Вот все, что от него осталось.
     Харлан  подтолкнул  ногой  маленькую  кучку  металлических  обломков,
валявшихся на полу. Твиссел все еще не хотел верить.
     - 27-е? Ты хочешь сказать, что Купер попал в 27-е Столетие?
     - Я понятия не имею, куда он попал, - вяло ответил Харлан, -  сначала
я перевел рычаг вниз, далеко за 24-е. Но я не знаю куда. Я  не  посмотрел.
Потом я переставил его в это положение. Вот и все.
     Твиссел с ужасом смотрел на Харлана,  его  лицо  приобрело  землистый
оттенок, губы дрожали.
     - У  меня  нет  ни  малейшего  представления,  где  сейчас  Купер,  -
продолжал Харлан. - Он  затерялся  в  Первобытных  веках.  Круг  разорван.
Сначала я думал, что все кончится сразу, в нулевой момент. Но  это  глупо.
Придется ждать.  Наступит  такое  мгновенье  по  биовремени,  когда  Купер
поймет,  что  он  не  в  том  Столетии,  когда   он   сделает   что-нибудь
противоречащее мемуару, когда он... - Харлан не докончил фразу и засмеялся
натянутым хриплым смехом. - Не все ли нам равно? Все это только  отсрочка,
пока Купер не  совершит  какой-нибудь  непоправимой  ошибки,  пока  он  не
разорвет круг. Мы бессильны помешать ему. Минуты, часы,  дни.  Не  все  ли
равно? Когда отсрочка истечет, Вечность прекратит существование.  Вы  меня
слышите? Вечности крышка)

     Глава 14. ДАВНЕЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

     - Но что толкнуло тебя на этот шаг? Что? Твиссел  растерянно  перевел
глаза со шкалы на Техника; растерянность и недоумение, прозвучавшие в  его
голосе, отразились в этим взгляде, словно в зеркале.
     Харлан поднял голову.
     - Нойс! - одним словом ответил он.
     - Женщина, которую ты спрятал в Вечность? - спросил Твиссел.
     Горькая усмешка Харлана была ему единственным ответом.
     - Но при чем здесь она? - продолжал недоумевать Твиссел. -  Я  ничего
не понимаю, мой мальчик.
     - Да что тут понимать? - взорвался Харлан.  -  Бросьте  притворяться!
Да, у меня была женщина. Кому мешало наше счастье? Кому оно причинило зло?
Ведь ее даже не существует в новой Реальности.
     Твиссел тщетно пытался вставить хоть слово.
     - Но у Вечности свои законы, - продолжал бушевать Харлан. - О, я знаю
их все наизусть. Союзы требуют разрешения; союзы  требуют  Расчета;  союзы
требуют высокого знания;  союзы  -  вещь  рискованная.  Что  вы  замышляли
сделать с Нойс по завершении проекта? Поместить ее в гибнущую ракету?  Или
же  предоставить  ей   тепленькое   местечко   общей   любовницы   знатных
Вычислителей? Но теперь-то всему крышка - вам и вашим планам.
     В полном изнеможении  он  закончил  свою  тираду,  и  Твиссел  быстро
подошел к видеофону. Очевидно, передатчик  видеофона  снова  был  включен.
Вычислитель повторял сигнал вызова до тех пор, пока не добился ответа.
     - Говорит Твиссел. Вход в это  помещение  категорически  запрещен,  -
произнес он не допускающим возражений тоном. Никто не  имеет  права  войти
сюда. Вам ясно? Тогда выполняйте! Нет, никаких исключений.  И  для  членов
Совета тоже. К ним это относится в первую очередь. Он снова  повернулся  к
Харлану и задумчиво проговорил:
     - Они не посмеют нарушить мой приказ, потому  что  я  старейший  член
Совета и еще потому, что я слыву чудаком. Они втайне считают, что я  выжил
из ума. Вот почему мне всегда и во всем уступают. Он  пристально  поглядел
на Харлана:
     - Ты тоже так думаешь?
     В этот момент он был похож на маленькую сморщенную обезьянку.
     - Разрази меня Время! Он и впрямь безумен, со страхом подумал Харлан.
Потрясение лишило его рассудка.
     Мысль,  что  он  заперт  наедине  с  сумашедшим,  заставила   Харлана
испуганно отступить назад. Но он быстро  опомнился.  Безумен  Твиссел  или
нет, он всего только дряхлый старик, и к  тому  же  скоро  наступят  конец
всему, даже безумию.
     Скоро? А почему не сразу? Чем вызвана эта отсрочка?
     - Ты  не  ответил  мне,  -  вкрадчиво  продолжал  Твиссел.  (Вот  уже
несколько минут в его руках не было привычной сигареты, но  он,  казалось,
не замечал этого.) - Ты тоже считаешь, что я выжил из ума? Думаю, что  да.
Если бы  ты  считал  меня  своим  другом,  а  не  капризным,  свихнувшимся
стариком, ты бы поделился со мной своими сомнениями. И тогда  не  было  бы
этой глупой выходки.
     - Харлан насупился. Оказывается, Твиссел считает, что  спятил-то  он,
Харлан.
     - Меня толкнули на это, - сердито буркнул он. - Я в здравом рассудке.
     - Но ведь я же сказал тебе, что Девушке ничто не грозит.
     - А я как последний глупец поверил вам. Только дурак может поверить в
справедливость и великодушие Совета по отношению к Технику. - При чем  тут
Совет?
     - Финжи знал все, это он донес на меня Совету.
     - Как ты узнал об этом?
     - Вырвал признание у Финжи под дулом  болеизлучателя.  Болеизлучатель
помог ему забыть о разнице в наших званиях.
     - Ты вот это сделал тем же излучателем? -  Твиссел  указал  на  шкалу
Векометра, которой подтеки расплавленного  металла  придавали  сходство  с
перекошенным гримасой лицом.
     - Да.
     - Натворил бед этот излучатель, ничего не скажешь.  -  Его  тон  стал
более резким. - А ты знаешь, почему Финжи не  принял  мер  сам,  а  послал
донесение Совету?
     - Потому что он ненавидел меня и  хотел  действовать  наверняка.  Ему
нужна была Нойс.
     - До чего же ты наивен! Если бы дело было только в Нойс, он без труда
устроил бы себе союз с ней. И уж не Техник встал бы у него на  пути.  Этот
человек ненавидел меня.
     В его руках по-прежнему не было сигареты, отчего выпачканный  табаком
палец, которым он ткнул себя в грудь, казался голым до неприличия.
     - Вас?
     - Мой мальчик, что ты смыслишь в  политике?  Не  каждому  Вычислителю
удается стать  членом  Совета  Времен.  Финжи  честолюбив.  Он  готов  был
добиваться этого поста любой ценой. Но я помешал ему,  так  как  счел  его
эмоционально неуравновешенным. Сохрани меня Время, я только теперь  понял,
как я был прав тогда...  Послушай,  мой  мальчик,  он  знал,  что  я  тебе
покровительствую. Он видел, как из  рядового  Наблюдателя  я  сделал  тебя
первоклассным Техником. Ты постоянно работал со мной. Как еще мог бы Финжи
отомстить мне? Если бы ему удалось доказать, что мой  любимчик  виновен  в
страшном преступлении против Вечности, то это немедленно отразилось  бы  и
на мне. Я был бы вынужден подать в отставку, и, как по-твоему,  кто  тогда
занял бы мое место?
     Привычным жестом он поднес руку в губам  и,  не  обнаружив  сигареты,
посмотрел  отсутствующим  взглядом   на   промежуток   между   большим   и
указательными пальцами.
     "Не так уж он спокоен, как притворяется, - подумал  Харлан.  -  Да  и
можно ли оставаться спокойным в такой момент? Но для чего рассказывать мне
всю эту чушь теперь, когда истекают последние минуты Вечности? -  И  снова
его обожгла мысль: - Но когда же конец? Почему отсрочка?"
     - Когда я недавно отпустил тебя к Финжи, -  продолжал  Твиссел,  -  у
меня было предчувствие беды. Но в "Мемуаре Маллансона" говорилось, что  ты
отсутствовал  весь  последний  месяц,  а  никакого  другого  предлога   не
подвернулось. К счастью для нас, Финжи перестарался.
     - Каким образом? - устало спросил Харлан.  Ему  это  было  совершенно
безразлично, но. Твиссел говорил не умолкая, и легче было принять  участие
в разговоре, чем пытаться отключиться.
     - Финжи озаглавил  свое  донесение  "О  непрофессиональном  поведении
Техника  Эндрю  Харлана".  Он  разыгрывал  из  себя   истинного   Вечного,
бесстрастно и невозмутимо выполняющего свой долг. Негодование он  оставлял
на долю Совета. К несчастью для себя, он не подозревал  о  твоем  истинном
значении. Ему даже в голову не пришло,  что  любое  донесение,  касающееся
тебя, будет немедленно передано мне. - И вы мне ничего не сказали?
     - А как я мог? Я хотел оградить тебя от  ненужных  волнений  накануне
решающего  момента.  Я  ждал,  пока  ты  сам  расскажешь   мне   о   своих
затруднениях.
     Харлан недоверчиво скривил рот, но затем  он  вспомнил  усталое  лицо
Вычислителя на экране видеофона, вспомнил  его  настойчивые  вопросы.  Это
было вчера. Всего лишь вчера! Ничего не ответив, он  опустил  глаза.  -  Я
сразу понял, уже мягче продолжал Твиссел, - что  Финжи  намеренно  толкает
тебя на... опрометчивый шаг. Харлан поднял голову.
     - Вы знали об этом?
     - Ты удивлен? Я давно знаю, что Финжи подкапывается под меня.  Я  уже
старик, мой мальчик, и интриги  для  меня  не  новость.  Если  Вычислитель
вызывает подозрения - нетрудно проследить за  ним.  Для  этого  существуют
особые устройства, изъятые из Времени, которых ты не сыщешь даже  в  наших
музеях. Среди них есть такие, о которых известно только Совету.
     Харлан с горечью подумал о блокировке Колодцев Времени в 10000-м.
     - На основании донесения Финжи и той информации, которую я получил из
других источников, было нетрудно восстановить истину.
     - А Финжи подозревал, что вы за ним шпионите?  -  неожиданно  спросил
Харлан. - Возможно. Меня бы это не удивило. Харлан  вспомнил  свои  первые
дни в 482-м. Финжи ничего  не  знал  о  проекте  Маллансона,  и  необычный
интерес Твиссела к молодому Наблюдателю насторожил  его.  "Вы  встречались
прежде со Старшим Вычислителем Твисселом?" -  спросил  он  как-то.  Харлан
припомнил, что в голосе Финжи звучало острое беспокойство. Уже тогда Финжи
мог заподозрить Харлана в том, что он подослан к нему Твисселом. Так вот в
чем источник его ненависти!
     - Если бы ты сам пришел ко мне... - продолжал Твиссел.
     - Прийти к вам? - не выдержал Харлан. - А как насчет Совета?
     - Во всем Совете знал я один.
     - И вы им так-таки ничего не  сказали?  -  Харлан  попытался  придать
своему голосу ироническую интонацию.
     - Так-таки ничего.
     Харлан почувствовал, что его лихорадит. Одежда  душила  его.  Неужели
этому кошмару не будет конца? Глупая, бессмысленная  болтовня.  Зачем?  Во
имя чего?
     Почему не  погибла  Вечность?  Почему  не  наступает  желанный  покой
небытия? Разрази его Время, неужели он ошибся?!
     - Ты все еще не веришь мне? - спросил Твиссел. - А  почему  я  должен
вам верить? - снова взорвался Харлан. -  Всего  лишь  сегодня  утром  весь
Комитет в полном составе явился поглазеть на меня. Что привело их, если не
донесение Финжи? Их заинтересовал чудной субъект, который  нарушил  законы
Вечности, но расправу с которым  приходилось  откладывать  на  один  день.
Всего на день, пока не будет завершен проект. Они пришли  позлорадствовать
в ожидании завтрашнего дня.
     - Мой мальчик, ты глубоко  не  прав.  Их  желание  видеть  тебя  было
вызвано простым любопытством.
     Члены  Совета  -  всего-навсего   люди   с   обычными   человеческими
слабостями. Они не могли присутствовать при отправлении капсулы, им нельзя
было поговорить с Купером - обо всем этом в мемуаре нет ни слова.  Сохрани
меня Время, как ты не понимаешь, что их разбирало любопытство. Ты был  для
них самой доступной частью проекта - вот почему они так разглядывали тебя.
- Я не верю вам. - Но это правда.
     - Да? А чем тогда были вызваны рассуждения  члена  Совета  Сеннора  о
человеке, встречающем самого себя? Он явно  знал  о  моих  противозаконных
вылазках в 482-е и о том, как я чуть было не встретил там самого себя.  Он
дразнил меня, хитроумно развлекаясь за мой счет.
     - Сеннор? Тебя беспокоит Сеннор? Если бы ты только знал, что  это  за
жалкая фигура! Он родился в 803-м Столетии. Его современники в угоду своим
извращенным представлениям о красоте намеренно уродуют человеческие  тела.
Когда Сеннор был еще подростком, ему выщипали все волосы на теле.
     Знаешь ли ты, как уродство влияет  на  человека?  Оно  разрушает  его
связи с предками и потомками. Ты почти не найдешь среди Вечных выходцев из
этого Столетия - слишком уж они отличны от нас. За  всю  историю  Вечности
Сеннор - единственный, кто получил место в Совете.
     Нетрудно  догадаться,  как  все  это  отразилось  на   его   психике.
Неуверенность в завтрашнем дне - страшная вещь. Тебе, вероятно, и в голову
не приходило, что член Совета может чувствовать себя  неуверенно?  Сеннору
неоднократно приходилось выслушивать призывы к исправлению его Реальности,
к уничтожению в  ней  тех  самых  обычаев,  из-за  которых  он  так  резко
выделяется среди нас. В один прекрасный день  так  и  будет.  И  тогда  он
останется чуть ли не единственным таким уродом.
     Он ищет утешения в философии. В  качестве  Моральной  компенсации  он
неизменно затрагивает в  разговоре  самые  непопулярные  или  непризнанные
точки зрения. Парадокс о человеке, встречающем самого себя, -  излюбленная
его тема. Я уже рассказывал тебе, что он  имел  обыкновение  предсказывать
неудачу проекту. Сегодня за завтраком он дразнил нас, членов Совета, а  не
тебя. К тебе это не имело ни малейшего отношения.
     Твиссел разгорячился. Увлекшись своим монологом, он забыл о том,  где
они находятся, забыл о нависшей катастрофе, он снова превратился в  хорошо
знакомого Харлану карлика с быстрой жестикуляцией и неловкими  движениями.
Он даже вытащил сигарету из нарукавного карманчика, но, впрочем, так и  не
закурил ее.
     Внезапно он замолчал, резко  повернулся  и  пристально  посмотрел  на
Харлана, словно до его сознания только сейчас дошел смысл  последних  слов
Техника.
     - Ты сказал, что чуть было не встретил сам себя. Что это значит?
     Харлан вкратце рассказал о своем приключений. - Разве вы не знали  об
этом? - Нет.
     Последовавшие за этим несколько секунд  тишины  были  для  сжигаемого
лихорадкой Харлана тем же, что глоток воды для умирающего от жажды.
     - А что, если ты действительно встретил сам себя? - Но ведь...
     - Случайные  отклонения  всегда  возможны,  -  не  обращая  на   него
внимания,  продолжал  Твиссел.  -  Если  учесть,  что   число   допустимых
Реальностей бесконечно велико, ни о каком детерминизме  не  может  быть  и
речи.  Предположим,  что  в  Реальности  Маллансона,  в   предшествовавшем
цикле...
     - Разве циклы повторяются  бесконечно?  -  не  удержался  от  вопроса
Харлан. Оказывается, способность удивляться не совсем еще атрофировалась в
нем.
     - А ты думал - только дважды? По-твоему, двойка -  магическое  число?
За  конечный  промежуток  биовремени  может   осуществиться   бесчисленное
множество циклов. Точно так же, как  можно,  например,  бесконечно  водить
карандашом по одной и  той  же  окружности,  но  тем  не  менее  описывать
конечную площадь. В предшествующем цикле ты не встретился сам с  собой.  В
теперешнем цикле  в  силу  принципа  статистической  неопределенности  это
событие стало возможным. При этом Реальность должна была  измениться  так,
чтобы предотвратить эту встречу, и в новой, уже изменившейся Реальности ты
послал Купера не в 24-е, а в... - Но к чему все это? - вскричал Харлан.  -
Что вы хотите от меня? Ведь все уже кончено. Все! Оставьте меня.  Слышите:
оставьте меня в покое!
     - Я хочу, чтобы ты понял свою ошибку. Я хочу, чтобы  ты  осознал  всю
глубину своего заблуждения.
     - Я был прав. А если и нет, все равно уже поздно.
     - Нет, не поздно. Выслушай  меня.  -  Мягко,  но  настойчиво  Твиссел
продолжал уговаривать, упрашивать, умолять: - Тебе вернут твою девушку.  Я
обещал и еще раз подтверждаю свое обещание. Ни тебе, ни ей не причинят  ни
малейшего вреда. Я согласен дать тебе любые гарантии.
     Харлан посмотрел на него широко раскрытыми глазами.
     - Но ведь уже слишком поздно. Сделанного не вернешь.
     - В том-то и дело, что еще не поздно.  Надежда  еще  не  потеряна.  С
твоей помощью мы можем добиться успеха. Но надо, чтобы ты захотел  помочь,
захотел "вернуть сделанное".
     Харлан  облизнул  пересохшим  языком  потрескавшиеся  губы.   Твиссел
свихнулся. Его разум не может примириться  с  неудачей...  или...  Неужели
Совет действительно знает что-то, неведомое остальным?
     - Знает ли? Неужели есть средство противостоять  приговору  Изменения
Реальности? Неужели можно остановить Время или обратить его вспять?
     - Но ведь вы сами заманили меня в пультовую, где я, по вашему мнению,
был совершенно беспомощен, и держали меня там взаперти, пока все  не  было
кончено.
     - Ты боялся, что не выдержишь напряжения, что у тебя  не  хватит  сил
довести свою роль до конца. - Это была угроза.
     - Я понял тебя буквально. Прости меня. Ты должен мне помочь.
     Итак, они снова вернулись к исходной точке.  Его  помощь  необходима.
Кто из них сошел с ума? Он? Твиссел? Есть ли смысл в безумии? Или  хоть  в
чем-нибудь?
     Совет нуждается в нем. Чего только они не наобещает ему сейчас: Нойс,
звание Вычислителя, все что угодно. Но что получит он,  когда  спасет  их?
Нет, во второй раз его уже не одурачат! - Нет, - решительно ответил он.  -
Тебе вернут Нойс.
     - Хотите сказать, что Совет нарушит  законы  Вечности,  когда  минует
опасность? Не верю. (К чему все это? Разве можно спасти Вечность?) - Совет
ничего не узнает.
     - Неужели вы захотите стать преступником? Честнее и благороднее вас я
не встречал человека. Всю свою жизнь вы  посвятили  Вечности.  Как  только
минует опасность, вы подчинитесь закону. Вы просто  не  сможете  поступить
иначе.
     Щеки Твиссела покрылись красными пятнами. Его старческое лицо уже  не
казалось мудрым и властным; оно выражало только странную печаль.
     - Я сдержу слово и нарушу закон по причине,  о  которой  ты  даже  не
подозреваешь, - медленно произнес  Твиссел.  -  Я  не  знаю,  сколько  еще
просуществует Вечность. Может быть, месяцы, а может быть, считанные  часы.
Но я уже потратил так много времени, пытаясь образумить тебя, что  потрачу
еще немного. Об одном прошу - выслушай меня.
     Харлан замялся. Затем,  решив,  что  спорить  бесполезно,  он  устало
произнес:
     - Говорите.
     - Много раз до меня доходили слухи, - начал свой рассказ  Твиссел,  -
что я появился на свет  глубоким  стариком,  что  я  набрался  мудрости  у
Кибермозга, что даже во сне я не расстаюсь с карманным  анализатором,  что
вместо крови по моим жилам течет смазочное  масло  для  счетных  машин,  в
котором плавают крохотные перфокарты,  что  я  -  не  человек,  а  искусно
сделанный робот.
     То и дело мне приходится выслушивать подобные бредни, и,  сказать  по
правде, я даже чуть-чуть горжусь ими. Может быть, в глубине души я  и  сам
верю в них. Недаром говорят, что я выжил из ума. Смешно и глупо, дожив  до
седых волос, верить в подобные выдумки, но что  поделаешь,  они  облегчают
жизнь.
     Ты удивлен? Да, я, Лабан  Твиссел,  Старший  Вычислитель,  Старейшина
Совета Времен, стремлюсь облегчить свою жизнь.
     Ты никогда не задумывался, почему я  курю?  Вечные  не  курят,  да  и
большинство Времян тоже. Мне иногда представляется, что это просто  жалкий
бунт, мелкая месть за провал большого восстания...
     Нет, нет, со мной все в порядке. Одна-две слезинки мне не повредят. Я
не притворяюсь, поверь мне. Просто я давно не вспоминал об этом.  Грустная
вещь - воспоминания.
     Как и у тебя, все началось с женщины. Такое совпадение  не  случайно;
если хорошенько подумать  -  оно  почти  неизбежно.  Все  мы,  променявшие
радости семейной жизни на рулончики перфолент, подвержены  этой  инфекции.
Вот   почему   Вечность   вынуждена   принимать   такие    строгие    меры
предосторожности. И наверно, по той  же  причине  Вечные  то  и  дело  так
изобретательно нарушают законы.
     Та женщина - я помню ее как живую. Должно быть, глупо  так  цепляться
за воспоминания. Ведь я почти ничего не помню о том  биовремени.  От  моих
бывших коллег сохранились лишь  имена  в  архивах;  Изменения,  которые  я
рассчитывал (все,  кроме  одного),  -  только  номера  в  катушках  памяти
Кибермозга. А ее я помню. Впрочем, как раз ты,  вероятно,  сможешь  понять
меня.
     Много лет я просил разрешения на союз, но получил  его,  только  став
Младшим Вычислителем. Она оказалась девушко