как мы скоро потом - все ушли! В ту  самую вьюгу, нас грозно и верно
стерегшую...)
   Продолжаю умолять.
   Он:
   - Я прочту - последнее.
   (Начало о зеркалах. Потом:)

   Вы так близки мне, так родны, Что, будто, вы  и не любимы. Должно быть,
так же холодны В раю - друг к другу - серафимы...

   И  вольно  я вздыхаю  вновь.  Я - детски' - верю в  совершенство.  Быть
может...это не любовь... Но  так...  (непомерная  пауза  и - mit  Nachdruck*
всего существа!) ______________________________ * Порыв (нем.)

   - похоже - (почти без голоса) ...на блаженство...
   Стихи, собственно, кончаются здесь, но как в жизни, вторым прощанием:

   А ваша синяя тетрадь С стихами... было все - так ново!  И понял я, что,
вот - страдать - И значит - полюбить другого.

   Незабвенное на похоже и так ударение, это было  именно так похоже... на
блаженство! Так только  дети говорят: так  хочется!  Так от  всей  души  - и
груди. Так нестерпимо-безоружно и обнаженно и даже кровоточаще среди всех  -
одетых и бронированных. ____________________________

   Кузминского  пенья  я  не  дождалась,  ушла, верная обещанью. Теперь  -
жалею. (Жалела уже  тогда,  жалела  и  уходя,  жалела  и выйдя - и дойдя - и
войдя. Тем  более что моя больная,  не  дождавшись меня, то есть не  поверив
обещанию, которое я  сдержала,-  спокойно  спала, и жертва,  как  все,  была
напрасной.)
   Все:
   - Но Михаил Алексеевич еще будет читать!
   Я, твердо:
   - Но я обещала!
   - Но Михаил Алексеевич, может быть, будет петь!
   Я, жалобно:
   - Но я обещала!
   Подходит  мой  милый  верблюжий   Сережа.  Подходит  сам   Кузмин,  чье
присутствие  я весь  вечер  непрерывно  всеминутно  неослабно  на себе,  как
определенное давление, чувствовала.
   - Останьтесь же, вы так  мало побыли! (И последний невинный неотразимый
довод:) Я, может быть, буду петь.
   (Шепот  и  волнение голов,  как  ржи  под ветром: "Будет  петь... Будет
петь... Будет петь...").
   - Но разве можно  уйти после  первой песни? Я тогда  просто не  уйду  -
никогда. Потому - ухожу сейчас.
   -  Какая вы, однако,  твердая! - восхищенно  и  немного  ошельмованно -
Кузмин.
   -Ein Mann - ein Wort!
   - Но вы ведь - Frau!
   -Нет! Mensch! Mensch!  Mensch!*  ____________________________________ *
"Человек  -  слово!"  "Но  вы  ведь - женщина!"  -  "Нет! Человек!  Человек!
Человек!" (нем.)

   Последнее,  что  помню  -  последним  оборотом  головы -  Кузмина,  уже
подходящего к роялю. ______________________________________

   И все они умерли, умерли, умерли...
   Умерли братья: Сережа и  Леня, умерли друзья: Леня и Есенин, умерли мои
дорогие редакторы  "Северных Записок", Софья Исааковна и Яков Львович,  умер
позже всех, в Варшаве, - Лорд, и теперь умер Кузмин.
   Остальные - тени. _______________________________________

   Кузмина я больше не видала. Но встреча с ним у меня еще была. Вот конец
моего письма к нему, в июне 1921 года,  письма, сгоряча написанного к себе в
тетрадку и потому уцелевшего.


   (Первая половина  письма  - живописание ему  нашей встречи, только  что
читателем прочитанной.)
   ...  "Вхожу  в Лавку  писателей,  единственный  слабый  источник  моего
существования.  Робко,  кассирше: "Вы  не  знаете,  как  идут  мои  книжки?"
(Переписываю стихи, сшиваю в  тетрадочки  и  продаю. Это  у нас называется -
преодолевать Гутенберга*.)  Пока она осведомляется,  я,  pour  me donner une
contenance** перелистываю  книги  на прилавке.  Кузмин. "Нездешние  вечера".
Раскрываю: копьем в сердце - Георгий!  Белый Георгий! Мой  Георгий, которого
пишу уже  два месяца - житие.  Ревность  и  радость, двойное острие, читаю -
радость  растет, кончаю  -  змей ревности  пронзен,  пригвожден.  Встает  из
глубины   памяти   моя   встреча.   _____________________________  *  Слово,
принадлежащее  Б.  К.  Зайцеву (примеч. М. Цветаевой).  **Чтобы  занять себя
(фр.)

   Открываю дальше: Пушкин - мой Пушкин, то, что всегда говорю о нем -  я.
И, третье - Гете, мой Гете, мой, с шестнадцати лет, Гете - старый! тайный! -
тот, о ком говорю, судя современность: "Перед лицом Гете..."
   Прочла только эти три стиха. Ушла, унося боль, радость, восторг, - все,
кроме  книжки, которую не могла купить, так как  ни что  мое не продалось. И
чувство: - раз есть еще такие стихи...
   Что мне еще остается сказать Вам, кроме:
   - Вы так близки мне, так родны...
   Внешний  повод,  дорогой  Михаил  Алексеевич,  к  этому  моему письму -
привет, переданный мне госпожой Волковой". ____________________________

   А вот - те глаза:

   Два зарева! -  нет, зеркала! Нет - два недуга! Два вулканических жерла,
Два  черных  круга  Обугленных  - из льда зеркал,  С  плит тротуарных  Через
тысячеверстья зал -  Дымят -  полярных. Ужасные! Пламень и мрак!  Две черных
ямы.

   Бессонные  мальчишки - так - В больницах:  - Мама! - Страх и укор, ах и
аминь... Взмах величавый - Над каменностию простынь - Две черных славы.

   Так знайте же, что реки - вспять! Что камни - помнят! Что уж опять они,
опять  В лучах огромных Встают  - два солнца, два жерла,  Нет - два алмаза -
Подземной  бездны зеркала: Два  смертных глаза. (Написано  и отослано ему  в
июне 1921 года с письмом.)

   ___________________________

   Я эту вещь назвала "Нездешний вечер".
   Начало января  1916 года, начало  последнего года старого мира.  Разгар
войны. Темные силы.
   Сидели  и читали стихи. Последние стихи на последних шкурах у последних
каминов.  Никем за  весь вечер не  было  произнесено  слово  фронт,  не было
произнесено - в таком близком физическом соседстве - имя Распутин.
   Завтра же Сережа  и Леня кончали жизнь, послезавтра уже Софья Исааковна
Чайкина бродила по Москве, как тень  ища приюта,  и коченела - она,  которой
всех каминов было мало, у московских привиденских печек.
   Завтра Ахматова теряла всех. Гумилев - жизнь.
   Но сегодня вечер был наш!
   Пир во  время  Чумы? Да. Но  те  пировали  -  вином и розами,  мы же  -
бесплотно, чудесно, как  чистые  духи - уже  призраки Аида - словами: звуком
слов и живой кровью чувств.
   Раскаиваюсь? Нет. Единственная  обязанность на земле человека  - правда
всего существа.  Я  бы  в тот  вечер,  честно, руку на  сердце положа,  весь
Петербург  и  всю  Москву  бы  отдала  за  кузьминское:  "так  похоже...  на
блаженство", само блаженство бы отдала  за "так похоже"... Одни душу продают
- за розовые щеки, другие душу отдают - за небесные звуки.
   И  - все заплатили. Сережа и Леня - жизнью, Гумилев  - жизнью, Есенин -
жизнью, Кузмин, Ахматова, я - пожизненным заключением в  самих  себе, в этой
крепости - вернее Петропавловской.
   И  как бы  ни побеждали  здешние утра  и  вечера, и как бы по-разному -
всеисторически  или  бесшумно -  мы,  участники того  нездешнего  вечера, ни
умирали - последним звучанием наших уст было и будет:

   И звуков небес заменить не могли Ей скучные песни земли.

1936

КОММЕНТАРИИ


   Впервые - в журнале "Современные записки" (Париж,19136, N 61).
   Очерк  посвящен памяти поэта  Михаила Алексеевича Кузьмина (1875-1936).
Название заимствовано из книги стихов Кузьмина "Нездешние вечера" (Пг, 1921)
   События,  описываемые   Цветаевой,   происходили  в  доме  инженера   -
кораблестроителя Иоакима  Самуиловича  Канегиссера (1860-1930).  (Петербург,
Саперный переулок,10) В  сопоставлении  с  "Нездешним вечером",  а  также  с
письмом  к Кузьмину, интересен отрывок из черновика  письма Цветаевой к Г.В.
Адамовичу  от  9 мая  1933г.:  "...Вы у меня связаны с совсем другим, чем  с
писанием. Эгоистически Вы  мне дороги как  клочок  - яркий и острый лоскут -
моих  двадцати лет,  да еще  в час его первой катастрофы, там и  доме  Лулу,
Леонида и Сережи  ( дети И.С. Канегиссера; Лулу  - Елизавета, - сост.) среди
каминных рощ и бело- медвежьих шкур.  Были ли Вы (янв 1916) когда был и
пел  Кузьмин?  Если  да, если  нет  - я  Вам  должна  прочесть одну запись -
нечитанную  никому,  п  ч  никому  дела  нет -  а  может  быть  и
нечитаемую? Запись того вечера, того диалога, видение живого Кузьмина 17 лет
назад!"  (Полякова С. Закатные  оны дни: Цветаева и Париж. Анн Арбор: Ardis,
1983, с 125
   ...ваши  стихи   в   "Северных   Записках".  -   "Северные  записки"  -
петроградский литературно-политический ежемесячник, выходивший с  1913 г.  В
1915 г. Цветаева напечатала в нем пять своих стихотворений.
   "Зарыта  шпагой  -  не  лопатой..."  - из  стихотворения  М.А. Кузьмина
"Надпись на книге" (1909), посвященного Н.С. Гумилеву.
   Лафайет  Мари Жозеф  (1757 - 1834) - маркиз,  французский  политический
деятель. Принимал  участие в Великой  французской  революции и  в  революции
1830-го года, а также участвовал в войне за независимость в Северной Америке
в 1775 - 1783гг.
   Консьержерия (фр.) - тюрьма.
   Тучков 1V -  Тучков  -  четвертый Александр Алексеевич (1778  -1812)  -
генерал- майор погибший в Бородинском сражении.
   Леня   -   Леонид  Иоакимович  (Акимович)   Канегиссер  (1896  -  1918)
петербургский начинающий поэт, дружил с Есениным.
   Книжечка стихов сборник, вышедший  в 1928 г. в Париже, включающий стихи
Л. Канегиссера и воспоминания о нем.
   "В певучем  граде моем купола горят..." - из стихотворения М. Цветаевой
"О, Муза плача, прекраснейшая из муз!.." цикла "Ахматовой" См. т.1.
   "Марфа - посадница" - поэма С. Есенина (1914).
   "Летопись"   -   литературный   и   политический  ежемесячный   журнал,
издававшийся в Петрограде (1915 -1917).
   Поедем  в   Ца-арское  се-ело..."  -  первая  строка  стихотворения  О.
Мандельштама "Царское Село" (1912).
   Ландау  Григорий Адольфович (1877 -  1940?) - философ, публицист. После
революции жил в эмиграции. Публиковался в "Числах" (Париж).
   Луасаб  Николаевич  -  возможно,  речь   идет  о   Луасабе  Николаевиче
Андроникашвили (1872 - 1939) - юристе, профессоре  Тифлисского университета,
ценителе русской литературы. Критические его работы нами не обнаружены.
   Ландау (правильно - Ляндау) Константин Юлианович (1890 - 1969) - поэт и
режиссер. Один  из организаторов "Альманаха муз" (Пг.:  Фелана,  1916),  где
Цветаева опубликовала четыре своих стихотворения.
   Иванов  Георгий (1994 - 1958)  -  поэт. Опубликовал свои воспоминания о
Мандельштаме,  включив в  них вымышленные  неприглядные подробности  о жизни
Мандельштама в Коктебеле. Под названием "Китайские тени" они были напечатаны
в  парижской  газете  "Последние  новости" от  22  февраля 1930  года. Очерк
Цветаевой  "История одного посвящения" (1931) написан  как  полемика с этими
"воспоминаниями".
   Оцуп Николай Авдеевич (1894 - 1958) - поэт, с 1923 г. - в эмиграции.
   Ивнев Рюрик (настоящие имя  и  фамилия  - Михаил Александрович Ковалев;
1891 -1981) - поэт, был  связан с группой футуристов,  а после революции - с
имажинистами.
   Городецкий  Сергей Митрофанович (1884 -  1967)  -  поэт, автор  оперных
либретто. ...пора домой,  потому что больна моя милейшая хозяйка, редакторша
"Северных записок". - С.И. Чацкина, выпускавшая журнал вместе со своим мужем
Я.Л. Сакером. Однако Цветаева торопилась  не  к  ней, а  к С.Парнок. (см. об
этом в книге Полякова С, с.68).
   Дом "Северных Записок".- Был расположен в том же Саперном переулке,21.
   "Вы  тоже  были  мне  так  родны..."  -  неточно  цитируемые  слова  из
стихотворения М.А. Кузьмина "Среди ночных и долгих бдений..." (1915).
   "А ваша синяя тетрадь..."  - неточно цитируемые строки из стихотворения
М.А. Кузьмина "Все дни у Бога хороши..." (1915).
   И все они умерли, умерли, умерли... - неточная цитата  из стихотворения
в прозе И.С. Тургенева "Как хороши, как свежи были розы" (1882).
   Лорд - И.С. Канегиссер.
   Гуттенберг Иоганн (ок.1399 - 1468) - изобретатель печатного станка.
   "Георгий" - книга Кузьмина " Св.  Георгий",  перекликающаяся со стихами
Цветаевой цикла "Георгий" (1921).
   Пушкин... Гете... -  названия стихотворений М.А. Кузьмина из цикла "Дни
и лица" ("Нездешние вечера").
   "И  звуков  небес  заменить   не  могли..."  -  из  стихотворения  М.Ю.
Лермонтова "Ангел" (1831).