один  мускул  -
ничто не выказывало той внутренней борьбы, что в  нем  происходила.  Но  в
конце концов он, видимо, пришел к  какому-то  решению,  потому  что  отвел
взгляд от горящих поленьев  в  очаге,  затем  выплеснул  из  своего  кубка
остатки вина и швырнул его о каменный  подлокотник  сиденья.  Он  даже  не
заметил, что роговой кубок треснул от силы удара.
   Вставая, он сдержанно и кратко сказал людям:
   - Уже поздно. Завтра мы подумаем обо всем, что нужно  для  путешествия.
Габрия отправится в Пра-Деш.
   Его товарищи были напуганы резкостью финала. Тем  не  менее  все  стали
расходиться.
   - Бреган, - позвал Этлон  одного  из  воинов,  -  останься.  Мне  нужно
поговорить с тобой.
   Габрия взглянула на спину вождя, стараясь не дать разгореться обиде. Он
принял решение один, не сказав ей ни слова; может  быть,  ему  все  равно?
После ее возвращения из храма Амары Этлон, ей казалось,  умеет  лишь  быть
гневливым и раздраженным. Быть может, она не знала  раньше  его  истинного
лица. Он не беспокоится о том, что она тосковала одна,  его  волнует  лишь
то, что она ослушалась его приказания не покидать храма  и  отправилась  в
Корин Трелд. А может, за эти шесть месяцев он просто  переменился  к  ней?
Она поднялась, чтобы уйти; на сердце было невыносимо тяжело. В этот момент
Пирс коснулся ее рукава, и она подняла глаза.
   Лекарь прочитал ее взгляд и все понял.
   - Не принимай его грубость близко к сердцу. Обязанности  вождя  слишком
тяжелы для него сегодня, - сказал он мягко.
   Она пристально посмотрела на своего старого друга и сжала его руку:
   - Ты не так часто защищаешь Этлона.
   Светлые глаза лекаря встретились с ее глазами, в них светилась симпатия
и забота.
   - Мне нужны вы оба. Не  волнуйся.  Этлон  станет  прежним,  как  только
утихнут страсти.
   Она устало кивнула; в сердце теперь было больше надежды, чем осуждения.
Лекарь взял ее за руку.
   - Идем. Твоя постель ждет тебя, как прежде.
   Он вывел Габрию наружу, и вместе они пошли к его шатру.  Один  раз  она
обернулась и глянула  на  освещенный  вход  шатра  в  надежде,  что  Этлон
окликнет ее. Но он разговаривал со  своим  воином  и,  казалось,  даже  не
заметил ее отсутствия.  Девушка  опустила  голову  и  поспешила  вслед  за
Пирсом.
   В зале остались лишь  лорд  Этлон  и  Бреган.  Воин  стоял  у  помоста,
терпеливо ожидая, когда вождь заговорит.
   Бреган был двадцатью годами старше Этлона и на  несколько  дюймов  ниже
него. В его темных волосах уже пробивались серебряные нити. Одет он был  в
темную рубашку и штаны, совершенно не украшенные золотым  орнаментом,  как
полагалось воину его опыта. Черты его  лица  были  четкими  и  ясными,  но
глубокая грусть наложила на них свой отпечаток. Бреган смотрел  на  своего
вождя спокойно, потому что знал, о чем тот его спросит, и знал также,  что
он ему ответит.
   - Бреган, - наконец прервал молчание Этлон, - я дважды просил тебя быть
воеводой, и ты дважды отказывался. Мне приходится просить тебя  снова.  Ты
один можешь командовать моими воинами.
   Бреган поежился:
   - Лорд, вы знаете, что я не могу.
   Этлон поднял руку:
   - Перед тем как отказать снова, выслушай меня. Я еду в Пра-Деш  с  леди
Габрией.
   Воин не удивился.
   - Хорошо. Брант должен умереть, - сказал он безо всяких эмоций.
   - А Габрия не должна. - Он положил ладони на плечи друга. - Я знаю, что
ты чувствуешь, но сейчас я - вождь,  и  я  должен  оставить  свой  клан  в
надежных руках. Путешествие продлится месяцы. Ты  достаточно  мудр,  чтобы
управлять и сохранить уважение совета. Нет никого, кому бы я мог  доверять
больше, чем тебе.
   - Лорд, вы оказываете  мне  великую  честь,  но,  пожалуйста,  выберите
другого! Я не могу нарушить обета.
   Этлон внимательно посмотрел на мужчину, стоящего перед  ним,  и  увидел
непреклонный отказ в глазах Брегана. Из пяти человек личной  охраны  лорда
Сэврика, из тех, кто был с ним в день его убийства, только двое  еще  были
живы. Двое воинов предпочли самоубийство позору поражения,  один  умер  от
болезни по дороге назад в Хулинин Трелд. Говорили, что он  просто  утратил
веру в жизнь. Четвертый покинул войско и теперь каждый день  напивался  до
бесчувствия. Только Бреган остался воином.  После  смерти  Сэврика  он  по
собственному желанию отказался от приличествующего ему положения и от всех
подарков, которые он заработал преданной службой. Теперь он  находился  на
равном положении с молодыми воинами, только что вступившими в  войско.  Он
начнет все снова, сказал он Этлону, чтобы вернуть былое уважение и честь.
   Вождь покачал головой. Он, конечно, понимал поступок Брегана, но это не
могло помочь ему решить проблему.  Все  это  время  он  медлил  с  выбором
воеводы в надежде, что, может быть, Бреган примет его предложение.  Сейчас
же он был вынужден сделать выбор, и в очень короткий срок. Он убрал руки с
плеч Брегана и вновь принялся шагать по залу.
   - У тебя есть какие-нибудь предложения? - спросил он.
   - Гутлак мог бы служить вам верой и правдой.
   - Он слишком молод.
   Губы Брегана тронула легкая улыбка:
   - Вы в его возрасте уже давно командовали войском.
   Этлон остановился и задумался.
   - Я и забыл об этом.
   - Он прекрасный воин, и к нему  хорошо  относятся.  Он  был  бы  просто
великолепным наставником для молодых.
   - Он ведь твой кузен, не так ли? -  внезапно  спросил  Этлон,  нахмурив
брови. Старый воин улыбнулся. Ситуация повторяется,  они  лишь  поменялись
ролями.
   - Я и забыл об этом, - ответил он в тон Этлону. Затем шагнул вперед:  -
Лорд, у вас есть кто-либо еще на примете?
   Этлон обернулся, удивленный.
   Бреган, показалось ему, собирается просить  его  о  чем-то,  но  в  его
голосе проскользнула нотка нерешительности.
   - Разрешите мне сопровождать вас, - сказал воин, - я не  уберег  вашего
отца, но, клянусь своей жизнью, я уберегу вас. Вам нужна  охрана.  Я  могу
быть одним из них.
   - Бреган, это  путешествие  затевается  не  ради  удовольствия.  Габрии
предстоит встреча с магией лицом к лицу.
   - Я знаю. Леди Габрия тоже нуждается в защите, вы видите сами.
   - Хорошо, собирай вещи.
   - Спасибо, лорд.
   Бреган отдал честь вождю и ретировался, оставив Этлона наедине с хаосом
мыслей. Молодой правитель расхаживал по  залу  в  раздумье  еще  несколько
минут, затем вышел наружу и направился по одной  из  тропинок  на  вершину
холма, чтобы осмотреть лагерь. В верхней части склона, среди  низкорослого
кустарника, лежал большой, плоский камень. Это было любимым местом Этлона:
отсюда открывался  прекрасный  вид,  позволяющий  осмотреть  целиком  весь
лагерь.
   Он поплотнее запахнул плащ, спасаясь от ночного ветра, сел  на  камень,
поднял голову, рассматривая темные облака  и  яркие  скопления  звезд  меж
ними, нарушавшие однообразие черного неба; полная луна стояла  высоко  над
равнинами.  Затем  он  перевел  взгляд  вниз,  на  лагерь.  Черные   шатры
растворялись в темноте, но там и  здесь,  разрывая  черноту  ночи,  горели
костры.
   Это вид обыкновенно давал Этлону силу и утешение. Сегодня же он  больше
тревожил его. Обязанности и обязательства перед  кланом  всегда  были  его
единственным долгом. Когда был жив отец и Этлон был всего-навсего  воином,
долг был прост и ясен: защищать клан и вождя силой своих мускулов и  силой
своего  оружия.  Сейчас  вождем  был  он,  и  понятие  долга   значительно
расширилось. Ему все так же предстояло охранять клан Хулинин, но теперь он
должен был еще и мстить за смерть  отца,  защищать  и  поддерживать  честь
клана, сохранять мирные отношения с другими кланами равнин. А теперь  дела
осложнялись и тем, что он любил эту еретичку колдунью, любил больше  жизни
своей и опасался за ее безопасность.
   Этлон взмолился  небесам  даровать  ему  силы  в  принятии  правильного
решения. Он едет  в  Пра-Деш.  Гутлак  станет  командующим  на  время  его
отсутствия. Этлон оставлял Хулинин на милость богов.
   Вождь горько усмехнулся и встал.  Решение  было  принято:  беспокойство
ничему не  поможет.  Оставалось  еще  достаточно  дел:  проблемы,  которые
следует утрясти, планы, которые надо  составить,  и  путешествие,  которое
пора начать. К добру иль к худу, но он едет в Пра-Деш вместе с Габрией.
   Спокойный теперь, он спустился с холма и вернулся в шатер в свои покои.
Он хотел заглянуть к Пирсу, но ночь была глубока, а Габрия утомилась после
долгого путешествия. Он решил подождать до утра: пусть  она  отдохнет.  Он
знал, что был недостаточно ласков и приветлив с ней сегодня - завтра утром
он исправится, попросит у нее прощения.
   Зевая, Этлон отстегнул меч  и  положил  его  рядом  с  постелью.  Через
несколько мгновений он уже спал, убаюканный мечтами о Габрии.



4

   Габрия была рада вернуться в шатер Пирса. Было так приятно  растянуться
на своем старом тюфяке и слушать доносившиеся  снаружи  знакомые  звуки  и
голоса. Ее тело устало, а голова утомилась думать постоянно об одном и том
же. Она хотела спать, но никак не  могла  заснуть.  Странное  беспокойство
владело ее мыслями, заставляя ее ворочаться в постели.  Девушка  не  могла
понять причину своей тревоги. Казалось, она проистекала  откуда-то  извне.
Это было какое-то смутное предчувствие, взывавшее из глубины сознания.
   Незадолго до рассвета задремавшая Габрия  вдруг  проснулась  от  резкой
боли, охватившей низ живота.
   - Нэра! - сказала она вслух.
   "Габрия, - прозвучал ясный голос в ее  мозгу,  -  пожалуйста,  приходи.
Время наступило".
   Девушка задержалась лишь на минуту - столько времени  понадобилось  ей,
чтобы натянуть ботинки, застегнуть пояс и кинжал. Затем  она  выбежала  из
шатра и понеслась к пастбищам. Нэра ждала ее у реки. Габрия сразу  поняла,
что роды уже начались. Бока Нэры блестели от пота.
   Не говоря  друг  другу  ни  слова,  двое  вышли  за  пределы  лагеря  и
направились к холмам. Они нашли  надежное  убежище  на  поляне,  в  низине
лесной долины.
   Габрия растирала шею лошади и шептала ей на ухо ласковые слова.
   - Роды ранние, - сказала она ей немного погодя.
   Нэра тяжело перевела дыхание перед тем, как ответить:
   "Я думала, это случится, когда сменится луна. Мне не  следовало  бегать
по горам".
   Долгая схватка сотрясла туловище лошади.
   Пальцы Габрии нежно перебирали гриву, пока конвульсии боли пробегали по
телу.
   - Все в порядке? - спросила она.
   "Думаю, да".
   Они вновь замолчали, поглощенные процессом появления новой  жизни.  Как
раз перед первыми лучами Нэра легла на землю. В отличие от первого случая,
роды  были  совсем  не  тяжелые.  Маленький  черный  жеребенок   аккуратно
выскользнул из утробы своей матери и лег на землю в своей мокрой  рубашке.
Габрия  осторожно  освободила  его  от  оболочки,  отрезала  и  перевязала
пуповину. Нэра дотянулась до него и принялась неистово его вылизывать.
   Габрия отступила в сторону, слезы радости струились по ее  лицу,  когда
она смотрела, как жеребенок пытается встать на ноги. Солнце поднялось  над
холмами, и его лучи пробились сквозь  листву,  согревая  и  лаская  малыша
хуннули. Он с трудом поднялся на ноги и подошел к матери,  чтобы  получить
от нее свой первый завтрак.
   Габрия привела в порядок поляну и ушла, чтобы убрать последствия  родов
и дать Нэре  побыть  одной  с  малышом.  Пока  трудилась,  она  улыбалась,
счастливая. Жеребенок был жив, и с Нэрой все в порядке!  Все  ее  существо
пело песню радости. Она  и  не  представляла  себе,  как  сильно  было  ее
беспокойство, пока все это  не  кончилось.  Довольная,  она  вернулась  на
поляну. Она была такой уставшей, что решила прилечь на минутку, и  тут  же
заснула.
   В трелде, совсем рядом, протрубил рог, приветствуя  солнечное  утро.  В
клане  начинался  новый  день.  Этлон,  облачившийся  в   лучшие   одежды,
направился к жилищу лекаря. Зазвенел маленький колокольчик, подвешенный  у
входа.
   - Входите! - крикнул Пирс. Лекарь вынул свежий горячий хлеб  из  формы,
затем осторожно положил плоскую и тяжелую ковригу  на  деревянный  поднос.
Хлеб соскочил с подноса и шлепнулся на пол.
   Улыбаясь, Этлон поднял ковригу с ковра и вновь водрузил ее на блюдо.
   - Спасибо! - сказал Пирс и  посмотрел  на  результат  своего  труда.  -
Взгляните на это. Этим можно сломать зубы. Я, наверное, никогда не овладею
ремеслом пекаря.
   Этлон сел на табурет, все еще продолжая улыбаться.
   - Для этого нужна женщина.
   Лекарь скорчил гримасу:
   - Когда-то у меня была женщина. С ней было больше возни, чем с выпечкой
хлеба.
   Молодой человек рассеянно кивнул, пока его  глаза  обшаривали  шатер  в
поисках Габрии. Пирс взглянул на Этлона и понял, что визит его не случаен.
Лекарь повернулся к вождю спиной и принялся перекладывать кашу  на  блюдо,
стараясь выглядеть естественным.
   - Где она? - спросил вождь.
   Пирс беспокойно  взглянул  на  него,  затем  нацедил  две  кружки  эля,
поставил блюдо с кашей на стол и сел, прежде чем ответить.
   - Я не знаю. Она ушла среди ночи.
   Этлон стукнул кулаком по столу:
   - Кое-кому, видимо, придется прибить ноги этой девчонки гвоздями.
   Пирс взял ложку и погрузил ее в кашу.
   - Ее вещи здесь.
   - Хорошо, может быть, она вернется,  -  сказал  он,  опустив  взгляд  в
кружку с элем.
   Пирс поднял на него глаза:
   - Она всегда возвращается.
   - Хм. Я только хотел бы, чтобы она сообщала, куда уходит.
   Он сидел и угрюмо наблюдал, как Пирс завтракает. Его всегда очаровывали
спокойные, почти ритуальные манеры лекаря за едой.  Это  да  еще  привычка
держать себя - вот все, с чем Пирс не расставался,  когда  был  изгнан  из
Пра-Деш одиннадцать лет назад. Этлон никогда не был в этом великом  городе
и  чувствовал,  что  есть  многое,  чему  следует  поучиться,  прежде  чем
отправиться туда.
   Пирс опять поднял голову,  и  их  глаза  встретились.  Лекарь  медленно
положил ложку и расправил свои узкие плечи.
   - Я хотел бы просить об услуге, - сказал он, делая над собой усилие.  -
Я желаю отправиться с вами.
   Вождь был изумлен:
   - Ты клялся, и больше раз, чем волос в гриве у лошади, что  никогда  не
вернешься в этот город.
   Пирс кивнул:
   - Я помню. Но боги, надеюсь, простят  мне,  если  я  переменю  решение.
Габрии может понадобиться моя помощь. Кроме того... - он  отвел  глаза,  -
она напомнила мне о некоторых давних событиях. Пора возвращаться.
   Этлон подался вперед, ошеломленный. Насколько он знал. Пирс  никогда  и
никому, кроме, быть может, Сэврика, не говорил, почему он покинул Пра-Деш.
Он появился в клане однажды летом и остался в Хулинин Трелд. Они были рады
иметь профессионального лекаря и никогда не расспрашивали его о прошлом.
   - А как же клан? Им будет нужен лекарь, пока ты  будешь  в  отлучке,  -
сказал Этлон.
   - Я попрошу лекаря из Дангари послать сюда одного из учеников.
   Этлон встал и задумчиво потер подбородок.
   - Хорошо. Можешь присоединиться к нам. - Он умолк. - Как ты узнал,  что
я еду?
   - Вы просто не могли поступить иначе.
   Этлон усмехнулся:
   - А что я оставляю клану, о мудрец?
   - С кланом все будет в порядке, - ответил Пирс. - На вашем месте  я  бы
больше беспокоился о нас.
   Вождь рассмеялся невесело и шагнул к двери.
   - Мы уедем через пару дней, если Габрия вернется, конечно.
   Он повернулся и вышел.
   Пирс проводил его взглядом. Он очень тосковал по Сэврику,  который  был
его другом.  Хорошо,  что  Габрия  нашла  с  Этлоном  общий  язык.  Сейчас
казалось, что они будут так же дружны с сыном, как некогда с отцом. Старый
лекарь вздохнул. Он с трудом верил тому, что смел просить о путешествии  в
Пра-Деш. Даже по истечении одиннадцати лет он не был  уверен,  что  сможет
спокойно встретить свои старые воспоминания и страсти. Но, в конце концов,
с ним же будут Габрия и Этлон. Лекарь чувствовал, что не вынес  бы  своего
обычного одиночества.
   Он заставил себя отвлечься от  возрастающих  опасений  и  вышел,  чтобы
послать гонца с запиской в Дангари Трелд.
   Этлон же вернулся в шатер вождей: его ждали неотложные дела,  связанные
с предстоящим путешествием. Он встретился со старцами и воинами и  сообщил
им о своем решении. Некоторые из  них  беспокоились  за  жизнь  вождя,  но
большинство понимало необходимость найти Бранта и  отомстить  за  убийство
лорда Сэврика. Несколько человек пожелали отправиться  с  ним.  Он  выбрал
Брегана и еще троих в сопровождающие, остающимся же  приказал  подчиняться
Гутлаку, которого назначил командующим.
   В продолжение встречи Этлон со старцами обсуждал  проблемы  клана.  Они
говорили о приближении сезона рождения,  когда  стадам  предстоит  растить
молодняк, и о предстоящем отъезде Хулинина  в  Тир  Самод.  Гутлак  сделал
несколько метких замечаний во время беседы, и Этлон с облегчением заметил,
что к речам нового командующего прислушивались с  уважением.  "По  крайней
мере, - подумал вождь, - я могу быть спокойным, передавая клан в  надежные
руки Гутлака".
   К вечеру о путешествии, Бранте и о новом исчезновении Габрии  знал  уже
весь клан. Жрец Талар, перебегая  от  группы  к  группе,  пытался  внушить
людям,  что  зло,  причиняемое  Габрией,  распространяется,  и   что   она
собирается уничтожить вождя. Но жреца не слушали. Всех больше занимал слух
о встрече Габрии с Королем хуннули. Те,  кто  слышали  этот  рассказ  днем
раньше,  распространяли  его  по  лагерю,  все   более   преувеличивая   и
приукрашивая в каждом новом варианте. Люди группами  собирались  на  лугу,
чтобы собственными глазами увидеть Эуруса, который спокойно  щипал  траву.
Уже говорили, что Габрия вновь ушла на встречу с хуннули,  чтобы  на  этот
раз привести  с  собой  целое  стадо.  Истина  выяснилась  позже  и  таким
способом, какого никто не ожидал. В клане ничего не знали  о  беременности
Нэры до ссылки Габрии и слишком мало видели кобылицу  по  ее  возвращении,
чтобы заметить  ее  раздутые  бока.  Известие  о  приходе  Габрии  и  Нэры
разнеслось по лагерю со скоростью света.
   Первым обо всем узнал Этлон. Он разговаривал с  Пирсом  о  запасах  для
путешествия и вдруг замолк.
   - Эурус? - его глаза расширились,  а  мужественное  лицо  расплылось  в
улыбке. - Пирс! - радостно крикнул он. - Она вернулась, Эурус сообщил мне.
Нэра родила.
   Двое мужчин побежали по лагерю, а  навстречу  им  уже  несся  дозорный,
выкрикивая новости. Все собрались на полях, все хотели видеть Габрию, Нэру
и длинноногого жеребенка, спускавшихся с холмов и идущих по лугу. Никогда,
сколько могли припомнить старейшие, Хулинин не видел малыша хуннули.
   Жеребенок взирал на мир широко открытыми  глазами,  его  маленькие  уши
вздрагивали, хвостик подергивался. Он  трусил  впереди  рядом  с  Эурусом.
Жеребец заржал осторожно, малыш  неуверенно  ответил.  Весь  клан,  затаив
дыхание, наблюдал, как Габрия в окружении трех хуннули вошла в лагерь.
   Этлон ждал их поодаль. Он заключил Габрию в объятия и звучно поцеловал.
   - Никогда впредь не уходи, не сказав мне, куда идешь.
   Она прижалась к нему:
   - Доброго утра тебе!
   - И тебе тоже! - сказал вождь и повернулся к Эурусу:  -  Почему  ты  не
сказал мне, где они?
   Жеребец мотнул головой:
   "Вы не спрашивали".
   Габрия засмеялась:
   - Этлон, ты уже утратил привычку общаться с хуннули.
   Вождь предпочел не обращать внимания на ее замечание. Он стоял рядом  с
Габрией; три хуннули направились  к  реке,  и  возбужденная  толпа  начала
медленно расходиться.
   - Мы собираемся выехать на днях, -  сказал  Этлон  чуть  погодя.  -  Но
достаточно ли силен жеребенок, чтобы вынести путешествие?
   Габрия хитро взглянула на него:
   - Мы?
   - Я еду с тобой. И Пирс тоже.
   - Пирс тоже? Да благословенна будет Амара! - она облегченно засмеялась.
- Спасибо Этлон. А я уж думала, что поеду одна.
   - Ты уже достаточно долго была одна, - парировал Этлон.
   - Но что насчет летнего совета?
   - Если Брант и мэр не  причинят  слишком  много  хлопот,  у  нас  будет
достаточно времени, чтобы пос