зывают нехристианского лекаря, это не годится никак. Кроме того, все эти депутаты от низших сословий в думе подрывают общие устои морали. Если простой суконщик или пивовар решит, что может голосовать или не голосовать за закон, по которому надлежит жить целому государству, то далее он захочет руководить благородными воинами, такими как вы с князем Андреем. Эти заразные идеи передаются от страны к стране подобно моровой язве. Не успеем мы и глазом моргнуть, как наши сапожники из Милана и Неаполя тоже захотят думу по ингрийскому образцу.
     - Да, здесь я с вами абсолютно согласен, - произнес Алексей, - чернь должна знать свое место.
     - Ну вот видите, вы прекрасно понимаете меня, - просиял Чиани. - Ну что же, если все детали нами согласованы, я желаю вам успеха.
     - Надеюсь, вы посетите нас в Петербурге, когда мы добьемся успеха, - произнес Алексей.
     - Непременно, непременно, - расцвел в улыбке Чиани.

Глава 64 Допрос

     В тот же день Артема пригласили в бывшую резиденцию инквизитора, которую теперь занимала православная миссия, а вернее, представительство нового митрополита Новгородского Иоанна. Недоумевая, зачем потребовался попам, Артем с трудом выкроил полчаса и верхом прискакал к миссии. Когда он вошел в приемную, навстречу ему поднялся какой-то худощавый монах с желчным лицом и объявил:
     - Отец Амвросий занят сейчас. Обождите.
     - Чего? - надменно бросил Артем и толкнул дверь в кабинет недавно приехавшего специального представителя митрополита.
     Весьма тучный и при этом явно высокий, отец Амвросий сидел за большим дубовым резным столом, еще недавно принадлежавшим Великому Инквизитору, разговаривая с каким-то священником. В углу, за маленьким столиком, сидел еще один поп, шевеля свитками. Повернувшись к Артему, Амвросий заговорил перекатистым басом:
     - Я занят, обожди с полчаса.
     - Я советник князя, и у меня нет ни единой свободной минуты. Из уважения к вам и митрополиту я приехал сюда, оторвавшись от важных государственных дел, но просиживать в вашей приемной у меня нет совершенно никакого желания.
     - Хорошо, - произнес священник и обернулся к посетителю: - Обождите меня в приемной.
     Когда посетитель вышел, священник грозно уставился на Артема. Не дожидаясь приглашения, Артем сел в кресло перед священником и произнес, чеканя каждое слово:
     - Я слушаю вас, отче.
     - Я вызвал вас... - начал священник.
     - Насколько я понимаю, пригласили, - с ходу парировал Артем. Разговор явно начался с пикировки, и теперь отступать было нельзя. Священник мог воспринять это как признак слабости.
     - Я вызвал вас, - продолжал священник, - для дачи показаний по следствию, проводимому канцелярией митрополита, и по воле Великого князя Ингрийского, о делах бесовских и притеснении Церкви в землях новгородских, псковских и ингрийских.
     - Каком еще следствии? - изумился Артем.
     Амвросий кивнул своему помощнику, и тот подал Артему свиток. Там значилось, что князь Андрей дозволяет канцелярии митрополита вести следствие "о делах бесовских и притеснении Церкви... всеми доступными мерами, вызывать для дачи показания любого из подданных князя, а буде на то нужда, то держать в острогах и допрашивать под пыткою. А ежели будет явлено, что привлеченный по следствию совершил деяния супротив священников и церквей, словом или делом желая служить правителям мирским, то по окончании дознания дела сии должны быть переданы в следственную канцелярию Великого князя. А буде явлено, что обвиняемый совершал ереси и, обуянный дьяволом, вредил делам церковным, воздвигал гонения на священников и Церковь, служа дьяволу, неся порядки языческие и желая вред нанести делу Христову, то, ежели будет он православным, судим должен быть судом церковным и покаран по уложению церковному вплоть до смерти. Буде он католиком, дело сие Святой инквизиции передано должно быть. А буде тот человек нехристь, то подлежит суду княжескому". Подписан документ был князем 28 сентября прошлого года, то есть сразу после битвы на Великой. Артем оценил хитрость составителя документа. Доказать, "обуянный дьяволом" или по службе человек вступил в конфликт с церковниками, было непросто.
     - Как видишь, сын мой, - наставительно произнес священник, - на вопросы мои отвечать ты обязан. И ежели нужно мне то будет, то и арестовать тебя могу.
     - Как видишь, батюшка, сидит перед тобой советник князя, государя лицо доверенное, так, арестовать меня кишка у тебя тонка, - ухмыльнулся Артем и, погладив эфес меча толедской стали, подаренного испанскими купцами, добавил елейным голосом: - Да и без князя не просто это будет, так что голову мне не морочь, говори быстро, в чем дело, и я поехал.
     - Гордыня - тяжкий грех, сын мой, - вымолвил священник.
     - Воистину, ко всем относится, - парировал Артем.
     Покряхтев, священник развернул один из свитков, лежащих на столе, и произнес:
     - Ответь мне, сын мой, являешься ли ты православным?
     - Да, - сухо ответил Артем и заметил, что помощник священника что-то записал в свиток.
     - Причащаешься и исповедуешься ли?
     - Да, - ответил Артем, вспомнив, как причащался в последний раз у отца Александра, еще до того, как попал к Цильху. Помощник Амвросия снова заскрипел пером.
     - Ответь мне, сын мой, с какого времени служишь ты князю нашему Андрею?
     - С февраля тысяча триста семьдесят девятого года, - произнес Артем, вспомнив, как назначил его десятником Андрей после свадьбы.
     - С февраля семь тысяч триста восемьдесят седьмого года, - грозно сказал священник, повернувшись к помощнику, и снова обратился к Артему: - Ответь, кому еще ты служил в землях ингрийских, новгородских и псковских.
     - Барону фон Рункелю и в ополчении магистрата, - спокойно отвечал Артем, прикидывая, когда эти формальности окончатся.
     - Скажи мне, - продолжал священник, - служил ли ты отцу Александру, настоятелю храма в кузнечной слободе?
     - Служил, - ответил Артем.
     - Отчего же утаиваешь? - сдвинул брови священник.
     - Не утаиваю, я думал, это неважно, - ответил Артем и тут же спохватился: - Служил слугой, приказчиком, а не мечом, поэтому и не сказал.
     - Известно ли тебе, что священник Александр предписаний митрополита Пимена не исполнял, в проповедях канон предписанный нарушал, речами бесовскими людей прельщал? - спросил священник,
     - Нет, неизвестно, - спокойно ответил Артем, испытывая страстное желание заехать попу в ухо.
     - Принимал ли от отца Александра причастие, слушал ли его проповеди? - спросил поп.
     - Принимал и слушал, - ответил Артем и краем глаза заметил, как обрадовавшийся чему-то секретарь что-то записал.
     - Ответь мне, сын мой, по чьему приказу арестован тобой был отец Филарет, когда, будучи посадником Петербурга, ты вошел в город?
     - По моему, - ответил Артем.
     - Указывал ли тебе кто арестовать Филарета?
     - Великий князь Андрей приказал мне навести порядок в городе. Филарет поднимал в нем смуту, призывал к погрому, за то был мной арестован.
     - Что знаешь ты об исчезновении отца Филарета после ареста? - Глаза Амвросия блеснули нехорошим огнем.
     - Я отпустил его на второй день после ареста. В том есть расписка в каземате замка, где арестованных держали. Куда этот доносчик от страха сбежал после этого, мне неизвестно.
     - Отец Филарет был моим другом, и неведом мне был более искренний священник в этих землях, служащий Богу, - возвестил Иоанн.
     - Из-за этого человека в погромах погибло более шестидесяти человек. Я уж не говорю о тех, кого он сдал инквизиции. - Артем заметил, что помощник больше не пишет свиток.
     - На то была воля Божья, - вымолвил Амвросий. - Чем меньше еретиков по земле ходит, тем Богу радостнее.
     - Что у вас еще ко мне? - сухо спросил Артем, огромным усилием воли подавляя желание заехать все-таки попу в ухо.
     - Что известно тебе о бесовской деятельности католического священника Людвига?
     - Мне известно, что этот священник организует университет для образования подданных нашего князя.
     - Известно ли тебе, что в университет сей приглашает он язычников и еретиков?
     - Мне известно, что в этот университет он приглашает лучших ученых со всего мира, и я ему в том помогаю.
     - Хорошо, - произнес Иоанн и с сожалением посмотрел на эфес меча, висящего на боку Артема, - на сегодня это все. Я вызову еще тебя.
     - Придешь ко мне в приемную и подождешь, когда приму, - бросил Артем, поднимаясь.
     - Не упорствуй, силой приведут, - ответил, поднимаясь, священник.
     - Кто, твои хлюпики? Я на Ладоге видел их в деле. Им только баб гонять.
     Глаза Амвросия широко раскрылись. Похоже, о деле на Ладоге он знал много больше, чем хотел показать.
     - Покайся, сын мой, - произнес он, - иначе анафеме предан будешь или от Церкви отлучен.
     - Ну а я тебя на хрен пошлю, так что будем квиты, - бросил Артем, выходя и хлопая дверью.

Глава 65 Предупреждение

     Прямо из миссии митрополита Артем отправился к барону. Зайдя в кабинет Рункеля, он с ходу выпалил:
     - Генрих, что за следствие о делах бесовских ведет православная миссия?
     - А, - подняв голову от вороха документов, произнес Рункель, - это была взятка. Нам нужна была лояльность православного духовенства при объединении с Новгородом и Псковом, а митрополит потребовал прав на такое следствие, чтобы защитить интересы Церкви.
     - Меня сегодня вызывали в миссию митрополита. Я под следствием.
     - Ну, взять тебя они пока не смогут. Ты все-таки советник князя, так что не беспокойся.
     - Они обвиняют в бесовщине университет.
     - Я знал, что они будут на него нападать. Это только начало. Но я сделал все, чтобы у них ничего не вышло. Князя мне, по крайней мере, удалось убедить, что университет повышает его престиж как правителя и укрепляет государство. Так что тут им тоже ничего не светит.
     - Генрих, но ведь эти идиоты сейчас погубят кучу ни в чем не повинных людей, которые не имеют такой защиты, как мы с тобой.
     - Мне очень жаль, - пожал плечами Рункель.
     - Почему ты допустил это?
     - А ты думаешь, я всемогущ? - грустно улыбнулся Генрих. - Идет драка за власть, и те, кто ее имел, вовсе не собираются отдавать ее. Церковь, друг мой, это сила. Без ее поддержки мне не удалось бы сделать то, что я сделал. А раз так, то приходится идти и на уступки.
     - Генрих, но это же вторая инквизиция. Мы даже католическую не расформировали, а теперь еще и православную создаем.
     - Не мы ее создаем, а те, кто рвутся к власти с клира. Ты в каком веке живешь? Люди всегда получают то, чего хотят. Здесь люди хотят подчиняться Церкви и идут в нее. Естественно, церковники начинают править. Они ведь тоже люди, которые хотят богатства и власти. Это в человеческой природе, и лишь единицы способны мыслить иначе. Ну, вышли люди из-под контроля Церкви в твоем мире, и что? Что ты мне рассказывал про политические партии, которые концлагеря создавали, не припомнишь?
     - Генрих, неужели мы не можем это остановить?
     - Мы можем убрать конкретного правителя, помочь одной стране победить другую, но это все. Людей изменить мы не можем, пока они сами не захотят измениться. Уж извини, Артем. Я бы посоветовал тебе сейчас позаботиться о своей безопасности. Конечно, пока я первый министр, а ты советник князя, тебя не тронут церковники. Но есть еще и другие придворные, которым ты как кость в горле. Ты хоть знаешь, что казначей пытался дать монопольное право на размен бумажных денег одному итальянскому банку и не смог сделать это только благодаря закону, разработанному тобой? Ты думаешь, он тебе это забудет? Насчет попов, между прочим, тоже не обольщайся. Для князя мы всего лишь фигуры на шахматной доске. Он нас сдаст, как только это будет выгодно ему. Пока я просто не вижу таких фигур, на которые имело бы смысл менять нас с тобой, но времена меняются. Кроме того, ни один властитель не любит, чтобы при нем состояли сильные и умные придворные, которые еще и к власти его привели. На небе может быть только одно солнце. Наши дни в правительстве Северороссии сочтены. К этому надо быть готовым.
     - Генрих, мне все это надоело. Я устал.
     - Ну вот и славно, скоро отдохнем. Ладно, тебе надо успокоиться, а у меня, извини, куча дел. Через четверть часа я должен встречаться с польским послом, а перед этим мне нужно прочитать еще пару бумаг. Поговорим сегодня после тренировки.
     В этот вечер на тренировке барон обучал Артема тому, как с помощью дыхания добиться полного расслабления и концентрации. Он всегда говорил, насколько это важно: "Не умеющий расслабиться не сможет должным образом сконцентрироваться". Тренировка оказалась весьма утомительной, хотя и не требовала больших физических нагрузок. Потом они по обыкновению расположились в трапезной.
     - Знаешь, Артем, - произнес барон, - я обдумал случившееся и решил, что тебе стоит уехать. И как можно быстрее.
     - Куда? - спросил Артем. - У тебя есть для меня поручение.
     - Нет, - ответил барон, - у меня нет больше поручений. Наша миссия выполнена.
     - Ты действительно так считаешь? А сам-то ты собираешься уезжать?
     - У меня еще здесь дела. Я должен дождаться Мухаммеда и помочь ему утвердиться в университете. Кроме того, я должен остаться еще хотя бы на три-четыре месяца, убедиться, что страна пошла по нужному пути.
     - Но у меня здесь тоже дела, - возразил Артем. - Таможенный устав еще не утвержден князем. Есть еще идеи по поводу создания единого рынка на территории Северороссии и таможенного союза с княжеством Московским. Проект будет готов только месяца через два. Да и в университете...
     - Мне кажется, ты увлекся ролью великого реформатора, - прервал его барон. - Играешь в экономическую политику, как в шахматы. А между тем твои фигуры - это люди, и люди своего времени. Не требуй от них больше, чем они могут. Мы и так разогнали здесь все процессы намного быстрее, чем следовало. Это чревато многими опасностями.
     - Но если ты так считаешь, почему допустил это?
     - Я надеялся, что перед своим уходом заложу в основу этого государства как можно больше идей, которые, когда наступит время, окажутся востребованными. И уже будет традиция, воспоминания, что Великий князь Андрей еще при основании этого государства... и так далее.
     - Но неужели никто не продолжит эту работу после нашего ухода? - изумился Артем.
     - Ах, Артем, - барон посмотрел на собеседника с некоторым сожалением. - Некоторое время назад ты возмутился, что я не уважаю человеческий разум и не признаю за ним возможности развиваться самостоятельно, а теперь тебе кажется, что при каждом государстве должен стоять надсмотрщик и направлять его развитие. Наша задача была предотвратить негативную тенденцию, направить государство по определенному пути и заложить в умы людей некоторые идеи, которые дадут всходы через много лет. Большего от нас не требовалось, а мы сделали много больше. Твоя миссия здесь завершена, моя завершается.
     - А что дальше?
     - Дальше, как всегда, у тебя будет выбор. Ты можешь идти самостоятельно или вступить в наш орден. Ты уже в достаточной степени обжился в этом мире, так что тебе решать. Я должен извиниться перед тобой, поскольку поставил тебя в то место, где будет удар. Удар будет направлен в меня, но тебя все воспринимают как моего человека, так что пощады ждать не приходится. Поэтому тебе придется покинуть Северороссию в любом случае. Если ты не последуешь со мной, то вполне можешь поселиться в любой из стран здешнего мира. Денег на безбедное существование у тебя достаточно, а с твоим опытом и знаниями ты сможешь стать советником или министром при каком-либо из могущественных правителей. Это принесет тебе еще больше денег и вернет власть, впрочем, что этому сопутствует, ты теперь хорошо знаешь.
     - Я хочу остаться с тобой до завершения твоей миссии, - произнес Артем твердо.
     - Твоя задача здесь выполнена, а моя завершается,- не менее твердо сказал барон. - Скоро сюда придет ответный удар. И нас здесь в этот момент быть не должно.
     - Ответный удар от кого? Ливонцы? Альберт ведь подписал с ними мир, - опешил Артем.
     - Причем здесь ливанцы? Думаешь, что с историей и обществом можно играть безнаказанно? Мы многое изменили, но уже в ближайшее время столкнемся с инерцией. От Ливонского ордена мы сейчас отобьемся. А вот ответная волна на тот поток, что мы подняли, может смести нас обоих. Мы сейчас как заноза в теле этого мира, постоянно будоражащая и не дающая жить спокойно, и он будет нас выталкивать всеми способами. Интриги нового митрополита, боярина Алексея и твоего друга, казначея, мы, положим, сможем нейтрализовать. А дальше что? Будут новые и новые удары, и даже моего опыта может не хватить, чтобы отразить их все. Я уже говорил, в жизни, как и в фехтовании, лучшая защита - это не стоять там, где будет удар.
     - Ты не договариваешь, - произнес вдруг Артем. - Это не просто какая-то волна. Это еще и враг, весьма конкретный. И ты его знаешь. Назови его мне.
     - Не сейчас, - отрезал барон, - сейчас о твоем отъезде.
     - Нет, не об отъезде, - отрубил Артем. - Я думал об этом и раньше, но только теперь понял окончательно. Мир должен находиться в равновесии. Если есть такой орден, как ваш, значит, есть и антиорден, с похожими силами и возможностями, вам противодействующий. Так?
     - Так, - спокойно произнес барон, будто речь шла о простейших вещах. - В данном случае, правда, мы имеем дело не с попыткой развития цивилизации, а с простейшим человеческим желанием абсолютной власти. Ну, а дальше, если люди обладают достаточными знаниями и умом, объединиться в тайный орден и начать манипулировать тщеславными королями и продажными министрами, работать над оболваниванием толпы - это дело техники. Впрочем, уже сама работа на единую задачу большого количества умных и законспирированных людей плюс составленное знатоками природы человеческой и истории предыдущих цивилизаций предсказание, не менее долгосрочное, чем у нас, делает их действительно сильным противником.
     - Почему ты никогда не говорил мне об этом?
     - Не было смысла.
     - Почему бы было этот орден не уничтожить в открытом бою?
     - Тому много причин. Во-первых, найти их не проще, чем нас. Но не это главное. Наших врагов поддерживает не какая-то тайная казна или секретное оружие. Пока люди готовы отдать власть над собой за миску похлебки и не желают думать самостоятельно, все это будет возникать вновь и вновь. Тянуть людей вниз всегда легче, чем помогать им подниматься наверх. Вот почему я говорю, что борьба с нашими врагами не главное. Они, как и мы, только направляют в нужное русло уже сложившуюся критическую массу человеческой энергии. Мы сделали свой ход на мировой шахматной доске, теперь их черед. И так без конца.
     - Неужели это никогда не кончится?
     - Закончится, а потом начнется вновь. Так устроен мир.
     - Но ваш орден может победить?
     - Может и обязательно победит, и тогда на земле наступит долгий период безоблачного развития цивилизации, без войн и болезней, когда все будут жить в достатке.
     - А потом закончится? Почему?
     - Потому что кто-то опять захочет жить за счет остальных и возжаждет абсолютной власти. Это закон этого мира. Здесь живут те, кто еще не понял, насколько это неправильно и чем грозит. Но мы уже с тобой очень далеко отклонились. До этого периода всеобщего процветания еще очень далеко. Оно не наступит раньше, чем изменится сознание людей, вот почему здесь наши методы бессильны. Нельзя за шиворот притащить людей к счастливой жизни. Если ты будешь заманивать их конфетами, они возьмут их и пойдут с ними в публичный дом. Если поведешь под конвоем, сбегут, либо по пути, либо прямо из земли обетованной, увидев в ней тюрьму. Или, того хуже, устроят вертеп там, где ты хотел организовать прекрасные лужайки для отдыха. Захотеть прийти в эту землю они должны сами. Это не наша задача. Мы лишь убираем лишние камни с дороги.
     - А чья это задача? - произнес поникший Артем.
     - Таких, как он, - барон показал на висящее в комнате распятие.
     - Н