е хотите говорить, ну и не надо. Все это уже не важно, важно  дру-
гое. В бумагах действительно не оказалось ничего  интересного,  следова-
тельно - охота продолжается. И в этой охоте вы скорее дичь, чем охотник.

   - Намек понял, - сказал Варгин. - Хорошо, но зачем  вы  положение  на
Земле извращаете?
   Глоб почти отечески улыбнулся.
   - Смешная история. Лет десять назад какой-то идиот показал по телеви-
дению земной фильм, фантастический фильм, и к тому же очень  древний.  И
вот два с половиной часа подряд на экране сплошные ужасы:  ржавые  лужи,
уроды оборванные, дети, - Глоб покрутил пальцем у виска, - больные; тос-
ка смертельная. Фильм показали, а что он  фантастический  -  объявить-то
забыли. Так знаете, какая буря в народе поднялась? Энтузиазм масс,  "все
на охрану окружающей среды!", во какие лозунги. Конечно, жаль стало  на-
род разубеждать, расстраивать. Ну, а дальше -  больше.  Пришлось  прави-
тельству поддержать инициативу снизу; ложь, так сказать, во имя  процве-
тания и демократии, временная мера, - успокоил министр.
   Варгин устал физически и морально, захотелось побыстрее  очутиться  в
своем номере, выпить таблетку и полежать на диване. Но у  него  не  было
желания оставаться более с министром,  министр  ему  наскучил.  Наскучил
своей навязчивой правдивостью. Варгин остановился и сказал:
   - Могу ли я ознакомиться с содержимым пакета?
   - Конечно, вам пришлют рукопись в отель. Читайте на здоровье.
   - Спасибо за экскурсию и интересные комментарии. Я вам очень  призна-
теоен, - поблагодарил Варгин и сухо добавил: - не смею больше вас задер-
живать.
   - Ну-ну, - министр потер высокий лоб и предложил: - я могу вас  подб-
росить к отелю.
   - Не стоит. Пройдусь. Сегодня такой редкий день.
   Варгин резко повернулся и пошел прочь, стараясь не хромать.
   Портье встретил его с видом, полным почтения. Они перебросились  нес-
колькими, ничего не значащими фразами, а в конце Варгин попросил:
   - Любезный, не сочтите за труд  сообщить  приметы  человека,  который
сверлит взглядом мою спину вот уже несколько минут кряду.
   Тот с видом заговорщика сообщил:
   - Рост средний, волосы длинные, взгляд пристальный, но грустный. Гла-
за красивые. Особые приметы: ждет вас, можно сказать, с утра.

   * * *

   - Совсем плохо ему, - сказал Корень, подставляя спину  под  очередной
тюк.
   Подававший тюки Хлыщ остановился на мгновение и посмотрел на Карлика.

   - Может, поговорить с ним?
   Он водрузил на спину Корня огромный тюк и слегка подтолкнул.  Подошел
Желудь.
   - Эй, Желудь, чего с Карликом делать будем? Видишь, какой он расстро-
енный?
   Желудь глубокомысленно посмотрел на свой палец с обгрызенным ногтем и
выдал в пространство:
   - Бедный не тот, кто мало получает, а тот, кто много тратит.
   Хлыщ махнул рукой и положил на него тюк побольше.  Послышалось  моно-
тонное зудение - приближался Серый.
   - Таскаешь, таскаешь, а чего таскаешь, куда таскаешь? Зачем таскаешь?
Для кого таскаешь? Почем таскаешь? Нудовитая река  впадает  в  нудовитый
океан, который вливается через нудовитый пролив в нудовитое море, из ко-
торого вытекает нудовитая река. Нудовитая река впадает...  -  Подойдя  к
Хлыщу, он спросил: - Почему мы всегда что-нибудь таскаем, туда-сюда, сю-
да-туда? Нет бы, построить что-нибудь, построить, а потом разрушить; или
лес валить. Я люблю лес валить. Вжик-вжик, вжик-вжик, пилой как смычком,
а сосна звенит, поет. Соната леса назывется. Давай пилить. Вжик, - я  на
себя потянул. А ты на себя. Ну давай, Хлыщ, я же  не  могу  вперед  пилу
толкать.
   - Ну, вжик, - нехотя сказал Хлыщ.
   - О, хорошо пошла, - обрадовался Серый. - Вжик.
   - Вжик, - потянул Серый и добавил: - ты тоже помогай. И не гни  пилу,
не гни, зараза.
   - Вжик.
   - Вжик.
   - Вжик.
   - Вжик.
   - Вжик!
   - Вжик!
   - Па-а-а-берегись! - крикнул Хлыщ.
   Они разбежались и попадали на тюки. Потом подняли головы,  посмотрели
друг на друга и захохотали. На шум прибежал Корень.
   - Эй, вы чего?
   Корень испуганный жутким весельем, бросился к Серому и принялся тряс-
ти того за плечи. Но тот не унимался. Нелепая  сцена  вдруг  сама  собой
прекратилась. Дикари замолкли.
   Они смотрели на Карлика безучастно стоявшего все время в углу. Первым
прервал затянувшуюся паузу Серый:
   - Этот Карлик хоть слово скажет или нет?
   - Ты себя-то вспомни - как попал сюда,  еще  хуже  был,  -  попытался
сбить напряжение Корень.
   - Не помню, давно это было, - возразил Серый и уже спокойнее добавил:
- Может он и не подсадной.
   - Да, на подсадного не похож, - подтвердил Хлыщ. - Эй, Карлик, хватит
потолок подпирать, иди сюда.
   Карлик наконец очнулся и подошел к дикарям.
   - Ты кто, Карлик? - спросил Корень.
   - Я не Карлик, я Фарбер.
   - Фарбер - это хорошо. Ты как попал сюда, Карлик?
   - У меня двойняшки, жена, ферма...
   - Да ты не волнуйся, - поддержал Корень, - ты по-порядку рассказывай.

   Карлик-Фарбер опять замолчал.
   - Ты извини, что мы на ты, у нас тут по-простому. Тебя где  взяли?  -
спросил Корень.
   - На вокзале... - глядя в пустоту, ответил Фарбер.
   В сортировочную зашел санитар, толкая впереди себя Желудя. Тот спотк-
нулся и глухо, мешком ухнул на пол.
   - Ишь, гад, нашел место, где мочиться.
   Дикари подбежали к Желудю и подняли ослабевшего товарища. Тот безумно
вращал глазами, не понимая, за что его так. Он с тоской посмотрел на ди-
карей и спросил:
   - Почему они нас не любят?
   - Я вот те щас покажу - не любят. Пущай свиньи тебя любят, фрукт  по-
росячий. - Санитар грубо выругался и вышел.
   - Ну и гад, - Хлыщ помахал кулаком вослед санитару. - Так  бы  и  дал
промеж анализаторов. Слушай Карлик, ты кончай нам  про  ферму  заливать,
про ферму теперь забудь.
   - Это точно, - подтвердил Серый, - теперь нам  отсюда  не  выбраться.
Приехали, станция конечная, просим освободить вагоны. Ты нам все расска-
жи, как было. За что теперь на казенные харчи сажают?
   Фарбер прикрыл глаза и закачался.
   - Это у него от голода, - со знанием дела пояснил Корень.
   - Ты, Карлик брось голодовку, еще три дня не поешь, и в карцер отпра-
вят. Все уже пробовано - перепробовано. Ладно, посиди пока. - Он  усадил
Карлика в углу. - Мы сейчас быстро тюки разбросаем.
   Дикари опять принялись за работу. Прошло еще несколько часов,  прежде
чем в сортировочной появился коридорный. Он приказал прекратить работу и
отвел их в блок.
   Когда принесли похлебку, Фарбер не отказался. Дикари переглянулись.
   - Глянь, оживает, - сказал Хлыщ. - Ишь, как щи рубает,  аж  за  ушами
трещит.
   Но отказ Фарбера от продолжения голодовки был скорее актом  отчаяния.
Он доел то, что Хлыщ называл щами, и сказал:
   - Все возвращается на круги своя.
   Хлыщ присвистнул, Корень и Серый  многозначительно  переглянулись,  а
Желудь оторвался от миски и ревниво помотрел на Фарбера. Долговязый пос-
тавил посуду на пол, лег на кушетку закинув ногу на ногу и изрек в пото-
лок:
   - Я тут уже был, - он помолчал еще немного и в гробовой  тишине  про-
должил: - Длина коридора - два пи эр, где эр равно двумстам сорока  мет-
рам; электромагниты сняли, образовались ниши, в  нишах  устроили  блоки.
Ширина блока вдоль коридора - пять метров, следовательно, всего здесь  -
не знаю как это сейчас называется - примерно  шестьсот  блоков.  Если  в
каждом человек по пять, получаем три тысячи дикарей. - Теперь  засмеялся
он. - Три тысячи... Хе-хе... дикарей... Это многовато... Хе-хе  на  один
синх... хе-хе... рофазотрон...
   - Сегодня день юмора? Первое апреля? - завопил Хлыщ. - Каждый  сходит
с ума по своей надобности? Заткните ему глотку.
   ......-Подожди, - вступил Корень, подходя поближе к новичку.  -  Кар-
лик, перестань шуметь, коридорный придет. Скажи толком, значит  мы  пять
лет в ускорителе проторчали?
   - Я тут диплом делал, - разъяснил Фарбер.
   - Слава богу, физик, - вздохнул Серый. - А я уже начал  думать,  дело
до фермеров дошло.
   - Да фермер я, - возразил Фарбер, - а физику давно бросил.
   - Опять ничего не понимаю, - заныл Серый.
   - Замолчи ты, а то интерфейсы пообрываю, - буркнул Хлыщ.
   Корень укоризненно посмотрел на скрипача и  программиста.  Внутри  он
ощутил давно забытый зуд, он почувствовал - сейчас должно случиться неч-
то очень важное, словно к нему пришла какая-то новая  идея.  Собственно,
она еще не пришла, именно, она еще не пришла, а  только-только  постуча-
лась. И если бы он был начинающим мальчишкой, он ее и не заметил бы. Ка-
кой-нибудь любитель на его месте, наверное очень  сильно  разволновался,
стал бы столы накрывать, нарзаном угощать, анекдоты рассказывать и вооб-
ще всячески завлекать. Но Корень был  профессионалом,  правда,  поневоле
безработным. Он не стал суетиться, он знал,  доподлино  чувствовал,  что
идея эта никуда не денется - сама придет и развалится на диване,  еще  и
приставать начнет, на коленки попросится. Корень вдруг понял - этот дыл-
да фермер должен сыграть какую-то важную роль в его судьбе, в судьбе его
друзей, а быть может, и не только их одних. Он спросил, переходя на вы:
   - Вы в город попали, потому что уборочная кончилась?
   - Приехал обсудить, посоветоваться. Совсем плохой урожай,  все  приш-
лось катками заровнять, - ответил Фарбер. - Да я только на  прием  запи-
сался в министерство; приходите через недельку, говорят.  Пришел,  прие-
хал, все мой язык длинный. Зачем я вообще с ним разговаривал? - переско-
чил Фарбер. - Но и то сказать, не каждый день  землянина  встретишь.  Эх
мистер Игор, мистер Игор...
   Дикари встрепенулись: Серый уже собрался что-то спросить,  но  Корень
показал ему кулак, Хлыщ приподнялся, а Желудь громко крякнул. Фарбер ни-
чего не понимал.
   - Вы продолжайте, - как можно мягче попросил Корень.
   - Я с ним всего-то два раза поговорил, на совершенно нейтральную  те-
му, а эти кретины: Гвалта, Гвалта; а я вообще не знаю никакой Гвалты...
   Корень победно посмотрел на дикарей и торжественно произнес:
   - Значит, Бычок дошел!
   - Подождите, ничего не понимаю...
   - Чего ты, Серый, не понимешь? - Хлыщ отечески обнял Серого. -  Через
три недели после бегства Бычка на Санатории появляется  землянин;  дурья
твоя бошка, смычок ты неканифоленный, прыгай и радуйся, он прорвался.
   - Может быть здесь совпадение, подлая игра случая? - Не унимался  Се-
рый.
   Но его уже никто не слушал. Хлыщ заплакал как ребенок. Он подходил то
к одному, то к другому, обнимался, тряс, сморкался, в общем, он был без-
мерно счастлив. Фарбер от удивления привстал, а  Корень  бережно  усадил
его обратно и спросил:
   - Вас заподозрили в связи с землянином и Ремо Гвалтой?
   - Да, они говорили, что Ремо Гвалта - опасный  государственный  прес-
тупник, они все спрашивали меня, что землянин знает о Гвалте, но я ниче-
го не знаю об этом, честное слово.
   Фарбер не понимал, чему радуются эти люди, он не понимал,  зачем  его
поместили сюда. Он не хотел иметь с ними ничего общего; пусть они кричат
и радуются, пусть плачут и ругаются - это его не касается. Это не  могло
его касаться. За несколько дней Фарбер потерял все: семью,  ферму,  нор-
мальное жилье, он потерял свободу, свободу  ходить,  куда  ему  хочется,
свободу делать то что он считает нужным.  Они  настоящие  дикари,  думал
Фарбер, иначе их бы не поместили сюда, в душное высокнаучное подземелье.
Боже! Санаторий ли это? За что его избили и бросили сюда? Из всего мрач-
ного окружения единственным реальным и неоспоримым был гигантский  уско-
ритель, модифицированный таким страшным образом.
   - Не падайте духом, Карлик, - поддержал Корень. - Не сегодня - завтра
все образуется и нас освободят; им придется это сделать. Иначе и не  мо-
жет быть.

   * * *

   До семи часов вечера оставалось десять минут, когда  из  отеля  вышли
двое - мужчина и женщина. Он - пришелец из других, неведомых  ей  миров;
она - жительница здешнего мира, называемого странным  и  неуместным  для
планеты именем - Санаторий. Внешне  они  совершенно  не  соответствовали
друг другу. Отдыхающие, проходящие мимо, оглядывались на них: женщины  и
люди в униформе оглядывались на него, мужчины засматривались на нее.  На
нем был легкомысленный свитер, свидетельствующий о полном невежестве его
обладателя в вопросах современной моды. Его хромота создавала  впечатле-
ние этакого романтического героя с налетом большой университетской  нау-
ки. Она - полная его противоположность: шикарное платье с глубоким выре-
зом находилось в вопиющем протеворечии с одежой ее  спутника.  На  какие
шиши, спрашивается, хмыкнул про себя Варгин и спросил:
   - Нам непременно нужно идти в театр?
   - Конечно, вам обязательно нужно побывать там.
   - Кэтрин, перестань говорить мне вы - это смешно.
   - Если смешно - смейтесь. У вас хорошо получается.
   - Жаркомба скрипучая. Поверь, я очень хочу побыть с тобой, но идти  в
театр... Понимаешь, я сегодня такой театр видел,  мне  теперь  на  долго
хватит.
   - Я понимаю, Изолятор ужасен.
   - И это еще не все. Во вторник рейс на Землю, - добавил, опустив гла-
за Варгин.
   - Вы улетаете? - спросила она и видя, что Варгин не решается ей отве-
тить, помогла ему: - Боитесь меня расстроить? Не бойтесь, я же знаю, что
вам нужно будет улететь, говорите же.
   - Это последний рейс. Осталось два дня. -  Он  посмотрел  на  часы  и
уточнил: - два дня и пять минут.
   - Два дня, - задумчиво повторила Кэтрин.
   Она нагнулась и подняла с асфальта оранжевый лист.
   - А как вы познакомились с Эфже? - спросил Варгин.
   Словно была не одна, а две Кэтрин: одна - деловая  и  сосредоточеная,
другая - наивная и отзывчивая. Эти две Кэтрин  совершенно  не  уживались
друг с другом. Когда что-либо угрожало непререкаемому божеству -  нетри-
виальному прогрессу, появлялась сухая и холодная гимназическая дама.
   - Это деловое знакомство, - плакатным тоном ответила Кэтрин.
   - Кто бы сомневался, - Варгин не отступал. - Но, все  же,  согласись,
парадоксально: простая школьная учительница и, можно сказать, - он  при-
нялся подбирать подходящее слово, - этакий  столп  нации,  -  выкрутился
Варгин.
   - Удивительная история. Однажды, четыре года назад,  меня  пригласили
на заседание комиссии УНП по реорганизации системы обучения. Я  сама  не
понимаю, почему именно меня. Ведь я тогда понятия не  имела,  что  такое
УНП, вообще, был отвратительный период. Мама умерла, от ужасной  болезни
начавшейся еще в молодости, когда она  работала  на  резиновой  фабрике.
Брат куда-то исчез. Он даже не был на похоронах, - Кэтрин удивилась сво-
им словам. - Странно, почему его не было на похоронах? Каким  бы  он  ни
был, он должен был прийти, правда?
   - Конечно. Но, может быть, он не знал?
   - Нет, тут что-то не так, - Кэтрин стала совсем  серьезной,  -  здесь
определенно что-то не так. Ведь Ремо приходил за несколько недель до то-
го, как мама... - она на мгновение прервалась. Да,  именно  тогда  он  и
принес свои бумаги. Кстати, что же в них было?
   Варгин, словно провинившийся школьник, потупил взор.
   - Ну, говорите же, - настаивала Кэтрин. - А то в угол поставлю,  тро-
ечник.
   Варгин молчал.
   - Та-а-ак, не выучил урок.
   - Я учил, - промямлил землянин.
   Они рассмеялись.
   - Нет, серьезно, вы что, потеряли пакет?
   - Да-да, потерял, - подхватил Варгин.
   - Хватит врать. Вы - несчастный, бессовестный лгун. Споткнулся  он  о
ступеньку - еле ходит, калека. Говорите же все, как было, или я ухожу. -
Таков был ее ультиматум.
   Понимаешь, тогда ночью, когда я возращался пешком, на меня наехал ав-
томобиль, небольшой такой, серый или черный...
   - Ночью все автомобили серые или черные, - перебила его Кэтрин.
   - Да, черный, серия САМ, номер 16-03. Двое впереди, один в кепочке  с
пистолетом - сзади. У водителя родимое пятно на правой щеке,  вот  здесь
размером с вишню.
   Кэтрин с восхищением обнаружила в его глазах бесовский огонек.
   - И вы все это успели увидеть?
   - Я пошутил, - разочаровал Варгин. - В общем, переехала она меня. Че-
рез три дня я вернулся на то место. Естественно, ничего не осталось, од-
ни сухие листья.
   - Значит, все действительно так плохо, - сказала Кэтрин.
   - Что плохо?
   - Сначала кто-то рылся у меня дома, а потом они напали на вас. Бедный
Варгин...
   Они подошли к большому зданию с колоннами. Здание  напоминало  ларец.
Вверху на фасаде было написано: "Главный Театр Санаториума".
   - Без пяти семь, - сказала Кэтрин. - Может быть, не пойдем?
   - А что, хорошая идея, - поддержал Варгин. - Давай не пойдем. Как это
я сам не догадался предложить?
   Кэтрин погрозила ему пальцем. В этот момент к ним подошел  отдыхающий
с воспаленными глазами и спросил:
   - Лишнего нету?
   - Нету, - ответил Варгин.
   Когда огорченный отдыхающий отошел, Варгин спросил:
   - Какой это такой - лишний?
   Она рассмеялась.
   - Билет лишний, билет в театр.
   - Что, так много желающих?
   - Да, конечно, у нас очень высокий уровень культуры.
   - Ну, так пусть идет в другой театр.
   - А в другом то же самое, - возразила Кэтрин.
   - Так сколько же у вас театров? - спросил ничего не понимающий земля-
нин.
   - Больше десяти, - гордо сказала Кэтрин.
   - Больше десяти? - удивленно переспросил Варгин. - У-у-у...
   - Что, много?
   - Много, - соврал Варгин и добавил: - Кстати, а как ты собиралась ме-
ня вести в театр?
   - У меня с этим проблем нет, - ответила она.
   - Это почему же?
   - Мне, как правило, приносят билеты.
   - Неплохо. Но вернемся к нашим баранам, - предложил Варгин. -  Больше
у тебя дома никто не роется?
   - Кажется, нет. Ко мне вообще теперь никто не ходит и не звонит.
   - Странно, - не заметив намека, сказал Варгин.
   - Почему странно? Вы как будто даже расстроились, узнав, что мне  ни-
чего не угрожает. Боже, до чего я  докатилась!  Сама  пришла  к  нему  в
отель, выгуливаю его тут, в театр чуть не сводила, а у меня, может быть,
тетрадки непроверенные. Быстро давайте выкладывайте, что  такое  "стран-
но", и вообще, что обо всем этом говорит Глоб? Вы ведь говорили с ним.
   - Да, мы говорили с ним о твоем брате. Он утверждает, что  твой  брат
был распоследним на Санатории бандитом и врагом всех отдыхающих, которые
встали на путь нетривиального прогресса. В общем, у него все гладко  по-
лучается. Брат твой хранил много такого, что не должно  было  попасть  в
руки властей. Наверно, бандиты и рылись у тебя. Потом и со мной невежли-
во обошлись.
   - Чепуха!
   - Так говорит министр.
   - Министр? - Кэтрин заколебалась. - Все равно тут что-то не то.
   Ого, подумал Варгин, да это бунт на корабле. В этом тихом болоте пос-
лушания настоящие черти водятся.
   Кэтрин продолжала:
   - Какие враги? Какие бандиты?
   - Что же, тебе в Унии не объяснили про врагов нетривиального прогрес-
са? По-твоему, владельцы монополий вот так вот, запросто, пошли на  сво-
рачивание производства, отказались от своего жирного куша? Да им глубоко
наплевать на охрану окружающей среды!
   - Я все понимаю, - сказала Кэтрин. - Но я не  могу  себе  представить
Ремо в роли бандита.
   - Ты его плохо знала, - возразил Варгин.
   - Да, я его плохо знала, но не настолько, чтобы поверить в эту чушь.
   - По-моему, верить в чушь вполне в твоем стиле, - заметил он.
   В этот воскресный вечер на улицах было особенно многолюдно.  Отдыхаю-
щие чинно расхаживали по живописным улицам. На перекрестках работали ки-
оски с минеральной водой. Воздух был наполнен каким-то  здоровым  арома-
том. Так и хотелось сказать: жизнь бьет ключом. Да что там сказать,  хо-
телось петь. Варгину вдруг показалось, что нужно как-то отвлечь спутницу
от грустных мыслей. Он сказал:
   - Кэтрин, не надо так расстраиваться, бывает и  не  такое.  Ну,  брат
бандит, ты же здесь ни при чем.
   - Дело не в этом, - возразила Кэтрин. - Ведь в пакете  ничего  такого
бандитского не было.
   - Вроде не было, - подтвердил Варгин.
   - Тогда преступники должны продолжить свою охоту...
   - Логи