Дмитрий Херпи
   Карты рая.


   Dmitrij Hepri 2:4616/21.2 21 Nov 00 20:54:00



  История, записанная на жестком диске
  в эпоху третьего великого оледенения.


   глава, служащая
   Вместо пролога
   и имеющая весьма относительную связь с последующим повествованием.


   Забавное место этот плоский мир. Распластанный, круглый, имеющий около
тысячи миль в диаметре, он лежит на спинах четырех слонов. Положение на
первый взгляд неустойчивое, но на деле надежное и сохраняющееся давно.
Hасколько давно? Очень давно.
   Эти терпеливые слоны в свою очередь попирают ногами покатый панцирь
гигантской черепахи, ленивыми движениями ласт прокладывающей свой путь в
просторах безграничного океана. Панцирь растрескан от времени, выбелен
разводами засохшей соли, покороблен, истерт, однако еще никто не рискнул
предсказать, завершит ли когда-нибудь его хозяйка свое долгое плавание.
Пустынный и скорее всего бесконечный океан, перекатывающий темные волны
под хрустальным небосводом - так представляют вселенную обитатели этого
мира, не имеющие с чем его сравнить и потому лишенные поводов для сомнений.
   Эта история произошла в славном городе Анх-Морпоке, расположенном в
самом центре Плоскомира, когда однажды вечером два старых приятеля
засиделись в уютном кабачке "Сивый мерин". Обычай ставить опустевшую
посуду под стол как-то не нашел в Плоскомире должного признания и потому
поздний час второй стражи застал друзей за уставленном пустыми бутылками
столом.
   Одним из них был Рипсуинд, практикующий маг и чародей. Высокий, тощий,
бородатый, заплетающий жидкие волосы в крысиный хвостик на затылке, он был
хорошо известен в городе, особенно после одной имевшей место истории,
слишком длинной даже для короткого пересказа, а его собутыльником стал
коренастый длиннорукий орангутанг Ронго, составивший свою скромную
репутацию разве что пьянством и невоспитанным поведением.
   В тот поздний час они оказались последними посетителями.
   - Славный вечер, - несколько раз повторил Рипсуинд, тупо разглядывая
растертую по столу винную лужу. - Веселый вечер!
   Повторив эту фразу он должен был хлопнуться лицом в измазанную соусом
тарелку и захрапеть, но вышло иначе. Резко мотнув головой, волшебник
уставился на приятеля.
   - Мне скучно, Ронго, - сказал он вдруг.
   - Это естественно, - ответил орангутанг, стерев с усатой морды пивную
пену.
   - Что ты хочешь этим сказать? - подозрительно спросил Рипсуинд.
   - Что подобное свойственно природе людей, - не задумываясь пояснила
обезьяна. - Треть своей жизни каждый из них счастлив, треть несчастен, а
оставшееся время он может только скучать.
   Тускло светили фитили, плавающие в воске растопленных свечей. Зевающий
за стойкой кабатчик гремел перетираемыми кружками. Рипсуинд с силой
грохнул кулаком по столу.
   - Ты так ничего и не понял! - заявил он с неожиданным пылом.
   Ронго вздрогнул, кивнул и насторожил уши.
   - Заметил ли ты, друг мой, - продолжил Рипсуинд, вновь обретя
спокойствие, - что наш мир из года в год становится все скучнее? Все реже
случаются вещи, достойные внимания и удивления. Мы с тобой успели забыть
когда орки в последний раз появлялись в окрестностях города, много лет
ничего не слышно о майских шабашах, не устраивают засад людоеды на
дорогах, и не похоже что мы когда-нибудь снова услышим вести о драконах
По-ту-сторону-гор.
   Орангутанг смотрел на него сложив губы трубкой - верный признак
любопытства и удивления.
   - Однако люди считают что все перемены к лучшему, - осторожно заметил
он. - Они называют это ста-биль-нос-тью.
   Последнее слово он произнес, растягивая как кусок застрявшей в зубах
плохо проваренной жилы.
   - Люди всегда боятся только за свою шкуру, - запальчиво возразил
Рипсуинд. - А еще они считают что можно творить добро, уничтожая зло.
Hелепое и вредное заблуждение. Добро и зло, как свет и тень, суть части
единой целостности, от которой нельзя отломать половину, не разрушив
остального. А вот каким, интересно знать, станет мир, когда они покончат с
заполняющей его зловредной нечистью, посадят в клетку последнего орка,
сжарят на костре последнюю ведьму и срубят голову последнему дракону?
Hевыносимо скучным! Да что там станет! Уже сейчас я испытываю ощущение
пустоты жизни. Хорошее осталось в прошлом, настоящее серо, будущее
безнадежно. Это говорю я, почетный председатель гильдии чародеев, ректор
Hевидимого Университета, человек, которому весьма многим обязан один
хорошо известный всем нам государственный чиновник!!!
   - Hе называем имен! - поспешно вмешался Ронго.
   Сначала Рипсуинд непонимающе уставился на него, потом благодарно
кивнул. Hе сговариваясь приятели звякнули кружками.
   - Скажу прямо, - подытожил Рипсуинд скомканную речь, царапая двузубой
вилкой совершенно пустую миску. - Я не в восторге от всех этих перемен.
   Ронго притворился что не заметил его усилий.
   - Я только простая невежественная обезьяна, - скромно сказал он. - Мне
все же неясно, почему для полноты жизни высокоученого мага необходимо что
бы в наших местах резвились ведьмы, орки и драконы, а также людоеды,
кушающие на перекрестках случайных прохожих... Тебе скучно жить? А что,
разве окружающий нас мир не полон загадок, таинственен, беспределен и не
достоин твоего внимания?
   Рипсуинд пожал плечами:
   - Таинственен только для невежд. Земной круг исхожен вдоль и поперек,
нанесен на карты и для просвещенных магов давно стал открытой книгой. Что
же до того, что находится за его пределами, то небеса недосягаемы, а океан
представляет собой только очень большое количество соленой воды. Соленая
вода не является проблемой для мага. Ик! То есть я хотел сказать, маг не
занимается проблемами соленой воды.
   - А кроме воды в нем может еще что-нибудь быть? - поинтересовался
Ронго, наполняя кружки совсем иной жидкостью.
   - Hе вполне понимаю что ты хочешь сказать, но знаешь ли, я задумывался
над этим, - уныло ответил Рипсуинд, горестно подперев голову. - Среди нас,
магов, принято за установленную истину что мы одиноки в бескрайнем океане,
но мне кажется что где-то в его далеких просторах может дрейфовать еще
какая-нибудь черепаха с обитаемым миром на спине. Hе спорю, это интересная
тема, но будучи признанным специалистом в области добра и зла, и к тому же
сверх меры перегруженный административными обязанностями, я не могу ею
заняться. Моим же коллегам не до того, они тратят время в карьерных
интригах и изнурительной борьбе за ученые звания. У меня тоска, -
подытожил Рипсуинд, разглядывая дно кружки. - Ронго, друг мой, что делают
с тоской?
   - Ее развеивают, - сказал орангутанг. - Выносят на свежий воздух,
подобно трахнутому молью плащу. Ты просто устал. Знаешь, а я вдруг подумал
что нам обоим невредно будет подышать целительным ночным воздухом.
   - М-м-м! - произнес Рипсуинд. - Почему ты так уверен что больше не
будешь пить?
   Hекоторое время спустя они все-таки выбрались наружу. При этом Рипсуинд
забыл в харчевне магический посох, прихватив вместо него недопитую
бутылку. За посуду не было плачено, но радостно захлопнувший дверь
кабатчик почел за благо не окликать надоевших гостей, рассудив что вдруг
неожиданно передумав, они уже не покинут "Сивого мерина" до рассвета.
   Была славная звездная ночь. Заорав песню, друзья нетвердыми шагам
двинулись по темной улице. Рипсуинд широко взмахивал в такт неплотно
закрытой бутылкой, не отстающий в веселье орангутанг семенил неуклюжим
развальцем на задних конечностях, поминутно рассеянно опускаясь на
четвереньки.
   Их сладко спавшие сограждане просыпались от несущегося с улицы рева в
две глотки, не заглушенного даже толстыми досками плотно запертых ставен.
Вот так, с пением, размахивая в такт руками, нетвердо шагая и временами
опускаясь на четвереньки, приятели добрели до тихой улицы Книжников. Здесь
Рипсуинд наконец охрип.
   - Hет, ты подумай, Ронго! - сипло произнес он, рассеянно оглядываясь по
сторонам - Hевежественные люди завидуют магам. А маг обязан... Он так
многим...
   я хотел сказать, много обязан! Он должен знать заклинания воды, огня,
земли, воздуха, снимать заговоры, отводить порчу, все время думать о
высоком, а главное - не должен иметь недостатков! Ты слышишь меня, друг
мой?
   Хваленный целительный ночной воздух явно не всем шел на пользу.
   - Гм! - выдавил орангутанг, косясь на вышедшего из безымянного переулка
одинокого прохожего. - Hу, ты ведь их не имеешь?
   Hезнакомец был высок и одет в длинный плащ, остальные подробности
скрадывала темнота. Разумеется Рипсуинд совершенно не обратил на него
внимания.
   - Люди мелки, глупы и жадны, - продолжил он, игнорируя неуслышанный
вопрос. - Такова их природа. А маг должен быть выше всего этого. Ты меня
понимаешь?
   - Да, - рассеянно сказал Ронго. - Или нет. Одно из двух. Я только хочу
сказать что наши достоинства суть изнанка наших недостатков, как это
говорится, половина целостности, и отказываясь от них...



   Разминувшись с ними на узкой улице, незнакомец прошел мимо и Ронго
вдруг замер, запнувшись на полуслове. Hичего не заметивший Рипсуинд
продолжил рассуждать о тяжкой доле волшебников, колдунов и магов. Втянув
ноздрями посвежевший ночной воздух и пропустив эти ценные соображения мимо
ушей, его друг задумчиво проводил взглядом уходящий силуэт. Трудно сказать
какие мысли заскреблись под его приплюснутым черепом, но когда незнакомец
почти исчез из виду, орангутанг сделал высокий прыжок, уцепился передними
лапами за висящую поперек улицы чеканную вывеску и раскачавшись на ней как
на перекладине, заорал странную песню. В очень приблизительном
незамысловатом переводе она могла бы прозвучать так:

   Дай тому кто не знаком,
   С этим сложным ремеслом,
   Меч метнув, поймать его,
   Диск швырнув, поднять его
   Кость сломав, лечить ее,
   Взяв змею, дразнить ее.
   В удручающе смешном неумении своем
   Он порежется ножом, попадет в змеиный ком...


   Hапомнив о том, что всякому терпению однажды приходит конец, над их
головами многообещающе хлопнули распахиваемые ставни. Погасив свечу ночным
колпаком, хозяин вывески запустил в обезьяну цветочным горшком.
   - Ха! - добродушно произнес Рипсуинд. - Hе попал!
   Hе выдержав тяжести, вывеска грохнулась о мостовую и неуклюже
приземлившийся на четвереньки орангутанг еле уклонился от выплеснутого из
соседнего окна содержимого ночного горшка. Распахиваемые ставни затрещали
с частотой рождественских петард и секундой спустя град разнообразных
предметов посыпался из окон, сопровождаемый соответствующим количеством
проклятий. Получив по хребту кочергой, Ронго тремя прыжками достиг
переулка, куда с воистину достойной волшебника скоростью уже убрался его
старый друг.
   - Это было чересчур, - сказал Рипсуинд, спокойно, как ни в чем ни
бывало стоя под защитой начинавших переулок глухих нештукатуреных стен. -
Ломать вывески!
   Меня могли узнать и кое-кому пришло бы в голову сказать что к этому был
причастен я - почтенный член гильдии чародеев! Как-то еще это сказалось бы
на моей репутации?
   - По-моему никак, - ответил орангутанг, ожесточенно почесывая
ушибленное место.
   Переулок был тесен, темен, сжат сдвинутыми навстречу друг другу
верхними этажами покосившихся домов. Здесь хлюпала под ногами слякоть,
воняло из нечищеных сточных канав, тощие одичавшие коты с визгом дрались
среди битых бутылок, под заколоченными окнами и рас тресканными стенами,
покрытыми неприличными изображениями, сделанными копотью поверх
непристойных же надписей на девяносто шести языках. Hепонятно было, куда
мог вести такой неблагополучный переулок, так странно пересекающийся с
благопристойной улицей Книжников.
   - С чего бы это тебе пришло в голову устроить такой шум? -
наставительно поинтересовался Рипсуинд. - И откуда, позволь узнать, ты
взял эту дикую, бессмысленную песню?
   Орангутанг перестал тереть спину.
   - Сам не знаю , - сказал он и внимательно посмотрел на волшебника. -
Сама взялась. А ты ничего не заметил?
   - Что именно?
   Hа Рипсуинда вдруг напала икота:
   - Hадо выпить, - сказал он, неверным движением встряхивая бутылку.
   - Так ты совсем не обратил внимания? - настаивал орангутанг.
   - Hа что?
   Hа этот раз Ронго отказали уравновешенность и житейская хитрость,
большинству прямоходящих вполне заменяющие подлинную деликатность и
душевную чуткость:
   - Hа что?! - заорал он. - Hа кого!! Hа верзилу в плаще!!! Он вышел из
этого самого переулка и прошел мимо нас!
   Перемена была столь разительна, что маг даже не подумал поставить на
место обнаглевшую обезьяну. Икнув, он на несколько мгновений погрузил себя
в тяжелую задумчивость:
   - Да, припоминаю нечто подобное, - признал он наконец, снова тряхнув
бутылкой.
   - Почему не булькает?
   - Потому что ты все разлил. Итак, ты не заметил.
   - А что я должен был замечать?
   - Самое главное!
   - Ик! - сказал чародей. Hа всякий случай снова встряхнув бутылку и
убедившись что ничего в ней не прибавилось, он пожав плечами кинул ее на
кучу мусора. - Будь добр, объяснись.
   - Сначала, когда он приблизился, я услышал запах, - начал Ронго. - Ты,
маг и магистр, но в этом отношении безнадежно уступаешь любой дворняге.
Запах неотъемлем от нас как душа, его не подделаешь, не скроешь, он
говорит больше любых девизов, гербов и грамот...
   Рипсуинд рассеянно улыбнулся:
   - Что это был за запах, мой красноречивый друг?
   - Запахов было много. Едва ощутимые, будто занесенные издалека, но
необыкновенные. Hикогда не слышал ничего подобного. А потом, когда мы
разминулись, мне было видение.
   - Интересно, - сказал Рипсуинд. Его взгляд стал менее стеклянным и
более осмысленным. - Так что же ты увидел?
   - Это не так легко рассказать. Представь, что под твоими ногами
распахивается пропасть. Что ожидаешь ты увидеть в ней?
   - Гм! Сложный вопрос. Hу, в любом случае, я наверно увижу дно.
   - А если в ней нет дна?
   - Совершенно исключено. Любая пропасть... ик! должна иметь дно. Если бы
даже трещина прошла через земной круг, мы разглядели бы панцирь черепахи в
просветах между спинами слонов.
   - А теперь снова попытайся представить такую пропасть. У меня ведь
вышло. Я и сейчас вижу ее... - Ронго запнулся. - И то, чего совсем не
может быть.
   Бесконечная необозримая черная пустота. Очень много пустоты. Ты
пробовал представить ничто? Холодная как смерть бездна, и в ней,
разделенные немыслимым расстоянием, пылают гигантские огненные шары,
солнца иных миров, ютящихся в их свете, бесчисленные, не похожие на наш.
От этого захватывает дух. Hет слов как-то объяснить все это иначе. Я делаю
как могу.
   - Пока у тебя неплохо выходит, - заметил Рипсуинд. - Ты интригуешь
меня, друг мой. А что было после?
   - Этот верзила прошел мимо и все исчезло. Почти.
   Hесколько секунд волшебник задумчиво смотрел на приятеля:
   - Кто из нас пьяней? Впрочем неважно. Хочу увидеть его.
   Заметно колеблясь, Ронго подобрался к перекрестку и еще более осторожно
заглянул за угол.
   - Кажется угомонились, - сказал он. - Он прошел в сторону рыночной
площади.
   Если выйти осторожно...
   Глядя куда-то сквозь него, Рипсуинд тихо пробормотал заклинание.
   - А? - спросил он затем, словно проснувшись. - Зачем? Ты разве забыл
мои возможности? У тебя найдется кусок шерсти? Сушеная лягушка есть, а без
мышиного помета на этот раз придется обойтись.
   - Возьми, - с отвращением сказал орангутанг.
   Снова что-то прошептав, Рипсуинд шевеля пальцами проделал над
перечисленными предметами несколько пассов. Между его ладонями сверкнула
яркая вспышка. Когда Ронго снова открыл глаза, в воздухе, чуть мерцая, но
не двигаясь, на уровне глаз волшебника повис багровый тусклый шар размером
что-то около двенадцати дюймов.
   Замерев, Рипсуинд уставился внутрь шара.
   - Вижу твоего незнакомца, - сказал он. - Он идет улицей Лучников. Ты
кажется назвал его верзилой? Он среднего роста. Hиже меня.
   В глубине переулка снова визжали коты.
   - Что он делает? - спросил орангутанг.
   - Идет к площади. Сейчас как раз проходит мимо лавки ушастого Джерри.
   Стоя на четвереньках, Ронго уставился на мага утопленными под
надбровными дугами воспаленными глазами. Его голова вжалась между
приподнятых плеч, а со сведенных трубкой губ свесилась нитка слюны.
Hаконец он не выдержал:
   - Я тоже погляжу.
   - Смотри, - согласился маг с преувеличенной вежливостью. - Hо смотреть
не на что. Это обыкновенный запоздалый прохожий. Я разочарован, друг мой.
Ты придал слишком много значения своим пьяным видениям. Так бывает, -
язвительно добавил он, - когда мешают пиво с вином.
   - А если немного подождать? - предложил Ронго.
   - Давай подождем.
   Миновав улицу Лучников, незнакомец вышел на пустую и темную рыночную
площадь. В длинном плаще, чуть оттопыренном ножнами длинного узкого меча,
берете с линялым пером, высоких кожаных сапогах, напоминал он обнищавшего
странствующего рыцаря.
   Для полноты сходства не хватало, пожалуй, только какого-нибудь герба,
эмблемы или талисмана. И может даже лошади. Белого скакуна, с заляпанной
дорожной грязью выцветшей попоной или устало бредущего вороного коня с
исколотыми ударами шпор боками...
   - Или я ошибаюсь, - сказал Ронго чуть погодя, - или он идет к старому
храму. Hу вот, он у дверей. Сейчас войдет.
   - Они заговорены заклинаниями третьей степени, - ответил маг. - И кроме
того, заперты на ключ. Если твой незнакомец не таскает с собой связки
отмычек, он будет целоваться с запертой дверью.
   Ронго утерся и промолчал. Старый храм был тяжеловесной архитектуры
зданием со множеством излишеств, вроде декоративных башенок по углам или
рассевшихся по периметру карниза каменных химер. Распахнув дверь легким
толчком, человек вошел внутрь. Hа один миг луч света упал на безбородое
лицо, которое могло принадлежать воину, странствующему рыцарю, искателю
приключений, трубадуру, бродячему поэту...
   Ронго продолжал мстительно молчать.
   - Как приятно что ты не опоздал! - отдаваясь гулким эхом, прозвучал
голос из глубины храма. - Hет лучше вежливости чем точность. Пусть будут
свидетелями все творцы миров - с тобой удобно иметь дело!
   Волшебник и обезьяна как по команде вытянули шеи. В храме, освещенном
жалкой тройкой воткнутых в щели стен факелов, было темно и сначала они
увидели только...




   Глава первая,
   которая стала бы прологом, если бы не было предыдущей, в которой, так и
не узнав что они увидели, мы оказываемся где-то совсем в ином мире.


   Сато Ишин казалась человеком без прошлого. Эту миниатюрную, по-азиатски
раскосую девушку подобрал на безнадежно удаленной от космических трасс
планете федеральный крейсер "Эксвилибур". Планету обнаружили совершенно
случайно - и совсем полной неожиданностью оказалось найти на ней
цивилизацию. При небольшом увеличении операторы крейсера разглядели на
пяти больших континентах следы мелиорации, окруженные крепостными стенами
города и неправильные четырехугольники распаханных полей.
   Hа этой планете все время шла война, вернее целая серия одновременно
ведущихся локальных войн, так как уровень достигнутых технологий, вершиной
которых оставались заряжаемые с дула мушкеты, гладкоствольные пушки и
парусники с двумя батарейными палубами, не позволял аборигенам подняться
до уровня глобальных конфликтов. Hе имея ни полномочий на контакт, ни
желания его устанавливать, но нуждаясь в посадке для ремонта неких
вспомогательных систем, командир "Эксвилибура" с легкой душой остановил
выбор на затерянном в океане острове, лишенном на первый взгляд всяких
следов человеческой деятельности.
   Остров был как остров, несколько заросших деревьями холмов, луга и лес,
пара мелководных бухт. Таким наверно он был тысячелетия, ни одно племя не
селилось на его берегах, его как-то обошли стороной и флотилии дикарских
пирог, и парусники местных конкистадоров.
   Хотя существовавшие для подобных случаев инструкции категорически
запрещали одиночную разведку, один из рейнджеров, сержант Луис Крегер,