, самая маленькая из четырех лун, а на темнеющем востоке
сияла похожая на опал Большая Звезда, второй компонент Фомальгаута.  Между
полными сверканья водой и небом уходили вдаль холмистые берега, неясные  и
темные.
     - А вот и лодка, -  сказал  Пиаи,  остановившись  и  поворачиваясь  к
Роканнону и Яхану, на лице его лежали красные отблески заката.
     Его   товарищи   подошли   и   стали   молча   по   сторонам    обоих
путешественников.
     - Возвращаться назад вам придется в темноте, - сказал Яхан.
     - Взошла Большая Звезда, ночь будет светлая, -  отозвался  Кармик.  -
Ну, а теперь, юноша, нужно заплатить, тогда мы перевезем вас на лодке.
     - Заплатить? - удивился Яхан.
     - Пиаи знает, у нас с собой  ничего  нет.  Этот  плащ,  что  на  мне,
подарил он, - сказал Роканнон, больше не думая о том, что акцент может  их
выдать.
     - Мы бедные охотники. Мы не можем ничего дарить, - сказал Кармик.
     Он говорил тихим голосом, а взгляд у него был осмысленнее и злее, чем
у Пиаи и третьего.
     - У нас ничего нет, - повторил Роканнон. -  Платить  за  перевоз  нам
нечем. Оставьте нас здесь.
     - На шее у тебя мешочек, - сказал Кармик. - Что в нем?
     - Моя душа, - ответил не моргнув глазом Роканнон.
     Все замерли, но не надолго. Кармик положил  руку  на  рукоять  своего
охотничьего ножа и шагнул к Роканнону; то же самое сделали Пиаи и третий.
     - Это ты был у Згамы, - сказал Кармик. - В деревне  Тимаш  только  об
этом все рассказывали. О том, как голый человек стоял  в  горящем  костре,
потом обжег Згаму белой палкой и  ушел,  а  на  шее  у  него,  на  золотой
цепочке, висел огромный драгоценный камень. Еще рассказывали о  колдовстве
и заклятьях. Я думаю, они все дураки. С тобой, может, и вправду ничего  не
сделаешь. Но вот с этим...
     Молниеносным движением он схватил Яхана за  длинные  волосы,  отогнул
назад его голову и поднес нож к горлу.
     - А ну, юноша, скажи этому чужаку, с которым ты путешествуешь,  чтобы
он заплатил за ночлег и пищу, не то...
     Все стояли затаив дыхание. Красные отсветы на  воде  уже  потускнели.
Большая Звезда на востоке засияла ярче; по берегу несся холодный ветер.
     - Мы не сделаем юноше ничего плохого, - пробурчал,  скривив  свирепое
лицо, Пиаи. - Сделаем как я говорил, перевезем вас через  залив  -  только
заплатите. Ты скрыл, что у тебя золото. Говорил, что все  золото  потерял.
Спал в моем доме. Отдай нам это, и мы вас перевезем.
     - Отдам на том берегу, - сказал Роканнон.
     - Нет, отдай сейчас, - потребовал Кармик.
     Яхан, беспомощный в его руках, не шевелился; Роканнон видел,  как  на
горле у Яхана пульсирует артерия, к которой приставлен нож.
     - Только там, - мрачно стоял на своем Роканнон и угрожающе  приподнял
белую палку, на которую опирался - приподнял так,  чтобы  обгорелый  конец
показывал немного вперед. - Перевезете нас, и я вам это отдам. Обещаю.  Но
только сделай что-нибудь с юношей - и ты умрешь тут же, на месте. Обещаю!
     - Кармик, он педан, - прошептал Пиаи. - Делай как он говорит.  Я  две
ночи был с ними под одной крышей, отпусти мальчишку.  Педан  сделает,  как
обещал.
     Кармик злобно уставился на Роканнона.
     - Выброси белую палку. Тогда вас перевезем.
     - Сперва отпусти Яхана, - сказал Роканнон.
     Неохотно, но Кармик выпустил юношу, и  тогда  Роканнон,  рассмеявшись
Кармику  в  лицо,  швырнул  палку  вверх  и  в  сторону  залива,  и   она,
перевернувшись в воздухе и описав большую дугу, упала в воду.
     Трое охотников с обнаженными ножами повели их к лодке; чтобы сесть  в
нее, пришлось  войти  в  воду  и  стать  на  скользкие  камни,  о  которые
разбивались барашки зыби. Кармик с ножом в руке уселся позади Роканнона  и
Яхана, Пиаи же и третий охотник сели на весла.
     - Ты и вправду хочешь отдать ему  драгоценность?  -  шепотом  спросил
Яхан у Роканнона на "общем языке", которого эти ольгьо не знали.
     Роканнон кивнул утвердительно.
     - Прыгай за борт и уплывай с ней,  Повелитель.  Когда  мы  будем  уже
подплывать к берегу. Если драгоценность от них уйдет, они удерживать  меня
не станут...
     - Просто перережут тебе горло. Т-сс...
     - Они произносят заклинания, Кармик, - сказал третий охотник. - Хотят
потопить лодку.
     - Гребите быстрей, гнилые рыбешки. А вы оба молчите, не то я перережу
мальчишке горло.
     Роканнон сидел и смотрел, как берег позади  них  и  другой,  впереди,
сливаются с наступающим мраком, а вода из красной становится  темно-серой.
Ему ножи были не страшны, зато охотникам ничего не стоило убить  Яхана,  и
он, Роканнон, остановить их просто-напросто не успел  бы.  Можно  было  бы
прыгнуть в воду и уплыть, но Яхан плавать не умел. Так что  выбора  у  них
все равно не  было.  Утешала  только  мысль,  что  драгоценность  охотники
получат не задаром.
     Хотя медленно, холмы на южном берегу,  сперва  с  трудом  различимые,
приближались  к  ним  и  приобретали  более  четкие  очертания.  С  запада
потянулись серые тени, на темном небе заблестели звезды.  Большая  Звезда,
хотя была далеко, сияла ярче луны Хелики, которая  теперь  убывала.  Стало
слышно шуршанье набегающих на берег волн.
     - Перестаньте грести, - приказал Кармик своим товарищам и  повернулся
к Роканнону. - Теперь отдай.
     - Отдам ближе к берегу, - бесстрастно сказал Роканнон.
     - Повелитель, - прошептал прерывисто Яхан, - отсюда я смогу добраться
до берега. Вон, впереди, камыши, и я...
     Еще несколько ударов весел, и лодка остановилась опять.
     - Прыгай за мной, - тихо сказал Роканнон.
     Поднявшись, он расстегнул герметитовый костюм на шее,  сорвал  с  нее
кожаный шнурок, швырнул мешочек со  спрятанным  в  нем  ожерельем  на  дно
лодки, застегнул костюм и прыгнул в воду.
     Через две минуты они с Яханом уже стояли на берегу  и  смотрели,  как
становится меньше, удаляясь, лодка - черное пятно на серой воде.
     - Пусть они сгниют! Пусть в кишках у них заведутся черви, а их  кости
рассыплются, - сказал Яхан и заплакал.
     Плакал он не  только  потому,  что  был  испуган.  То,  что  один  из
"повелителей" расстался с такой драгоценностью  только  ради  того,  чтобы
спасти жизнь "среднерослого", означало для Яхана крушение  всего  мирового
порядка, возлагало на него бремя огромной ответственности.
     - Этого нельзя было делать, Повелитель! - воскликнул он. - Нельзя!
     - Нельзя выкупить твою жизнь за какой-то камень? Брось, Яхан,  возьми
себя в руки. Ты замерзнешь, если мы не  разожжем  костер.  Ты  не  потерял
палочку, которой можно зажечь огонь? Смотри, вон сколько  сушняка!  Берись
за дело!
     С большим  трудом  им  удалось  разжечь  на  берегу  костер,  который
разогнал мрак и холод. Роканнон снял с себя  и  дал  Яхану  плащ  Пиаи,  и
юноша, закутавшись в него, уснул.  Роканнон  сидел  и  поддерживал  огонь;
спать ему не хотелось. На душе у него было  тяжело  оттого,  что  пришлось
расстаться с ожерельем, тяжело  не  потому,  что  ценность  ожерелья  была
огромна, а потому, что когда-то  он  отдал  его  Семли,  чья  красота,  не
умиравшая в его памяти, привела его по  прошествии  стольких  лет  на  эту
планету, тяжело еще и  оттого,  что  потом  он  получил  это  ожерелье  от
Хальдре, надеявшейся, он знал, таким путем откупиться от черной  тени,  от
смерти, которая, боялась она, может рано постигнуть ее сына.  Может  быть,
тоже к лучшему, что больше нет этой вещи, ее веса, ее угрожающей  красоты.
И, может быть, если случится самое плохое, Могиен так никогда и не узнает,
что ожерелья больше нет, - не узнает, потому что не найдет его, Роканнона,
или потому что уже погиб... Он прогнал от себя эту мысль. Наверняка Могиен
ищет его и Яхана - вот о чем надо думать. И ищет там, где  лежит  путь  на
юг. Ведь никаких других намерений, кроме как идти на юг, у них не  было  -
идти, чтобы отыскать там  врага,  или,  если  все  предположения  окажутся
неверными, не отыскать. Но с Могиеном или без Могиена, а на юг он в  любом
случае пойдет.
     Они отправились в путь перед рассветом, еще в сумерках  поднялись  на
холмы,  грядой  тянувшиеся  вдоль  берега,  и  оттуда  увидели   в   лучах
восходящего солнца поросшее травой плато, уходящее за горизонт;  на  плато
этом ничего не было, только  торчали  кое-где,  отбрасывая  длинные  тени,
кусты. Похоже было, что Пиаи не погрешил против истины, когда говорил, что
к югу от залива никто не живет. Ну, хоть, по крайней  мере,  Могиен  здесь
сможет увидеть их издали. Они двинулись на юг.
     Было холодно, но на небе -  ни  облачка.  Роканнон  остался  в  одном
только герметитовом костюме, всю прочую одежду, которая  была  у  них,  он
отдал Яхану. На их пути часто попадались ручьи и речушки,  все  они  текли
зигзагами на север, к заливу; Роканнон и  Яхан  переходили  их  вброд,  и,
разумеется, пока от жажды не страдали. Они провели в пути весь этот день и
следующий, питаясь  корнями  растения  пейя  и  мясом  двух  короткокрылых
прыгающих зверьков, которых Яхан  сбил  палкой  в  воздухе  и  изжарил  на
костре. Больше ни одного живого существа они не видели. Ни единого дерева,
ни единой дороги - только безмолвная  равнина,  поросшая  высокой  травой,
уходила вдаль, чтобы встретиться с небом.
     Подавленные ее бесконечностью, Роканнон и Яхан молча сидели у  своего
маленького костра  под  огромным  куполом  вечерних  сумерек.  Разделенные
долгими интервалами, откуда-то с высоты,  как  удары  пульса  самой  ночи,
доносились негромкие крики. Это совершали весенний перелет с юга на  север
барило,  большие  дикие  двоюродные  братья  хэрило.  Их   огромные   стаи
загораживали свет звезд, но больше одного голоса из стаи не раздавалось  с
вышины никогда, и звук похож на короткий всхлип ветра.
     - С которой из звезд ты, Скиталец? -  тихо  спросил,  глядя  в  небо,
Яхан.
     - Я родился на планете, которую  соплеменники  моей  матери  называют
Хэйн, а соплеменники моего отца  -  Давенант.  Вы  называете  солнце  этой
планеты Зимней Короной. Но оттуда я улетел давным-давно...
     - Так, значит, у вас, Звездожителей, тоже разные племена?
     - У нас сотни разных племен. По крови я целиком принадлежу к  племени
матери; мой отец, землянин, меня усыновил.  Таков  обычай,  когда  женятся
разноплеменные, у которых  общих  детей  быть  не  может.  Как  в  случае,
например, если бы твой соплеменник женился на женщине фииа.
     - Такого у нас не бывает, - резко сказал Яхан.
     - Я знаю. Но земляне и давенантцы так же похожи друг на друга, как мы
с тобой. Миры, где живет столько разных племен, сколько у вас, встречаются
редко. Гораздо чаще на планете только  одно  племя,  и  это  племя  обычно
больше всего похоже на нас, а остальные существа неразумные.
     - Как много миров ты повидал! - с завистью сказал юноша.
     - Слишком много, - отозвался Роканнон. -  Ваших  лет  мне  сорок,  но
родился я сто сорок  лет  назад.  Сто  лет  ушли  непрожитыми,  их  заняли
путешествия от звезды к звезде. Если я вернусь на Давенант или  на  Землю,
окажется, что люди, которых я там знал, уже сто лет  как  умерли.  Я  могу
только идти вперед или где-то остановиться... что это?
     Казалось, даже ветер, свистевший до  этого  в  траве,  затих,  ощутив
чье-то - не их - присутствие.  Что-то  шевельнулось  за  кругом  света  от
костра - какая-то тень, какое-то пятно тьмы. Роканнон привстал на  колени,
Яхан отпрыгнул от костра.
     Больше не произошло ничего. В сероватом  свете  звезд  снова  свистел
между травинок ветер. Теперь звезды над горизонтом сняли опять,  их  ничто
не заслоняло.
     Роканнон и Яхан снова уселись у костра.
     - Что это было? - спросил Роканнон.
     Яхан пожал плечами.
     - Пиаи рассказывал... здесь... что-то...
     Спали они по  очереди,  понемногу,  каждый  старался  скорее  сменить
другого, чтобы тот мог поспать. Когда медленно-медленно начало рассветать,
оба были очень усталыми. Посмотрели,  нет  ли  следов  там,  где,  как  им
показалось ночью, они видели тень, но молодая трава нигде не была примята.
Роканнон и Яхан затоптали костер и продолжали свой путь на юг.
     Они думали, что скоро им опять  попадется  какая-нибудь  речушка,  но
никакой воды не было. Равнина, которая все время была одинаковой, сейчас с
каждым их шагом становилась чуть суше, чуть серее. Кусты пейи  исчезли,  и
теперь, куда ни посмотри, была только жесткая серо-зеленая трава.
     В полдень Роканнон остановился.
     - Ничего у нас не выйдет, Яхан, - сказал он.
     Яхан потер шею, огляделся кругом и  остановил  взгляд  на  Роканноне:
изможденное молодое лицо "среднерослого" было страшно усталым.
     - Если ты хочешь продолжать путь, Повелитель, я с тобой пойду.
     - Без воды и пищи до цели нам все равно не дойти.  Лучше  мы  украдем
лодку на берегу и вернемся в Халлан. Здесь  у  нас  ничего  не  получится.
Пойдем назад.
     Роканнон повернулся и пошел на север. Яхан пошел с ним рядом. Высокое
небо пылало синевой, в траве, которой  не  видно  было  конца,  свистел  и
свистел не умолкая ветер.  Роканнон  мерно  шагал,  чуть  ссутулившись,  и
каждый шаг уносил его все дальше в глубины поражения  и  изгнания.  Он  не
заметил, как Яхан внезапно остановился.
     - Крылатые! - крикнул юноша.
     Тогда Роканнон посмотрел вверх и  увидел  их,  трех  огромных  то  ли
грифонов, то ли кошек; выпустив когти, они кругами  спускались  к  нему  и
Яхану, и крылья на фоне обжигающей синевы были черными.




                         ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СКИТАЛЕЦ


                                    6

     Спрыгнув с крылатого прежде даже, чем  лапы  того  коснулись  грунта,
Могиен бросился к Роканнону, обнял его и прижал, как брата, к своей груди.
     - Ведь это Повелитель Звезд, клянусь копьем Хендина!  -  закричал  он
голосом, в котором звучали чувство облегчения и огромная радость. - Почему
ты голый? И почему, оказавшись так далеко на  юге,  идешь  на  север?  Ты,
случайно, не...
     Могиен увидел Яхана и оборвал фразу на полуслове.
     - Яхан теперь мой раб,  и  он  поклялся  мне  в  верности,  -  сказал
Роканнон.
     Могиен молчал. Было видно, что он с  собой  борется,  но  наконец  он
заулыбался, а потом громко захохотал.
     - Так вот для чего ты хотел узнать наши обычаи - чтобы красть у  меня
слуг, да, Роканнон? Но кто у тебя украл одежду?
     - У Скитальца не одна кожа, - сказал, подходя к ним,  Кьо.  -  Привет
тебе, Повелитель Огня! Прошлой ночью я услышал твой голос в своей голове.
     - Да, если бы не Кьо, мы бы тебя не нашли, - подтвердил Могиен.  -  С
тех пор, как десять дней назад мы ступили на берег Фьерна, и до вчерашнего
вечера Кьо не произнес ни слова, но вчера ночью на  берегу  залива,  когда
взошла Лиока, он прислушался к ее свету и  сказал  мне:  "Вон  там!"  Рано
утром мы полетели куда он показывал, и вот так мы тебя нашли.
     - Где Иот? - спросил  Роканнон,  видя,  что  поводья  крылатых  коней
держит один только Рахо.
     - Погиб, - бесстрастно ответил Могиен. - На берегу на  нас  напали  в
тумане ольгьо. Вооружены они  были  только  камнями,  но  нападавших  было
много. Иота убили, а ты потерялся.
     Мы спрятались в пещере в одной из прибрежных скал и стали дожидаться,
пока крылатые отдохнут. Рахо пошел на разведку и от местных ольгьо услышал
о пришедшем издалека  человеке,  который  стоит  в  горящем  костре  и  не
загорается и носит на шее синий камень. И  когда  крылатые  отдохнули,  мы
полетели к Згаме, но тебя не нашли, и тогда мы подожгли его жалкие крыши и
прогнали в лес всех его хэрило, а потом  начали  искать  тебя  по  берегам
залива.
     - Послушай, что я скажу о драгоценном камне, - перебил его  Роканнон.
- О "Глазе моря". Мне пришлось выкупить им наши  с  Яханом  жизни.  Я  его
отдал.
     - Отдал "Глаз моря"? - воскликнул Могиен. - Сокровище, принадлежавшее
Семли? Выкупая не свою жизнь (ибо кто  сможет  причинить  вред  тебе?),  а
жизнь этого вот жалкого, недостойного получеловека? Дешево  же  ты  ценишь
мои фамильные драгоценности! На, возьми этот камень - к  счастью,  его  не
так легко потерять.
     И, рассмеявшись, он подбросил вверх что-то  сверкающее,  поймал  этот
предмет и кинул Роканнону; ошарашенный, тот стоял  и  смотрел  не  отрывая
глаз на драгоценный камень, на золотую цепочку, и ему  казалось,  что  они
обжигают его ладонь.
     - Вчера, еще на противоположном берегу залива, - продолжал Могиен,  -
мы увидели двух ольгьо, а рядом третьего -  мертвого,  и  мы  остановились
спросить, не проходил ли мимо нагой путник со своим недостойным слугой.  И
один из двоих пал ниц и рассказал, что  произошло,  и  я  взял  у  другого
ожерелье. И заодно жизнь, потому что он сопротивлялся. Так я узнал, что ты
пересек залив, и потом Кьо привел меня к тебе. Но почему ты шел на  север,
Роканнон?
     - На север? Чтобы... найти воду.
     - На западе есть ручей, - вставил Рахо. - Я заметил  его  перед  тем,
как мы увидели вас.
     - Давайте полетим к нему, - сказал Роканнон. - Ни у Яхана, ни у  меня
со вчерашнего вечера капли воды во рту не было.
     Они сели на крылатых коней - Рахо вместе с Яханом, Кьо,  как  прежде,
за спиной у Роканнона. Клонимая ветром трава осталась вдруг где-то  далеко
внизу, и между бесконечной равниной и небом они понеслись на юго-запад.
     У прозрачного ручья, который вился среди травы, они и разбили лагерь.
Наконец-то Роканнон мог снять с себя герметитовый костюм: Могиен  дал  ему
свои сменные рубашки и плащ.  Едой  им  послужили  захваченные  из  Толена
сухари, корни пейи и четыре  короткокрылых  зверька,  которых  подстрелили
Рахо и Яхан (тот последний страшно обрадовался, когда в руках у него снова
оказался лук). В этой части равнины живность  буквально  подставляла  себя
под стрелы, и из-за того, что ничего не боялась, она то  и  дело  попадала
коням в открытые пасти. Даже крохотные насекомые с  жужжащими  прозрачными
крыльями (хотя на самом деле это были миниатюрные  сумчатые),  здесь  безо
всякого страха порхали у тебя  над  головой,  с  откровенным  любопытством
таращили круглые золотые глаза, на миг садились на руку или  на  колено  и
тут же взлетали и уносились прочь. Впечатление было, что никакой  разумной
жизни на этой огромной травянистой равнине нет.
     - За все время, пока летели над равниной, мы не видели ни одной живой
души, - сказал Могиен.
     - А нам показалось, что кто-то был прошлой ночью недалеко  от  нашего
костра, - отозвался Роканнон.
     Кьо, сидевший у костра, на котором сейчас готовилась пища,  обернулся
и посмотрел на Роканнона; Могиен, снимавший с себя  сейчас  пояс  с  двумя
мечами, не сказал ни слова.
     С рассветом они взлетели и на целый день  оседлали  ветер.  Насколько
трудно было идти по равнине пешком, настолько же приятно было  лететь  над
ней. Точно так же прошел следующий  день,  и  в  самом  конце  его,  перед
наступлением вечера, когда они оглядывали сверху травяной простор, пытаясь
увидеть где-нибудь ручеек, Яхан повернулся в седле и прокричал:
     - Скиталец! Посмотри вперед!
     Далеко-далеко впереди, на юге, над ровным горизонтом виднелось что-то
похожее на серые складки.
     - Горы! - воскликнул  Роканнон  и,  еще  не  договорив  этого  слова,
услышал, как Кьо резко втянул воздух, будто чего-то испугался.
     На следующий день они продолжали свой путь;  но  теперь  на  равнине,
словно застывшие волны на неподвижном  море,  поднимались  пологие  холмы.
Время от времени над ними проплывали на север кучевые облака, а между  тем
равнина  впереди  превращалась  в  пологий  склон,  уходящий  все  выше  и
становящийся все темней; и ее рассекали там овраги  и  трещины.  К  вечеру
горы стали видны совсем отчетливо; равнины  уже  погрузились  во  мрак,  а
далекие вершины на юге еще  долго  сверкали  золотым  блеском.  Потом  они
начали тускнеть, слились с темным небом и из-за них показалась и торопливо
поплыла вверх луна Лиока, похожая  на  большую  желтую  зв