ветила -  вообще  проводится  автоматически,  без  расшифровки  и
подтверждения. Можно ехать".
   Огоновский проверил наличие полной пачки сигарет  в  кармане  и  вышел  в
трюм.
   - Ну что, - сказал он лейтенанту, задумчиво  стоявшему  возле  спущенного
трапика катера, - я могу одеваться?
   - Скафандр брать будете? - спросил его тот.
   - А на кой он мне черт? Я не собираюсь выходить наружу.
   - Ну, тогда идемте. Комплект у вас получается, кажется, А-седьмой, размер
четвертый...
   - Четвертый, - подтвердил Андрей.
   - Вот и хорошо, четвертый у меня есть...
   Трюмный  выдал  ему  пухлый  темно-синий  кофр,  украшенный  трафаретными
жезлами Эскулапа, и посоветовал: - Сапоги до конца не застегивайте, они  все
узкие, охренеть можно. Я пробовал как-то, так у меня колени посинели.
   Андрей  натянул  теплое  шерстяное  белье,   потом   тончайший   защитный
комбинезон,  моментально  обтянувший  его  тело,  как  мягкая,  неназойливая
перчатка, и приступил к процедуре вползания в сложного вида черный комбез из
натуральной аврорской драконьей  кожи,  подбитый  изнутри  золотистым  мехом
ларга - такой мех прекрасно грел в самый лютый мороз и охлаждал в жару.  Для
того,  чтобы  заработать  на  ларговую  шубку  для   жены   или   любовницы,
среднеоплачиваемому штатному врачу пришлось бы вкалывать лет пять, не меньше
- Не простудитесь, - одобрительно проронил лейтенант. - Давайте-ка помогу...
вот так. Теперь сапоги. Одевшись, Андрей  вложил  в  кобуру  плоский  черный
бластер, проверил  наличие  десантного  тесака  в  ножнах  на  левом  бедре,
распихал, согласно инструкции, по карманам пакеты  самоспасения  и  неуклюже
подпрыгнул.
   - Не тяжело? - поинтересовался трюмный.
   - Да нет, отлично, - махнул рукой Андрей. - Все взял?
   -  Вроде  все.  Ну,  давайте.  Когда  будете  готовы,  скажете,  я  начну
шлюзование.
   - Э, а катер-то как?
   - В порядке, я уже расписался за выпуск. Хотите проверить?
   - Нет, ну что вы...
   Помахав  на  прощание  рукой,  Андрей  захлопнул  за  собой  тяжелый  люк
атмосферного створа и сквозь узкий лаз проник в ходовую рубку. Левое кресло,
мягко урча, подстроилось под его пухлую  из-за  комбеза  задницу.  Подняв  к
потолку руку, Андрей привычно вдавил "аккорд" из нескольких сенсоров.  Перед
ним вспыхнули обзорные  экраны,  тускло  засветился  экранчик  малого  мозга
машины.
   - К шлюзованию готов, - доложил он, проглядев показания приборов.
   - Готовность десять секунд, - отозвался лейтенант.  -  Счастливого  пути,
майор.
   В трюме погас свет, и у Андрея мелькнуло желание врубить  прожекторы.  Он
даже не поинтересовался, который за бортом час. Планета имела идеальные  для
человека двадцатичетырехчасовые сутки, остров находился в  довольно  высоких
широтах северного полушария - это было все, что знал Андрей.
   Катер стоял носом к толстенным многослойным дверям  трюма.  Когда  насосы
выкачали из помещения весь воздух, в стене перед Огоновским появилась быстро
растущая щель.
   Через нее в трюм били золотые, веселые лучи утреннего солнца!
   - Ага! -  восторженно  выкрикнул  Андрей  и  потянулся  к  рукояти  пуска
моторов.
   - Что там у вас такое? - встревожился лейтенант.
   - Да там за бортом утречко, солнышко так и лупит! Вы видите?
   - Да как я могу  это  видеть?  -  огорчился  трюмный.  -  Завидую  вам...
Давайте, возвращайтесь с хорошими новостями.
   - Я постараюсь!
   "Хастлер" выскочил из чрева  корабля  сразу  же,  едва  гигантские  двери
скрылись в своих норах-пазах. Андрей крутнул резкий вираж, затем  еще  один,
посмотрел на лежащую под ним  чудовищную  черную  махину  и  полез  в  набор
высоты.
   - Майор Огоновский - борту, - прочистил он связь. - Кто меня ведет?
   - Вахтенный радарной смены первый лейтенант Бакхэм, - ответил ему молодой
девичий голос. - Вижу вас  хорошо,  телеметрия  в  норме.  Удачного  полета,
майор.
   - Если б вы знали, до чего здесь красиво и здорово...
   Под ним  мерно  катились  густо-синие  волны  океана.  Где-то  далеко  на
горизонте виднелась цепочка гор. Снизившись, Андрей выбросил заборный зонд и
активировал систему анализа. Пока "мозг" разбирался  с  местной  фауной,  он
распахнул аптечку и решительно поднес к шее ярко-оранжевый инъектор.
   "Уништамм, - сказал он себе, - никогда не повредит. Может, и  не  спасет,
но помешать не помешает, это точно".
   Легкий зуд в позвоночнике подтвердил, что универсальная бакзащита принята
организмом. Это еще не означало,  что  Огоновскому  нечего  бояться  местных
заболеваний, но позволяло надеяться на то, что большинство из них он все  же
не подхватит.
   Анализатор звякнул, сообщая, что первая проба окончена. Андрей, не глядя,
вписал подтверждение, поднял зонд и рванул вперед, целясь к далеким горам.
   Ему хотелось посмотреть на сушу. Вскоре впереди показался белый скалистый
берег какого-то острова. Над ним мрачными серыми клыками возвышались вершины
горной цепи. Огоновский потянул штурвал на себя,  и  катер,  послушно  взвыв
двигателем, пошел вверх.  На  экранах  появилась  картинка  вытянутого,  как
сосиска, острова, почти целиком покрытого  девственными  лесами  -  в  самом
узком месте его пересекали горы, там и сям изрезанные  линиями  рек.  Сделав
круг и не заметив никаких следов человека, Андрей набрал три тысячи метров и
двинулся на северо-восток. Для выполнения почвенных проб  следовало  достичь
континента.
   Примерно через четверть часа, пролетев  несколько  тысяч  километров,  он
начал снижение. Перед  ним  лежали  лесистые  берега  неведомой  земли,  уже
одевшиеся в зеленый весенний наряд. Чуть севернее  радар  показывал  наличие
невероятно мощных горных образований, которые тянулись чуть ли не до полюса.
   Андрей опустился над бескрайним  морем  лиственного  леса,  зависнув  над
самыми верхушками деревьев, и спустил вниз почвенный зонд.  Следующую  пробу
он взял посреди широкой темной реки, лениво катившей  свои  воды  на  запад.
Пока зонд делал свою работу,  Андрей  смотрел,  как  на  стремнине  плещется
крупная рыба Ему вдруг  страстно  захотелось  порыбачить  где-нибудь  здесь,
вдали от людей и неизменно сопровождавшего их шума. На Оксдэме он  частенько
отправлялся в такие же дикие места с целым ворохом  удочек  и  снаряжения  -
правда, там, где он жил, редкие леса представляли  собой  душные  и  влажные
джунгли, сплошь заросшие отвратительно вонючей губкой и до  того  насыщенные
насекомыми,  что  казалось,  будто  ты  находишься  в  каком-то  зудящем   и
кусающемся  бульоне.  И  уж  конечно,  его  желтые,  мутные  реки  ничем  не
напоминали  эту,  величественно-черную,  окруженную  склонившимися   к   ней
великанами-деревьями, прохладную и зовущую за собой.
   Тест закончился. Андрей поглядел на датчик внешней температуры и подумал,
что вполне мог бы подышать  воздухом.  Он  просмотрел  данные  уже  готового
баканализа -  все  было  почти  в  норме,  по  крайней  мере,  на  основании
имеющегося материала он смело мог  рекомендовать  уништамм  для  поголовного
использования экипажем. Активность местных маленьких мерзавцев  не  выходила
за пределы нормы, это,  кажется,  была  весьма  здоровая  планета,  грамотно
выбранная Айорс для поселения на ней рода homo.
   Радарная   система   показывала,   что   на   северо-востоке    находится
величественный горный хребет. Подумав, Андрей дал газ и снова пошел в  набор
высоты - некоторые пробы хотелось бы взять именно там.
   -  У  вас  впереди  гроза,  -  раздался  в  наушниках  голос  девушки   с
"Парацельса".
   - Я вижу, - усмехнулся Огоновский, - не переживайте, я обойду  ее  сбоку.
Хочу подняться к горам, провести там кое-какие тесты.
   На самом  деле  помимо  тестов  ему  хотелось  полюбоваться  заснеженными
вершинами могучих великанов. Горы и  в  самом  деле  выглядели  сурово:  как
показывали  приборы,  некоторые  из  них  достигали  высоты   в   двенадцать
километров. Катер стремительно скользил над  лесистыми  предгорьями,  где  в
узких долинках там и сям поблескивали веселые серебристые ручейки и речушки.
Добавив оборотов, Андрей нетерпеливо  поглядел  вперед,  ища  способ  обойти
темный грозовой фронт,  сверкающий  молниями  среди  белого  сияния  снегов.
Наконец он решился,  вывернул  штурвал  влево  и  быстро  прикинул,  сколько
времени понадобится на то, чтобы оказаться там,  где  ему  хотелось  быть  -
среди острых, как пики, южных отрогов хребта. Можно было  набрать  высоту  и
сделать круг, но от полета над горами Андрей получал странное,  мало  с  чем
сравнимое удовольствие - ему казалось, что под ним разворачивается  какая-то
нереальная, постоянно меняющаяся живая картина, - и он решил идти напрямик.
   Он вывесил машину в пяти  метрах  от  небольшой  площадки,  что  карнизом
нависала над темной пропастью, таившей в себе изломанный хаос  припорошенных
снегом скал. Здесь  было  холодно.  Пока  катер  работал  с  тестом,  Андрей
решительно распахнул люк атмосферного створа и подставил лицо ворвавшемуся в
рубку чужому ветру.
   - Майор Огоновский! - услышал он требовательный голос с корабля.
   - Да?..
   - Немедленно  возвращайтесь.  У  вас  ошибка  в  системе  самодиагностики
радиобуя. Я только что проверяла его, и он почему-то  не  реагирует  на  мои
вызовы.
   - Ну и что? - фыркнул Андрей. - Да зачем он мне нужен? Впрочем,  я  скоро
заканчиваю.
   Полюбовавшись белыми, забитыми сухим снегом  линиями  скальных  разломов,
Андрей спустился в  долину  и  приготовился  брать  последнюю  пробу  почвы.
Он-продул кабину сжатым воздухом  со  специальным  антибактериальным  газом,
задраил створ и на всякий случай еще раз проглядел материалы исследований. В
этот момент лейтенант Бакхэм встревоженно заерзала на своем кресле  в  посту
наблюдения  "Парацельса":  -  Майор,  к  вам  идет  гроза.  Я   настоятельно
рекомендую вам прервать полет и возвращаться на корабль.  Мне  кажется,  там
возможны значительные электромагнитные возмущения...
   - Хорошо, - согласился Андрей, поглядев на приборы, - я готов.
   Он поднялся на пятьсот метров, готовясь  выскользнуть  из-под  стреляющих
неподалеку  молний,  и  поплыл  вдоль  серо-коричневой  стены,  глядя,   как
поднявшийся ветер закручивает белыми струйками сухой, как порошок, снег. Ему
стало неуютно. Уйдя, как он думал, от  опасности,  Андрей  потянул  на  себя
сектор газа, движок глухо взвыл, и  в  этот  миг  что-то  коротко,  трескуче
ударило в катер, плеснуло белым по экрану, ослепив и его, и приборы.
   - Бакхэм, "Парацельс", - выкрикнул Огоновский, еще ничего не видя, -  что
со мной?
   Ответом ему был скрежет в наушниках. Экраны ожили - Андрей, не веря своим
глазам,  видел,  как  стремительно   приближается   к   нему   еще   далекая
темно-зеленая масса лесов. Он почти падал!
   Не думая, Огоновский поджал ноги и ударил ладонью по  рычагу  катапульты,
но вместо грохота отстреливающегося сегмента корпуса и свиста ветра  услышал
лишь слабый щелчок какого-то реле.
   - Бакхэм, Бакхэм! - орал он. - Вы меня слышите?!  Бакхэм,  "Парацельс"!!!
Бакхэм!
   Почти машинально, не очень-то отдавая себе отчет в том,  что  он  делает,
Андрей  попробовал  вновь  запустить  умолкший  двигатель.  Фыркнув,   мотор
неожиданно заревел на полной нагрузке. Огоновский рванул  штурвал,  и  катер
послушно, хотя и не очень уверенно, выровнял нос.
   Андрей никогда не был асом, но сейчас, кувыркаясь над засыпанными  снегом
ущельями, он вдруг вспомнил  слова  Акселя  Кренца,  который  летал  так  же
естественно, как дышал: "Сосредоточенность, полная сосредоточенность. В  бою
или в экстремальной ситуации ты должен думать значительно  быстрее,  чем  за
обедом у тещи..."
   Двигатель хоть и сдыхал на глазах, но все же был способен продержать  его
в воздухе хоть какое-то время, может быть, достаточное для того, чтобы найти
место, где можно  будет  сесть.  Андрей  отчаянно  вращал  шарик  настройки,
осматривая окрестности, но везде видел одно и то же - рвущиеся в серое  небо
скалы, кружащиеся в воздухе белые струйки снега и провалы  глубоких  ущелий.
Он понимал, что двигатель долго не протянет - очевидно, молния поразила один
из главных узлов управления. Постепенно снижаясь, он наконец решил идти вниз
со скольжением, чтобы попытаться  достичь  лесистого  предгорья,  где  можно
было, в конце концов, упасть прямо на деревья.
   Двигатель вдруг забился в мелкой дрожи. Андрей почувствовал вибрацию всем
своим телом и с ужасом подумал, что  это  уже,  наверное,  все.  Нос  катера
почему-то стал разворачиваться. Совсем рядом плыли скалы... Боковым зрением,
в самом углу экрана,  Андрей  неожиданно  увидел  небольшой  карниз,  покато
переходивший в не очень крутой склон горы, и,  действуя  почти  рефлекторно,
направил нос камера туда. Прежде  чем  машина  приблизилась  к  спасительной
площадке, он распахнул люк.
   Едва плоское днище катера коснулось снежного  покрова,  майор  Огоновский
выпрыгнул из кресла и покинул кабину.
   - Ух-х... у-уу... ах-хх! - зашипел он, барахтаясь в высоком, едва  не  по
пояс, снегу.
   Замерший было на месте катер медленно заскользил вниз, прямо  в  разъятую
черную  пасть  бездонной  расселины.  Вместе  с  ним  уползали  в   пропасть
смонтированный в отказавшей катапульте радиомаяк, запас пищи и воды,  оружие
и многое другое...

   2

   К тому моменту, когда на разведенном Касси костре почти вскипела вода для
вечерней похлебки, из редкого леса появились люди  -  те  самые  бандитского
вида парни, которые сопровождали Ингра. Каждый из них нес  тюк  или  ящик  с
трафаретными надписями на мариш. Вскоре на небольшую полянку выбрался и  сам
Ингр. Ни на кого не глядя, он сразу подошел к девушке и отвел ее в  сторону.
О чем они говорили, Халеф не слышал, так как мертвая тишина  предгорья  была
безнадежно испорчена усталыми стонами и руганью бандитов, которые,  побросав
как попало свою поклажу, без сил валились на толстый мох.
   - Эй, ты, жратва скоро будет? - спросил один из них у Халефа.
   - Минут пятнадцать, - ответил тот, удивляясь странному,  резкому  акценту
незнакомца.
   - Брось-ка в котел вот это, - предложил  мужчина,  вытаскивая  из  своего
мешка здоровенный окорок. - Порежь на всех, понял?
   - Конечно...
   Лежащий рядом с ним сухой белокожий парень с  тонкими  висячими  усами  с
ненавистью посмотрел на Халефа  и  злобно  проговорил  что-то,  обращаясь  к
мужчине с окороком. Тот пожал плечами и ответил короткой односложной фразой.
Халеф, косясь на усатого, поспешил разрезать окорок на  множество  частей  и
побросать их в дымящийся котел.
   К костру подошел Ингр.
   - Утром вы пойдете через перевалы, - негромко произнес он, в  упор  глядя
на Халефа - костер загадочно поблескивал в его глазах.
   - Да, - так же тихо ответил юноша. - Я знаю.
   - Ты должен быть осторожен. И... смотри за Касси. Она  знает  дорогу,  но
иногда слишком рискует. Ты понял меня?
   Халеф кивнул.
   Пока люди Ингра,  сгрудившись  вокруг  костра,  жадно  насыщались  мясным
варевом, он со  своей  миской  отошел  в  сторонку,  присел  под  деревом  и
задумался. Ему адски  хотелось  спать,  ныла  спина,  но  все  же  в  голове
неотступно вертелась одна и та  же  мысль:  что  там,  в  горах?  И  почему,
интересно, Ингр каждое утро посылает их с девушкой вперед, невзирая на риск,
сопутствующий столь маленькому отряду? Ведь ясно же, что если на  них  вдруг
нападет зверь, то отбиться одним автоматом  Касси  они  не  смогут.  Что  же
заставляет его так поступать?
   Ингр выглядел задумчивым. Он сидел рядом  со  своими  бандитами,  так  же
устало глотая горячую похлебку, и не произносил ни слова. Халефу показалось,
что их вожак очень озабочен чем-то. Но чем, он, разумеется, сказать не мог.
   Они вышли на рассвете. Касси двигалась в привычном  уже  темпе  -  легко,
пружинисто, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Халеф,  еще  полусонный,
мерно шагал за ней. У него было достаточно  времени,  чтобы  изучить  каждую
складочку на мелькающем перед его глазами рюкзаке, ему даже стало  казаться,
что этот рюкзак он  видит  всю  свою  жизнь...  Под  ногами  шуршали  мелкие
камешки.
   Местность повышалась с каждым шагом, но юноша почти не замечал этого.  Он
понял, что они уже в горах, лишь тогда, когда Касси  вдруг  остановилась  на
гребне красноватого холма, там и сям поросшего зеленоватыми  кляксами  мхов.
Халеф поднял голову и увидел древнюю  тропинку,  словно  прорубленную  вдоль
скалы, к которой примыкал красный холм.
   - Да, - тихо, но в то же время торжественно произнесла Касси. - Да!
   Достав радиостанцию, она что-то коротко сказала и обернулась к Халефу.
   - Теперь начинается самое трудное. Тропа  очень,  очень  старая.  Кое-где
она, наверное, обрывается. Ты должен смотреть на меня  и  одновременно  себе
под ноги. Мы будем подниматься... перевал - впереди.
   Следующий час прошел  в  мучительном  балансировании  на  узкой  каменной
тропке, которое могло довести человека долин до  паники.  Иногда  слева  или
справа от Халефа оказывалась пропасть глубиной в добрую  сотню  лонов.  Пару
раз он решился глянуть вниз и едва не потерял сознание. Не то чтобы  он  так
уж боялся  высоты,  нет,  но  одно  дело  -  лететь  в  воздухе  на  прочном
металлическом аппарате, и совсем  другое  -  смотреть  в  глаза  собственной
смерти.
   Касси осторожно, но довольно быстро продвигалась среди скал, и Халефу  не
оставалось ничего другого, как молча следовать за ней.  Он  даже  забыл  про
свою ношу, еще недавно казавшуюся ему  неподъемной.  Он  просто  шел,  мягко
ступая по мшистой скале и замирая  всякий  раз,  когда  из-под  подошвы  его
сапога вниз срывалась струйка предательских мелких камешков.
   Он забыл про время и не вспоминал о нем до тех пор, пока дорога не  пошла
неожиданно вниз, а впереди, в туманной дымке  отгремевшей  недавно  бури  не
появилась темная масса лесов.
   - Там мы будем ждать Ингра, -  сказала  Касси,  указывая  рукой  вниз.  -
Недавно была гроза, ты чувствуешь?
   - Нет, - честно признался Халеф. - Небо темное, это  я  вижу,  но  что  я
должен при этом чувствовать?
   - Втяни носом воздух. Чувствуешь, какой он свежий?
   - По-моему, просто холодно.
   Касси весело рассмеялась и махнула рукой.
   - Пошли... мне хочется поесть.
   - Мы уже прошли перевалы? - поинтересовался Халеф.
   - Только первый. Мы вышли на дорогу, это самое главное. Если мы найдем ее
и вечером, можно считать, что все в порядке.
   Халеф не совсем понял последнюю  фразу,  но  переспрашивать  не  решился.
Спускаться к лесу было значительно легче, чем  подниматься  на  гору.  Когда
скалы  остались  позади,  Касси  устало  опустилась  на   сухое   бревно   и
скомандовала: - Разводи костер. Хочешь немного арры?
   - Хочу, - буркнул Халеф, сбрасывая с плеч вновь потяжелевший тюк.
   Отряд, возглавляемый Ингром, появился лишь через два часа. Люди выглядели
предельно измученными, и, к своему  удивлению,  Халеф  вдруг  понял,  что  в
отряде стало на двоих бандитов  меньше.  Исчезли  усатый  парень,  споривший
вчера с человеком, который отдал в общий котел свое мясо,  и  самый  крупный
мужчина в банде, раздражительный  бритоголовый  громила,  часто  оравший  на
своих товарищей, упрекая их в чем-то. Раньше он тащил на себе  отобранный  у
Халефа пулемет - теперь его оружие перешло к другому человеку.
   Ингр молча хлопнул Касси по плечу и коротко улыбнулся Халефу -  юноше  на
секунду показалось, что в его глазах мелькнуло странное торжество.
   Похоже, перевал настолько вымотал его людей, что у них даже не  было  сил
на приготовленную Касси  и  Халефом  еду  -  они  попадали  возле  костра  и
некоторое время молча лежали, дыша тяжело и прерывисто, как загнанные  кони.
Ингр же сидел в стороне ото всех, со странным прищуром глядя на  только  что
пройденные скалы. Неожиданно он встрепенулся.
   В пяти лонах от костра зашуршали ветки, и из леса выбрался очень странный
человек, выглядевший, наверное, даже более уставшим, чем они все.
   Халеф никогда не ви