аете друг друга "братец", а не "брат"?
   - Потому что так выражался основатель  нашего  ордена,  Святой  Джейрус,-
ответил братец Джон.- Он родился на планете Гаваики, которую  колонизировала
американская  ветвь  полинезийцев.  А,  вот   оно   в   чем   дело!   Сгорел
высоковольтный трансформатор. Повезло, что  все  на  виду.  Хотя  о  везении
говорить рановато, если мы не сможем его сменить. У вас есть запасные части?
Или, как я догадываюсь, их вам тоже поставляют ремонтники?
   Владелец ухмыльнулся.
   - Обычно так и бывает. Но брат позвонил мне и  сказал,  что  именно  надо
закупить прежде, чем профсоюз узнает о его приезде.  Понимаешь,  как  только
они выяснят, что я использую его услуги, то потребуют  от  всех  поставщиков
ничего мне не продавать. О, какие  ублюдки!  Так  или  иначе,  но  они  тебя
придушат!
   - Что ж, так они обеспечивают  себе  средства  к  существованию,-  сказал
братец Джон.- На встрече труда и капитала обеим сторонам будет  что  сказать
друг другу.
   - Черта с два!- рявкнул владелец, пережевывая сигару.- Кроме того,  я  не
капитал. Я всего лишь владелец, которому  приходится  платить  грабительские
цены, чтобы моя электроника работала, вот и все.
   - Покажите, где у вас лежат запасные  части,-  попросил  братец  Джон.  И
осекся. В кухню донесся громкий стук в двери таверны.
   - Вот они и явились,- осклабившись,  проговорил  владелец  трактира.-  Но
войти не смогут, потому что я запер двери. Или же им придется выламывать их.
   Он кинулся в комнатку за кухней. Братец Джон последовал за ним. Когда  он
нашел нужный трансформатор и вернулся на кухню, в  дверь  колотили  со  всей
силы.
   - Вы собираетесь впустить их?- спросил братец Джон.
   - В противном случае они сорвут дверь с петель,- ответил владелец.- И  я,
черт побери, ничего не могу сделать. По закону, они имеют неоспоримое  право
проверять,  чтобы  никто,  кроме  хозяина,  не  имел  дело   с   электронным
оборудованием. И так же законно могут задержать  любого,  кто  пытается  это
делать.
   - Права и свободы  человека  уменьшаются  буквально  на  глазах,-  сказал
братец Джон.- Увы, это правда. Во  всяком  случае,  на  Земле.  Поэтому  все
нонконформисты и свободолюбивые личности массами покидают Землю, перебираясь
на окраинные планеты.- Нахмурившись, он погрузился в глубокую задумчивость и
наконец пробормотал:- Может, именно потому меня и посылают на Вайлденвули...
Хотя, похоже, я  туда  не  доберусь.-  Он  повернулся  к  открытой  панели.-
Постарайтесь, не прибегая к насилию, задержать их как можно  дольше.  Может,
до того, как они до меня доберутся, я успею покончить с ремонтом.
   Это занятие не заняло много времени,  потому  что  клеммы  трансформатора
удалось без хлопот подключить к сети и к терминалу. Братец  Джон  засмеялся.
Все оказалось так просто, что владелец, будь  у  него  время  разобраться  в
ситуации, без труда и сам справился бы с ремонтом. Но,  подобно  многим,  он
считал электронику загадочной и мудреной наукой,  заниматься  которой  могут
только специалисты. И хотя в ней действительно было немало  сложностей,  над
которыми и опытный мастер поломал бы голову, эта явно не относилась к ним.
   Послушник наполовину вылез из проема в стене как раз в том момент,  когда
четверо ремонтников  вталкивали  хозяина  в  кухню.  Они  были  в  пурпурных
комбинезонах  и  ярко-синих  шапочках,   а   на   груди   и   спине   носили
профессиональные эмблемы: зигзаг молнии, перекрещенный отверткой.
   Увидев братца Джона, они удивленно замерли: не  подлежало  сомнению,  что
его они не видели на экране монитора, а просто исполняли  приказ  явиться  в
таверну и остановить скэба.
   Вперед вышел главный, громила не менее шести футов и шести дюймов  роста,
с кустистыми бровями и тяжелой челюстью борца.
   - Не знаю, что ты здесь делаешь,  брат,-  сказал  он.-  Но  лучше,  чтобы
причина у тебя оказалась убедительной.
   - Может, святой отец не знает, что  творит?-  добавил  другой  ремонтник,
пониже ростом, но пошире в плечах.
   Главный резко повернулся к плечистому.
   - Он не святой отец!- рявкнул он.- Будь ты нашей веры, сам бы  понял.  Он
монах, или послушник, или что-то в этом роде. Но не священник.
   - Я послушник ордена Святого Джейруса,- объяснил братец  Джон.-  И  зовут
меня братец Джон.
   - Что ж, братец Джон,- сказал великан.- Может, ты так долго сидел в одних
стенах, погруженный в молитвы и размышления, что  и  не  понял:  ты  поганый
скэб, который лишает нас куска хлеба.
   - Я знал, что делаю,-  ответил  братец  Джон.-  Не  возьмись  я  починить
автошеф-повара, куска хлеба лишился бы вот этот человек...-  он  показал  на
владельца  таверны.-  Кроме  того,  много  людей  лишились  бы   возможности
выбраться сюда из мрачных бездушных переполненных кафетериев.
   - Все эти капиталисты должны платить нам,  сколько  мы  потребуем,  а  он
пусть кормит столько едоков, сколько получится!- гаркнул вожак.
   - В таком случае,- сказал братец Джон,- у вас  вечно  будут  причины  для
неприятностей.
   Вожак побагровел и сжал кулаки.
   - Позор вам,- сказал братец Джон.- Вы готовы наброситься и на единоверца,
и на члена святого ордена к тому же. А вот  этот  человек,-  показал  он  на
широкоплечего,-  хоть  и  другого   вероисповедания,   но   готов   проявить
рассудительность.
   - Он один из  поклонников  этого  проклятого  Всеобщего  Света,-  буркнул
главный.- Всегда готов влезть  в  чужую  шкуру,  пусть  даже  сам  от  этого
пострадает.
   - Тем более вам должно быть стыдно,- сказал братец Джон.
   - Я сюда явился не для того, чтобы меня стыдили!- заорал великан.- А  для
того, чтобы вышвырнуть гнусного маленького скэба, напялившего на себя  рясу!
И тут уж, будь уверен, позориться придется тебе!
   - Так что же вы собираетесь делать?- осведомился братец Джон.
   Его колотило с головы до ног, но не из-за страха перед побоями, а потому,
что он мог потерять самообладание и врезать по этой роже.  То  есть  предать
свои принципы. Не говоря уж о принципах ордена, к  которому  принадлежал.  А
что, если там услышат об этой истории? Что ему скажут, что с ним сделают?
   - Первым делом я собираюсь вышвырнуть тебя отсюда,- ответил  громила.-  А
потом снять тот трансформатор, который ты только что поставил.
   - Не имеете права!- завопил хозяин.- Что сделано, то сделано!
   - Минутку,- остановил его братец Джон.- Не стоит так  волноваться.  Пусть
снимают. Вы сможете сами поставить его обратно,  и  тут  им  уже  ничего  не
сделать.
   Великан снова побагровел, и его глаза чуть не выкатились из орбит.
   - Черта с два он поставит!- рявкнул он.- Если "наблюдатель"  засечет  его
за этим делом или даже при попытке, мы его так отделаем, что ему  покажется,
будто крыша города рухнула!
   - А вот на это прав вы  уже  не  имеете,-  усмехнулся  хозяин.-  Валяйте.
Снимайте трансформатор. А я  буду  стоять  рядом  и  смотреть,  как  вы  это
делаете, чтобы знать, как ставить его обратно.
   - Он прав,- сказал  широкоплечий.-  Поломка  незначительная,  и  нам  тут
ничего не сделать.
   - Слышь, ты вообще на чьей стороне?- заорал  предводитель.-  Ты  что,  за
скэбов?
   - Нет. Просто я хочу действовать по закону,-  ответил  широкоплечий.-  Мы
можем поставить людей надзирать за этим заведением.
   - У тебя что, крыша  проехала?-  осведомился  старший.-  Ты  знаешь,  что
профсоюз пикетчиков так взвинтил почасовую оплату, что мы никого  не  сможем
нанять? А своего народа, чтобы все время  торчать  тут,  не  хватает.  Кроме
того, проклятые пикетчики пробили закон, по которому стоять в пикетах  имеют
право только члены их профсоюза. С ума сойдешь с этой публикой!
   Расплывшись в улыбке, братец Джон покачал головой и сочувственно пощелкал
языком.
   - Я вас предупреждаю!-  заорал  вожак,  потрясая  кулаком  перед  братцем
Джоном и хозяином таверны.- Если  вы  снова  отремонтируете  шеф-повара,  от
этого заведения камня на камне не останется!
   И тут владелец, физиономия которого давно уже обрела  пурпурный  оттенок,
кинулся на вожака и повалил его на пол. Они сцепились в яростной, пусть и не
смертельной, схватке. Другой громила замахнулся дубинкой  на  братца  Джона.
Тот уклонился от удара и,  не  успев  осознать,  что  к  чему,  отреагировал
автоматически. Вскинув левую руку, он заблокировал нападение и, увидев,  что
противник открылся, с силой нанес удар правой прямой под ложечку.
   Его охватило яростное возбуждение. И еще не осознавая, что  надо  делать,
он поступил так, как не должен  был.  Блистательный  знаток  карате,  дзюдо,
сабате, акранте и виспексвуна, ветеран сотен драк в барах и  на  улицах,  он
вступил в бой, как взбесившаяся львица, решившая, что  ее  котятам  угрожает
опасность. Рубящий удар ребром ладони  по  шее,  тычок  жесткими  вытянутыми
пальцами в мягкое подбрюшье,  безжалостный  апперкот  пяткой  в  подбородок,
коленом в пах, а локтем по горлу- и все, кроме вожака, вышли из боя.  Следуя
библейскому принципу "да вознаграждены будут  все  по  достоинству",  братец
Джон оторвал его  от  хозяина  и  вывел  из  строя,  основательно  обработав
ладонями, пальцами, коленями, ступнями и локтями. И великан  рухнул,  словно
дерево под натиском тысячи дятлов.
   Хозяин с трудом поднялся на ноги и изумленно воззрился на  братца  Джона,
который, опустившись на колени и закрыв глаза, молился.
   - В чем дело?- спросил он.- Ты пострадал?
   - Не физически,- ответил, вставая, братец  Джон.  Он  сомневался,  что  в
такой обстановке длинные молитвы могут принести пользу.- Я пострадал, потому
что потерпел поражение.
   - Поражение?- переспросил хозяин, обводя  взглядом  бесчувственные  тела,
которые могли лишь издавать слабые стоны.- Кто-то из них успел удрать?
   - Нет,- сказал братец Джон.- Только лежать на полу должен  был  я,  а  не
они. Я потерял самообладание и вместе  с  ним  самоуважение.  Я  должен  был
позволить  им  поступить  со  мной,  как  заблагорассудится,  и  пальцем  не
шевельнуть в свою защиту.
   - Черт возьми!- заорал трактирщик.- Посмотри с другой  стороны!  Ты  спас
их, не дав возможности стать убийцами! Можешь поверить, им пришлось бы убить
меня, чтобы добраться до трансформатора! Нет, ты оказал и им, и мне огромную
услугу. Хотя и представить не могу, чем все кончится, когда они доберутся до
своей штаб-квартиры. Расплата может стать чертовски серьезной.
   - Как обычно и бывает,- согласился братец Джон.- И что же вы  собираетесь
делать?
   - Не хочется и думать,- сказал хозяин.- Еще недавно зайти сюда мог любой.
Но вот что я тебе скажу. Я выволоку эту шпану- и тут я рассчитываю  на  твою
помощь- запру двери, а потом, хотя и подумать тошно, что придется иметь дело
с этими железнопузыми, придется вызвать  копов.  Они  могут  установить  тут
полицейский пост, чтобы эти бандиты не взорвали или не разгромили заведение.
Не могу не признать, что этих зомби ни запугать  угрозами,  ни  надавить  на
них.
   Братец Джон помог хозяину вытащить незадачливых налетчиков на улицу. Едва
они уложили всю четверку рядком на тротуаре и заперли  двери,  как  услышали
сирену полицейской машины.
   - Теперь я должен уходить,- сказал братец Джон.-  Я  не  могу  позволить,
чтобы мое  имя  появилось  в  полицейских  протоколах  или  в  газетах.  Мое
начальство будет очень недовольно такой сомнительной известностью. Да и  мне
от  нее  пользы  не  будет,-  добавил  он,  вспомнив  себя  до  обращения  к
христианству. Не исключено, что  его  доставят  обратно  в  больницу  Джонса
Хопкинса для дальнейшего наблюдения.
   - Но что я скажу копам?- взвыл хозяин.
   - Скажите правду,- посоветовал братец Джон.-  Всегда  говорите  правду  и
только правду. Извините, что я так подвел вас. Мне еще многому надо учиться.
И к тому же я все еще  голоден,-  сказал  он,  но  хозяин  вряд  ли  услышал
последнюю  фразу,  ибо  братец  Джон,  в  своей  бесформенной   бурой   рясе
напоминающий испуганного медведя, со всех ног кинулся под  укрытие  деревьев
парка.
   Влетев в рощицу, он остановился. Не потому, что собрался  прикинуть  план
дальнейших действий, а потому, что, перескакивая через  одеяло,  разложенное
для пикника, попал ногой в миску с картофельным  салатом.  И  падая,  угодил
лицом в тарелку с икрой. Растерявшись,  он  так  и  остался  лежать,  смутно
осознавая, что вокруг раздаются радостные вопли и взрывы смеха.
   Когда он наконец сумел сесть и оглядеться, то обнаружил, что находится  в
окружении шести подростков обоего пола. К счастью, они пребывали  в  хорошем
настроении, ибо в противном случае, могли изуродовать или даже убить его. На
них была униформа "вонючек", как называли их другие да и они сами,-  свитера
в  черно-белую  полоску  с  туго  прилегающими  к  голове  капюшонами;  ноги
"вонючек" были  разрисованы  вертикальными  черно-белыми  полосами.  Девушки
щеголяли угольно-черными тенями, а у парней под глазами  красовались  черные
полукружия.
   - Колченогий первосвященник!- заорал кто-то из ребят, выкинув перед собой
палец с красным ногтем.- Гляньте на его тряпье!
   - Сделаем ему "бум-бум",- сказала  одна  из  девчонок  и,  склонившись  к
братцу Джону, потянула завязку свитера. Из узкого лифчика вывалились  груди,
на месте сосков были намалеваны глаза с розовыми зрачками и красными веками.
   Остальные, вопя от восторга, повалились на  траву  и  стали  кататься  по
земле.
   Братец Джон отвел глаза. Он слышал о таких фокусах, их любили  откалывать
испорченные девчонки: искусственные  груди,  которые  выскакивали  навстречу
испуганному прохожему, как чертик из коробочки. Но он  сомневался,  было  ли
искусственным то, что предстало его глазам.
   Засунув свое имущество на место, девчонка улыбнулась братцу Джону, и  тот
увидел, что ее можно было бы назвать даже хорошенькой, если бы не столь дико
размалеванная физиономия.
   - Чего ты такой вздрюченный?- спросила она.
   Братец Джон поднялся и, вытирая  лицо  носовым  платком,  извлеченным  из
кармана рясы, ответил:
   - Удираю от копов.
   Ничто иное не смогло бы  вызвать  у  подростков  столь  внезапный  прилив
симпатии к нему.
   - Нажрался наркоты? А чего эти тряпки напялил? Так ты священник? Поскреби
хоть его, хоть какого монаха, ничего святого не отскребешь.
   "Словно домой попал,- подумал братец Джон и тут же почувствовал отчаянное
желание возразить.- Нет, ничего общего. Это мои братья и сестры,  сыновья  и
дочери, пусть даже грешники, но не из моего  дома.  Я  могу  понять,  как  и
почему они стали такими, но никогда не смогу быть такими, как они. Я не могу
обдуманно причинить зло человеку".
   - Греби сюда,- сказала девчонка, что вывалила перед ним груди,  настоящие
или искусственные.- Сунем тебя в какую-нибудь дырку.
   Братец Джон истолковал эти слова как приглашение взять ее за руку, а  она
отведет его в какое-то убежище.
   - Пойду разнюхаю,  чем  пахнет,-  сказал  парень,  который  отличался  от
остальных высоким ростом и близко посаженными черными глазами.
   - Валяй, чеши,- согласилась девушка, давая понять, что согласна с ним.
   Покинув рощицу, они двинулись к другой, где им пришлось переступать через
парочки в самых разных  темпераментных  позах,  после  чего,  поднявшись  по
склону искусственного холма и пройдя под искусственным же  водопадом,  снова
очутились  среди  деревьев.  Время  от  времени  братец  Джон   оглядывался.
Полицейская стрекоза все еще висела в воздухе, но, по всей  видимости,  пока
беглеца не засекла. Внезапно девчонка втащила послушника  в  густые  заросли
кустарника и села на землю. Парень втиснулся между ней и  братцем  Джоном  и
стал хлебать пиво из ведерка, которое тащил с собой.
   Девчонка протянула братцу Джону бутерброд, и послушник жадно вонзил  зубы
в угощение. Желудок у него заурчал, а рот наполнился  слюной.  Пока  он  ел,
парень напился, и девчонка передала  ведерко  братцу  Джону.  Удовлетворенно
припав к нему, тот сделал несколько больших глотков, но парень тут же вырвал
у него сосуд.
   - Не гони волну,- сказал он, что можно было понимать как угодно.- Не будь
свиньей.
   - Сам такой,- сказала девушка.- Так откуда чешешь?
   Братец Джон истолковал ее слова как желание узнать, откуда  он  взялся  и
куда направляется. Он  рассказал,  что  является  братом-послушником  ордена
Святого Джейруса, одним из тех, кто еще не принес последнего  обета.  Строго
говоря, через неделю кончается срок его годового послушания, и если он решит
покинуть обитель, то имеет на  это  право.  Он  даже  не  должен  ставить  в
известность свое начальство.
   Он  не  стал  говорить,  что,  по  его  мнению,  приказ  отправляться  на
Вайлденвули как  раз  к  окончанию  года  послушания  имел  целью  дать  ему
возможность решить, хочет ли он оставаться в рядах ордена Святого Джейруса.
   Он рассказал, что может посвятить себя священнослужению,  но  не  уверен,
стоит ли это делать,- возможно, ему лучше оставаться простым членом  ордена.
Да, конечно, на этой ступени придется заниматься грязными  работами,  но,  с
другой стороны, на нем не будет лежать тяжелый груз ответственности, который
должны брать на себя священники.
   Кроме того, хотя на сей счет братец Джон не обмолвился ни словом,  он  не
хотел сталкиваться с унижением в том случае, если ему  откажут  в  намерении
стать священнослужителем. Он и сам не был уверен, достоин ли этой чести.
   Наступило молчание, нарушаемое только звучными  глотками  парня,  который
присосался к ведерку. Братец Джон глянул в  проем  между  кустами  и  увидел
изгородь. Сразу же  за  ней  располагалась  полоска  земли,  что  шла  вдоль
глубокого рва. На другой его стороне высилась груда камней, скрывавших  вход
в пещеру. По всей видимости, в ней находилось логово  какого-то  зверя,  для
которого устроили естественную среду обитания.
   Он попытался увидеть хозяина берлоги, но никого не заметил.  Лишь  увидел
надпись на изгороди:


   {следующие пять строк по центру}
   "ГОРОВИЦ.
   Свирепая плотоядная гигантская птица с планеты Ферал.
   Обладает высоким интеллектом.
   Названа в честь первооткрывателя Александра Горовица.
   Просьба не дразнить. Район просматривается".


   Девушка протянула руку и погладила братца Джона по подбородку.
   - Колючий,- сказала она.
   Она повернулась к парню и ткнула его большим пальцем, явно давая  понять,
чтобы тот отваливал.
   - Почему бы кому-то не испариться?- сказала она.
   - Кто-то хочет стать трупом?- прищурившись, спросил парень.
   - Такого траха у меня еще не  было,-  расхохоталась  девчонка,  глядя  на
братца Джона голубыми  глазками,  выражение  которых  было  так  хорошо  ему
знакомо по давним временам.
   - Траха?- фыркнул парень, и  тут  братец  Джон  окончательно  понял,  что
девчонка имела в виду.
   "Трах",  вспомнил  он,   считалось   исключительно   вульгарным   словом,
обозначавшим действие, на упоминание о котором в прошлом накладывалось табу.
   - Трахалка хочет трахаться. А мы трахнем кого-то,  если  этот  кто-то  не
поймет, что пора уносить ноги.- Он повернулся  к  братцу  Джону:-  Испарись,
головожопый!
   Внезапно в руке девушки мелькнул нож, и острие уперлось парню в горло.
   - Я слышала, тут кто-то заикался о трупных пятнах,- проворковала она.
   - Из-за этого?- изумился парень, тыкая пальцем в сторону братца Джона.
   Девушка кивнула.
   - Ага, из-за этого. Никогда не трахалась  с  таким  затраханным  монахом,
comprendo*? Так что испарись- и чем скорее,  тем  лучше.  Ты  же  не  хочешь
увидеть на себе трупные пятна, а?


   - - -
   * Понял? (исп.)
   - - -


   Перебирая за спиной руками, парень попытался  отползти  от  нее.  Но  она
продолжала надвигаться, не отводя от его горла ножа.
   В это мгновение взметнувшая рука братца Джона вышибла у нее нож. Все трое
кинулись к оружию, столкнувшись головами. У братца Джона из глаз  посыпались
искры; когда он пришел  в  себя,  парень  держал  его  за  горло,  собираясь
задушить. Братец Джон пресек попытку, ткнув парня железной пя