Девочка подошла к ручью и начала чистить посуду песком.
   - Иди ко мне, милый, - услышал Ариэль ласковый голос и вздрогнул. По-
вернувшись, он увидел сквозь кисею редеющего тумана юношу, который стоял
по пояс в воде у противоположного берега пруда, на  берегу  -  огромного
буйвола с кроткими, покорными глазами. Как бы отвечая на зов юноши, буй-
вол шумно вздохнул и медленно вошел в пруд, поднимая широкой грудью лег-
кую волну. И юноша начал усердно мыть  буйвола,  который  пофыркивал  от
удовольствия и медленно качал головой.
   Не этот ли юноша и заставлял старика и девушку поглядывать в  сторону
развалин? Юноша и девушка действительно переглядывались друг  с  другом,
но не обменивались ни одним словом.
   Вымыв буйвола, юноша вывел его из пруда, бросил взгляд на девушку  и,
похлопывая по лоснящейся коже буйвола, пошел по заросшей травою дорожке.
Девушка провожала их взглядом, пока они не скрылись за рощей.
   - Дада! Ариэль-дада! Где ты? - послышался голос Шарада. Проснувшись и
не найдя возле себя Ариэля, он забеспокоился и выбежал во  двор.  -  Ах,
вот где ты, дада! Я есть хочу, дада! Очень!
   Ариэль заметил, как девушка-подросток, увидав Шарада, выронила из рук
котелок и, бросив посуду, побежала к хижине. Края ее  сари  развевались,
обнажая крепкие смуглые ноги, бились по плечам и спине, а запястья гром-
ко бренчали. Старик посмотрел на девушку, потом и он, отряхивая глину  с
рук, поспешно скрылся в хижине.
   - Вот что ты наделал. Шарад, - сказал Ариэль, поднимаясь из-за куста,
- Нас заметили.
   - Прости, дада, но я так перепугался, когда не увидел тебя возле.
   - Что нам теперь делать? Убежать? Улететь?
   - Как ты хочешь, - покорно отвечал Шарад. - Но мне очень,  очень  хо-
чется есть. Еще никогда так не хотелось, даже ноги дрожат. Ведь мы вчера
весь день не ели и всю прошлую ночь... Может быть, у них найдется  горс-
точка риса?
   "Едва ли в этом глухом месте могли быть сообщения Пирса.  И  в  конце
концов всегда можно улететь. Шарад прав.  Надо  попросить  пищи  у  этих
крестьян", - думал Ариэль. Он сам чувствовал голод и слабость. При такой
слабости, пожалуй, не улетишь.
   Пока он раздумывал, дверь хижины открылась и на пороге появился  ста-
рик. В руках он держал деревянное блюдо с двумя мисками, а локтем прижи-
мал циновку. Из-за спины выглядывала девушка в  новом  красном  сари,  с
венком в руках. Торжественно шли они по краю кукурузного поля, направля-
ясь к развалинам, старик - впереди, девушка - следом за  ним.  Ариэль  и
Шарад, держась за руки, молча ожидали, что будет дальше. Не доходя шагов
семидесяти, старик приостановился. Девушка взяла из-под его локтя цинов-
ку и разостлала ее на земле, старик поставил на циновку блюдо. Потом они
оба поклонились Ариэлю до земли.
   - Привет тебе, неведомый посланник неба!  Позволь  моей  внучке  кос-
нуться головою твоих ног. Благослови нас. Кто выше людей, того  не  оск-
вернит близость отверженных. А если мы недостойны твоего  благословения,
то даруй нам радость принять от нас пищу, которую мы  приносим  тебе  от
чистого сердца!
   Ариэль не сразу понял, почему старик воздает ему такие почести. А Ша-
рад, не отрывая жадного взгляда от блюда, толкал Ариэля в бок и шептал:
   - Пойдем, дала! Я вижу жареный рис и молоко!..
   Ариэль пошел к старику. В то же время старик и внучка, пятясь, удаля-
лись.
   - Благодарю вас, добрые люди, - ответил Ариэль, дойдя до лежащего  на
земле блюда. - Почему вы отходите от нас? Мы с удовольствием разделим  с
вами ваш утренний завтрак. Шарад, подними блюдо и циновку. Неси к  дому!
- И добавил тише: - Но не вздумай есть, пока я не разрешу.
   Старик и его внучка остановились, не переставая кланяться. Когда Ари-
эль и Шарад подошли, девушка, покраснев, дрожащими руками протянула Ари-
элю венок и в смущении что-то пробормотала.
   Ариэль поклонился, взял из ее рук венок и надел себе на шею.
   Когда дошли до хижины, старик с сияющим лицом обошел  свое  жилище  и
ввел гостей на небольшую веранду. Стена дома, примыкавшая к веранде, бы-
ла закопчена пламенем светилен.
   Девушка разостлала циновку. Шарад поставил блюда на пол, и  все  усе-
лись вокруг.
   - Принеси сахарной патоки, лучи и еще рису, Лолита, - сказал  старик.
Но девушка, словно зачарованная, смотрела на Ариэля, а он  глядел  в  ее
большие темно-карие, подведенные сажей глаза, - Лолита! - повторил  ста-
рик. Она вздрогнула и бросилась исполнять приказание.  -  Прошу  принять
пищу из рук недостойного раба!
   Шарад не заставил повторить просьбу. Ариэль тоже с аппетитом принялся
за еду.
   - Жаль, что рис нельзя подкислить, нет сока незрелого манго,  -  про-
должал старик. - На моем участке растут манговые деревья, - и он  указал
рукой, - но мне уже трудно доставать плоды.
   Ариэль посмотрел по направлению руки старика.
   - Скажи мне, бабу, как твое имя? - спросил он старика.
   - Низмат, - ответил старик, взволнованный тем, что гость  назвал  его
отцом.
   - Вблизи нет людей? - спросил Ариэль.
   - Только за рощей живет юноша Ишвар со своей слепой матерью.
   "Вероятно, это его я и видел, - подумал Ариэль.  -  Его  нечего  опа-
саться. Он добрый. Как ласково обращался он со своим буйволом..."
   Ариэль прикинул расстояние до деревьев и сказал:
   - Так я сейчас принесу несколько плодов.
   И, даже не поднимаясь на ноги, он, как сидел, взлетел  на  воздух  и,
когда поднялся выше дома, понесся к деревьям.
   Необычайное чувство легкости овладело им.
   Впервые летел он под открытым небом без груза. Его вдруг охватил  та-
кой восторг, что он готов был петь, кувыркаться в воздухе. Пролетая  над
старым джамболяновым деревом, он словно нырнул в воздухе, на лету сорвал
несколько листьев и бросил их, забавляясь этой игрой. Подлетел к  манго-
вому дереву, сделал круг над большими тяжелыми листьями, спустился  ниже
и, вертикально повиснув в воздухе, начал срывать оранжево-желтые величи-
ной с гусиное яйцо плоды, как будто он стоял на земле и снимал их с вет-
вей. Набрав несколько плодов, он "ласточкой" вернулся на веранду, вспуг-
нув голубей на крыше и павлина возле веранды.
   Низмат лежал распростертым на циновке. Лолита сидела на  полу,  возле
разбросанных мисок, лепешек и деревянных блюд,  которые  она,  очевидно,
выронила из рук. Только Шарад с раскрасневшимся лицом и блестящими  гла-
зами смеялся и хлопал себя по  коленам.  Какой  переполох  произвел  его
друг!
   Сам Ариэль был смущен, видя растерянность девушки и изумление  стари-
ка.
   - Простите, я, кажется, напугал вас, - сказал он.
   - Свет мой, ласкающий глаза! Свет, услаждающий сердце! Полна твоя ра-
дость во мне! О господин всех небес! Ты  сделал  меня  участником  твоей
славы! О Вишну, воплощавшийся в Раму и Кришну! Не твое ли десятое вопло-
щение удостоились видеть глаза мои, не видевшие радости жизни? - И  Низ-
мат, стоя на коленях, протянул Ариэлю руки.
   - Я... Нет, нет, Низмат-бабу, я не Вишну! Я простой смертный человек,
такой же, как и ты. Я умею только летать. Меня сделали  таким  без  моей
воли. Ты же знаешь, что люди летают на аэропланах, и ты не  считаешь  их
богами. Летают и мухи, и стрекозы, и птицы...
   Но Ариэль видел, что старик не верит ему, не верит потому, что не хо-
чет отказаться от своей радости видеть божество. Быть может, и не  нужно
отнимать от старика эту радость.
   - Ну, хорошо! Считай меня за кого хочешь, но относись ко  мне  как  к
простому человеку. Я приказываю тебе это! Садись рядом и  ешь  со  мной.
Пусть ест и Лолита. И расскажи мне, как ты живешь.
   - Да будет воля твоя! - ответил старик. - Садись, Лолита, -  приказал
он внучке. - Ешь, и да возвеселится сердце твое!
   И Низмат начал рассказывать о себе.
   Он принадлежал к последним из париев. Двери храмов были  закрыты  для
него. Он не мог брать воду из общественных колодцев. Должен был  сходить
с дороги, хотя бы в грязь и болото, на много шагов при встрече с  людьми
высшей касты или высшей ступени своей касты, чтобы не осквернить их сво-
им дыханием, даже взглядом. Он всю жизнь голодал со  своей  семьей.  Его
старший сын, радость очей его и утешение старости,  заболел,  когда  ему
исполнилось двадцать лет. Жена позвала знахаря, и колдун всю ночь прожи-
гал больного раскаленным железом и читал заклинания. Но злой  дух,  все-
лившийся в сына, был сильнее, и к утру сын умер. Такова  воля  бога.  От
холеры, лихорадок, голода умерли жена, второй сын, его жена и дети.  Ос-
талась одна внучка-Лолита. Умер и ее муж.
   - Лолита вдова? - с удивлением спросил Ариэль. - Сколько же ей лет?
   - Скоро будет пятнадцать. Она вдовеет уже три года.
   - Но почему же Лолита не носит беловдовьей одежды? Почему не сняты ее
волосы? Почему на ней стеклянные запястья? Почему родственники  мужа  не
разбили их? - спросил Шарад, который больше Ариэля знал обычаи страны.
   - Мы слишком бедны для соблюдения всех обрядов и обычаев, да у покой-
ного мужа Лолиты и не было родственников, - ответил Низмат. - Сосед  Иш-
вар любит Лолиту, - при этих словах девушка опустила глаза и покраснела,
- и готов жениться на ней. Но его мать не соглашается на  то,  чтобы  ее
сын женился на вдове, как это теперь иногда делают люди, забывающие ста-
рые законы. Слепая помнит еще то время, когда вдов сжигали живыми с тру-
пами умерших мужей. Ее самое должны были сжечь, но сагибы не  позволили.
Но старуха твердо держится старого закона: вдовы не должны вторично  вы-
ходить замуж. Оттого в нашей стране так много вдов, - вздохнул Низмат. -
И род мой угаснет.
   Ариэль задумался. Обо всем этом не приходилось слышать  в  Дандарате.
Ариэлю хотелось спросить, а любит ли Лолита Ишвара, но он удержался. Бо-
ялся ли он еще больше смутить Лолиту, или же услышать из ее уст утверди-
тельный ответ?..
   Чтобы перевести разговор на другую тему, он спросил:
   - А какие это развалины?
   - Когда-то здесь находилась фабрика индиго, - ответил  Низмат.  -  Ее
хозяин, сагиб, человек жестокий, умел превращать в  синее  индиго  кровь
своих рабочих. Он одарил местного раджу Раджкумара, и раджа отнял у нас,
крестьян, землю и передал сагибу. Лишенные  земли  крестьяне,  чтобы  не
умереть от голода, принуждены были работать на фабрике, позабыв о касто-
вых различиях. Я тоже работал на ней. Несколько мусульман, крестьян  со-
седней деревни, тоже лишенных земли, потребовали возвращения отнятых по-
лей, которые засевались под индиго. Фабрикант-сагиб принимал  на  работу
не только мужчин, но и женщин, и стариков, и детей от семи лет.  Рабочие
умирали. Умер и сам сагиб. Одни говорят - от лихорадки, другие - от уку-
са змеи, ходили и такие слухи, что его удушил один мусульманин. Из насе-
ления трех деревень остались в живых только я с внучкой да слепая Тара с
сыном Ишваром. Пришлые рабочие разошлись.  Фабрика  развалилась.  Теперь
кустарники и цветы все больше покрывают развалины. Мать-природа  залечи-
вает раны, нанесенные землей. Когда сагиб умер, -  продолжал  Низмат,  -
раджа объявил, что возвращает нам землю в аренду. Надо же ему иметь хоть
какой-нибудь доход: земли стало много, а крестьян - всего две семьи.  Но
Тара и я могли взять только маленькие клочки, хотя аренда была и не  ве-
лика... Если бы объединить наши хозяйства, зажить одной семьей...
   Он замолчал. Молчал и Ариэль. Шарад доедал последнюю лепешку.  Лолита
из-под опущенных век смотрела на Ариэля. Он чувствовал ее взгляд, и  это
волновало его.
 
 
   Глава четырнадцатая
   И БОГИ МОГУТ ЗАВИДОВАТЬ ЛЮДЯМ
 
   Ариэль и Шарад отдыхали после перенесенных волнений. Низмат и  Лолита
ухаживали за ними; на Ариэля они чуть не молились. Шарад уже называл Ло-
литу сестрою - диди. К нему скоро  вернулась  детская  жизнерадостность.
Низмат полюбил его, как сына, "дарованного ему небом", Лолита  баловала,
как младшего брата.
   Шарад нашел семью.
   Ариэль задумался о судьбе Шарада и о своей собственной судьбе.  Среди
этих простых любящих людей он чувствовал бы себя совсем хорошо, если  бы
к нему относились, как к Шараду. Излишняя почтительность, которая грани-
чила с обожанием и религиозным поклонением,  очень  стесняла  и  смущала
его. Каждое утро Лолита, склоняясь до земли, подносила ему венки и  гир-
лянды, словно жертвоприношения. Он читал в глазах вдовы-подростка, как в
открытой книге: почтение, смешанное с долей страха, - вот что было в  ее
душе. В этих больших темно-карих глазах  с  длинными  загнутыми  черными
ресницами он хотел бы видеть более простые,  дружеские  чувства.  Ариэль
пытался шутить с нею, показывая всем своим видом и  поведением,  что  он
обыкновенный человек, но лицо Лолиты оставалось серьезным, строгим, поч-
тительным, и это огорчало Ариэля.
   Он уходил в лес, забирался куда-нибудь в чащу, ложился на траву и ду-
мал.
   Как странно и печально сложилась его судьба! Он не знал родителей, не
видел ни любви, ни дружбы, ни ласки, не имел настоящего детства,  ничему
не учился, кроме нескольких языков, зубрежки текстов священных  книг.  И
вдруг его сделали летающим человеком. Он может летать свободнее и легче,
чем птица! Разве это не прекрасно? Разве об этом не мечтают люди? Не ви-
дят себя летающими во сне? Не эти ли мечты и сновидения породили  аэроп-
ланы, дирижабли? Да, стать летающим человеком было бы очень хорошо, если
бы это не отделяло его от людей. Что ждало его в  Дандарате?  И  Пирс  и
Броунлоу по-прежнему заставляли бы его исполнять их волю, обходились  бы
с ним как с охотничьим соколом, показывали бы его людям как чудо  приро-
ды. Здесь простые люди - Низмат, Лолита - принимают его за божество.  Да
и только ли Низмат и Лолита? А Шарад?.. Быть может, и остальные люди бу-
дут также относиться к нему? Разве он  не  обладает  свойством,  которое
должно казаться людям сверхчеловеческим, сверхъестественным? Примириться
с ролью божества? Но это значит обречь себя  на  великое  одиночество  и
скуку... Лолита, такая милая, нежная женщина-полуребенок,  всегда  будет
смотреть на него снизу вверх, как на недосягаемое существо. Быть  может,
он и нравится ей, но Лолита, наверное, сочла бы святотатственною мысль о
том, чтобы между ними могли быть иные отношения, кроме "божеского"  пок-
ровительства с его стороны и преклонения - с ее.
   И потом, он не может навсегда остаться жить с ними. Его ищут. Он ред-
кая птица, улетевшая из клетки. Ему нужно менять место, уходить  и  уле-
тать все дальше. На его несчастье, у него белая кожа, хотя и  загоревшая
под жгучими лучами солнца Индии. Он слишком бел для индуса и здесь будет
обращать на себя внимание. Красить кожу глиной  неприятно  и  ненадежно:
первый дождь смывает такую окраску. Выдать себя за сагиба, разыскать ев-
ропейский костюм? По-английски он говорит хорошо. Но что скажет  о  себе
людям? Об этом надо подумать. Летать он не будет. Разве только в  темные
ночи, перед рассветом, когда люди крепко спят.
   С Шарадом придется расстаться. С ним и летать тяжелее,  и  узнать  их
вдвоем могут скорее. Шарад устроен. Его будут лелеять как  "дар  божест-
ва", как ниспосланного небом сына Низмата.
   А Лолита?.. Ариэль вздохнул.
   Пусть она найдет возможное для нее счастье и почти невероятное,  ред-
кое счастье для индийской вдовы, - пусть выходит  замуж  за  Ишвара.  Он
добрый юноша, и она будет с ним счастлива. Ариэль поможет им. Жаль,  что
мать Ишвара слепа. Она покорилась бы "воле божества",  если  бы  увидела
Ариэля, спускающегося к ней с неба. Но ей расскажут, и она поверит.
   Над головой Ариэля раздался пронзительный крик. Он  увидел  в  густых
ветвях деревьев двух белобородых обезьян, одну - большую, другую  -  по-
меньше. Большая отнимала  у  меньшей  какой-то  плод.  Меньшая  визжала,
большая царапала ее, хватала за уши, за хвост. Меньшая так жалобно  кри-
чала, быть может звала на помощь мать, но Ариэль не утерпел и взлетел  к
обезьянам.
   Обезьяны были так поражены, что сразу замолчали. Но когда Ариэль про-
тянул к ним руку, желая разнять, обе кинулись в разные стороны, перепры-
гивая с ветки на ветку, с дерева на  дерево.  И,  только  удалившись  на
большое расстояние, закричали,  вероятно,  сигнал  тревоги,  на  который
отозвались другие обезьяны и птицы в разных местах леса. Ариэль  грустно
улыбнулся: "И обезьяны боятся меня", - и оглянулся. Над его головой  был
сплошной покров сочных зеленых листьев. Стволы деревьев обвиты вьющимися
растениями и переплетены лианами. Кое-где лучи солнца пробивались сквозь
листву и золотыми пятнами ложились на  землю,  поросшую  кустарниками  и
травой. Место глухое. Никто не видит. Но все-таки напрасно  он  взлетел.
Не выдержал.
   Лавируя между лианами, Ариэль стал  медленно  спускаться.  Послышался
шорох. Ариэль оглянулся и увидел Ишвара. Уронив связку  хвороста,  юноша
пал ниц. Ариэль опустился возле него и сказал:
   - Встань, Ишвар, не бойся!
   Ишвар приподнялся. Лицо его было бледно. Руки дрожали.  Бог  сошел  к
нему и назвал по имени! Богам известно все.
   - Ты любишь Лолиту, Ишвар?
   - Все сердце полно ею, господин, как чаша розовым маслом! -  восклик-
нул Ишвар. - Если эта любовь греховна, прости меня. А если не  простишь,
отними мою любовь вместе с моей жизнью!
   - Я благословляю любовь твою, Ишвар, - ответил Ариэль в том же  тоне.
- Иди и скажи об этом матери твоей Таре.
   - Твои слова наполняют радостью сердце мое,  иссохшее  от  любви.  Но
пусть доброта и милосердие твое наполнят до краев душу мою. Верни зрение
матери моей, чтобы она могла видеть счастливое лицо сына своего!
   Ариэль смутился.
   - У каждого своя карма, Ишвар, - ответил он и улетел. А  Ишвар  долго
еще стоял на коленях, глядя на деревья, за которыми скрылся Ариэль.
   В этот же день Ариэль имел долгую беседу с Низматом.
   В конце этой беседы Низмат позвал свою внучку и сказал:
   - Наш великий гость, Лолита, благословляет твой брак с Ишваром.  Тара
должна согласиться. Не может отказать.
   Щеки Лолиты покрылись румянцем, а в  глазах  вспыхнула  радость.  Она
бросилась к ногам Ариэля и "приняла прах от ног его". Ариэль поднял  Ло-
литу. Сколько благодарности было в ее глазах!
   - Будь счастлива! - сказал он и улыбнулся. Но улыбка  бога  была  пе-
чальною. И боги могут иногда завидовать простым людям!
 
 
   Глава пятнадцатая
   МОЖЕТ ЛИ ДОРОЖНАЯ ПЫЛЬ МЕЧТАТЬ О СОЛНЦЕ?
 
   - Ты очень любишь его, диди? - спросил Шарад Лолиту.
   Он поливал цветы в горшках, расставленных по карнизу веранды.  Лолита
сидела над жаровней возле хижины и поворачивала лопаткой в кипящем масле
овощи.
   - Кого, Шарад?
   - Твоего жениха, Ишвара.
   Лолита задумалась и не отвечала.
   - Что же ты молчишь?
   - Я не знаю. Шарад, люблю ли я его, - наконец ответила она.
   - Но почему же ты обрадовалась, когда Ариэль сказал, что  он  поможет
свадьбе? Я видел, как у тебя загорелись глаза.
   Лолита вновь замолчала. Руки ее заметно дрожали.
   - Ты еще маленький, Шарад, и тебе трудно понять. Ишвар хороший юноша.
Я знаю, он любит меня, хотя мы не сказали с ним и двух слов.
   - Почему?
   - Мать не позволяет ему ходить к нам,  разговаривать  со  мною,  даже
глядеть на меня, чтобы не оскверниться. Но он все-таки смотрит, и я  ви-
жу, что любит, хотя и не решается говорить об этом.
   - Разве он сам не парий?
   - Да, он парий, но его род стоит на ступеньку или две выше  нашего...
Остаться вдовою на всю жизнь - это очень тяжело. Шарад. И потом  дедушка
Низмат так печалится, что его род угаснет. И он стареет. Ему  уже  очень
трудно работать. А если Низмат умрет, что будет со мною?  Мне  останется
только броситься в воду, как это делают у нас многие вдовы.
   Шарад задумался.
   - А Ариэля ты любишь?
   - Замолчи, Шарад! - с испугом воскликнула Лолита. Кровь отхлынула  от
ее щек, брови нахмурились. - Об этом нельзя даже думать!
   - Почему? - не унимался Шарад.
   - Может ли дорожная пыль, которую  все  попирают  ногами,  мечтать  о
солнце в небе?
   - Солнце освещает и цветок лотоса и пыль на дороге, -  важно  ответил
Шарад и плутовато прищурился. - Ариэль совс