ой  комнате  Брант
произносил заклинание над золоченой клеткой, в  которой  что-то  возникло,
всего на мгновение. Я видела это, Пирс! Это было ужасно!
   Габрия поднялась на ноги, лицо ее все еще было искажено.
   - Король хуннули был прав! Брант пытается совершить  что-то  кошмарное.
Мы немедленно отправляемся.
   У дверей шатра послышалось ржание трех  хуннули,  как  бы  в  ответ  на
страстные выкрики Габрии.
   Резкие звуки вывели Этлона из небытия.  Он  выступил  вперед,  сознавая
необходимость что-то сделать.
   - Уже  светает.  Сайед,  скажи  нашим,  чтобы  седлали  лошадей.  Пирс,
оставайся с Габрией, пока все не будет  готово  к  отъезду.  Я  сообщу  Ша
Умару, что мы уезжаем.
   Испуг Габрии привел  в  движение  всех,  и  каждый  рванулся  исполнять
приказание Этлона. В какие-нибудь полчаса вся  группа  собрала  имущество,
оседлала лошадей и попрощалась с удивленным  Ша  Умаром.  В  темноте,  под
моросящим дождем, они торопили своих  лошадей  вслед  за  Нэрой,  бежавшей
легким галопом на северо-запад к дороге караванов.



7

   В темноте сырой кладовой  дворца  лорд  Брант  присел  на  табуретку  и
попытался зажечь фитиль лампы,  стоящей  перед  ним  на  столе.  Руки  его
дрожали так сильно, что пламя  вспыхнуло  только  после  третьей  попытки.
Брант подпер голову руками и задумался.
   Стоящая перед ним высокая худая  женщина  скрестила  на  груди  руки  и
взглянула на него с гримасой презрения.
   - Идиот! - прошептала она.
   Заклинание не удалось, а они были так близки к цели.  Начальный  ритуал
был проведен Брантом безупречно,  и  они  даже  смогли  увидеть  создание,
начавшее было появляться в маленькой, специально оборудованной клетке. Все
шло  хорошо,  но,  произнося  заключительные   слова   заклинания,   Брант
замешкался, и в этот роковой момент призрак исчез.
   Мэр в ярости расхаживала по комнате. Брант уже дюжину раз практиковался
в заклинании. Он имел все необходимое для удачного опыта: масляную  лампу,
золоченую клетку, золотой ошейник - его нужно было надеть на шею  чудовищу
- и, несмотря на это, все провалилось. Глубоко  посаженные  глаза  женщины
сузились: а случаен ли был провал? В последнее время она  стала  замечать,
что он начал освобождаться  от  власти  наркотика.  Однажды  он  попытался
воспротивиться ее воле, в глазах его тогда блеснуло упрямство.  Необходимо
увеличить дозу, решила она, чтобы быть уверенной в том, что Брант остается
послушным рабом.
   К  несчастью,  он  выглядел   слишком   измученным,   чтобы   повторить
заклинание. Ждать било выше ее сил, но мэр понимала, что заставлять Бранта
повторить попытку бесполезно,  пока  он  как  следует  не  отдохнул  и  не
восстановил силы.
   Женщина вспомнила об их творении и смягчилась.
   Горфлинги, как она их называла,  были  достаточно  маленького  роста  и
имели способность незаметно появляться и исчезать.  Они  были  воплощением
зла, и, согласно Книге Матры, их существование придавало колдунам  большую
силу, достаточную для того, чтобы вызвать человека из  царства  мертвых  в
мир живых. И,  что  для  мэра  было  наиболее  важно,  горфлинги  наделяли
магической властью даже тех, кто не обладал к ней врожденным  талантом.  В
своей  книге   Матра   объясняла   опасности,   сопровождающие   появление
горфлингов, но мэр не обратила на это внимания. Опасности не будет, решила
она, потому что в ее силах контролировать их действия.
   Мэр улыбнулась про себя. Как только горфлинг подчинится ее команде, она
сможет перейти к следующему пункту своего плана. Она использует колдовство
и армии Пра-Деш, чтобы подавить любой  мятеж  внутри  страны  и  завоевать
остальные четыре королевства Союза Алардариана. Это станет  хорошей  базой
для вторжения в другие страны Востока и севера, и, когда весь Восток будет
у нее под пятой, она обрушится на племена варваров и  присоединит  богатые
Равнины Темной Лошади к своим владениям.
   Женщина мечтательно откинула голову и засмеялась. Империя будет ее - не
просто город, но целый мир! Но взгляд, брошенный на изгнанника, безучастно
глядящего в пол, отрезвил ее. После этой неудачи ей придется наблюдать  за
ним попристальнее. А когда горфлинг  наконец  будет  ею  заполучен,  Брант
отправится в глубокий  колодец  -  подземную  темницу,  служившую  хорошим
средством избавиться от неудобных.
   Единственной угрозой себе мэр считала колдунью из другого  клана.  Один
из ее шпионов донес  до  нее  слух,  что  Хан'ди  Кадоа  тайно  послал  за
колдуньей в надежде  избавить  город  от  Бранта.  Женщина  фыркнула.  Она
ожидала прибытия девушки, но еще не решила, что удобнее, убить ли ее сразу
или захватить в плен. У нее еще есть время подумать над этим. Сейчас у нее
задача поважнее: завладеть горфлингом.
   Мэр раздраженно убрала все  принадлежности  опыта,  спрятала  золоченую
клетку и Книгу Матры в тайник, который  она  приказала  соорудить  в  полу
старой кладовой. В  эту  комнату  под  страхом  смертной  казни  запретили
заходить всем обитателям дворца.
   Когда Брант хорошенько отдохнет, они начнут снова. А  до  тех  пор  она
может заняться подробной разработкой плана вторжения в Портейн, соседнее и
ближайшее из пяти королевство к Кале.
   Движением руки она приказала Бранту лечь на соломенный тюфяк, служивший
ему постелью. На стене, у которой он лежал, висела цепь.
   Он не обратил внимания на ее приказание, и она толкнула его так, что он
упал на колени. На мгновение в его глазах вспыхнул огонек упрямства.
   - Брант, - сказала она ледяным голосом, - иди к стене.
   Взгляд мужчины потух. Он пошаркал к своему месту, как  побитая  собака.
Цепь замкнулась вокруг его запястий. Женщина оставила ему немного  воды  и
пищи и, выйдя, заперла тяжелую дверь на тяжелый замок.
   Мэр поднялась на третий этаж в свои покои.  Все  обитатели  дворца  уже
спали. С довольным смешком она ступила  на  балкон  своей  спальни.  Внизу
раскинулся спящий Пра-Деш.
   Женщина нашла взглядом изгиб реки Серентайн, серебристо  поблескивающей
в лунном свете. Далеко на севере, по руслу реки, расстилались  возделанные
поля Калы. Далее река терялась в темноте, но мэр  продолжила  ее  в  своем
воображении, миновала границы Калы и вступила в Портейн и в  другие  земли
Пяти Королевств...
   - Скоро, - прошептала она, - очень скоро.


   - Габрия! - ее окликнули сзади, крик был  громким,  перекрывающим  стук
копыт.
   Девушка сделала вид, что ничего не слышала. Она знала,  что  этот  крик
значил: они ехали уже несколько часов, и люди хотели  отдыха.  Но  видение
так ярко отпечаталось в ее мозгу, что подгоняло ее вперед, все  быстрее  и
быстрее. Она продолжала скакать. Ей нужно  настичь  Бранта,  пока  еще  не
слишком поздно.
   Крик повторился:
   - Габрия!
   "Габрия, этот путь коварен. Мы должны замедлить шаг, - сказала Нэра.  -
Другие не поспевают за нами".
   - Тогда пусть остаются. Мне никто из них не нужен, - крикнула девушка.
   Нэра продолжала бежать, но Габрия чувствовала, с какой неохотой она это
делает.
   "Я знаю, наши мужчины - причина твоего смущения, но  ты  не  можешь  их
оставить. Тебе нужны они все".
   Габрия склонилась  к  шее  лошади.  Голова  ее  болела  от  вина  и  от
постоянных тяжелых мыслей о предстоящем  поединке,  о  событиях  прошедшей
ночи, об Этлоне и Сайеде. Она была расстроена, смущена и  не  в  состоянии
рассуждать разумно.
   - Нет. Они не нужны мне. С ними я веду себя как дура.
   Нэра фыркнула, будто рассмеялась:
   "Я замечала. Но мы не можем больше бежать с такой  скоростью.  Мой  сын
этого не выдержит".
   Габрия повернулась назад и увидела  вдалеке  маленький  черный  силуэт.
Жеребенок бежал по слякоти, изо всех  сил  стараясь  догнать  мать.  Эурус
скакал рядом, и далеко позади них - семеро мужчин и другие лошади.
   Габрия сказала:
   - Прости меня, Нэра.
   Хуннули сразу же замедлила шаг, и вскоре Эурус и жеребенок  поравнялись
с ними. На их черных спинах там и тут виднелись брызги красноватой  грязи.
Жеребенок  был  настолько  уставшим,  что  у  него  не  хватило  сил  даже
облегченно фыркнуть.
   Вскоре их догнали мужчины. Лошади их тяжело дышали, и копыта их были  в
грязи. Пирс выглядел вконец измотанным.
   Этлон, который, казалось, менее других  пострадал  от  бешеной  скачки,
хотел что-то сказать, но Габрия, кинув на него быстрый взгляд, повернулась
спиной ко всей компании и продолжала путь,  теперь  уже  в  более  щадящем
темпе. Спутники переглянулись, но ни один не высказал вслух того, что было
у всех на уме. Так, в полном молчании, и ехала группа на север, следуя  за
колдуньей Габрией.
   После полудня дождь наконец кончился, и  теплый  южный  ветер  разогнал
облака, очистив высокое весеннее небо. К  вечеру  золотисто-зеленые  холмы
просохли под теплыми лучами, и с сырого востока потянуло свежими  запахами
трав и цветов.
   Уютное   тепло   весеннего   солнца   просушило   плащи   и    капюшоны
путешественников, их багаж и их лошадей и подняло  их  настроение.  Габрия
чувствовала, что напряжение и расстройство,  владевшие  ею,  растаяли  под
жаркими лучами. И хотя ее сон все еще тревожил и торопил ее в Пра-Деш, она
начинала понимать, что внутреннее смятение проистекало от другой причины -
мужчин. С ними она чувствовала себя дурой.
   Она беспокоилась и нервничала, думая о конфронтации мэра с Брантом.  Но
сейчас мысли об этом отошли на задний  план,  оттесненные  думами  о  двух
мужчинах - двух ее друзьях.
   Она все еще любила Этлона, но он, казалось,  был  совсем  равнодушен  к
ней. С другой стороны, было очевидно, что Сайед ее обожал, но она  и  сама
не могла понять, нужен ли он ей. Она просто разрывалась на части.
   От остальных тоже не приходилось  ждать  помощи.  Пирс,  ее  постоянная
опора и поддержка, казался больным и уставшим то ли от долгого холода,  то
ли от долгих споров  с  Хан'ди.  Торговец,  со  своей  стороны,  постоянно
торопил группу, напоминая всем о необходимости добраться до Калы как можно
скорее. Бреган никогда не выпускал  лорда  Этлона  из  поля  зрения  и  не
оставлял его одного надолго - Габрия просто не успевала с ним  поговорить.
Оставшиеся трое воинов вообще не говорили Габрии ни слова.
   Это путешествие истощит терпение Амары, подумала Габрия. Тем  не  менее
она знала, что Нэра была права: ей нужна помощь их всех,  чтобы  добраться
до Пра-Деш и найти  Бранта.  Без  них  она  бы  погибла.  Девушка  глубоко
вздохнула. Если она станет изводить спутников своим дурным  характером,  в
этом будет мало хорошего. Ей нужно взять себя в руки и самой разобраться в
своих запутанных чувствах.
   Когда  группа  остановилась  лагерем  у  небольшого   озерца,   Габрия,
успокоившись, вела  себя  так,  будто  ничего  не  произошло.  Ее  прежнее
смятение и гнев были похоронены и забыты. Она смеялась и шутила с Сайедом,
болтала с Хан'ди и поддразнивала Брегана за его  коротконогую  приземистую
лошадь. Она попыталась заговорить и с Этлоном, но без особого успеха. Весь
вечер вождь был молчалив, а мысли  его,  видимо,  витали  за  тысячу  миль
отсюда.
   Следующие несколько дней компания  продолжала  быстро  продвигаться  на
север, следуя за Габрией и ее хуннули. Девушка заставляла их работать  изо
всех сил, потому что сознание необходимости поторопиться,  пробужденное  в
ней видением, день ото дня становилось все сильнее. Они теряли драгоценное
время. Им нужно во что бы то ни стало достичь Пра-Деш, пока Брант снова не
попытался произнести заклинание.
   Нэра и Эурус старались бежать с  той  скоростью,  которую  мог  вынести
малыш хуннули,  но  тяжелое  путешествие,  непрерывное  движение  начинали
сказываться на ослабевших лошадях.
   Как-то днем (они были уже в четырех  днях  езды  от  Джеханана)  лошадь
Брегана споткнулась, попав ногой в нору грызуна, и упала, тяжело  придавив
своего седока. Габрия, ехавшая позади  воина,  услышала  громкий  треск  и
увидела, как Брегана швырнуло о землю. Она соскользнула вниз и побежала  к
нему. Голова  его  была  в  крови,  в  глазах  застыло  выражение  боли  и
изумления. Он попытался выбраться, но снова упал.
   Все остальные спешились и подбежали  к  ним.  Пирс  осмотрел  раненого,
затем поднял на Этлона глаза с видимым выражением облегчения.
   - Он расшибся, и рана сильно кровоточит.  Возможно,  придется  наложить
швы, но все будет в полном порядке.
   - Стабсу не выжить, - хмуро заметил один из мужчин.
   Они повернулись к жеребцу Брегана, все еще  бившемуся  на  земле.  Трое
хуннули стояли рядом с раненой лошадью, приблизив свои морды к  ее,  будто
успокаивая и утешая.
   Виднелись раздробленные, окровавленные остатки того, что раньше было ее
передними ногами.
   Этлон выругался. Он знал, как Бреган любил свою лошадь. Он молча  вынул
меч и опустился на колени перед лошадью.
   - Нет! Подожди! - нечеловеческими усилиями Брегану удалось  сесть,  его
лицо исказила гримаса боли. На лбу  его  была  широкая  рана,  и  по  лицу
стекали струйки крови. С трудом он повернулся в сторону своей  лошади,  и,
когда он понял, что все кончено, кровь на его лице смешалась  со  слезами.
Он медленно подполз к Стабсу и положил его голову себе на  колени,  словно
баюкая.
   Жеребец тихо заржал и затих в руках Брегана. Не говоря ни слова, старый
воин мягко запрокинул голову лошади назад, обнажив горло. Этлон, нацелясь,
точно и быстро вонзил меч в шею. Стабс умер мгновенно.
   Бреган, весь в крови и в слезах, закрыл жеребцу глаза и отвернулся.
   Они сняли седло и узду и засыпали тело  Стабса  землей.  Пирс  и  Сесен
бережно подвели Брегана к кобыле лекаря  и  помогли  взобраться  в  седло.
Когда  они  продолжили  путь,  почти  совсем  стемнело,   и   вскоре   они
остановились на ночлег в укромной лесистой долине, всего в полудне езды от
клана Рейдгар.
   Пока воины разбивали маленькие походные шатры, а Габрия разводила огонь
для ужина. Пирс приступил к врачеванию ран Брегана. Воин пришел в  себя  и
сыпал проклятиями сквозь стиснутые зубы, пока  лекарь  осторожно  промывал
рану на лбу. Покончив с этим. Пирс начал накладывать швы, пользуясь тонкой
костяной иголкой и конским волосом. Этлон и Хан'ди подошли и сели поодаль.
   - Удар был очень серьезным, - сказал Пирс безо  всяких  предисловий.  -
Кажется, ему понадобится по меньшей мере день отдыха.
   Вождь вопросительно взглянул на Хан'ди.
   Дворянин закрутил ус и сказал:
   - У нас немного времени. Если мэр не  отступит  от  своего  плана,  она
вторгнется в Портейн через пятнадцать дней.
   - Мой лорд, я... Ох! - Бреган вздрогнул и уклонился от иглы Пирса.
   - Вот что бывает, когда ты дергаешься! Ты  хуже  ребенка,  -  вычитывал
лекарь. Он развернул Брегана к свету, чтобы лучше видеть рану.
   - Если ты собирался сказать, что тебе не нужен отдых,  -  сказал  Этлон
воину, - забудь об этом.  Мы  все  нуждаемся  в  отдыхе.  -  По  лицу  его
пробежала тень мысли: казалось, он что-то вспомнил.  -  Правда,  мы  можем
использовать несколько новых лошадей и медикаменты.
   Пирс проницательно взглянул на вождя:
   - Вы предполагаете остановиться в Рейдгар Трелд? Вам нравится эта идея?
   - Нет. Но они близко, а у нас нет выбора.
   Хан'ди спросил:
   - А что такого с Рейдгаром?
   - С самим кланом ничего особенного, - сказал Пирс, завязывая узелок  на
лбу у Брегана. - Все дело в их вожде, лорде Каурусе. Он ненавидит магию  и
не доверяет богатству Хулинина и влиянию, которым он  пользуется.  Прошлым
летом, когда Медб втянул кланы в войну, лорд Каурус не выступал на стороне
Медба, но, однако, не был союзником лорда Сэврика.  Его  клан  остался  на
своих землях, выжидая, как повернутся события.
   - Я не понимаю, чего он собирался ждать, - заметил Бреган. -  Его  клан
никогда не вынес бы атаки Медба, если бы тот выиграл сражение у Аб-Чакана.
   Этлон усмехнулся:
   - Каурус до сих пор не верит, что мой отец и  Габрия  уничтожили  Медба
без чьей-либо помощи.
   - Он не очень-то нам обрадуется, - сказал Бреган, хмурясь.
   - Ему придется смириться с законами гостеприимства, - отрезал Этлон.  -
Мы получим необходимую помощь.
   Пирс закончил свою операцию и стал приводить инструменты в порядок.
   - Действие  закона  гостеприимства  распространяется  и  на  Габрию?  -
спросил он осторожно.
   Хан'ди разыскал глазами Габрию: она помогала Сайеду собирать ужин.
   - Она поедет с нами. Разве законы клана не проясняют этот вопрос?
   - Каурус может не обратить внимания на такие детали  закона,  но  я  не
позволю ему этого сделать, - ответил Этлон.
   Бреган и Пирс обменялись взглядами, отмечая ледяную решимость в  голосе
вождя.
   - Надеюсь, ты прав, - сказал Пирс. - Габрии  отдых  нужен  больше,  чем
кому-либо из нас.
   Повисла пауза. Вождь наклонился вперед и спросил:
   - Почему?
   - Думаю, что эта конфронтация Бранта потрясла ее гораздо больше, чем мы
предполагали. Она не щадит себя.
   Этлон поднял брови. Его холодные темные глаза немного потеплели,  и  он
кивнул головой.
   - Мы все не щадили ее, - сказал он тихо,  похлопал  Пирса  по  плечу  и
вернулся к работе.
   После ужина Этлон намекнул на предстоящую остановку  в  Рейдгар  Трелд.
Габрия  помрачнела.  Она  не  любила  лорда   Кауруса.   Он   казался   ей
самонадеянным, высокомерным и к тому же был весьма невежлив  с  теми,  кто
нарушал его спокойствие. Прошлым летом он также дал понять, что не выносит
магию - и он внушал это своему клану.
   Пока мужчины укладывались на ночь, Габрия предприняла  долгую  прогулку
вдоль речушки, что, извиваясь змейкой, бежала по дну долины. Она никого не
взяла с собой  -  только  свои  раздумья.  Она  хотела  найти  утешение  в
одиночестве, но это ей так и не удалось.
   По дороге в лагерь, пересекая луг, где паслись кони, она вдруг заметила
Этлона, стоящего рядом с Эурусом. Вождь  задумчиво  чистил  щеткой  черные
бока хуннули.
   Некоторое время девушка наблюдала  за  ним,  спрятавшись  в  тени.  Она
собиралась спросить его, что же происходит  между  ними,  и,  если  хватит
смелости, любит ли он ее еще. Но боязнь узнать правду сдерживала ее.
   Наконец она набралась решимости и вышла из  тени  деревьев.  Когда  она
подошла  к  Эурусу,  сердце   ее   бешено   заколотилось.   Большой   конь
приветственно заржал, и Этлон, обернувшись, прекратил свою работу.  Затем,
чтобы скрыть волнение и дрожь  в  руках,  он  принялся  тщательно  чистить
щетку.
   К ним тихо подошла Нэра, и Габрия  благодарно  прислонилась  к  теплому
боку кобылицы.
   - Этлон, я...
   Он, казалось, не услышал ее. Он снова принялся чистить Эуруса и  сказал
ей:
   - Я хочу, чтобы завтра, перед прибытием в лагерь  Рейдгара,  ты  надела
юбку. Сними и спрячь свой меч и не говори ни слова вслух.
   Габрия выпрямилась и почувствовала, что ее лицо начинает пылать.
   - Я так и собиралась поступить, - сказала она, слова ее дышали гневом.
   - Хорошо. Нам нужна поддержка Рейдгара. И еще, - продолжал он, - каждый
из нас ждет от тебя слишком многого. Мы должны поэтому оберегать тебя.
   Этлон глянул на девушку. Было слишком темно, и он не  разглядел  ни  ее
лица, ни выражения обиды и смущения на нем.
   - Габрия, - сказал он, и щетка в его руке замелькала чаще, - я пустился
в это путешествие, чтобы помочь тебе, а не для того, чтобы стоять  у  тебя
на дороге. Отныне я ухожу в сторону и разрешаю тебе...
   Габрия, разъяренная вконец, накинулась на него.
   - Разрешаешь?! - закричала она, приближаясь к нему. - Не надо быть моим
благодетелем, не надо говорить мне этих праведно-загадочных вещей,  Этлон.
Я такого не заслужила! - Она вперила в  него  глаза.  -  О  чем  таком  ты
болтаешь?
   Дни напролет Этлон размышлял, что он скажет Габрии наедине. Теперь  они
были вдвоем, но все вышло совсем не  так,  как  он  планировал.  Он  хотел
обнять ее, вновь почувствовать ее любовь и теплоту. Но вместо этого  перед
глазами стояла все та же картина: ее сильное,  стройное  тело  в  объятиях
Сайеда, и чем больше он думал об этом, тем сильнее играли  в  нем  гнев  и
ярость.
   -