, нашептывая свою песнь, которую пели с тех пор,  как  были
вырыты эти могилы. Стивенс наклонился пониже и осветил фонариком еще  одно
надгробие, на котором было выгравировано:
     "Ньютон Таннахил"
     Он перечитал даты жизни  и  смерти  и  почувствовал  себя  человеком,
который нашел наконец то, что долго и мучительно искал.  Ньютон  Таннахил,
дядя, был похоронен третьего мая. С двадцать четвертого  апреля  по  пятое
мая Артур Таннахил отсутствовал в больнице. Стивенс  уже  поворачивался  в
сторону выхода, когда за спиной услышал  слабый  звук.  Что-то  твердое  и
тугое уперлось ему в спину, мужской  голос  тихо  сказал:  "Осторожно,  не
шевелись!" Мгновение Стивенс колебался, но, поняв, что у  него  нет  иного
выхода, подчинился.



                                    4

     Ветер затих. На кладбище стало очень тихо. Стивенс думал о том,  есть
ли у него хоть какой-нибудь шанс  изменить  ситуацию  в  свою  пользу.  Во
всяком случае, если его начнут связывать, он будет защищаться,  решил  он.
Тихий голос за его спиной произнес:
     - Садись на землю и подожми под себя ноги. Если будешь делать то, что
я говорю, с тобой ничего не случится.
     Стивенс несколько успокоился. Он боялся, что их несколько.  Но  слово
"я" имело подтекст, не оставляющий никакого сомнения: человек был один.  И
Стивенсу не захотелось слепо подчиняться ему:
     - Что вам нужно?
     - Поговорить с тобой.
     - А почему не поговорить без усаживания на землю?
     Раздался смешок:
     - А потому что тогда у тебя не будет  возможности  напасть  на  меня.
Быстро садись!
     - О чем вы хотите говорить?
     - На землю!
     Тон голоса человека был настолько устрашающим, а  тупой  предмет  так
врезался в спину, что Стивенс, проклиная все на свете, решил повиноваться.
Он присел, думая, что теперь напавший на него бандит успокоится.
     - Какого черта вам надо? - раздраженно спросил он.
     - Как тебя зовут? - голос снова стал тихим.
     Когда Стивенс назвал свое имя,  -  его  собеседник  несколько  секунд
помолчал.
     - Кажется, я где-то слышал это имя. Чем ты занимаешься?
     Стивенс ответил.
     - Адвокат? Ну теперь я, кажется, вспомнил. Пили говорил мне о вас.  А
я не обратил на это особого внимания.
     - Пили? - переспросил  Стивенс,  и  тут  же  догадался:  -  Боже,  вы
Таннахил!
     - Да.
     У Стивенса гора с плеч  свалилась.  Он  поднялся  на  ноги  и  быстро
произнес:
     - Мистер Таннахил, я везде ищу вас.
     - Не поворачивайтесь!
     Стивенс замер, каблуки его туфель глубоко вдавились в грязь.  Он  был
поражен враждебностью тона своего босса. После  небольшой  паузы  Таннахил
пояснил:
     - Мистер Стивенс, я никому не доверяю только по  внешнему  виду,  так
что оставайтесь в той же позе, пока мы кое-что не выясним.
     - Мне, без  сомнения,  удастся  убедить  вас,  что  я  являюсь  вашим
поверенным в делах в этом округе и действую в ваших интересах, - отозвался
Стивенс.
     Он начинал понимать, что подразумевал Пили, когда советовал ему  быть
поосторожнее с наследником.
     - Посмотрим, - последовал уклончивый ответ. - Вы говорите, что  ищете
меня.
     - Да.
     - И поэтому вы пришли сюда?
     Стивенс понял, к чему клонит Таннахил.  Он  живо  представил  себя  с
фонариком в руке разглядывающим семейные надгробия. Что мог подумать о нем
Таннахил, явившийся свидетелем этого? Стивенс понял также, что прежде  чем
он начнет задавать боссу  какие-то  вопросы,  он  должен  будет  сам  дать
объяснения по поводу своего вмешательства в дела его семьи.
     Стивенс коротко рассказал о том, что произошло с ним с того  момента,
когда сегодня днем он уехал из дому. Дойдя до письма, которое показал  ему
Хаулэнд, он заметил:
     - У меня  возникла  одна  мысль.  Она  привела  меня  сюда.  Я  решил
проверить кое-какие даты.
     Таннахил слушал молча, не подавая никаких реплик.  Стивенс  закончил,
он еще в задумчивости молчал целую минуту. Потом - сказал:
     - Давайте присядем вон под теми деревьями, и  теперь  я  вам  кое-что
расскажу.
     Стивенс заметил, что Таннахил сильно хромает. Но ему показалось,  что
боли при этом он не испытывает: во всяком случае присесть ему удалось  без
видимого труда. Когда Стивенс пристроился рядом, молодой человек заговорил
снова:
     - Вы думаете, они вскроют могилу?
     Стивенс был поражен. Он не думал, что все рассказанное им  произведет
на Таннахила такое впечатление. Неужели могила действительно пуста?..  Ему
пришло в голову, что окружной прокурор Фрэнк  Хаулэнд,  смещенный  в  свое
время с должности управляющего делами Таннахилов  в  этом  округе,  вполне
может навредить своему бывшему боссу. Он медленно произнес:
     - Боюсь, сэр, что я не смогу ответить на этот вопрос. Я звонил Пили и
пригласил его сюда. Как  только  он  прибудет,  мы  сможем  встретиться  с
Хаулэндом и поинтересоваться, не  удалось  ли  ему  найти  автора  письма.
Кстати, вы никого не подозреваете?
     - Вопросы буду задавать я, - отрывисто ответил Таннахил.
     Стивенс прикусил губу. Помолчав, он продолжил:
     - Я был бы рад ответить на  все  ваши  вопросы,  мистер  Таннахил.  Я
хорошо знаю здешние порядки и надеюсь скоро докопаться до истины.
     - Стивенс, моя роль во всем этом очень мала. Я долгое время находился
в клинике с полностью парализованной  левой  стороной.  После  несчастного
случая я более года был без сознания. В конце апреля я исчез из больницы и
пятого мая меня нашли на ее ступеньках без сознания. Я пришел в себя  лишь
неделю спустя. Через три недели я получил письмо от женщины, подписавшейся
именем Мистры Ланет... В чем дело?
     Стивенс, который не смог сдержать восклицания, произнес только одно:
     - Продолжайте, сэр.
     Таннахил заколебался, но потом продолжил:
     -  Мисс  Ланет  назвалась  секретарем  Ньютона  Таннахила,   который,
очевидно, умер и, благодаря  странному  совпадению,  был  похоронен  в  то
время, когда я  отсутствовал  в  клинике.  Она  писала,  что  вскоре  меня
поставят в известность о  том,  что  я  являюсь  единственным  наследником
семьи. Действительно, через несколько дней я был уведомлен,  что  наследую
одно из крупнейших состояний в Калифорнии. Я должен был переезжать сюда  и
мог нанять целый штат медицинского персонала, который присматривал  бы  за
мной здесь. Но я никуда не поехал сразу по двум причинам. Первая - это моя
большая вера во врача, который лечил меня в клинике. Благодаря ему я  могу
передвигаться. Медленно, но передвигаться. Однако он ни за какие деньги не
согласился  переехать  сюда.  Вторая  причина  связана  с  теми   смутными
воспоминаниями, которые остались у меня о том времени,  которое  я  провел
вне клиники, впрочем, я ничего не могу сказать вам об этом.  Важно  только
одно: я понял, что, когда приеду сюда, со мной не будут обращаться  как  с
больным. - Он сделал глубокий вдох. - События, похоже,  подтверждают  этот
мой вывод. - Некоторое время он молчал, а потом  заговорил,  как  Стивенсу
показалось, более сердито:
     - На следующее утро после того, как я приехал сюда, -  я  еще  жил  в
гостинице, ко мне пришли три человека,  судя  по  всему,  мексиканцы.  Они
делали вид, что являются моими  старыми  друзьями.  Один  из  них,  индеец
небольшого роста с огромным носом назвал  себя  Тезлакодоналом,  второй  -
похоже, полукровка, - Кахуньей, а имени третьего я не  запомнил,  хотя  он
тоже  представился.  Они  настойчиво  обращались  ко  мне  как  к  Ньютону
Таннахилу. Вы знаете, что так звали моего дядю. Я не боялся их, но,  чтобы
выиграть время и провести свое расследование, я подписал  письмо,  которое
они принесли мне.
     - Письмо? - переспросил Стивенс.
     - Оно было адресовано Пили. В нем я обязывал его  продолжать  платежи
Клубу  пан-америкэн.  Я  пообещал  им   также,   что   буду   подтверждать
необходимость дальнейших платежей каждые полгода. Понятия не имею,  о  чем
шла речь, но думаю, что еще легко отделался.
     - Вы чувствовали, что вашей жизни что-то угрожает?
     - Н-нет. Просто было странно, что они  ко  мне  обращались  так,  как
будто я - мой дядя, Ньютон Таннахил.
     Стивенс еще раз прокрутил в голове все то, что Таннахил  рассказал  о
письме.
     - Фраза "продолжать  ранее  осуществлявшиеся  платежи"  действительно
именно так и звучала?
     - Да.
     - Ну, это указывает на то, что какое-то сотрудничество осуществлялось
и раньше. Можно спросить об этом мистера Пили... Но  почему  они  называли
вас именем вашего дяди? Он ведь по крайней мере  на  двадцать  лет  старше
вас...
     Таннахил ответил не сразу. Когда он заговорил снова, его голос звучал
как-то отрешенно, и в нем уже не было сердитых ноток.
     - Стивенс, мне снятся кошмары. В больнице у меня были странные сны, в
которых  действовали  фантастические   действующие   лица.   Однажды   мне
приснилось, что я в гробу. В другой раз я  увидел  себя  в  Альмиранте  на
берегу моря. Я смутно помню дом: он виделся мне как сквозь дымку.  Правда,
перед этим Пили присылал мне несколько книг об Альмиранте,  возможно,  сны
были навеяны их чтением. Из этих книг я узнал, что Альмирант возник еще до
прихода белых.  Архитектура  здешних  строений  порой  напоминает  древние
постройки. Глядя на длинные ступени фасадов,  невольно  думаешь,  что  это
скорее храм, чем дом, хотя внутри он очень хорошо  приспособлен  для  нужд
современного человека. Когда я был в гробу...
     Он замолчал. На кладбище было очень темно и стояла абсолютная тишина.
     - Ну, если вы читали газеты, то знаете остальное, - закончил он.
     - Вы упомянули Мистру Ланет. Она действительно была секретарем вашего
дяди?
     - Да.
     Стивенс был потрясен. Ему никогда  бы  не  пришло  в  голову  связать
"Мексиканскую  импортирующую  компанию"  с  Таннахилом.  Об  этом   стоило
подумать. Но сейчас, когда наследник еще не верит  ему  безоговорочно,  не
стоило рассказывать ему об индейцах-идолопоклонниках. Стивенс  решил,  что
ничего подобного не нужно рассказывать и в суде, если он состоится.
     - Мистер Таннахил, - сказал Стивенс серьезно, - нам нужно  докопаться
до истины. У меня есть  подозрение,  что  кто-то  хочет  навесить  на  вас
убийство негра-сторожа. Не знаю, прав я или нет, но мы должны быть  готовы
ко всему. Уже несколько раз вы упомянули, что помните, как были  погребены
живым. Что вы имели в виду?
     Ответом было молчание.
     - Мистер Таннахил, я считаю, что вам не стоит  что-либо  утаивать  от
меня.
     И снова он не дождался ответа.
     Стивенс сдался:
     - Ну, может, вы хотите подождать, пока  приедет  мистер  Пили,  и  мы
сможем побеседовать втроем.
     На этот раз Таннахил заговорил. Его голос звучал, как будто издалека,
и казалось, что мысли его точно так же далеки отсюда:
     - Это был сон. Мне снилось, что меня похоронили живым. Я  же  говорил
вам, что мучаюсь кошмарами... А теперь, Стивенс,  пора  нам  закончить.  У
меня есть кое-какие соображения, и я поделюсь ими с вами завтра,  если  вы
приедете в Грэнд Хауз. Может, к этому времени вам уже удастся увидеться  с
Пили. Попросите его как можно скорее связаться со мной.
     Он медленно встал и оперся на свою трость.
     - Думаю, мистер Стивенс, - сказал он, - что нам лучше  уйти  порознь.
Не нужно давать  Хаулэнду  шанс  обнаружить...  -  он  помедлил,  а  затем
спокойно прибавил,  -  что  наследник  Таннахилов  и  его  адвокат  вместе
приходили на кладбище сопоставить кое-какие даты.
     - Сэр, мне бы хотелось предупредить вас еще об одном. Надеюсь, у  вас
есть разрешение на ношение оружия, иначе у вас могут быть...
     - Я не ношу оружия.
     - Но...
     В темноте раздался приглушенный  смех,  и  в  грудь  Стивенсу  уперся
твердый набалдашник трости.
     - Ну как? - спросил Таннахил.
     - Ого!
     - Позвоните мне завтра утром, думаю, что еще до конца  рождественских
праздников мы договоримся о встрече. Вы хотите спросить о чем-нибудь еще?
     - Да. - Стивенс заколебался. У него был еще  один  вопрос,  ответ  на
который мог бы  стать  ключом  к  разгадке.  Все  равно  рано  или  поздно
Таннахилу придется на него ответить. Он медленно проговорил: -  В  газетах
написано, что травма серьезно повлияла на вашу память. Что вы сами думаете
по этому поводу?
     Воцарилось молчание. Наконец Таннахил все же заговорил:
     - Я ничего не помню из того, что было со мной до прихода в сознание в
больнице. Я в состоянии говорить, думать, рассуждать, но ничего не  помню.
Я даже не знал, как меня зовут, пока мне этого не сказали. - Он напряженно
засмеялся. -  Конечно,  все  это  усложняет  ситуацию.  А  теперь,  мистер
Стивенс... - он помолчал, потом очень серьезно продолжил: -  Надеюсь,  что
вы понимаете, какую важную информацию я вам сообщил. Об этом не  знает  ни
одна живая душа.  Я  сделал  это,  потому  что  вы  мне  кажетесь  честным
человеком, а мне нужны честные помощники.
     - Вы всегда можете рассчитывать на меня, - произнес Стивенс.
     - Вы никому не дадите этих сведений без моего согласия?
     - Никому.
     Стивенс вернулся в машину и несколько минут сидел в ней, размышляя  о
том,  что  предпринять  дальше.  Он  чувствовал  себя  утомленным,  но   -
одновременно - полным желания продолжать начатое. Слишком  много  вопросов
еще оставалось без ответа. Почему кто-то пытается утверждать, что  дядя  и
племянник - одно и то же лицо? И почему  все  -  даже  он  -  считали  это
возможным, вместо того, чтобы со смехом отмести эту нелепую мысль?  Только
потому, что дядя ушел  из  жизни  в  те  дни,  когда  племянник  исчез  из
больницы? Какое отношение ко всему этому  имели  маски,  которые  (он  мог
поклясться) можно было носить без  страха  быть  узнанными?  На  мгновение
Стивенсу показалось, что он грезит наяву.
     Но один ключ у него уже был, это упоминание Таннахила о Мистре Ланет.
     Стивенс завел машину и поехал в сторону Вальдорф Армс. У него не было
никакого конкретного плана, но была непоколебимая убежденность в том,  что
этот дом может быть центром, из которого осуществлялось руководство: иначе
он не упоминался бы так часто  в  документах  "Мексиканской  импортирующей
компании".
     Он припарковал машину возле Вальдорф  Армс,  но  вышел  не  сразу.  В
темноте перед ним смутно вырисовывались очертания необычной куполообразной
постройки. Со стороны фасада, однако, это было вполне обыкновенное здание,
немного старомодное, построенное из кирпича. Стивенс уже  собирался  выйти
из машины, когда увидел, что к дому быстро направляется маленький человек.
Он сразу же узнал коротышку с огромным носом, который вчера набросился  на
него с ножом. Когда Стивенс выбрался на тротуар, нервы его  были  натянуты
до предела: он уже знал, что ступил на опасную стезю.



                                    5

     Стивенс наблюдал, как коротышка быстро достиг входа и  вошел  внутрь.
Стремительно двинувшись за ним, адвокат бесшумно  остановился  у  двери  и
через стекло начал рассматривать холл. Индеец стоял у стойки с  периодикой
и читал газету,  название  которой  с  небольшого  расстояния  можно  было
рассмотреть: "Альмирант геральд". Стивенсу удалось понять,  что  коротышку
заинтересовала статья о Таннахиле. Дочитав, Тезлакодонал сунул газету  под
мышку и двинулся в сторону лифта. Он кивнул лифтеру, но прошел мимо него и
направился дальше в глубь холла. Там индеец остановился у одной из дверей,
достал ключ, повозился мгновение с замком и исчез. Больше он не появлялся.
     Стивенс перелез через заграждение и медленно пошел вдоль  здания.  Он
остановился у окна, через  закрытые  жалюзи  которого  пробивался  тусклый
свет.  Окно  было  открыто,  и  жалюзи  трепетали  от  ветра.   Это   было
единственное движение внутри помещения: ничто не указывало на то, что  там
кто-то есть.
     Прождав полчаса, Стивенс начал сомневаться в том,  что  он  правильно
оценил расстояние, которое должен был преодолеть коротышка внутри  здания.
Стивенс двинулся назад, останавливаясь возле  каждого  окна.  Шторы  всюду
были полуоткрыты, и адвокат получил возможность убедиться в том,  что  все
эти комнаты составляют одну квартиру.
     Стивенс спрятался в тень кустарника и снова приготовился ждать. Время
тянулось медленно. Становилось все холоднее. Над  деревьями  взошла  луна:
тонкий кусочек лимона, забравшийся высоко в небо. Стивенса стали одолевать
невеселые мысли. Он подумал о том, как нелегко адвокатам зарабатывать себе
на жизнь.
     Свет за жалюзи продолжал тускло гореть. Стивенс отчаянно проклинал  и
Тезлакодонала за то,  что  тот  не  ложится  спать,  и  себя  за  то,  что
продолжает здесь ждать, хотя не уверен в том, что у коротышки нет привычки
спать с зажженным светом.
     Наконец Стивенс решился приблизиться