личия. Здание,  построенное  в  эстетических  традициях
викторианской  эпохи,  ныне  сиротливо  ютилось   под   громадным   пролетом
ультрасовременной бетонной эстакады. Насыщенный тяжелыми  свинцовыми  парами
воздух плотной пеленой окутывал старинный  дом  из  красного  кирпича,  лишь
усиливая стремление потенциальных читателей держаться подальше  от  входа  в
него.  И  все  же  библиотека  продолжала  функционировать,  обслуживая  тех
немногих посетителей, которые еще пользовались ее услугами.
   Устилавший  ее  коридоры  неровный  паркет  по-прежнему   источал   запах
лавандовой  политуры,  а  проходы  между  стеллажами  утопали   в   приятном
полумраке,  хотя  полки  в  справочно-библиографическом  отделе  значительно
опустели. Корешки очень многих из остававшихся  книг  покрылись  известковым
налетом и оттого стали ломкими, а страницы  потемнели  от  влаги  и,  словно
двери пустых домов, похрустывали, когда их начинали листать.
   Что же касается Дороти  Хаксли,  то  для  нее  библиотека  служила  неким
символом отказа от вычурности  современной  жизни  и  олицетворяла  глубокое
уважение к книгам. Здесь не было безвкусных, кричащих стендов, имеющих целью
приобщить ничем не интересующихся молодых людей к чтению. Это  место  вообще
было  предназначено  не  столько  для  отдыха,  сколько   для   напряженной,
кропотливой  работы,  и  Дороти  в  глубине  души   даже   радовалась,   что
попечительский совет так  и  не  сумел  пока  отыскать  средств  на  ремонт.
Библиотека нравилась ей именно такой, какой  она  была  сейчас.  Недавно  им
удалось, хотя и не без труда, устоять перед угрозой закрытия, чему в немалой
степени способствовала поддержка постоянных читателей, за что Дороти была им
безмерно признательна. Как-никак она проработала здесь в должности  старшего
библиотекаря целых  двадцать  лет.  Теперь  же,  посматривая  на  опустевшие
стеллажи и отмечая явное сокращение  читателей,  Дороти  нередко  задавалась
вопросом: что же она станет делать, когда дамоклов меч все же  опустится  ей
на голову?
   Услышав непривычный шум, она  подняла  голову.  Между  стеллажами  отдела
детской литературы бегали двое  мальчишек  вест-индской  наружности,  громко
скрипя  по  вощеному  полу  резиновыми  подошвами  своих   легких   тапочек.
Перехватив взгляд того, что  постарше,  она  укоризненно  покачала  головой,
повергнув шалунов в смущение. Дороти понадобилось несколько лет на то, чтобы
отточить подобный ?злой взгляд?, хотя, как  правило,  он  не  производил  ни
малейшего  впечатления  на  современную  детвору,  ибо  большинство  из  них
относилось к вынужденному посещению ее библиотеки (Дороти и  впрямь  считала
эту библиотеку своей. Разве она этого  не  заслужила?)  как  к  своего  рода
мрачной епитимье. Им казалось гораздо более естественным и  приятным  играть
где-нибудь  на  улице,  чем  быть  заточенными  в  этом  сумрачном   здании.
Изгибающаяся над  библиотекой  дуга  эстакады  полностью  заслоняла  от  нее
солнечный свет, поэтому в главном читальном зале  всегда  царили  сырость  и
полумрак. Современные дети знали имена  героев  чуть  ли  не  всех  ?мыльных
опер?, но едва ли могли сказать, кто такой Робинзон Крузо или что можно было
найти на Острове сокровищ - впрочем, не особенно-то  они  и  стремились  это
узнавать.  Пассивное  восприятие  информации  таило  в  себе  такую  большую
угрозу...
   Дороти глянула на свои часики. Вот еще три часа прошло, а за весь день  в
библиотеку, можно сказать, никто так  и  не  заглянул.  Ей  становилось  все
труднее находить себе занятие, за которым быстрее проходило бы время.
   - Вот, нашел для вас еще одну,  -  проговорил  помощник  Дороти  -  Фрэнк
Дрейк, передавая ей через стол газетную вырезку.
   Дороти глянула на нее поверх  очков.  Второй  выпуск  ?Ивнинг  стэндард?,
заметила она, дата  сегодняшняя.  ?НА  ЛОНДОНСКОЙ  УЛИЦЕ  НАСМЕРТЬ  ЗАДАВЛЕН
ПЕШЕХОД? ? гласил заголовок, и чуть ниже приписка: ?Член парламента  требует
повышения размеров штрафа за парковку на тротуарах?.
   - В лепешку смяли, - со  смаком  проговорил  Дрейк.  -  Самое  интересное
происшествие за всю неделю. Правда, сегодня только понедельник...
   Дороти продолжала хранить молчание.
   - Ну что ж, - смиренно продолжал помощник Дрейк, - по крайней  мере,  для
досье вполне подходит. С середины прошлой недели это уже шестой случай.
   - Покажи мне  остальные,  -  сказала  Дороти,  кивнув  в  сторону  стопки
газетных вырезок, лежавших на противоположном конце стола.
   Дрейк придвинул вырезки к ней.
   - ?МУЖЧИНА УБИТ ТОКОМ ИЗ-ЗА НЕИСПРАВНОСТИ ПОЛОТЕРА?. Нельзя сказать,  что
это такой уж необычный случай.
   - Но уж никак не для самого пострадавшего.
   - ?АВТОРУЧКА ПОРАЗИЛА ЗАКЛЮЧЕННОГО В САМОЕ СЕРДЦЕ?. Насколько я  понимаю,
убийства не в счет.
   - Это не было убийство. Он поскользнулся и упал - прямо на ручку.
   - Ну, в тюрьмах всегда так говорят. -  Она  взяла  следующую  вырезку.  ?
?АНГЛИЙСКАЯ ТУРИСТКА РАЗБИЛАСЬ НАСМЕРТЬ, УПАВ СО СТАТУИ СВОБОДЫ?. Ну что ты,
Фрэнк! Это тоже не относится к разряду убийств. Падение  -  это  всего  лишь
падение, не важно откуда.
   - А вот тут вы ошибаетесь. - Дрейк всем корпусом подался вперед и понизил
голос до шепота, которым обычно разговаривают все библиотекари:
   - Ознакомьтесь с  обстоятельствами  ее  смерти.  Эта  женщина  отличалась
неимоверной тучностью и погибла именно по вине этой  самой  статуи  Свободы.
Желая сделать снимок, она оперлась на один из поручней, и тот подломился.
   - Итак, ты считаешь, что эту вырезку следует положить  в  папку?  Но  тем
самым ты нарушаешь наш принцип. Женщина  погибла  из-за  своего  избыточного
веса, равно как и собственной глупости. Вроде той, что выпала  из  роликовых
санок в Блэкпуле. Она оказалась настолько  тучной,  что  служитель  не  смог
пристегнуть ее ремнем. Если мне не изменяет память,  в  заметке  говорилось,
что на первом же вираже она вылетела из санок, как пробка из бутылки.
   - А я разве оставил ту вырезку?
   - Нет, ты сказал, что она не подходит.
   - О?кей, признаю. - Дрейк порвал вырезку. - Но если вы намерены и  впредь
критиковать меня, то я так никогда и не закончу эту проклятую статью.
   - Обязательно закончишь, Фрэнк. - Дороти обнадеживающе похлопала  его  по
руке. - В тебе есть  что-то  помимо  увлеченности  своим  делом.  Ты  просто
одержим, а в подобных делах это очень важно.
   Дрейк нацелил в нее указательный палец.
   - Вы должны понимать, что как все естественные, так и сотворенные  людьми
катастрофы подчиняются единой теории вероятности, тогда как сама эта  теория
создается  на  базе  важнейших  политических  решений.  И  я  могу  доказать
соучастие правительства во всех разновидностях...
   - Я знаю, Фрэнк, - устало вздохнула Дороти. - Ты уже рассказывал мне  про
этот грандиозный заговор.
   - Самое главное заключается  в  том,  чтобы  собрать  достаточно  улик  и
разместить их в соответствующей системе координат, способной доказать  любую
теорию. -  Несмотря  на  явное  невнимание  Дороти,  Дрейк  никак  не  желал
угомониться. - Один мой друг знаком  с  членом  парламента  от  лейбористов,
который готов под присягой показать, что правительство  финансирует  научные
эксперименты в области  теории  вероятности.  Вы  только  представьте  себе,
насколько  важной  с  политической   точки   зрения   окажется   способность
предсказывать катастрофы. Туннель под  Ла-Маншем  проходит,  можно  сказать,
через самое сердце тори, и потому они  будут  делать  все  возможное,  чтобы
прикрыть тот или иной инцидент, лишь бы только избиратели не узнали...
   - Фрэнк, иногда мне кажется, что мы с тобой живем в разных мирах.
   Дрейк  успел  основательно  умотать  ее.  Его  энтузиазм   был   поистине
неистощим, однако, как правило, так и не находил своего должного применения.
Поставив возвращенные книги  на  свои  места,  она  глянула  в  проем  между
стеллажами.   Ее   помощник,    подобно    какому-нибудь    клерку-счетоводу
викторианских  времен,  сидел  сгорбившись  за  столом,   что-то   торопливо
записывая в свой блокнот. И вновь  она  почувствовала  прилив  непреодолимой
симпатии к этому человеку. Некоторые люди просто не сумели  развить  в  себе
способность противостоять тяготам и превратностям современной жизни, и Фрэнк
Дрейк был одним из них. Широко образованный, но  физически  беспомощный,  он
был  обречен  оставаться  вечным  студентом,  полным   идей   об   изменении
окружающего мира, но неспособным заменить даже электророзетку.
   Дороти окинула грустным взглядом значительно  поредевшие  книжные  полки.
Видно, ребятишки так никогда  и  не  перестанут  воровать  книги.  Работа  в
маленькой  районной  библиотеке  едва  ли  требовала  полной  самоотдачи,  и
все-таки, даже несмотря на это, у нее были  все  основания  уволить  Дрейка.
Парень  несомненно   обладал   прекрасными   задатками,   позволявшими   ему
реализовать  себя  лучшим  образом,   но   его   совершенная   неспособность
сосредоточиться на чем-то одном сводила на нет все его природные данные.  Он
был  полон  добрых  намерений,   которые   постоянно   разбивались   о   его
несобранность,  становившуюся  непреодолимым  препятствием  в   повседневной
работе. Двадцати восьми лет от  роду,  чахлого  телосложения  и  к  тому  же
преждевременно начавший лысеть, он, казалось, был создан  только  для  того,
чтобы состариться на десяток лет  раньше  своих  сверстников,  и,  возможно,
именно поэтому Дороти твердо знала, что никогда не сможет выставить  его  на
улицу. Ну, и куда он после этого пойдет? Существующая  общественная  система
явно не предназначена для обустройства подобного типа людей.
   Его последняя затея  состояла  в  том,  чтобы  реализовать  свои  научные
амбиции  в  написании  книги  под   заголовком:   ?Политика:   парадоксы   и
вероятности?,  которая  была  задумана  им  как  своего  рода   исследование
математической  вероятности  связей,  существующих  между  всеми  событиями,
происходящими в мире. Он регулярно, хотя  и  с  различной  степенью  успеха,
излагал Дороти свою теорию, пытаясь при этом заручиться ее помощью  в  сборе
необходимой  информации,  что  предполагало  вырезывание  из  поступавших  в
библиотеку сигнальных экземпляров газет сообщений,  в  которых  шла  речь  о
всевозможных необычных смертях. Дороти понимала, что он  так  никогда  и  не
осуществит своего замысла, поскольку все его благие намерения могут  рухнуть
в любой момент, стоит лишь в поле  его  зрения  попасть  какой-нибудь  новой
разновидности заговора. И  тогда  собранные  им  вырезки  будут  по-прежнему
пылиться во втиснутой за письменный стол картонной коробке.
   Глубоко вздохнув, Дороти с очередной  стопкой  потрепанных  книг  Стивена
Кинга полезла на стремянку, мысленно коря себя за  столь  недобрые  мысли  о
собственном же коллеге. В конце концов, все давно уже  считают,  что  у  нее
тоже шарики за ролики заезжают. К тому же она и сама  догадывалась,  что  со
всеми этими ведьмами и  прочими  ?подвальными?  забавами  давала  окружающим
достаточно оснований для подобных выводов...
   Ну что ж, значит, так они оба и останутся здесь - она и Фрэнк,  полоумная
старуха и  студент-мизантроп,  покуда  вслед  за  бульдозерами  в  темные  и
пустынные коридоры не  хлынут  потоки  солнечного  света,  которые  навсегда
прогонят из библиотеки всех ее призраков.

Глава 4

ГРЭЙС

   В помещение полицейского участка на  Боу-стрит  сержант  Лонгбрайт  вошла
размашистым и энергичным шагом, так что Гарри едва поспевал за ней.  Женщина
уверенно прокладывала себе  путь  по  запруженному  людьми  коридору  и  уже
подходила к барьеру, отделявшему служебное помещение от коридора,  когда  ее
окликнул один из сотрудников:
   - Сержант, ваш водитель ушел минут десять назад. - Он  кивнул  в  сторону
одной из комнат,  предназначавшихся  для  ведения  допросов.  -  Видимо,  не
захотел  торчать  здесь  больше,  чем  требовалось.  Ведь  он  не   считался
официально задержанным, а потому мы не могли...
   - Все в порядке,  -  перебила  его  Лонгбрайт.  -  Главное,  что  остался
протокол допроса. - Она повернулась к Гарри:
   - Боюсь, мистер Бакингем, что вы  только  зря  потратили  время.  Давайте
пройдем в мой кабинет. Я сообщу вам телефон врача, который  осматривал  труп
вашего отца, а с остальным, как я полагаю, можно повременить.
   По мере того как Гарри шел за сержантом по  коридору,  в  его  груди  все
больше и больше копилось раздражение. Как могло случиться, что человеку,  по
чьей вине только что погиб его отец, позволили с легкостью птицы  выпорхнуть
из полиции?
   - Не понимаю, почему вы отпустили водителя, - посетовал  он,  как  только
они вошли в кабинет. - Ведь речь идет не о каком-то незначительном нарушении
правил уличного движения. Дело может дойти до суда.  Разве  следует  прощать
подобные вещи?
   - Мистер Бакингем, никто ничего не прощает.  Мы  уже  составили  протокол
допроса, а также опросили свидетелей - очевидцев  происшествия.  Как  только
закончится работа над этими документами, я непременно ознакомлю вас с ними.
   - Мне хотелось бы узнать адрес этого водителя, - сказал Гарри, усаживаясь
на стул. Слова эти он произнес безразличным тоном, и  такое  же  безразличие
выражало его лицо.
   Сержант Лонгбрайт присела к своему столу и принялась искать  чистый  лист
бумаги.
   - Я настаиваю, - заметила она, - чтобы все беседы с причастными к данному
делу  лицами  проходили  исключительно  в  помещении  участка.   Это   будет
способствовать более сдержанному поведению обеих сторон.
   - Я хотел всего лишь услышать от шофера, что именно произошло, причем как
можно скорее, пока все детали случившегося  еще  свежи  в  памяти.  Мне  это
просто по-человечески интересно.
   Лонгбрайт внимательно наблюдала за сидевшим напротив нее  раздосадованным
человеком, пальцы которого нервно теребили ремешок наручных часов.  Он  явно
из тех людей, которые поднимают шумиху по всякому поводу. Достав из верхнего
кармана костюма крапчатую авторучку, она принялась писать.
   - Мистер Бакингем, я действительно могу на вас положиться?
   - Я просто хотел расспросить его, и ничего более, - сказал Гарри.
   - И все же постарайтесь, чтобы мне не пришлось сожалеть  о  содеянном.  -
Она написала адрес и протянула его Гарри, который сложил бумажку, сунул ее в
карман и, что-то буркнув себе под  нос,  тут  же  поднялся.  -  Если  у  вас
возникнут какие-то проблемы, прошу вас  немедленно  связаться  со  мной.  Вы
женаты?
   - Нет, но я не понимаю, какое...
   - В подобных ситуациях очень важно иметь рядом человека, с которым  можно
поговорить. Кстати, существуют центры  психологической  поддержки,  где  вам
могут помочь справиться с возникшей ситуацией. Если хотите, я могу вам  дать
их координаты.
   Взгляд, которым Гарри одарил ее перед уходом, красноречивее  всяких  слов
говорил о том, что проблема ?справиться  с  возникшей  ситуацией?  в  данный
момент волнует его меньше всего.

   Выйдя на улицу, он подумал было предварительно позвонить шоферу, но потом
решил этого не делать. Ему нужно было выяснить, как и почему погиб его отец,
причем какая-то часть  сознания  настойчиво  убеждала  его,  что  он  сможет
достичь гораздо больших результатов, если застанет этого  самого  мистера  -
Криспена,  кажется?  -  врасплох.  Гарри  еще  раз  скользнул  взглядом   по
аккуратным  завиткам  почерка  сержанта  Лонгбрайт.  Северный  Лондон,  НВ5,
Инкерман-роуд, дом 27, квартира 3. Минут двадцать езды, не больше.
   Как выяснилось, интересовавшая его  улица  представляла  собой  маленький
глухой переулок, начинавшийся  от  Кентиштаун-роуд.  Тянущиеся  вдоль  улицы
стандартные,  приземистые  кирпичные  дома  были  построены  еще   в   конце
шестидесятых годов прошлого века и  предназначались  для  расселения  в  них
строительных   рабочих,   сооружавших   в    Северном    Лондоне    лабиринт
железнодорожных путей. Большинство  улиц  было  названо  в  честь  известных
сражений Крымской войны. В годы последнего экономического бума  многие  дома
здесь стали обиталищем деятельных и энергичных бизнесменов, но в дальнейшем,
когда начался экономический спад, эти дома были  опять  переоборудованы  под
меблированные комнаты.
   Гарри нажал на кнопку звонка и стал ждать. У него было такое впечатление,
что дома вообще  нет  никого.  Взглянув  на  часы,  он  подумал,  что  через
несколько минут надо будет позвонить к себе в офис, ибо  понимал,  что  даже
такая печальная причина его отсутствия на  работе  едва  ли  смягчит  сердце
Шарпа. И тут он услышал звук открываемого у него над головой окна.
   - Приятель, ты не меня ищешь? - окликнула его сверху молодая женщина.  Ее
коротко стриженные темные волосы широкой прядью шли от лба к затылку,  а  по
бокам они были полностью выбриты. Гарри показалось, что в ушах у  нее  никак
не меньше пятнадцати сережек в виде разноцветных перьев. Вид у  женщины  был
сердитый или по крайней мере озабоченный.
   - Мистер Г. Криспен здесь живет? - спросил  Гарри,  досадуя  на  то,  что
приходится кричать.
   - Криспиан. Грэйс Криспиан. Это я.
   "О Бог ты мой! - подумал он. - Неужели это.., видение??
   - А вы кто такой? - спросила женщина с  сильным  акцентом  кокни,  причем
настолько громко, что некоторые прохожие  с  противоположной  стороны  улицы
невольно обернулись.
   - Моя фамилия Бакингем. Вы недавно задавили моего отца.
   - О черт... Подождите.  -  Странная  голова  исчезла,  потом  с  грохотом
опустилась оконная рама, и через  несколько  секунд  Грэйс  предстала  перед
Гарри собственной персоной. Росточка она  оказалась  небольшого  -  примерно
пять футов и пять дюймов - и, по оценке Гарри, была никак не старше двадцати
пяти лет; на ней были черный свитер с высоким воротником и джинсы.  Если  бы
не эти сережки и слишком уж замысловатая стрижка, ее вполне  можно  было  бы
посчитать даже симпатичной.
   - Входите. Я сейчас кофейник поставлю. - В словах ?входите? и  ?кофейник?
она проглатывала звук ?о?. - Даже не знаю, что вам и сказать,  все  это  так
ужасно. Наверное, я сегодня не смогу заснуть.
   Миновав прихожую, она повела  его  наверх  по  лестнице.  Почувствовав  в
воздухе резкий запах краски, Гарри  старался  держаться  подальше  от  стен,
чтобы не выпачкать свой плащ от Симпсона.
   - Как я понимаю, адрес вам дали в полиции.
   - Да, в участок я приехал уже после вашего ухода.
   - Извините, что так вышло. Со мной чуть обморок не  случился,  надо  было
глотнуть свежего воздуха. В жизни никогда не попадала  ни  в  какие  аварии,
разве что перед самым носом машины  кто-нибудь  дорогу  перебежит.  Пришлось
выпить кое-чего покрепче. - Она указала в сторону гостиной. - Я  сейчас  чай
принесу.
   Гарри опасливо опустился  на  дешевый  диван,  весь  в  собачьей  шерсти.
Крохотная передняя была сплошь облеплена картинками самых разных размеров  и
содержания. Над камином висели взятые из журналов складные рекламные плакаты
фильмов ?Земля этого острова? и ?Стирающая головка?;  над  обеденным  столом
- ?Атака пятидесятифутовой женщины? с ?Невероятно застенчивым  мужчиной?,  а
над диваном приютились ?Барбарелла? и ?Генерал -  охотник  на  ведьм?.  Лежа
чуть ли не на раскаленной  спирали  электрообогревателя,  спал  поразительно
дряхлый и облезлый, словно изрядно  потраченный  молью,  пес  неопределенной
породы. Казалось, что его шерсть вот-вот задымится, однако он не обращал  на
это ни малейшего внимания,  и  единственным  признаком  того,  что  он  жив,
служили звуки, спорадически вырывавшиеся из различных частей его тела. Гарри
решил не затягивать беседу и как можно скорее ретироваться отсюда.
   - Приношу извинения за собаку. - Грэйс опустила поднос на кипу журналов и
протянула ему кружку с дымящейся коричневой жидкостью.  -  Просто  он  очень
старый. - Носком ботинка она прогнала псину от  обогревателя.  -  Вы  видели
сержанта? Ну, ту большую женщину, Лонгбрайт?
   - Она приходила ко мне в офис.