Я говорю о Сайеде! - крикнул он.
   - Сайед? - воскликнула изумленная Габрия. - При чем здесь он?
   - При всем! Ты  любишь  его.  Он  был  в  твоем  шатре  прошлой  ночью.
Прекрасно! Если ты избрала его,  будь  верна  себе.  Я  не  понуждаю  тебя
хранить верность нашему обету.
   Габрия была шокирована. Она не знала, смеяться ли ей или плакать.
   В последние несколько дней так много мыслей посетило ее,  но  ей  и  не
приходило в голову, что он может ревновать. Как  она  не  догадалась?  Она
шагнула к нему, умоляюще вскинув руки:
   - Мой шатер! Да, он был...
   Но Этлон был разгневан сверх всякой меры.
   - Я слышал достаточно! Наша помолвка расторгнута, - он повернулся к ней
спиной и быстро зашагал прочь, в темноту. Ветер махнул его плащом,  словно
в знак прощания, и он исчез.
   Габрия кинулась было за ним.
   - Этлон! Подожди! Ты ничего не понял, - она кричала и плакала, но  было
слишком поздно. Она сжала руки в кулаки. - Да поразят Боги этого  мужчину!
- крикнула она, уже не помня себя. На какую-то секунду вокруг  ее  ладоней
вспыхнуло бледное голубое пламя и угасло.
   "Габрия", - позвала Нэра тихо.
   Габрия опустила глаза и увидела слабое мерцание - первый  признак  Силы
Трумиана, возникшей в ней. Сила Трумиана  воспламеняла  и  направляла  всю
энергию колдуна, собирая ее в один разрушительный удар. Она  появлялась  и
исчезала внезапно, как реакция на особо сильные переживания. Габрия хорошо
изучила ее губительное действие, когда она случайно убила одного  человека
и чуть не убила Этлона прошлым летом.
   Она обхватила себя руками и приказала страстям улечься.
   Голубая аура исчезла, и вместе с ней растаял ее гнев.  Габрия  покачала
головой. Чем думать о том, как вернуть Этлона, лучше было бы подумать, что
он устал и обеспокоен предстоящей остановкой в Рейдгар Трелд.  Сейчас  уже
было поздно. В нем вспыхнула ярость, и он  разорвал  их  помолвку.  Габрия
поежилась и поплотнее закуталась в плащ.
   Она взглянула в ту сторону, где исчез Этлон. Не  годится  продолжать  в
таком духе, в постоянном напряжении всех сил. Ради того чтобы  выжить,  ей
следует упорядочить  свою  жизнь,  сосредоточиться  на  путешествии  и  на
Бранте, а об Этлоне и Сайеде будет время подумать и  позже.  Они  оба  так
много значат для нее, и именно поэтому нельзя решать проблему в спешке. Им
придется подождать. Может быть, позже - если она останется жива,  -  когда
она наконец будет свободна, настанет время утрясти свои сердечные дела. До
тех пор она будет избегать сближения с обоими. Иного выхода нет.
   Габрия в одиночестве побрела вдоль реки по узкой полоске песка.  Мягкие
ночные тени сгустились вокруг нее, словно окутывая черным надежным плащом.


   Пирс все еще не спал, сидя  подле  костра,  когда  Габрия  вернулась  с
прогулки. Она знала, что лекарь дожидался ее, но в эту ночь ей ни с кем не
хотелось разговаривать. Она нагнулась к нему, крепко  поцеловав,  пожелала
спокойной ночи и удалилась в свой шатер.
   Пирс проводил  ее  взглядом.  Он  понимал  опасности,  с  которыми  она
столкнулась, и неприятности, с которыми ей приходилось бороться.
   Он знал, какие страдания причиняет  ей  любовь  к  Этлону  и  дружба  с
Сайедом. Он хотел лишь, чтобы она поведала ему обо всем. Может быть, он бы
не смог дать ей хороший совет - да и что можно советовать колдунье? Но  он
мог хотя бы выслушать ее. Он знал ее лучше, чем кто бы то ни было.
   Пирс покачал головой и принялся засыпать золой  угли.  Может  быть,  он
поступил глупо, ожидая, когда она вернется в лагерь и все  ему  расскажет.
Он знал о ней много, но еще больше он о ней не знал. В тот трудный для нее
год, когда весь ее клан был перерезан, она научилась  искусству  молчания,
она научилась принимать решения самостоятельно.
   Лекарь вздохнул и ушел к себе. Нет, решил  он,  ожидание  сейчас  -  не
пустая трата времени. То, что он ждал Габрию, сказало  ей,  что  он  будет
рядом, когда нужно, и он знал ее  достаточно  хорошо,  чтобы  понять:  она
благодарна ему за это.


   Назавтра, с первыми золотистыми лучами, лагерь исчез, и долина  приняла
свой обычный вид. По высокому голубому небу бежали белые облака, и  легкий
ветер шелестел уже высокими травами.
   Бреган провел бессонную ночь. Ноющая рана не давала  воину  заснуть,  и
даже сейчас, помогая навьючивать лошадей, он тихо ругался  себе  под  нос,
преследуемый головной  болью;  но  старался  не  выглядеть  хмурым,  когда
мужчины подводили седлать лошадей.
   Этлон, сидя на спине своего серого жеребца, был каменно неподвижен. Его
глаза были обведены темными кругами - следствие бессонной ночи, а рот  был
плотно сжат, так что превратился  в  узкую  полоску.  Щетина  на  щеках  и
подбородке придавала ему вид совершенно изнуренного человека.
   Габрия смотрела на него с  печалью  и  сожалением.  Резкость  его  слов
заставляла ныть ее сердце. Однако когда Сайед, прочитавший на ее лице  все
ее думы, подмигнул ей, она не могла не улыбнуться.
   Когда наконец они выехали,  Габрия  оглядела  своих  спутников.  Вялые,
утомленные, грязные, они больше были похожи на бродяг или разбойников, чем
на дворян и представителей лучшего клана  равнин.  Габрия  надеялась,  что
вождь Рейдгара будет в этот день в спокойном настроении.
   Она  отогнала  прочь  свои  тревоги.  Путешественники  оставили  дорогу
караванов и двинулись на северо-восток  легким  галопом.  Если  ничего  не
случится, они будут в Рейдгар Трелд к полудню.



8

   К полудню солнце начало припекать сильнее;  все  кругом  было  охвачено
буйным весенним цветением. Путешественники ехали цепочкой по узкой тропке;
справа и слева расстилались владения Рейдгара. Здесь все было так же,  как
и на земле Джеханана:  пологие  скаты  холмов,  широкие  луга,  перелески,
долины, богатые растительностью.
   Как и Джеханан, Рейдгар обосновался зимним лагерем у самого моря, но, в
отличие от своего южного соседа, он все более утрачивал  привычки  кочевой
жизни. Из года в год число их табунов все уменьшалось, все больше и больше
людей предпочитало оставаться в трелде на лето,  чтобы  запастись  дарами,
которыми изобиловало море, или заняться разработкой меди - залежи ее  были
обнаружены в близлежащих холмах.
   Рейдгар в большей  мере,  чем  какой-либо  другой  клан,  забыл  обычаи
Валериана.
   Габрия никогда прежде не была в трелде клана Рейдгар, и поэтому,  когда
Нэра взобралась на вершину высокого холма, склон которого сбегал  прямо  к
лагерю, разница бытовых привычек своего клана и клана Рейдгар поразила ее.
Малочисленный Корин вел наиболее  кочевой  образ  жизни  среди  двенадцати
кланов равнин. Рейдгар  был  крупнее,  насчитывал  куда  больше  народу  и
глубоко пустил корни в  землю,  которую  они  именовали  домом.  На  месте
обычных шатров в трелде высились каменные постройки.  Широкий,  но  мелкий
ручей разрезал трелд пополам, вливаясь в море.
   Даже отсюда Габрия могла разглядеть множество рыбачьих лодок у берега и
дальше в море и множество людей, толпившихся и  снующих  по  белому  песку
пляжа. Вода сверкала на солнце, блеск ее резал глаза.
   - Неудивительно, что их клячи не похожи на лошадей, - высказался  вслух
Кет, воин, ехавший впереди Брегана. - Это не клан, а кучка рыболовов.
   - Они пока еще могут держать оружие в руках, поэтому придержи  язык,  -
резко ответил Этлон.
   - Прошлым летом не смогли, однако, - пробормотал Кет себе под нос.
   Лорд Этлон промолчал. Рыболовы  ли,  нет  ли,  клан  Рейдгара  все  еще
оставался кланом по крови и по духу и, несмотря  на  отказ  лорда  Кауруса
вступить в борьбу с Медбом в прошлое лето,  заслуживал  должного  уважения
остальных. Лорд Каурус был сильным воином, горячо преданным своим людям.
   Не трусость толкнула его выйти из их братства, лишь гордая, независимая
натура и упрямое недоверие к клану Хулинин.
   Этлон  кивнул  спутникам,  и  группа  направилась   вниз,   к   шумному
многолюдному трелду. Увидев их, дозорный вытащил рог и протрубил  тревогу.
Сигнал был услышан внизу, у въезда в трелд: часовой покинул  свой  пост  и
галопом понесся по долине в поисках вождя.  Когда  Габрия  и  ее  спутники
подъехали к трелду, лорд Каурус и его охрана, верхом, собрались  у  входа,
преградив им путь. Позади вождя теснились другие воины и население  клана.
Они с осторожностью посматривали на Этлона и  Брегана,  направивших  своих
лошадей навстречу лорду Каурусу.
   Вождь Рейдгара был явно встревожен внезапным вторжением  в  его  трелд.
Каурус не сделал ни малейшей попытки скрыть подозрительность и гнев, но он
вовремя вспомнил о хороших  манерах  и  приветствовал  Этлона  первым.  Он
поднял руку:
   - Хайль, Хулинин. Добро пожаловать в Рейдгар Трелд.
   - Приветствую вас, лорд Каурус, - спокойно ответил  Этлон.  Он  оглядел
плечистых мужчин, окружающих вождя.
   - Это не слишком похоже на гостеприимство. Или вы ждете кого-то еще?
   - Мы никого не ждали. По крайней мере, вас.
   Этлон пожал плечами.
   - У меня не было времени послать письмо. Наше дело очень срочное. Мы не
собирались делать остановку, но сейчас мы крайне нуждаемся в  медикаментах
и хороших лошадях.
   - У нас нет хороших лошадей, - сказал Каурус воинственно.
   Вождь Хулинина прищелкнул языком.
   -  Лорд  Каурус,  неужели  мне  придется   напомнить   вам   о   законе
гостеприимства? Только прошлой весной молва называла вас  лучшим  хозяином
среди двенадцати кланов. Неужели вы все забыли в один короткий год?
   - Я ничего не забыл, - Каурус  поерзал  в  седле,  взгляд  его  выражал
осторожность. - Мы рады вам, лорд Этлон, но мы не можем позволить колдунье
войти в наш трелд.
   Этлон с трудом подавил закипающую ярость и холодно посмотрел на  рыжего
вождя.
   - Почему же нет, Каурус? Ее принимали в других кланах с радостью. Мы не
оставим ее на ночь у входа.
   - Мы как раз собирались проводить церемонию  праздника  Перворожденных.
Если эта еретичка ступит на  землю  нашего  лагеря  в  такой  день,  Амара
навсегда проклянет наш клан.
   Воины Рейдгара закивали головами в знак подтверждения. Воевода Рейдгара
двинулся вперед, выразительно положив на рукоятку меча ладонь.
   Этлон  незаметно  вздохнул.  Он  предполагал  встретить   недоверие   и
неудовольствие,  но  отнюдь  не  категорический  отказ.  К  несчастью,  их
прибытие совпало с праздником Перворожденных.
   - Габрия, -  позвал  Этлон  через  плечо.  -  Подойди  сюда  и  приведи
жеребенка.
   Встревоженный Каурус отступил  на  шаг;  по  его  лицу  пробежала  тень
страха, когда Габрия, верхом на Нэре, остановилась подле Этлона. Жеребенок
и Эурус пришли следом.
   Повисла  долгая  пауза.  Мужчины  Рейдгара  с  нескрываемым  изумлением
взирали на белокурую женщину и легендарных черных лошадей.
   Наконец Этлон прервал молчание:
   - Вы думаете, Амара наградила бы Габрию и хуннули здоровым  жеребенком,
если бы была оскорблена? - его голос был нарочито вежлив.
   Такой поворот дела лордом Каурусом  предусмотрен  не  был.  Он  пытался
найти ответ на выпад Этлона,  на  предложенную  им  дилемму,  и  лицо  его
покраснело от напряжения. Всю жизнь он был твердо убежден, что колдунья  -
это воплощение зла, и ничего больше. Но если это правда,  как  удалось  ей
заполучить трех хуннули, к тому же одного из них - жеребенка?  Хуннули  не
выносят зла и стремятся избежать его во что бы то ни стало. Но все же...
   Внезапно Каурус поднял руку и сказал с видимой неохотой:
   - Ладно, колдунья и ее хуннули могут остаться.  Но,  -  он  внимательно
оглядел всю компанию, сделав многозначительную паузу,  -  только  на  одну
ночь.
   Этлон чуть заметно кивнул в ответ.
   - Ваше великодушие безгранично.
   Воевода Рейдгара сжал рукоятку меча, словно намереваясь вытащить его из
ножен.
   - Лорд Каурус, вы не можете этого позволить, - закричал  он.  -  Эта...
самка - колдунья! Меня не интересует, сколько хуннули она водит за  собой;
она несет на себе непристойную ересь. Богиня никогда не простит нас,  если
она остановится под нашей крышей.
   - Гринголд, - сказал Каурус с досадой, - я уже принял решение,  и  тебе
следует ему подчиниться!
   - Как воевода клана, я не могу подвергать наш народ опасности.
   - А  я,  как  вождь  этого  клана,  вправе  требовать  выполнения  моих
приказаний, - прогремел Каурус. - Я не  уроню  чести  Рейдгара  отказом  в
ночлеге другому вождю.
   Прорычав что-то нечленораздельное, воевода отступил назад, но глаза его
загорелись волчьим блеском. Гринголд был большим  и  сильным  мужчиной,  с
крепкими мускулами и репутацией драчуна. Его тело покрывали рубцы и  шрамы
- следы многих баталий. Он всегда и везде был при полном вооружении.
   Нэра  прижала  уши  и  предостерегающе   захрапела.   Габрия   осталась
невозмутимой, даже когда воевода погрозил ей кулаком.
   - Лорд Каурус  дарует  вам  право  остановиться  здесь  на  одну  ночь,
Колдунья. Если вы сделаете что-либо, что пахнет  магией,  я  перережу  вам
горло.
   - Благодарю вас, воевода Гринголд,  за  ваше  любезное  приглашение,  -
сказала Габрия со всей иронией, на какую была способна.
   - Гринголд, - резко сказал Каурус, - возвращайся в  трелд  и  приготовь
покои для наших гостей.
   Когда воевода,  отсалютовав  вождю,  пришпорил  лошадь,  развернулся  и
поскакал прочь, у путников вырвался вздох облегчения.
   Весьма  опасный  человек,  сказала  себе  Габрия.  Девушка  с   грустью
вспомнила, что Рейдгар никогда не окажет ей и ее спутникам такого  приема,
как в клане Ша Умара.
   Она оказалась совершенно  права.  Ведомые  лордом  Каурусом  и  воинами
клана, Габрия и ее компаньоны были препровождены к каменным постройкам  на
краю лагеря - в  них  обычно  размещали  гостей.  Жилища  были  холодными,
унылыми, убого обставленными: камин, несколько походных коек, и как только
путники разместились, вождь Рейдгара и его воины  оставили  их  одних  для
дневного отдыха. Никто не пришел, чтобы поговорить,  предложить  им  вина,
пищи или дров для очага; никто  не  постлал  постелей,  как  того  требует
минимальный  долг  гостеприимства.  Рейдгар  подчеркнуто  игнорировал   их
присутствие.
   Наконец Пирс, не выдержав, нашел в трелде лекаря и  убедил  его  добыть
для них поленьев - хотя бы столько, чтобы разжечь огонь  в  одном  жилище.
Сесен и Кет наполнили кожаные фляги водой из ручья. Ценой больших усилий и
волнений Этлону и Брегану удалось найти  торговца  и  договориться  с  ним
насчет нескольких лошадей.
   Торговец этот был родом из Калы и,  путешествуя,  зарабатывал  продажей
лошадей.  Он  остановился  в  Рейдгар  Трелд  на  несколько  дней  и   был
разочарован: торговля не шла. Поэтому он с радостью согласился совершить с
Хулинином обмен на их чистокровных лошадей харачан.
   Через несколько часов Этлон и Бреган вернулись с тремя новыми лошадьми.
Лорд Этлон был удовлетворен сделкой. Обмен был равным: три лошади Хулинина
на трех лошадей Калы. Этлон знал, что сделка была  выгодна  для  торговца;
потому что лошади харачан были прекрасной породы и хорошо тренированы,  им
требовались лишь отдых да пища, чтобы вернуть форму. Но лошади  Калы  были
также здоровыми и сильными. Даже Бреган был доволен. Он  выбрал  для  себя
черного длинноногого жеребца.
   Этлон и Бреган возвращались обратно уже в сумерки. Оба были  голодны  и
предвкушали ужин. По неписаному закону  гостеприимства  вождь  был  обязан
накормить своих гостей, а если гостем  был  лорд,  то  его  со  спутниками
приглашали разделить трапезу с вождем.
   Этлон предполагал, что к его возвращению приглашение на  ужин  у  лорда
Кауруса будет ожидать его. Когда он, однако, спросил об этом у Пирса,  тот
лишь покачал головой.
   - Мой лорд, - отвечал лекарь,  -  здесь  нет  ни  еды,  ни  записки  от
Кауруса. Сдается мне, про нас забыли совершенно.
   - Это оскорбление не пройдет ему даром, - воскликнул Этлон, швырнув меч
и ножны на койку. - Оставьте свое оружие здесь. Мы идем в шатер вождей,  к
Каурусу  на  ужин.  Все!  -  он  нетерпеливо  ждал,  пока  Сайед  и  воины
разоружались. Постепенно он взял себя в руки. Если он  даст  выход  своему
гневу, это ничему не поможет.
   Когда все были готовы, он кивнул мужчинам и повернулся  к  Габрии.  Она
стояла у огня, одетая в длинную юбку и тунику. Он  удивился,  увидев,  что
она надела браслет, который он ей  подарил,  и  спрятала  инкрустированный
драгоценными камнями кинжал за поясом юбки.
   - Каурус может отказать вам  в  пище,  если  я  приду,  -  сказала  она
полушутливым тоном, но в голосе ее сквозило беспокойство.
   - Каурусу не приходится выбирать, - отрезал Этлон. - Я уверен,  что  он
делает все  это  преднамеренно,  чтобы  показать,  как  он  взбешен  твоим
присутствием в трелде. Кланы никогда не научатся спокойно принимать магию,
если мы позволим таким вождям, как Каурус, безнаказанно оскорблять нас.
   Габрия внимательно посмотрела на него и заметила то,  чего  никогда  не
замечала раньше. Эта холодная улыбка была в  точности  такой,  как  у  его
отца.  Лорд  Сэврик  был  волевым,  расчетливым,  прозорливым   человеком,
способным претворить энергию своего гнева в  энергию  своих  действий.  Он
всегда старался извлечь выгоду даже из самых тяжелых ситуаций.
   Габрия вздохнула. Похоже, Этлону понадобится сегодня  вечером  все  его
самообладание и хитрость.
   Трелд был спокоен и тих, когда путешественники вышли на дорогу, ведущую
к шатру вождей. Солнце скрылось за холмы, оставив  равнины  приближающейся
ночи. Запахи готовящихся кушаний и дыма смешивались с обычными для  трелда
запахами животных и людей.
   Когда группа подошла к шатру, Бреган взял инициативу  в  свои  руки,  и
воины сгруппировались вокруг Этлона, а Пирс, Хан'ди и  Сайед  придвинулись
ближе к Габрии. Не спрашивая разрешения войти, они миновали  встревоженных
часовых и, пройдя под  большим  желтым  знаменем,  вступили  в  просторный
каменный холл.
   Лорд Каурус, воевода, несколько воинов и советников  сидели  полукругом
за длинным деревянным столом, в самом  центре  зала.  Жена  Кауруса,  леди
Марил, и две девушки суетились, раскладывая по  тарелкам  жареное  мясо  и
тушеные овощи.
   Увидев  вождя  Хулинина  и  его  спутников,  сидящие  за  столом  разом
замолкли. Лорд Каурус стал белым как полотно.
   - Прошу прощения, Каурус, - сказал Этлон любезным тоном. - Кажется,  мы
опоздали.
   Отказать  Хулинину  в  ужине  означало  теперь  нанести   им   открытое
оскорбление, поэтому вождю Рейдгара  не  оставалось  ничего  другого,  как
примириться с их  присутствием.  Полным  раздражения  жестом  лорд  Каурус
отослал советников к другому столу,  освободив  места  для  Этлона  и  его
товарищей. Леди Марил торопливо  поставила  прибор  каждому  пришедшему  и
налила вина. Воины Рейдгара хранили молчание.
   Прислуживающие девушки принесли еще мяса и овощей и в корзинах  длинные
и тонкие ковриги хлеба. Габрия подумала, что еда, должно  быть,  вкусна  и
ужин был бы неплох, если бы не напряженное молчание, царящее за столом. Ей
было очень трудно  делать  вид,  что  она  не  замечает  злобных  взглядов
хозяина.  Даже   леди   Марил,   сидящая   рядом   с   мужем,   оставалась
угрюмо-молчаливой.
   Наконец тишина показалась лорду Каурусу невыносимой. Он оттолкнул рукой
пустое блюдо и обратился к Этлону:
   - Я слышал, вы раздобыли нескольких запасных лошадей.
   Этлон не отвечал некоторое время, всецело занятый ужином.
   - Ах, да. Торговец из Калы согласился уступить нам пару-тройку  сильных
лошадей. К несчастью, больше у него не оказалось. Остальные  были  слишком
слабыми, - он взял ломоть хлеба, даже не взглянув на лорда Кауруса.
   Каурус слегка покраснел и откинулся на спинку своего резного стула.
   - Ваши лошади выглядят утомленными. Вы, вероятно, едете очень быстро?
   Этлон кивнул.
   - Так быстро,  как  только  можем,  -  он  не  собирался  сразу  давать
объяснения этому грубияну.
   Вождь жестом попросил девушку принести еще мяса.
   - Должно быть, ваше дело очень срочное.
   - Да, - ответил Этлон кр