сходит естественным путем. Так уж устроен мир. Животные, выполнившие свою эволюционную функцию, вымирают в течение нескольких тысяч лет. Страны, не нужные цивилизации, прекращают свое существование меньше чем за столетие.
     - Да уж, работы у нас здесь на тысячу лет вперед, - пошутил Артем.
     - Ошибаешься, скоро мы уедем отсюда.
     - Почему?
     - Наша миссия будет завершена сразу, как только мудрейшие определят, что это страна в достаточной степени твердо встала на тот путь развития, который мы хотим ей задать. Это произойдет достаточно скоро. Но даже если это не так, мы с тобой покинем эту землю не позже, чем через год.
     - Но почему? - ошалело спросил Артем. Его всегда поражала способность барона спокойно и как бы невзначай говорить вещи, переворачивающие судьбы людей.
     - Тому есть много причин, - начал барон. - Во-первых, младенцу нужна нянька, подростку - воспитатель, юноше - учитель. Сделав свое дело, я не смогу - просто мой уровень знаний и моя подготовка не позволят мне - влиять на дальнейшие события. Да и если в ближайший год все пойдет как нужно, наше присутствие просто не потребуется. Ведь не станешь же ты играть с маленькими детьми в развивающую игру дни напролет, если убедишься, что они в достаточной степени освоили правила и заинтересовались. И есть еще одна причина. Очень существенная, между прочим. Мы с тобой очень высоко поднялись в иерархии этого государства. Недопустимо высоко для членов нашего ордена. Ты - один из ключевых министров, я - первый министр. Это опасно. Опасно для нас с тобой. Сейчас, когда государство шатко, желающих на наши посты немного. Но уже скоро огромное количество всякой швали, что до сих пор сидела в обозе и соблазняла маркитанток, захочет занять эти посты. Слишком много выгод и власти они сулят. Так что, друг мой, если в переходах княжеского замка тебе накинут удавку на шею, знай, что твой пост кому-то нужен. Люди, рвущиеся к карьере и деньгам, не останавливаются ни перед чем.
     - Что-то не замечал, чтобы ты сильно боялся смерти. Да и убить тебя непросто.
     - Я такой же человек, как и ты. И яд и клинок могут оборвать мою жизнь. И умирать у меня не больше желания, чем у тебя. Я не боюсь смерти. Но знаешь ли, одно дело подвергаться нападению и лить кровь, желая помочь какому-либо народу, и совсем другое - защищая свой пост "хранителя королевского горшка".
     - И что же мы будем делать дальше?
     - Не знаю. Будет день, будет пища. Орден всегда дает возможность выбора. И, между прочим, не забывает наградить за верную службу. Мои косточки разнылись, и я не возражал бы отдохнуть на каком-нибудь горном курорте, попить минеральной водички, искупаться в источнике, подвергнуться массажу профессиональных лекарей.
     - Неужели здесь есть такие курорты? - изумился Артем.
     - Много, уж поверь мне. И мы там желанные гости. Природа и климат там прекрасные. Я, например, очень люблю места на севере Индии. А какие там танцовщицы, - барон озорно подмигнул Артему, окончательно его обескуражив.
     - Но у меня здесь семья, и я...
     - Не можешь ее оставить, - докончил фразу барон. - А кто от тебя этого требует? Женившись, ты взял на себя определенные обязательства, ну так неси их. Ты вполне сможешь обеспечить быт своих родных, раз здесь обеспечиваешь быт целого государства. Главное, чтобы столь резкая перемена не сказалась отрицательно на их психике. Тебе придется подготовить их надлежащим образом. Впрочем, женившись, ты сам создал себе эту проблему, и тебе ее решать.
     Барон аппетитно хрустнул яблоком.
     - А что дальше?
     - Ну, когда тебе надоест отдыхать, ты сможешь снова приступить к работе.
     - А какие это могут быть работы?
     - Самые разнообразные. Ты можешь вернуться сюда и участвовать в какой-либо иной миссии. Ты можешь начать работу в центре нашего ордена. Выбор будет всегда.
     - Я бы хотел остаться с вами, - неожиданно для себя произнес Артем.
     - А вот это ты зря. Тебе нужно идти дальше. Я дал тебе все, что мог. Кстати, об обучении. Какую бы работу ты ни выбрал, тебе придется учиться дальше. Ты еще слишком мало знаешь о мире и о законах, по которым он развивается. Кроме того, у тебя еще нет многих практических навыков, необходимых в нашей работе.
     - Значит, снова пришла пора получать информацию.
     - Конечно, так всегда. Когда есть психологическая готовность, для развития требуются новые знания. Но если знаний хлебнешь через край, надо снова развивать психику, чтобы их переварить. Иначе можно получить психическое расстройство. Ну да ладно, заболтались мы с тобой. Пора ехать. Тебе, кстати, галопом. В десяти милях отсюда есть деревенька. Авангард должен уже войти туда. Съезди, посмотри, чтобы дружинники к девкам не приставали да местных не задирали. Ступай.

Глава 60 Снова битва

     Искусно лавируя, барон смог избежать встречи с войсками Ливонского ордена, стремившимися атаковать их до встречи с войском князя Андрея. В первых числах сентября новгородская дружина, руководимая Рункелем, вышла к Луге, где объединилась с ингрийским войском. Теперь они уже искали ливонцев. Однако Великий Маршал Ливонского ордена сам начал уходить от боя, стремясь дождаться подкрепления от войск, осаждавших Псков, и вывести противника на наименее выгодные позиции. Это взаимное маневрирование заняло больше двух недель и порядком надоело обеим сторонам. Ливонцы дождались подкреплений. Но с диспозицией им не повезло. Князь Андрей сумел все-таки прижать противника к реке Великой, текущей через Псков, но именно это означало, что сражение начнется с яростной атаки рыцарей, желающих как можно дальше откинуть противника от чреватой столькими опасностями водной преграды. Было очевидно, что построившаяся в стальной клин рыцарская конница ударит в центр княжеского войска. Однако противопоставить им такого же бронированного кулака князь не мог: слишком мало было у него тяжеловооруженных рыцарей, а доспехи русских дружинников были куда легче. Короче, ситуация очень напоминала ту, которая была, или могла бы быть (тут Артем немного путался в словах), у Александра Невского во время Ледового побоища. Разница была лишь в том, что стоял еще весьма теплый сентябрь и под ногами сражающихся была псковская земля, а не чудской подтаявший лед. "Ну что же, - усмехнулся барон, - раз мы не сможем использовать опыт твоего мира, значит, вспомним мой опыт общения со степняками".
     В день перед битвой Артем готовился крайне тщательно. Он проверял все оружие, доспехи и сбрую коня. Начистил, подтянул, выверил. Все должно было быть идеальным. Не было никакого смысла умирать теперь, когда уже четко просматривался конец большого этапа работы, этапа жизни. А безопасность ему могла дать только полная уверенность, что ни один ремешок, ни одна пластиночка не подведут его в критическую минуту. Впрочем, Артем прекрасно понимал, что даже если бы не было ни одной надежды не только на победу, но и на саму жизнь, он бы так же тщательно чистил оружие и подтягивал ремешки, потому что это вошло в привычку. У воина все должно быть безупречно. Всегда.
     В предстоящей битве он командовал легкой кавалерией, входившей в засадный полк, которым руководил барон. Пехота, которая должна была встретить основной удар противника, была отдана под начало бывшего Гроссмейстера Альберта. Князь торжественно сказал ему на совете, что верит в его стойкость. Двумя фланговыми частями, призванными обхватить и по возможности окружить войска ордена, руководили рыцарь Вайсберг и боярин Алексей.
     Ночью прошел дождь поэтому, утром, когда войска готовились к битве, над полем поднимался легкий туман. В лесу, где размещался засадный полк, царила необычайная свежесть, наполнявшая легкие, приятно щекотавшая ноздри. Артем зачем-то погладил листочек на кустарнике, росшем рядом с тем местом, где он сел на сырую землю, подстелив попону. Лист был чуть шершавым с одной стороны и влажным на гладкой верхней поверхности. "Интересно, - подумал Артем, - кто бы сейчас ни победил, кто бы ни погиб, этот куст все равно будет здесь расти. И плевать ему на нас. И даже если я сейчас срублю его, здесь вырастет другой такой же куст, которому опять будет плевать на нас. И даже если здесь проложат асфальтовую дорогу, в грядущих веках, как только ее прекратят поддерживать в нужном состоянии, другой такой же куст пробьет асфальт и снова будет ему плевать на нас. Вроде и на одной планете живем, а в разных мирах. Да и люди-то живут в разных мирах. По-разному оценивают обстановку, у всех разные интересы, опасения, надежды. У нас с бароном одно, а вот тем ребятам, что в кости играть расположились, до всех исторических путей и дела нет. Им сегодня бы выжить да добычи побольше захватить".
     Стоять в засаде - достаточно скучное занятие. Как говорится, хуже всего ждать и догонять. А ждать хуже всего, когда знаешь, что тебе скоро в бой. Засадный полк, как ему и полагается, стоял в глубине небольшого леса, чуть позади и слева от позиций князя. Для сохранения тайны входящим в него запрещалось выходить на опушку. Выставив посты, воины садились кружком и балагурили, рассказывали всевозможные байки, говорили на разные темы, обсуждая достоинства различных женщин и лошадей. В общем, шел обычный мужской треп, в который пока еще, в силу неразвитости технического прогресса, не вошли автомобили и компьютеры. Но в основе лежала единственная мысль, от которой все присутствующие и старались отгородиться этим трепом: может, через пять минут, а может через пять часов их поднимут и поведут в смертельный бой, и живыми из него вернутся далеко не все.
     Артем сидел отдельно от своих людей, прислонившись спиной к дереву. Он не участвовал ни в разговорах, ни в рассказывании баек. Он даже не думал ни о чем. Мыслей не было. Он просто созерцал нечто, стоящее перед его внутренним взором.
     С поля битвы до него долетал шум сражения. Вот топот и содрогания земли известили об атаке орденской кавалерии. Вот они с лязгом врубились в позиции возглавляемой Альбертом пехоты. Сражаются. Боже, даже здесь слышны лязг и яростные крики! Какая ожесточенная битва! Вот Альберта, кажется, потеснили. Вот ливонцы наткнулись на ряды обозных телег, по предложению барона расставленных за позициями пехоты. Части, принявшие первый удар, должны были уйти в узкие проходы между телегами и перестроиться в тылу, а уже на телегах рыцарей должны были встретить самые опытные воины. Вот рыцарский клин подперли с боков фланговые части князя. Те, похоже, завязли. Теперь, пока удача не склонится на ту или иную сторону, они будут рубить друг друга в капусту. А потом князь бросит в бой засадный полк. Бросит, когда победа будет уже близка, чтобы довершить дело, либо, если верх начнут одерживать ливонцы, - как главный козырь, чтобы все-таки склонить чашу весов на свою сторону. Остается ждать.
     - Господин, вас просит к себе барон фон Рункель. - Подъехавший на рысях юноша, ординарец барона, спрыгнул с коня и церемонно преклонил колено, придерживая лошадь под уздцы.
     "Ему еще кажется, что ритуал что-то значив, - подумал Артем. - Сколько ему лет? Пятнадцать, шестнадцать? Все еще играет в войну и благородных рыцарей. Ладно, храни его Бог. Может, поймет и, прежде чем ему походя снесут голову в какой-нибудь стычке, начнет по-другому смотреть на мир". Он молча кивнул, вскочил в седло и, следуя за юношей, поскакал к полю боя.
     Барон сидел прямо на траве, на пригорке, с которого прекрасно просматривалась вся панорама. Казалось, он был безучастен к происходящему. Вертя в руках сорванную травинку и периодически покусывая ее кончик, он вроде бы и не смотрел на битву. Но Артем знал, что барон более чем внимательно следит за ходом сражения, постоянно готовый действовать. Подойдя к барону, Артем опустился на одно колено, чтобы быть поближе, и бросил:
     - Слушаю?
     - Видишь вон тех? - Не поворачиваясь к Артему, Рункель травинкой показал на построенных правильным квадратом воинов, стоящих на небольшом отдалении от сражавшихся. Это были арбалетчики Ливонского ордена, методично обстреливавшие войска князя.
     - Вижу. Арбалетчики, - произнес Артем.
     - Обойди со своими вокруг того лесочка, чтобы тебя не было видно, - барон указывал Артему направление травинкой, - и атакуй их вон из той рощи, что ближе всего подходит к их позиции. Ступай.
     - Понял, - бросил Артем и заспешил с холма.
     На опушку рощи Артем выехал первый. Остановил коня, чтобы следовавшие за ним воины подтянулись и подготовились к атаке. От арбалетчиков их отделяло метров триста, может, даже меньше. Триста метров это, в общем, немного. Их можно пройти по полю не торопясь, срывая цветы и насвистывая приятный мотивчик. Но сейчас им предстояло атаковать арбалетчиков, и Артем понимал, что, пока его кавалеристы доскачут до противника, многие из них останутся на этом проклятом пятачке в триста метров. С такого расстояния арбалет пробивает кавалерийский нагрудник как лист бумаги.
     Артем вспомнил, как читал в одной книге, что в двадцатые годы басмачи, воевавшие с советскими войсками в Средней Азии, курили анашу и смазывали наркотиком морды лошадей перед атакой. И после этого кавалерийской лавой бросались на пулеметы. Из большого отряда, бывало, до пулеметного расчета доскакивал только один. Но этот один и уничтожал расчет. Что же, их задача сейчас уничтожить этот отряд арбалетчиков, пока полк рыцаря Вайсберга не оскудел настолько, чтобы ливонские рыцари смогли бы отбросить его. "Снова сражаемся бок о бок, - подумал Артем про Вайсберга. - Славный воин. Мужественный и наивный, как ребенок. Бывает же".
     Изменение звуков за спиной подсказало ему, что отряд построился для атаки. Повернувшись, он увидел ряд сосредоточенных лиц и блестящих доспехов. Пора.
     Подняв над головой правую руку, Артем призвал к себе внимание. Потом, не торопясь, вытащил меч из ножен. За его спиной послышался множественный лязг. Это копья первого ряда его кавалеристов склонились к врагу. Артем сделал три глубоких вдоха и резко пришпорил коня. Тот мгновенно вынес его из рощи на открытое пространство. За спиной раздался гул сотен копыт.
     Атаку из рощи арбалетчики заметили сразу. Квадрат мгновенно развернулся и начал стрельбу по атакующим. Первый ряд, сделав залп, убегал назад через широкие проходы между стоящими за ними стрелками и там начинал перезаряжать оружие. К этому моменту второй ряд уже делал залп и тоже отступал в заднюю часть строя. Когда стрелял третий ряд, четвертый ряд уже был готов к своему залпу. По четкости действий воинов было видно, что это профессионалы своего дела.
     Вокруг Артема засвистели стрелы. Даже не оборачиваясь, он чувствовал, как падают его воины. Это действительно было похоже на атаку на пулеметы. "Слава Богу, - подумал он, - что никто из них так никогда и не узнает, что такое пулеметы".
     Внезапно опора исчезла, и он полетел вперед, упал на землю и покатился. Вскочив, он обернулся и увидел, как бьется в агонии его лошадь с арбалетной стрелой в горле. Его обтекали атакующие. Падая, ему удалось отделаться небольшими ушибами, однако именно в этот момент в голове его будто взорвалась бомба. Он не помнил, как поймал лошадь одного из убитых бойцов, как вскочил в ее седло, как ворвался в гущу строя уже избиваемых кавалеристами арбалетчиков. Он помнил, как отдавал приказы, как с частью своего отряда контратаковал кавалеристов-ливонцев, посланных для спасения арбалетчиков. Детали боя тоже не зафиксировались в сознании. В голове осталось лишь сверкание стали, брызги крови и люди, сражающиеся и падающие на землю. Потом все изменилось. Ливонцы дрогнули, а все вокруг заполнилось конским топотом. Он понял, что в бой вступил весь засадный полк барона.
     Потом был еще один бой, уже около шатра Великого Маршала Ливонского ордена. Он видел, как съехались в поединке Великий Маршал и князь Андрей и как князь разрубил ливонца почти до седла. Потом была погоня. От угара битвы он очнулся, только когда конь уже стоял по брюхо в воде, а гнать и рубить было больше некого. Уцелевшие во время погони ливонские воины, сбросившие с себя оружие и сумевшие переплыть на другой берег реки Великой, старались скрыться от стрел преследователей в лесу. Тех из них, кто остался на этом берегу и сдался в плен, сгоняли в группы и уводили в княжеский лагерь. Это была победа.
     Артем спрыгнул в воду и умыл лицо холодной водой, перемешанной с кровью, потом подхватил коня под уздцы и пошел к лагерю, собирая свой отряд, вернее, тех, кто остался в живых.

Глава 61 Международное признание

     По коридорам дворца псковского наместника ходили ратники, спешили посыльные, прибывали гонцы, проносились слуги. Дворец был, как и в Новгороде, расположен в кремле и вот уже вторую неделю после торжественного вступления князя Андрея в Псков служил главной княжеской резиденцией.
     Осада города была снята ливонцами сразу после известия о разгроме на реке Великой. Рыцари ушли, а город приготовился встречать победителя и нового правителя. Князь решил на некоторое время перенести ставку сюда. Жизнь постепенно начала возвращаться в мирное русло.
     Артем спешил сейчас на экстренный совет к князю. После того как Новгород и Псков признали над собой власть князя, правительство вновь работало в пожарном режиме. Артему снова пришлось вернуться к исполнению своих обязанностей министра финансов, но теперь уже объединенного, вернее, объединяющегося государства, что прибавило забот. В непривычной обстановке, оторванный от своей канцелярии, где все было налажено и организовано, Артем чувствовал себя неуютно. Многое приходилось делать буквально "на коленке". Но когда он сказал об этом князю, тот усмехнулся.
     - А мне-то как хорошо без этих питерских льстецов, - сказал он. - Здесь, слава Богу, только те, кто сражался со мной, а не чернила на бумагу лил.
     Артем вошел в зал, где уже находились князь и барон Рункель. Князь молча указал Артему на стул. Артем сел. Пауза продлилась не более минуты. В дверь вошел боярин Алексей, ныне верховный воевода Великого князя Ингрийского, и сел за стол напротив барона. Согласно указу князя, боярское достоинство в Ингрии приравнивалось к графскому титулу. Но боярин предпочитал старое название. Князь немедленно заговорил:
     - Времени мало, потому всем быть краткими. Мне необходимо сейчас несколько лет мира в подвластных землях.
     Князь посмотрел на Рункеля. Тот кивнул. Артем заметил острый взгляд, брошенныг Алексеем на барона. Князь продолжал.
     - По этой причине я решил направить полномочного посла в Кенигсберг для заключения мира с Тевтонским орденом. Мы пообещаем им мир, дружбу и торговлю, если они признают единое Североросское государство, а меня - как Великого князя его.
     - Зачем это? - вскипел Алексей. - Мы им хорошо дали по носу. Повели, князь, с дружиной в поход выйти. Юрьев* (* Юрьев - русское название эстонского города Тарту.) возьму, Бог даст, Ревель возьму, добычу привезу. Гроссмейстер Тевтонский сам мира запросит, а мы его данью обложим. Кто же силу не признает?
     - Добычу возьмешь, может быть, - произнес князь иронично. - А на обратном пути тебя литовцы с этой добычей возьмут. А на следующий год тевтоны против нас уже всей мощью пойдут.
     - Отобьемся, - ухмыльнулся Алексей.
     - Хватит, - хлопнул по столу ладонью князь. - Навоевались. Артем, есть ли в казне деньги на снаряжение нового похода?
     - Заем итальянским банкирам, что на этот поход брали, отдавать надобно, Великий князь, - произнес Артем.
     - Видал, - склонив голову, произнес князь. - Мы с тобой, друг, пол-Руси под себя поставили, а тебе неймется. Охладись. В землях наших разброд. Три княжества, два народа, кто в лес, кто по дрова. Если сейчас твердой рукой порядок не наведем здесь, того и гляди, усобица начнется. Мы с тобой еще повоюем. Только до того надобно мне, чтобы Артем вон княжескую казну наполнил, Генрих вон сделал бы так, чтобы и Петербург, и Новгород, и Псков любой наш поход поддержали. А тебе надобно дружину единую создать, чтобы ландскнехт немецкий с ратником нашим волком друг на друга не смотрели. Тогда будем мы с тобой еще и в Юрьеве, и в Ревеле. Да и Кенигсберг не мы, т