м.
     Разумеется,  ему  пришлось  прекратить думать,  пока  он  ел, однако он
громко думал  всю дорогу домой. Едва  оказавшись у себя, Обердорфер отключил
сигнальное устройство - вместо  звонка у него  была красная мигалка, - чтобы
ни один жилец не мог ему помешать чепухой о  текущем кране или испортившемся
холодильнике, и взялся за монтаж субатомного антикосмитного супервибратора.
     "Этот лодочный мотор  используем  для  привода, - подумал он,  воплощая
слово  в  дело:  - Только снять винт,  и будет  готов  генератор постоянного
напряжения на...  сколько  же вольтов?" Поднял  напряжение  трансформатором,
пустил его в индукционную катушку и продолжал работу.
     Только однажды  столкнулся он с  серьезной  трудностью.  Это произошло,
когда он  понял,  что ему  понадобится  вибрационная  мембрана  диаметром  в
двадцать сантиметров. Ничего подобного в его мастерской не было, а поскольку
было почти восемь часов, и все магазины уже закрылись, он едва  не отказался
от своей затеи.
     Однако его спасла Армия Спасения, о которой он вовремя  вспомнил. Выйдя
из дома, Обердорфер направился на Кларк-стрит и бродил по улице, пока девица
из Армии  не  прибыла  для обхода баров.  Пришлось  пожертвовать  ради  дела
тридцатью долларами, прежде чем она согласилась расстаться со своим  бубном;
и хорошо еще,  что она сдалась на этой сумме, поскольку это были все деньги,
которые он имел при себе. Кроме того, если бы она не согласилась, он решился
уже вырвать бубен и бежать,  а это, вероятно, кончилось бы для него встречей
с  Питом  в его  новом  обиталище. Мистер  Обердорфер был полным мужчиной  и
быстро бегать не умел - одышка мешала.
     Бубен после удаления с него бляшек оказался в  самый раз для его целей.
Посыпанный щепоткой намагниченных опилок и размещенный между катодной лампой
и  алюминиевой  кастрюлей,  служащей  сеткой,  он  не   только   отфильтрует
нежелательные лучи дельта,  рассчитал  мистер Обердорфер, но вибрация опилок
после запуска  лодочного  мотора  -  еще  и вызовет  необходимую  флуктуацию
индуктивности.
     Спустя  час  после  обычного  своего   времена  отхода  ко  сну  мистер
Обердорфер  припаял последний контакт и отступил на шаг, чтобы взглянуть  на
деле рук cвоих. Потом довольно вздохнул. Хорошо. Должно сработать!
     Затем он проверил, на всю  ли ширину охвачено вентиляционное отверстие.
Субатомная вибрация должна иметь выход, иначе она будет действовать только в
этой  комнате.  3ато,  однажды  выпущенная, она  отразится от  ионосферы  и,
подобно радиоволнам, в несколько секунд обежит весь мир.
     Убедившись, что в баке лодочного мотора довольно топлива, он намотал на
ротор шнур и приготовился дернуть, но тут призадумался. Марсиане заглядывали
в мастерскую время от времени в  течение  всего вечера, но  в этот момент ни
одного не было. Лучше подождать, пока появится хоть  один, а потом запустить
машину и сразу же убедиться, действует она или нет.
     Он  перешел в  другую комнату, вынул  из  холодильника  бутылку пива  и
открыл ее. Вернувшись с нею в  мастерскую,  он сел,  потягивая пиво, и  стал
ждать марсианина.
     Где-то снаружи пробили часы, нр мистер Обердорфер, будучи глухим, этого
не услышал.
     Марсианин   появился,   сидя   верхом   на   субатомном   антикосмитном
супервибраторе.
     Мистер  Обердорфер  отставил  пиво, протянул  руку и дернул шнур. Мотор
завелся, машина заработала.
     С марсианином ничего не случилось.
     - Ему нужно несколько минут, чтобы накопить потенциал,  объяснил мистер
Обердорфер, скорее самому себе, чем марсианину.
     Он снова  сел и взялся за пиво,  дожидаясь, пока пройдут  эти несколько
минут.
     Было примерно пять минут двенадцатого  чикагского  времени, 19 августа,
среда.

     В  четыре часа 19 августа 1964  года в Лонг-Бич, штат  Калифорния - это
соответствовало  шести  вечера в Чикаго,  почти точно то время, когда мистер
Обердорфер  пришел домой, съев  порцию  свиных ножек  с  кислой  капустой  и
готовый  начать  работу  над  своим  субатомным  и прочее  -  Марджи  Деверо
остановилась в дверях кабинета доктора Снайдера и спросила:
     - Вы заняты, доктор?
     -  Нисколько,  Марджи. Входите,  -  ответил  заваленный работой  доктор
Снайдер. - Садитесь, пожалуйста.
     Она села.
     - Доктор, - сказала Марджи слегка запыхавшись,  - я  наконец придумала,
как мы сможем найти Люка.
     - Надеюсь, это хорошая идея, Марджи. Прошло уже две недели.
     Прошло уже на  день больше. Минуло пятнадцать дней и четыре  часа с тех
пор, как Марджи вошла в  их с Люком комнату наверху, чтобы разбудить Люка, и
вместо мужа нашла записку.
     Она побежала  с  ней к  доктору  Снайдеру.  Их первой мыслью был  банк,
поскольку, кроме  нескольких долларов  из сумочки Марджи,  денег  у  Люка не
было.  Однако в банке  ответили, что Люк уже снял  пятьсот долларов с общего
счета.
     Позднее стало известно, что примерно через полчаса после визита Люка  в
банк какой-то  мужчина,  соответствующий  описанию,  но  назвавшийся  другой
фамилией, купил подержанную машину и заплатил за нее сто долларов наличными.
     У доктора Снайдера была  рука  в полиции,  и по  всему юго-западу пошел
кружить  словесный  портрет Люка,  а  также описание  его  машины -  старого
желтого  "меркури" модели 1957  года. Сам  же доктор  Снайдер кружил по всем
психиатрическим заведениям того же региона.
     - Мы пришли к выводу, - продолжала Марджи, - что он скорее всего поехал
в  тот же домик, где находился в ночь  появления марсиан. Вы по-прежнему так
считаете?
     - Конечно.  Он  уверен, что  придумал марсиан - так сказано в  записке.
Поэтому  ясно,  что  он  вернулся  в  то  самое  место,  чтобы   постараться
воспроизвести те самые обстоятельства и исправить то, что по  его мнению, он
сделал. Однако,  вы  говорили, будто понятия  не имеете, где находится  этот
домик.
     - Я  по-прежнему этого  не знаю, кроме того, что  он  должен находиться
недалеко от Лос-Анджелеса. Но мне кое-что вспомнилось, доктор. Несколько лет
назад Люк упомянул, что  Картер купил  себе хату  где-то  недалеко от Индио.
Держу пари, это именно то.
     - Вы уже говорили с этим Бенсоном, правда?
     - Да, я  звонила ему. Только я спрашивала,  не  видел ли  он  Люка.  Он
ответил,  что нет, но обещал сообщить, если что-то услышит. Я не спрашивала,
пользовался ли  Люк его домом в марте, а Картеру не  пришло в голову сказать
мне об этом, потому что я не рассказала ему всей истории и того, что Люк, по
нашему мнению, мог вернуться туда. Я просто не подумала об этом.
     - Гмм, - буркнул  врач. - Что ж,  хоть  какой-то  шанс. Но может ли Люк
пользоваться домом Бенсона без его согласия?
     -  В  марте,  вероятно,  согласие  у него  было.  На  этот  же  раз  он
скрывается,  не забывайте! Ему  не  нужно, чтобы даже  Картер  знал, куда он
поехал. Кроме того,  Люк знал, что Картеру дом не понадобится... только не в
августе.
     - Вполне возможно. Так вы хотите позвонить Бенсону? Вот телефон.
     - Я позвоню от дежурной,  доктор. Поиски  могут затянуться, а вы  очень
заняты, хоть и говорите, что нет.
     Но поиски  Картера Бенсона  не заняли  много  времени. Марджи вернулась
через несколько минут, сияющая.
     - Доктор, в  марте Люк пользовался  домиком  Картера. Я знаю,  как туда
проехать! - Она помахала листком бумаги.
     - Молодец! И что теперь,  по-вашему, нужно делать?  Позвонить в полицию
Индио или?..
     - Какая еще полиция? Я сама к нему поеду, как только закончу дежурство.
     -  Можете не  ждать окончания  дежурства,  моя  дорогая.  Но так ли  уж
обязательно  вам  ехать самой? Мы не знаем, до какой степени прогрессировала
его болезнь, и может оказаться, что вы его... выведете из равновесия.
     -  Уж я  его выведу  из  равновесия!  А если  серьезно, доктор,  то  не
беспокойтесь. Я  справлюсь с  ним при любых обстоятельствах. - Она взглянула
на  часы. -  Пятнадцать минут  пятого. Если вы отпускаете меня,  я буду там,
самое позднее, между девятью и десятью.
     - Не хотите взять с собой кого-нибудь из персонала?
     - Ни в коем случае.
     - Ну хорошо, моя дорогая. Только поезжайте осторожно.

     Под  вечер третьего дня третьей луны времени антилоп куду - почти в это
же время в Чикаго  мистер  Обердорфер  расспрашивал на площади  У Психов про
своего  пропавшего  приятеля  - шаман по имени Бугасси  был  вызван  к вождю
племени  мопароби,  что обреталось  в  Экваториальной  Африке.  Вождя  звали
М'Карта, однако он не был родственником бывшего сенатора  Соединенных Штатов
со схожей фамилией.
     - Сделай куку на марсиан, - потребовал М'Карти от Бугасси.
     Разумеется,  он  называл  их  не  марсианами.  Вождь  использовал слово
"гнаямката", этимология которого представляется нам следующим образом: "гна"
- то есть пигмей, "ям" -  то  есть зеленый, "кат" - то есть небо. Гласная на
конце образовывала  множественное  число,  а  все  вместе означало - зеленые
пигмеи с неба.
     Бугасси склонил голову.
     - Я сделаю большой куку, - пообещал он.
     Лучше, чтобы  это был  чертовски большой куку -  уж Бугасси-то знал  об
этом.
     Должность  шамана   в  племени  мопароби  не  относится  к  безопасным.
Продолжительность их  жизни невелика, разве что действительно хороший шаман.
И она была бы еще меньше, если бы  вождь чаще обращался к кому-либо из своих
шаманов  с  официальным   требованием,  поскольку   закон  гласил,   что  не
оправдавший доверия, должен  пополнить мясом кладовую  племени. А мопароби -
людоеды.
     Когда появились марсиане, у  мопароби было  шестеро шаманов,  но теперь
Бугасси остался  один. С интервалами в  одну луну - поскольку табу запрещает
вождю требовать делать куку раньше, чем в полнолуние, через  двадцать восемь
дней  после создания  предыдущего.  Пять  шаманов  попытались, провалились и
внесли свои вклады в общий котел.
     Теперь пришла  очередь Бугасси  и по голодным взглядам, которые бросали
на него М'Карти и остальные соплеменники, он понял, что они будут  почти так
же рады его поражению, как и успеху.  Мопароби уже двадцать восемь  дней  не
ели мяса.
     Вся Африка жаждала мяса.
     Некоторые  племена,  живущие  исключительно   или  почти  исключительно
охотой,  практически  голодали.  Другим приходилось совершать  изнурительные
переходы в районы, где можно было найти растительную пищу - плоды и ягоды.
     Охота стала просто невозможной.
     Почти все создания, на которых человек охотился ради пропитания, бегают
быстрее него; а то и летают. Он вынужден подкрадываться к ним против ветра и
тихо, пока не окажется на расстоянии смертельного удара.
     При марсианах  не  было  и  речи  о  скрадывании  дичи. С  наслаждением
помогали они туземцам охотиться, и помощь эта состояла в том, что они бежали
или квимили перед охотником, распугивая радостными криками возможную добычу.
     В результате животные мчались от них со всех ног.
     Это приводило к тому, что охотник возвращался с охоты с пустыми руками,
в девяносто девяти случаях из ста не имея возможности выстрелить из лука или
бросить копье, не говоря уже о том, чтобы поразить цель.
     Это был Великий  Кризис. Иного  типа чем более цивилизованные  кризисы,
ширившиеся в более цивилизованных странах, но не менее разрушительный.
     Занимавшимся   животноводством   тоже   досталось.   Марсиане   обожали
вскакивать на спины  скота и вызывать среди него панику. Коль скоро марсиане
были  бесплотны и ничего  не весили, корова, разумеется не могла чувствовать
марсианина на  своей  спине. Однако, когда тот наклонялся  вперед  и во  все
горло  орал в ее ухо: "Ивриго 'м Н'гари! - Жупийя хей" - по-масайски, - в то
самое время, когда десяток  или более марсиан кричали: "Ивриго 'м Н'гари!" в
уши десятка или более других коров и быков, - и вот вам паника.
     Африка не любила марсиан.
     Однако вернемся к Бугасси.
     "Я  сделаю  большой куку"  -  пообещал  он М'Карти. Да, это должен быть
большой куку и  в прямом и в переносном смысле. Когда вскоре после появления
с неба маленьких зеленых пигмеев  М'Карти вызвал шестерых своих чародеев, он
говорил с ними долго и серьезно. Он приложил все старания, чтобы убедить или
заставить их  объединить свое искусство и использовать  общую  мудрость  для
создания самого большого куку в мире.
     Они  отказались  и  даже угроза пыток  и  мучительной  смерти на них не
подействовала. Их тайны были святы и дороже самой жизни.
     Однако некоторый компромисс был  все же достигнут. Им предстояло каждый
месяц тянуть жребий о своем месте в очереди, и каждый согласился на то,  что
если - и только если потерпит неудачу, то раскроет все свои тайны, включая в
обязательном порядке ингредиенты  и заклятия, вошедшие в состав его  куку, а
уж потом сделает свой вклад в животы племени.
     Бугасси вытащил  самый длинный  прутик  и теперь, пять  месяцев спустя,
обладал знаниями как  всех прочих шаманов, так  и  своими  собственными -  а
шаманы  мопароби славятся  как самые  искусные во всей Африке. К тому  же он
точно знал все предметы и слова, вошедшие в состав пяти неудачных куку.
     Располагая такой энциклопедией, он обдумывал  свой собственный куку уже
с предыдущего полнолуния, когда душа Нарибото, пятого шамана, рассталась  со
съедобным телом, из которого Бугасси досталась печень. Он сохранил небольшой
кусочек этой  печени;  наполовину сгнивший к этому  времени, он  превосходно
подходил для включения в состав его собственного куку.
     Бугасси знал, что его куку  не должно подвести  не  только потому,  что
такой исход был бы для него самого весьма неприятен,  но и потому... что  ж,
суммированные знания всех шаманов мопароби просто не могли подвести.
     Это будет куку,  который уничтожит все прочие куку,  а вместе с ними  и
марсиан.
     Это будет чудовищный куку, он вместит все  ингредиенты и все  заклятия,
использованные  в  пяти  предыдущих,  а  кроме  того,  будет  содержать  еще
одиннадцать его  собственных ингредиентов и девятнадцать заклятий -  семь из
них были танцевальными фигурами, - его личную тайну.
     Все  необходимое  было  под  рукой, но  собранное  вместе  -  каким  бы
маленьким  ни было  по  отдельности  -  должно было заполнить мочевой пузырь
слона, который  и  станет  вместилищем куку. Разумеется, слон был убит шесть
месяцев  назад. После прихода  марсиан  не было  убито  ни  одного  большого
животного.  Составление  куку  должно  было   длиться  всю  ночь,  поскольку
отдельные   составляющие  требовалось  добавлять  в   сопровождении  нужного
заклятья или танца, другие же заклятья и танцы будут соединять ингредиенты.
     Никто  из  мопароби не сомкнул глаз  той ночью.  Все они  сидели вокруг
большого костра, куда женщины время от  времени подкидывали дрова, и следили
за работой Бугасси, за его танцами и прыжками. Это было утомительное  дело и
все с грустью отметили, что он потерял в весе.
     Перед самым рассветом Бугасси упал пластом перед вождем М'Карти.
     - Куку готов, - сказал он.
     - Гнаямката все еще здесь, - грозно заметил  М'Карти. И верно, они были
активны как никогда  - всю ночь следили за приготовлениями  да еще  и делали
вид, будто помогают. Несколько раз Бугасси  спотыкался в  танце из-за них, а
один раз даже упал  лицом вниз, когда  они  бросились ему под  ноги.  Однако
каждый раз он терпеливо  повторял последовательность  фигур, так что ни одно
па не было пропущено.
     Бугасси  приподнялся  на  руке  в  пыли  и  свободной  рукой указал  на
ближайшее дерево.
     - Куку должен висеть высоко над землей, - заявил он.
     М'Карги отдал приказ, и трое негритят вскочили со своих мест, чтобы его
выполнить.  Они  обвязали  куку веревкой,  сплетенной из  лиан,  затем  один
вскарабкался на  дерево  и перекинул веревку через сук, а двое других  стали
поднимать куку.  Когда он оказался в  трех метрах от земли, Бугасси, который
успел подняться, крикнул им, что уже хватит. Веревку закрепили, тот, что был
на дереве, слез и присоединился к остальным.
     Бугасси подошел к дереву, ступая так, словно у него болели ноги - а так
оно и было - и встал под куку. Он повернулся лицом на восток,  туда где небо
уже начинало сереть, а солнце было под  самым  горизонтом, и сложил руки  на
груди.
     -  Когда  лучи солнца упадут на куку, - сказал он торжественным, хотя и
слегка охрипшим голосом, - гнаямката уйдут.
     Над горизонтом появился красный край солнца, его  первые  лучи осветили
верхушку дерева, на котором висел куку.
     Через минуту первые лучи солнца достигнут куку.
     Случайно или нет, но это было в тот  самый момент, когда в Чикаго, штат
Иллинойс,  Соединенные  Штаты  Америки,  некий   Хирам   Педро   Обердорфер,
привратник и изобретатель, сидел и пил пиво, дожидаясь, пока его  субатомный
антикосмитный супервибратор накопит нужный потенциал.

     С  точностью  до  трех  четвертей часа  к  этой  минуте,  около  восьми
пятнадцати тихоокеанского времени, в домике недалеко от Индио, в Калифорнии,
Люк Деверо наливал себе третий в тот вечер стакан.
     Это был его четырнадцатый вечер, впустую проведенный в этом домике.
     Это был  пятнадцатый вечер со  времени бегства из санатория -  если это
можно назвать бегством. Первый вечер тоже был проведен впустую, но по другой
причине.  В Риверсайде, примерно на полпути между Лонг-Бич и  Индио,  у него
вышла  из  строя  машина,  старый  "меркури"  1957  года, купленный  за  сто
долларов.  Когда он отбуксировал его в  мастерскую, ему сказали, что  ремонт
невозможно закончить раньше,  чем  завтра  после обеда.  Пришлось провести в
отеле Риверсайда скучный вечер и невыносимую ночь. Люку казалось  странным и
неприятным, что он должен снова спать один.
     До  полудня он занимался покупками, относя  их  в  мастерскую и грузя в
машину, над которой работал механик. Люк  купил подержанную  пишущую машинку
и, разумеется,  немного бумаги. Он как раз выбирал, какую бы взять, когда  в
двенадцать часов тихоокеанского времени выступление Ято Исуко пошло в эфир и
остановило торговлю, потому что хозяин включил радио, и все собрались вокруг
него. Зная,  что основная посылка Исуко марсиане, мол, существовали на самом
деле - абсолютно неверна, Люк слегка разозлился, но потом даже развеселился,
слушая смешные рассуждения Генерального Секретаря.
     Люк купил чемодан и кое-что из одежды, бритву, мыло и расческу, а также
достаточно продуктов  и алкоголя, чтобы можно было не ездить  за покупками в
Индио  по крайней мере  первые дни.  Он  надеялся, что  не  застрянет  здесь
надолго.
     Забрав машину  и  заплатив за ремонт  почти половину  ее стоимости, Люк
добрался до домика перед самой  темнотой. Он решил, что слишком устал, чтобы
браться  за  великий труд, к тому же  вспомнил, что забыл кое о чем:  будучи
один, он не имел возможности узнать, удалось ему или нет.
     На следующее утро  он опять  поехал  в Индио  и купил  самый  лучший  и
дорогой  приемник, какой только сумел найти - аппарат, принимающий программы
всей  страны, с помощью  которого можно  было ловить новости, передаваемые в
любое время дня и ночи.
     Первый же выпуск новостей даст ему ответ.
     Вот только  выпуски новостей  снова и снова  сообщали, что марсиане все
еще здесь. Не то чтобы они начинались со слов: "Марсиане среди  нас"; просто
почти  каждая  передача  хотя бы косвенно касалась  их  или  рассказывала  о
Кризисе и прочих  трудностях,  вызванных ими. Люк тем временем пробовал все,
что приходило ему в голову, и от этих пыток едва не сходил с ума.
     Он знал, что марсиане,  как и все остальное, плод его  воображения, что
он  их  выдумал в тот  вечер  пять  месяцев  назад,  в марте, когда  тужился
придумать сюжет для фантастического романа. Он их придумал.
     До  этого  он  придумал сотни  различных  сюжетов и ни один из  них  не
воплотился в  реальность, а значит, в тот вечер произошло  что-то еще, и Люк
испытывал  все,  чтобы  точно воспроизвести те  обстояте