иально для этой поездки, и тот щелкал с минутными интервалами.
     - Тебе не следовало бы ехать!
     - Почему? - пожал плечами Харлан.
     - Я не могу объяснить. Меня одолевают предчувствия. Назови это,  если
угодно, суеверием. Я себе места не нахожу.
     - Не понимаю вас.
     - Твиссел напрашивался на разговор: казалось, он стремился заговорить
беса сомнения.
     - Вот послушай. Ты у нас специалист по Первобытной  истории.  Сколько
Времени в Первобытной Эпохе существовал человек?
     - Десять тысяч Столетий. От силы пятнадцать.
     - Так, и за это время он превратился из обезьяноподобного существа  в
гомо сапиенса. Верно?
     - Да. Но это знают все.
     - Все знают, однако никто не задумывается над тем,  как  велика  была
скорость эволюции. Всего за  пятнадцать  тысяч  Столетий  от  обезьяны  до
человека. - Ну и что?
     - А то,  что  я,  например,  родился  в  30000-м...  Харлан  невольно
вздрогнул. Ни он и никто из тех, с кем ему приходилось сталкиваться, знать
не знали, откуда Твиссел родом.
     - Я родился в 30000-м, - повторил Твиссел, - а ты в 95-й. Нас с тобой
разделяет промежуток, вдвое превышающий все время существования человека в
Первобытной Эпохе, а чем мы отличаемся друг от друга? У моих современников
на четыре зуба меньше, чем у тебя, и отсутствует аппендикс.  Анатомические
различия на этом кончаются. Обмен веществ протекает у нас почти одинаково.
Самая большая разница заключается в том, что клетки твоего организма могут
образовывать стероидные ядра,  а  моего  -  не  могут,  поэтому  для  меня
необходим холестерин, а ты можешь без него обойтись. У меня был ребенок от
женщины из 575-го. Вот как мало  изменений  внесло  Время  в  человеческие
существа.
     На Харлана это  рассуждение  не  произвело  особого  впечатления.  Он
никогда не сомневался в том, что  человек  в  принципе  одинаков  во  всех
Столетиях. Для него это положение было аксиомой.
     - Есть и другие  существа,  не  претерпевшие  изменений  за  миллионы
Столетий.
     - Не так уж много. И кроме того, эволюция человека прекратилась после
возникновения Вечности. Что это, случайность? Подобными  вопросами  у  нас
интересуются лишь немногие, вроде Сеннора, а я никогда не был Сеннором.  Я
никогда не занимался беспочвенным теоретизированием. Если проблему  нельзя
рассчитать с помощью Кибермозга, то Вычислитель не имеет права тратить  на
нее свое Биовремя. И все-таки, когда я был моложе, я порой задумывался...
     "О чем? - заинтересовался Харлан. - Что ж, послушаем Твиссела".
     - Я пытался вообразить, что собой представляла Вечность вскоре  после
своего возникновения. Она простиралась всего на несколько  Столетий  между
30-ми  и  40-ми  и  занималась  в  основном  Межвременной  торговлей.  Она
интересовалась  проблемой  восстановления  лесов,  перемещала  во  Времени
почву, пресную воду, химикалии. Жизнь была проста в те дни.
     Но затем были открыты Изменения Реальности. Старший Вычислитель Генри
Уодсмен с присущим ему драматизмом предотвратил войну, испортив тормоза  в
автомобиле одного конгрессмена. После этого  центр  тяжести  Вечности  все
больше и больше смещался от торговли к Изменениям  Реальности.  Почему?  -
Кто ж не знает? Благоденствие человечества.
     - Да, да. Обычно и я так думаю. Но сейчас я говорю о своих  кошмарах.
А что, если существует и другая причина,  невысказанная,  подсознательная?
Человек, имеющий возможность отправиться  в  бесконечно  далекое  будущее,
может встретить там людей, настолько же обогнавших его в  своем  развитии,
насколько он сам ушел от обезьяны. Разве не так?
     - Возможно. Но люди остаются людьми...
     - ...даже в 70000-м. Да, я  знаю.  А  не  связано  ли  это  с  нашими
Изменениями Реальности? Мы изгнали необычное. Даже безволосые создания  из
века Сеннора и те находятся  под  вопросом,  а  уж  они-то,  видит  Время,
совершенно безобидны. А что, если мы,  несмотря  на  все  наши  честные  и
благородные намерения, остановили эволюцию  человека  только  потому,  что
боялись встретиться со сверхлюдьми?
     Но и эти слова не высекли искры.
     - Остановили так остановили, - ответил Харлан.
     - Какое это имеет значение?
     - А что, если сверхлюди все-таки существуют в том отдаленном будущем,
которое недоступно нам? Мы контролируем Время только до  70000-го,  дальше
лежат  Скрытые  Столетия.  Но  почему  они  Скрытые?  Не  потому  ли,  что
эволюционировавшее человечество не желает иметь с нами дела и  не  пускает
нас в свое Время? Почему мы позволяем им оставаться  Скрытыми?  Не  потому
ли, что и мы не хотим иметь с ними дела  и,  потерпев  один  раз  неудачу,
отказались от всех дальнейших  попыток?  Я  не  хочу  утверждать,  что  мы
сознательно  руководствуемся  этими  соображениями,  но  сознательно   или
подсознательно - мы все-таки руководствуемся ими.
     - Пусть так, - угрюмо заявил Харлан. - они недосягаемы для нас, а  мы
- для них. Живи сам и другим не мешай.
     Твиссела даже передернуло от этих слов.  -  "Живи  сам  и  другим  не
мешай". Но ведь мы-то поступаем как раз наоборот. Мы совершаем  Изменения.
Через какое-то число Столетий Изменения затухают  из-за  инерции  Времени.
Помнишь, Сеннор за завтраком говорил об этом  эффекте,  как  об  одной  из
неразрешимых загадок? Ему следовало сказать, что все эти данные  -  чистая
статистика.  Действие  одних  Изменений  растягивается  на  большее  число
Столетий,  действие  других  -  на  меньшее.  Почему,  никто   не   знает,
Теоретически  существуют  Изменения,  способные  затронуть   любое   число
Столетий - сто, тысячу, даже сто тысяч. Люди будущего из Скрытых  Столетий
могут знать об этом. Предположим, они обеспокоены возможностью, что в один
прекрасный день какое-то Изменение  затронет  всю  эту  эпоху,  вплоть  до
200000-го.
     - Но что толку сейчас беспокоиться об этом? - спросил Харлан с  видом
человека, которого гложут куда более серьезные заботы. Твиссел зашептал:
     - А  ты  представь  себе,  что  это  беспокойство  было  не  особенно
серьезным, пока Секторы в Скрытых Столетиях оставались  необитаемыми.  Для
них это служило доказательством, что у нас нет  агрессивных  намерений.  И
вдруг кто-то нарушил перемирие и поселился  где-нибудь  за  70000-м.  Что,
если они посчитали это первым  признаком  готовящегося  вторжения?  Они  в
состоянии отгородить от нас свое Время - следовательно, их  наука  намного
опередила нашу. Кто знает, может быть, они в состоянии сделать то, что нам
кажется теоретически невозможным - заблокировать Колодцы Времени, отрезать
нас... С криком ужаса Харлан вскочил на ноги.
     - ОНИ ПОХИТИЛИ НОЙС?!
     - Не знаю. Все это только мои домыслы. Может быть, никакого барьера и
не было. Может быть, твоя капсула просто была неиспра...
     - Был барьер, был! - закричал Харлан. - Ваше  объяснение  единственно
верное. Почему вы мне раньше ничего не сказали?
     - Я не был уверен! - простонал Твиссел. - Я и сейчас сомневаюсь.  Мне
не следовало бы вспоминать о своих дурацких фантазиях. Не  все  совпало...
мои страхи... история с Купером... Подождем. Осталось несколько минут.
     Он указал на счетчик. Стрелка двигалась между 95000-м и 96000-м.
     Положив руку  на  рычаг  управления,  Твиссел  осторожно  притормозил
капсулу,  99000-е  осталось  позади.  Стрелка  грубого  счетчика   замерла
неподвижно. На более чувствительном  счетчике  медленно  сменялись  номера
отдельных Столетий. 99726-99727-99728...
     - Что нам делать? - шептал Харлан. Твиссел  покачал  головой;  робкая
надежда и призыв к терпению красноречиво слились в этом жесте с  сознанием
собственного бессилия.
     Харлан приготовился к удару о барьер и  в  полном  отчаянии  подумал:
неужели  придется  спасать  Вечность  только  для  того,  чтобы   получить
отсрочку, выиграть время для предстоящей борьбы с  созданиями  из  Скрытых
Столетий? Но как еще вернуть Нойс? Как спасти ее? Скорее назад, в 575-е, и
там напрячь все силы!.. 99938-99939-99940...
     Харлан затаил дыхание.  Твиссел  еще  сбавил  скорость.  Капсула  еле
ползла  вперед.  Все  ее  механизмы  работали  безукоризненно;  она  чутко
отзывалась на каждое движение руки Вычислителя. 99984-99985-99986...
     - Сейчас, сейчас, вот сейчас... - сам того не замечая, шептал Харлан.
99998-99999-100000-100001-100002...  Двое   мужчин,   словно   в   трансе,
напряженно следили за сменой чисел на счетчике, Твиссел  первым  пришел  в
себя. - Никакого барьера нет! -  радостно  вскричал  он.  -  Но  ведь  был
барьер, был! - отозвался Харлан. Страдание причиняло ему физическую  боль.
- Неужели они уже похитили ее и сняли барьер за ненадобностью?.. 111394-е.
     С отчаянным воплем "Нойс! Нойс!" Харлан выскочил из  капсулы.  Гулкое
эхо заметалось по пустынным коридорам и замерло вдалеке.
     - Харлан, постой!.. - крикнул вслед ему Твиссел, не поспевая за своим
молодым спутником.
     Бесполезно! Харлан стремительно летел сквозь безлюдные переходы в  ту
часть Сектора, где они с Нойс устроили себе какое-то подобие дома.
     На мгновенье он подумал о возможности встречи со  "сверхлюдьми",  как
их называл Твиссел, и почувствовал, что волосы у  него  встают  дыбом,  но
стремление отыскать Нойс оказалось сильнее страха. - НОЙС!
     У Фарука были белесые ресницы и бесцветные  брови,  отчего  лицо  его
его объятиях; закинув ему руки за шею, она прижалась к нему всем  телом  и
уткнулась щекой в плечо так, что его подбородок совершенно  потонул  в  ее
мягких черных волосах.
     - Эндрю, - шептала она, задыхаясь в его объятиях, - где ты  пропадал?
Тебя все не было и не было, я уже начала бояться.
     Харлан отстранил ее и залюбовался ею с жадным восхищением.
     - С тобой ничего не случилось?
     - Со мной-то нет. Я опасалась,  не  стряслась  ли  с  тобой  беда.  Я
думала...
     Она вдруг осеклась, и в глазах ее мелькнул ужас.
     - Эндрю!
     Харлан стремительно повернулся. Но  это  был  всего  только  Твиссел,
запыхавшийся от быстрого бега.
     Выражение лица Харлана, должно быть, несколько успокоило Нойс, и  она
спросила более ровным голосом:
     - Ты его знаешь, Эндрю? Он с тобой? - Не бойся, - ответил  Харлан,  -
это мое начальство, Старший Вычислитель Лабан Твиссел. Ему все известно. -
Старший  Вычислитель?!  Нойс  испуганно  отшатнулась.   Твиссел   медленно
приблизился к ней. - Я помогу тебе, мое дитя. Я помогу вам  обоим.  Я  дал
слово Технику, но он не хочет мне верить.
     - Прошу  прощения,  Вычислитель,  -  проговорил  Харлан  без   особых
признаков раскаяния. - Прощаю, - ответил Твиссел.  Нойс  робко  и  не  без
колебания позволила ему взять себя за руку.
     - Скажи мне, девочка, тебе хорошо здесь жилось? - Я беспокоилась.
     - С тех пор как Харлан оставил тебя, здесь никого не было?
     - Н-нет, сэр.
     - Никого? Ни одной живой души?
     Нойс покачала головой и вопросительно посмотрела на Харлана.
     - А почему вы спрашиваете?
     - Так, пустяки. Глупая фантазия. Пойдем, мы отвезем тебя в 575-е.
     На  обратном  пути  Эндрю   Харлан   постепенно   впал   в   глубокую
задумчивость. Он даже не взглянул на счетчик, когда они миновали  100000-е
и Твиссел издал громкий  вздох  облегчения,  словно  до  последней  минуты
боялся оказаться в ловушке.
     Даже маленькая ручка Нойс,  скользнувшая  ему  в  ладонь,  не  вывела
Харлана из этого состояния, и ответное  пожатие  его  пальцев  было  чисто
машинальным.
     После того как Нойс мирно уснула в соседней  комнате,  нетерпеливость
Твиссела достигла предела.
     - Объявление, давай сюда объявление, мой мальчик.  Я  сдержал  слово.
Тебе вернули твою возлюбленную.
     Молча, все еще занятый своими  мыслями,  Харлан  раскрыл  лежащий  на
столе том и нашел нужную страницу.
     - Все очень просто. Я сначала прочту вам это объявление по-английски,
а затем переведу его.
     Объявление  занимало  верхний  левый  угол  30-й  страницы.  На  фоне
рисунка, сделанного тонкими штриховыми линиями, было  напечатано  крупными
черными буквами несколько слов:

                                АКЦИИ
                             ТОРГОВЫЕ СДЕЛКИ
                                 ОПЫТНЫЙ
                                  МАКЛЕР

     Внизу мелкими буквами  было  написано:  "Почтовый  ящик  14,  Денвер,
Колорадо".
     Твиссел, напряженно слушавший перевод, разочарованно спросил:
     - Что такое акции? Что они хотели этим сказать?
     - Способ  привлечения  капитала,  -  нетерпеливо  пояснил  Харлан,  -
бумажки, которые продавались на бирже. Но дело  не  в  них.  Разве  вы  не
видите, на фоне какого рисунка напечатано это объявление?
     - Вижу. Грибовидное облако взрыва  атомной  бомбы.  Попытка  привлечь
внимание. Ну и что?
     - Разрази меня Время! - взорвался Харлан. -  Что  с  вами  стряслось.
Вычислитель? Взгляните-ка на дату выпуска.
     Он указал на маленькую строчку в самом верху страницы: "28 марта 1932
года".
     - Едва ли это нуждается в переводе. Цифры выглядят почти так же,  как
и в Межвременном, и вы без моей помощи прочтете, что это 19,32. Неужели вы
не  знаете,  что  в  то  Время  ни  одно  живое  существо  еще  не  видело
грибовидного облака? Никто не смог бы нарисовать его так точно, кроме...
     - Постой, постой. Ведь здесь всего несколько тонких линий,  -  сказал
Твиссел,  стараясь  сохранить  спокойствие.  -  Может  быть,  это   просто
случайное совпадение?
     - Случайное  совпадение?  Тогда  взгляните  на  первые  буквы  строк:
Акции-Торговые сделки-Опытный-Маклер. Составьте их вместе, и  вы  получите
слово АТОМ. По-вашему, это тоже случайное совпадение?
     Разве вы не видите, Вычислитель,  что  это  объявление  удовлетворяет
всем вами же выработанным условиям? Оно сразу бросилось мне в глаза, Купер
знал, что я не пропущу подобный анахронизм. И в то же время  для  человека
из 19,32-го в нем нет никакого скрытого смысла.
     В 20-м Столетии поместить такое объявление мог только  Купер.  Это  и
есть его послание нам. Мы знаем его положение во Времени  с  точностью  до
одной недели. У нас есть его почтовый адрес. Остается отправиться за  ним.
Во всей Вечности только один человек достаточно хорошо  знает  Первобытную
Эпоху, чтобы отыскать там Купера, - это я.
     - И ты согласен отправиться за ним? - Твиссел облегченно вздохнул.
     - Согласен - при одном условии.
     - Снова условия? - Твиссел сердито нахмурился.
     - Условие все то же: безопасность Нойс. Я не выдвигаю  никаких  новых
требований. Она поедет со мной. Здесь я ее не оставлю.
     - Ты все еще мне не доверяешь? Разве  я  хоть  в  чем-нибудь  обманул
тебя? Что беспокоит тебя?
     - Только одно, Вычислитель, - мрачно ответил Харлан, - только одно: в
100000-м был поставлен барьер. С какой целью? Вот мысль, которая  не  дает
мне покоя.

     Глава 17. КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ

     Эта мысль неотвязно преследовала его. В суете приготовлений к отъезду
время  пролетало  незаметно,  но  с  каждым  днем   беспокойство   Харлана
становилось все сильнее. Сначала между ним и Твисселом, а позже между  ним
и Нойс встала стена отчуждения. Настал день отъезда, но и  это  не  вывело
Харлана из состояния мрачной задумчивости.
     Когда Твиссел вернулся и заговорил  с  ним  о  специальном  заседании
Комитета, Харлан с трудом поддерживал разговор.
     - Что они сказали? - спросил он.
     - Ничего хорошего, - устало ответил Твиссел.
     Харлан готов был удовольствоваться этим ответом, но  чтобы  заполнить
паузу, пробормотал:
     - Надеюсь, вы им не рассказали о...
     - Не бойся, - последовал раздраженный ответ. - Я не сказал  им  ни  о
девушке, ни о твоей роли во всем этом деле.  Я  заявил,  что  всему  виной
неполадки  в  механизмах,  неблагоприятное  стечение  обстоятельств.   Всю
ответственность я взял на себя.
     Как ни  тяжело  приходилось  Харлану,  он  почувствовал  острый  укол
совести.
     - Вся эта история скверно отразится на вас.
     - Сейчас Совет бессилен.  Им  приходится  ждать,  пока  ошибка  будет
исправлена. До  этого  они  не  тронут  меня.  Если  мы  добьемся  успеха,
победителей не судят. Если же нет, то наказывать будет некого и некому.  -
Твиссел пожал плечами. - Да и потом, я все равно собираюсь  по  завершении
этого дела устраниться от активной деятельности.
     Не докурив сигарету даже до  половины,  он  погасил  ее  и  бросил  в
пепельницу.
     - Я бы охотно не посвящал их в это дело, но не  было  никакой  другой
возможности получить разрешение на использование специальной  капсулы  для
новых поездок за нижнюю границу Вечности, - со вздохом закончил он.
     Харлан отвернулся. Его мысли снова вернулись на проторенную  дорожку.
Харлан смутно слышал, как Твиссел что-то сказал, но  Вычислителю  пришлось
несколько раз повторить свой вопрос, прежде чем Харлан, вздрогнув,  пришел
в себя:
     - Простите?
     - Я  спрашиваю:  твоя  девушка  готова?  Понимает  ли  она,  что   ей
предстоит?
     - Да, конечно. Я все ей объяснил.
     - Ну и как она к этому отнеслась?
     - Что?  А,  да,  да...  Гм...  Так,  как  я  и  рассчитывал.  Она  не
испугалась.
     - Осталось меньше трех биочасов.
     - Знаю.
     На этом разговор оборвался, и Харлан снова остался наедине со  своими
мыслями и щемящим сознанием того, что ему предстоит дорогой ценой искупить
свою вину.
     Когда с загрузкой  капсулы  и  отладкой  управления  было  покончено,
появились Харлан и Нойс, Они были одеты  так,  как  одевались  в  сельской
местности в начале 20-го века.
     Нойс внесла несколько исправлений в рекомендации Харлана относительно
ее костюма, ссылаясь на свое женское чутье в вопросах одежды  и  эстетики.
Она тщательно выбирала детали своего  одеяния  по  рекламным  картинкам  в
соответствующих  томах  еженедельника  и  внимательно  разглядывала  вещи,
доставленные из десятка различных Столетий.
     Несколько раз  она  обращалась  к  Харлану  за  советом,  Он  пожимал
плечами.
     - Когда говорит женское чутье, мне лучше молчать.
     - Слишком уж ты покладист,  Эндрю.  -  В  ее  веселости  было  что-то
неестественное. - Это скверный признак. Что стряслось с тобой? Ты на  себя
не похож. Вот уже несколько дней, как я просто не узнаю тебя. - Ничего  не
случилось, - уныло отвечал Харлан.  Увидев  их  в  роли  аборигенов  20-го
Столетия, Твиссел натянуто рассмеялся.
     - Сохрани меня Время! Что за уродливые костюмы носили эти Первобытные
люди, и все-таки даже этот отвратительный наряд не  в  силах  скрыть  вашу
красоту, моя милая, - обратился он к Нойс.
     Нойс одарила его приветливой улыбкой, и Харлан, стоявший рядом с  ней
в мрачном молчании, был вынужден  признать,  что  в  старомодно  галантном
комплименте Твиссела есть доля истины. Платье  Нойс  скрывало  красоту  ее
тела; косметика сводилась к нескольким невыразительным  мазкам  краски  на
губах и щеках,  брови  были  уродливо  подведены,  и  -  самое  ужасное  -
прелестные длинные волосы были безжалостно подстрижены. И все же она  была
прекрасна.

     Сам Харлан уже освоился с тем, что ему давит пояс и жмет под мышками,
пригляделся к мышиной серости красок грубо сотканной  ткани:  ему  не  раз
приходилось носить странные костюмы чужих Столетий.
     - Мне бы очень хотелось установить в капсуле ручное  управление,  как
мы собирались, - обратился Твиссел  к  Харлану,  -  но,  оказывается,  это
невозможно. Инженерам  необходим  для  этого  достаточно  мощный  источник
энергии, а таких источников вне Вечности нигде нет. Мы забрасываем  вас  в
Первобытную Эпоху, изменяя отсюда  локальную  напряженность  Темпорального
поля. Но нам все же удалось установить рычаг возврата.
     Он провел их в капсулу, пробираясь между кипами снаряжения, и  указал
на маленький рычажок на полированной внутренней стенке.
     - Он действует как простой выключатель. Вместо того  чтобы  сразу  же
автоматически возвратиться в Вечность,  капсула  останется  в  Первобытном
Времени. Как только в