если  мы  привезем  в  Хэйан
оборотня?! Оборотня - в  государев  дворец?!.  Спаси  и  помилуй  нас,
Дзидзо-сама!

    - Погоди, не кричи, Нарихира-сама! - уговаривал  его  Юкинари,  не
меньше приятеля испуганный такой жуткой возможностью. - Мы  доедем  до
ближайшего храма или монастыря, а там ученые монахи пусть разбираются,
кто из двух кошек - госпожа кошка, а  кто  -  мерзкий  оборотень!  Над
оборотнем прочтут заклинания - ну, ты же знаешь, как они это умеют...

    - Знаю! - отрубил Нарихира. - Читал один такой заклинания над моей
бабушкой, когда она разогнуться не могла!

    - Ну и как? Выпрямилась?

    - Выпрямилась! Теперь согнуться не может! Что за дуру  взял  ты  с
собой, Юкинари-сама? Она что, не чувствует, когда  у  нее  за  пазухой
одна кошка, а когда - целых две?

    - Девчонка - просто  дочка  нашего  повара.  Никто  и  никогда  не
требовал от нее ума, - высокомерно, невзирая  на  обстановку,  отвечал
Юкинари. - Может, ты еще захочешь, чтобы она стихи сочиняла? Оборотень
появился в носилках,  когда  она  спала,  и  забрался  ей  за  пазуху.
Естественно, она этого не почувствовала, раз оборотень ее заморочил.

    - Я только не пойму, зачем оборотню понадобилось принимать кошачий
облик! Ведь сразу же  понятно  -  когда  мы  увидим  в  носилках  двух
совершенно одинаковых кошек, то сразу поймем, что дело нечисто!

    - Может быть, этот оборотень сошел с ума? - предположил Юкинари. -
Ты что-нибудь слыхал о сумасшедших оборотнях?

    - Нет! - отрубил Нарихира. - И я не повезу в  Хэйан  эту  нечисть.
Надо оставить обеих кошек в лесу - и настоящую, и поддельную.

    - Отец убьет меня, - уверенно сказал Юкинари, - если я не доставлю
ко двору госпожу кошку. Это - надежда всей нашей семьи. Ты же  знаешь,
мы из небогатых... И отец  с  таким  трудом  получил  пост  наместника
провинции...

    - Если все дело только в этом, то не беспокойся, -  приосанившись,
отвечал Нарихира. - Мы пойдем к моему  дяде,  расскажем  ему,  чем  ты
пожертвовал  ради  благополучия  государя...   ты   же   только   ради
благополучия государя отказался везти в Хэйан обеих  кошек,  понял?  И
зеленый наряд куродо тебе обеспечен! Более того - дядя подскажет тебе,
на ком лучше жениться. Тебе ведь уже есть четырнадцать лет?

    - Когда зацветут павлонии, исполнится пятнадцать.

    - Значит, скоро. Я в твои годы уже  не  только  был  женат,  но  и
порадовал младшей супругой свою  госпожу  из  северных  покоев,  -  со
скромной гордостью сообщил восемнадцатилетний Нарихира.

    - А сколько у тебя теперь жен?

    - Три, и этого мужчине вполне должно хватать. Я навещаю каждую  по
меньшей мере шесть раз в месяц. Значит, решено - никаких  кошек  мы  с
собой в столицу не берем. Они и в лесу  не  пропадут.  Позови  Кэнске,
скажи, что мы двигаемся в путь.

    Юкинари высунулся из повозки и открыл было рот, но  старший  кэрай
уже стоял рядом, держа под уздцы своего коня.

    - Не позволит ли  мне  господин  догнать  Норико?  -  нерешительно
спросил он. - Я боюсь, что девочка пропадет в лесу. А ее отец  так  уж
просил меня присмотреть за ней!

    - Ты что, оборотней не боишься? - удивился Юкинари.

    - Боюсь! - честно  признался  Кэнске.  -  Так  перед  девчонкой-то
стыдно! Она-то их, я вижу, вовсе  не  боится!  Положила  за  пазуху  и
госпожу кошку,  и  поганого  оборотня!  Наверно,  решила  в  монастырь
возвратиться.

    - Действительно! - воскликнул Юкинари. - Когда я увидел, что у нее
из-за пазухи высунулись две кошачьи морды, и... и...

    Нарихира прекрасно знал, что при виде двух  совершенно  одинаковых
кошек там, где полагалось быть одной, Юкинари от ужаса просто-напросто
заорал. Но вопить, пусть даже испугавшись  оборотня,  было  совершенно
неприлично. Молодой придворный умел себя  вести  и  даже  выучился  не
обращать внимания на досадные огрехи.

    - Она тоже перепугалась и отбросила кошек, - продолжал Юкинари.  -
Но, судя по всему, какая-то из них у нее за пазухой.

    - Может быть, она сумела отличить госпожу  кошку  от  оборотня?  -
предположил Кэнске.

    - Тогда бы она двинулась к нам. А сейчас она от нас  удаляется,  -
резонно заметил Нарихира.

    - Где мой конь? - Юкинари решительно вылез из  повозки.  -  Я  сам
догоню ее. И спрошу. Кэнске...

    - Я поеду с вами, господин, - все  поняв,  немедленно  откликнулся
Кэнске. Он видел, как хочется юноше загладить неприятное  впечатление,
произведенное на старшего приятеля - такого выдающегося  царедворца  и
аристократа, да еще женатого  на  трех  женщинах.  И  чувствовал,  что
молодой господин в одиночку не решится подъехать к Норико.

    Они сели на коней. Кэнске положил поперек седла обнаженный меч.

    - Да поможет нам Дзидзо-сама, - прошептал он. -  Выкарабкаемся  из
этой неприятности - пожертвую в монастырь.... Слышишь,  Дзидзо-сама?..
Ширмы - вот что пожертвую. Дорогие ширмы для  северо-восточных  покоев
со всякими страшными рожами, чтобы отгонять демонов...

    - Наложите стрелы на тетивы луков,  -  приказал  Нарихира  кэраям,
когда  Юкинари  и  Кэнске  отъехали.  -  Как  только  увижу   что-нибо
подозрительное - приказываю стрелять!

    Он сел на краю повозки в красивой  позе,  свесив  ногу  в  широкой
штанине, а вторую - согнув в колене и уперев в борт кузова. И подумал,
что придворные дамы наверняка  оценили  бы  изящество,  с  которым  он
командует суровыми кэраями.

    * * *

    - Эта обезьяна будет нашей, - показывая  на  молодого  придворного
крылом,  сквозь  жесткие  перья   которого   были   видны   совершенно
человеческие пальцы с серым веером,  усмехнулся  Тэнгу.  -  Все  злюки
будут нашими!

    - Не верю я, что злой человек после  смерти  становится  тэнгу,  -
возразил Бэнкей. - Зря ты  меня  морочишь,  Остронос.  Выходит,  и  ты
раньше был злюкой?

    - Нет, конечно. Уж и поморочить нельзя... - даже огорчился  тэнгу.
- Им там, внизу, полезно думать, какая карма им назначена за злость. А
вот если бы ты захотел податься в нашу стаю...

    - У вас только и заботы, что путников пугать и с дороги сбивать, -
возразил Бэнкей.

    - А у тебя одна забота - Путь искать! Да и то - не  у  тебя,  а  у
отца-настоятеля. Почем ты знаешь - может, твой путь как  раз  ведет  в
нашу стаю?

    - Мы  уже  об  этом  говорили,  -  напомнил  Бэнкей.  -  Ну,  как,
чувствуешь ты опасность?

    - Никакой опасности для них я, представь себе, пока не чувствую, -
удивленно сообщил тэнгу. - Не пойму, из-за чего они подняли переполох,
но все они - живы, целы, невредимы. Вот только та обезьяна,  возможно,
охрипнет, кричавши.

    - Я спущусь и выясню, в чем дело.

    - Незачем. Если там что-то серьезное, я отнесу тебя туда  быстрее,
чем ты добежал бы. Доставай лучше свои припасы, а я достану свои.

    - Нет, Остронос, мы можем опоздать! - воскликнул Бэнкей. -  Гляди,
молодой господин и старший кэрай скачут по  снегу  к  девушке,  а  меч
кэрая обнажен! Не причинили бы они ей вреда!

    - Непохоже, но  чтобы  ты  не  беспокоился  понапрасну,  я  сейчас
доставлю тебя туда, - сказал тэнгу. - Иначе ты не  дашь  мне  покоя  и
испортишь все удовольствие от вина и закуски.

    Он встал на ветку, балансируя крыльями, и дал  Бэнкею  возможность
ухватить себя за ногу.

    * * *

    Норико  тем  временем  добралась  до  того  места,  где  начинался
поросший кустами склон. Зимой мало кто ездил в горный  монастырь,  так
что широкая тропа, ведущая вверх, была видна лишь благодаря следам  от
повозки Фудзивара Нарихира и конских копыт. И все же такая тропа  была
лучше нетронутой целины.

    Юкинари и Кэнске догнали  девушку,  когда  она  уже  приступила  к
подъему.

    - Куда это ты собралась? - сердито крикнул Юкинари.

    - В монастырь, господин, - тихо отвечала девушка. -  Куда  же  мне
еще идти, раз все меня бросили?

    - В монастырь - с оборотнем? - спросил Кэнске. - Ведь  у  тебя  за
пазухой оборотень, Норико, неужели ты этого не понимаешь?

    - Они у меня за пазухой оба,  и  оборотень,  и  госпожа  кошка,  -
сказала Норико. - Не сидеть же мне  в  носилках,  ожидая,  пока  мы  с
госпожой кошкой замерзнем!

    - Выходит, ты  у  нас  не  боишься  оборотней?  -  Кэнске  натянул
поводья, заставляя коня немного  отступить.  -  Тогда  тебя,  дурочка,
нужно нарядить мужчиной,  дать  тебе  оружие  и  отправить  воевать  с
северными варварами!

    - Боюсь, - призналась девушка, - еще как боюсь! Если бы  я  знала,
кто из них оборотень - неужели бы я хоть пальцем к нему прикоснулась?

    - Ты могла оставить в носилках их обоих - и оборотня, и  кошку,  -
сказал Юкинари.

    - Не могла.

    -  Почему?  -  удивленный  непоколебимым  упорством  в  ее  обычно
звонком, а теперь странно тихом голоске, спросил Юкинари.

    - Господин приказал мне заботиться о госпоже кошке. Как  бы  я  ее
бросила? Разве я могла ослушаться господина?

    -  Отец  не  мог  предусмотреть  такого  случая...  -  пробормотал
Юкинари. - Я отменяю его приказание.

    - Кто приказывал, тот и должен отменять, - опустив глаза,  сказала
Норико.

    - Но это же невозможно, дурочка  ты!  -  вмешался  Кэнске.  -  Где
старый господин и где мы? Послушайся  молодого  господина!  Брось  эту
нечисть!

    - Старый господин мне честь оказал, дядюшка! - воскликнула Норико,
потому что со старшим кэраем могла говорить попроще, чем с Юкинари.  -
Он меня в свои покои позвал! Он сказал мне - ты, Норико, отвечаешь  за
госпожу кошку! Все будущее нашего рода - в этой кошке. Если  мы  через
нее достигнем славы и почестей - я тебя так хорошо  выдам  замуж,  что
все девицы в окрестностях твоей судьбе позавидуют! Господин мне  такие
добрые слова сказал - а я его приказание нарушу?

    -  Значит,  ты  понесешь  госпожу  кошку  и  оборотня  обратно   в
монастырь, чтобы монахи разобрались, что к чему?

    - Понесу.

    - Ты же не доберешься! Упадешь в снегу и замерзнешь!

    - Доберусь!

    - Нужно посадить обеих кошек в какой-нибудь мешок и послать с ними
в монастырь кэрая, хотя бы Коске, - сказал Юкинари.

    - Коске скорее умрет, чем прикоснется к такому мешку,  -  возразил
старший кэрай. - И все остальные тоже.

    - А ты сам?

    Кэнске только вздохнул и опустил голову.

    - Хороши у меня слуги! Давай сюда кошек, Норико, я сам их  отвезу!
- воскликнул Юкинари, протянул руку, но, как только девушка полезла  к
себе за пазуху, немедленно протянутую руку убрал.

    Подбитое ватой зимнее платье Норико так топорщилось на груди,  что
смотреть на  нее  было  неловко.  Кэнске  знал,  что  девушка  хоть  и
полновата,  но   стройна,   и   грудки   у   нее   маленькие,   вполне
соответствующие канонам красоты. Незнакомый же человек,  посмотрев  на
нее сейчас, изумился бы невероятной величине грудей и пожалел бедняжку
за такое уродство.

    Кэнске покосился на юного господина. Тот явно ждал поддержки.

    - Я обещал, что доставлю господина Юкинари в  Хэйан  в  целости  и
сохранности, Норико, - строго сказал он. - А ну, отойди прочь со всеми
своими оборотнями! А то еще господин, чего доброго, и  впрямь  возьмет
оборотня в руки!

    Чтобы добавить  весу  своим  словам,  Кэнске  даже  замахнулся  на
девушку.

    И тут со склона, ломая кусты, прямо к копытам  его  коня  скатился
человек.

    Этот человек немедленно вскочил на ноги, отряхнулся, и по простому
платью, по оплечью-кэса, сшитому из клочьев холста, по  бритой  голове
все сразу узнали в нем монаха.

    - О три сокровища святого Будды! -  воскликнул  старший  кэрай.  -
Ты-то нам и нужен! Откуда ты взялся? Не с неба же свалился?!

    Кэнске был недалек от истины...

    Бэнкей первым делом встал между всадниками и девушкой.

    - Всегда рад помочь тем, кто нуждается в помощи, - сказал он.

    - Ты знаешь заклинания против злых духов, почтенный  наставник?  -
спросил Юкинари.

    - Не вижу здесь злого духа, - отвечал Бэнкей.

    - А это, по-твоему,  что  такое?!  -  изумился  Кэнске,  показывая
пальцем на грудь Норико.

    - Ты бы сперва думал, а потом говорил, старший  кэрай,  -  одернул
его Бэнкей. - Как же я посмотрю на женщину?  Я  не  хочу  из-за  твоей
дурости нарушать свои  священные  обеты  и  запреты.  Что  тут  у  вас
стряслось? Я спускался в долину, увидел, как вы гонитесь за  женщиной,
поспешил и поскользнулся.

    - Стряслось! Вот именно, что стряслось,  благочестивый  наставник!
Если господин позволит, я расскажу, - Кэнске взглянул  на  Юкинари,  и
тот кивнул. - Везли мы в носилках вот эту девицу и кошку. Когда  утром
посадили их в носилки, кошка  была  одна.  Этих  зверей  на  все  наше
государство и полутора десятков не наберется, так мне старый  господин
сказал. А сейчас заглянули - и увидели двух кошек! Выходит,  вторая  -
оборотень!

    - Покажи мне кошек, - не глядя, обратился Бэнкей к Норико.

    - Тебе придется повернуться ко мне.  Я  не  стану  вытаскивать  их
из-за пазухи, - заявила упрямая Норико. - Старый господин приказал мне
беречь госпожу кошку.

    - Но оборотня-то старый господин  не  приказывал  тебе  беречь!  -
заорал Кэнске. - Прошу меня простить, господин... Я не думал, что  она
выросла такой упрямицей. Не донесешь ты их до монастыря! Свалишься  по
дороге! Ты ведь много ходить не привыкла!

    - Она выполняет приказание, - вступился за девушку Юкинари. -  Что
же делать? Вы можете нам помочь, почтенный наставник?

    - Насколько я понимаю, одно из животных у нее за пазухой справа, а
другое - слева, - вмешался монах. - Встань  лицом  к  девице,  старший
кэрай. Протяни к ней руки.

    Кэнске соскочил с коня и выполнил распоряжение.

    - Твоя правая рука сейчас почти касается  одного  из  животных,  а
левая -  другого?  -  старательно  отворачиваясь  от  Норико,  уточнил
Бэнкей.

    - Именно так, - ответил за  слугу  Юкинари.  Сейчас,  когда  монах
всерьез взялся за дело, ему уже не было страшно.

    Бэнкей  достал  дорогие  хрустальные  четки,   тренькнул   ими   и
забормотал заклинание - правда, не от злых  духов,  а  всего  лишь  от
наваждения. Он ждал  сигнала  от  Остроноса,  который  укрылся  совсем
рядом, в ветвях вечнозеленого дуба. Кое-какую нечисть Бэнкей  научился
разгадывать и сам, но тут знакомые ощущение не возникали.

    И он дождался сигнала - обычного сигнала тэнгу, который много  что
мог рассказать знающему человеку.

    - Кр-ра-а! - пронеслось над равниной. - Кр-ра-а!

    Никто не обратил внимания на ворона, торчащего  где-то  высоко  на
сосне, и только монах расслышал в непомерно громком карканье "справа!"

    Он немедленно прервал заклинание.

    - Поступим иначе, - твердо сказал Бэнкей. - Я понял, что оборотень
находится у девицы за пазухой справа. Пусть его достанут и  опустят  у
моих ног. Я сам отнесу его в монастырь. Это безобидный  оборотень,  он
бы вам вреда не принес. Мы прочитаем над  ним  заклинания  и  отпустим
его.

    - Доставай, Норико, оборотня, раз уж  ты  такая  смелая,  -  велел
Юкинари.

    Девушка опустилась на  корточки  и  выпустила  на  снег  небольшую
молодую кошку счастливой  трехцветной  масти.  После  чего,  повинуясь
жесту Юкинари, сразу же отошла в сторону.

    На ее круглом личике с челкой до самых бровей сразу же  отразилось
огромное облегчение.

    Бэнкей склонился над кошкой, подхватил ее  пятерней  под  брюхо  и
спрятал  у  себя  на  груди.  Теплое,  пушистое,  заспанное   существо
прижалось к нему, ткнулось нежным носиком под мышку. Бэнкей, сам  того
не желая, улыбнулся.

    - Возвращаюсь в монастырь, - сказал он. - За меня не бойтесь,  мне
оборотень вреда не причинит. Ступайте, да хранит вас  святой  Будда  и
оберегает Дзидзо-сама. Увидите на дороге его статую - помолитесь.

    - Покровителю  путников  всегда  молимся,  -  отвечал  Юкинари.  -
Хорошо, что помог нам,  благочестивый  наставник.  Как  только  смогу,
привезу ценное пожертвование в твой  монастырь.  Ты  ведь  из  здешней
горной обители?

    - Можно сказать и так, - уклонился от  точного  ответа  Бэнкей.  -
Пойду я. Пока еще доберусь до обители... Под гору-то  легче  катиться,
чем карабкаться в гору.

    И он, повернувшись, зашагал  вверх  по  тропинке,  уверенно  ставя
крепкие ноги в конские следы.

    - Иди сюда, Норико, - Кэнске показал ей на коня. - Довезу  тебя  с
госпожой кошкой до носилок. Как только увижу старого господина  -  все
ему расскажу.

    И он вопросительно посмотрел на Юкинари.

    Минамото Юкинари и сам понимал -  вот  эта  невысокая  круглолицая
девушка, дочка повара, только что своим упрямством спасла все  надежды
его семьи на почет и благополучие. Но ему,  будущему  придворному,  не
подобало пускаться в изъяснения благодарности перед дочкой повара.

    - Усади ее в носилка, Кэнске, и присмотри, чтобы она  как  следует
укутала госпожу кошку, - велел он.  -  Потом,  как  приедем  в  Хэйан,
напомнишь мне - дам тебе денег, чтобы ты купил ей  подходящее  платье.
Она его заслужила.

    Не дожидаясь, пока Кэнске посадит на коня Норико, не выпустив  при
этом на волю госпожу кошку, он поскакал к  повозке,  чтобы  порадовать
Фудзивара Нарихира. Свалившийся прямым путем с неба монах  взял  да  и
унес с собой оборотня. Все разрешилось как нельзя лучше.




    * * *



    - А я-то удивлялся! -  воскликнул  Бэнкей.  -  Почему,  думаю,  от
нечисти обычное тепло исходит и никакой дрожи я внутри не чую?

    - Не сердись, - сказал тэнгу. - Если бы оборотень представлял  для
молодых господ и девушки настоящую опасность, я бы так не поступил. Но
ты им правильно сказал - это совершенно безобидный оборотень.

    - Выходит, я по твоей милости отнес бы в монастырь обычную  кошку,
и вся  братия  дружно  бы  читала  над  ней  заклинания?  А  оборотень
преспокойно ехал бы себе в Хэйан? - возмутился Бэнкей.

    Тэнгу  просто-напросто  подшутил  над   своим   приятелем-монахом.
Возможно, из склонности к баловству, которая  крайне  осложняет  жизнь
всем, кто водится с тэнгу. А может, он говорил правду, утверждая,  что
оборотень в кошачьей шубке по сути своей добр и безвреден.

    Бэнкей заподозрил неладное, когда поднимался в гору.  Правда,  ему
не доводилось таскать за пазухой кошек, но он возился со  щенятами,  и
ощущение было то же самое - звериного тепла, и не более того.

    - Правильно говорил отец-настоятель, - проворчал он. -  Человек  и
тэнгу из разного тесте слеплены, и тэнгу человека всегда вокруг пальца
обведет. Я-то тебе поверил!

    Очевидно, для Остроноса вся эта история была обычным развлечением.
И он очень удивился, когда Бэнкей без лишних слов зашагал прочь - вниз
по тропинке.

    - Постой! - воскликнул тэнгу. - Постой,  монах!  Что  ты  собрался
делать?

    - Вернуть им кошку, а себе взять оборотня! -  отвечал  Бэнкей,  не
оборачиваясь.

    - Да постой же ты!  -  тэнгу  вспорхнул,  перелетел  через  голову
монаха и шлепнулся перед ним на тропу. - Зачем  тебе  этот  оборотень?
Оставь его в покое!

    - Ты знаешь, кто это? - строго спросил монах.

    - Положим, знаю.

    - Так кто же?

    - Всего-навсего женщина. Ты же не станешь прикасаться к женщине?

    - Будь она неладна!

    - Между прочим, и кошка - самочка.

    Остронос весело скалил мелкие острые зубы.

    - Я по воздуху летать не умею, - мрачно сказал Бэнкей, -  так  что
будь добр и пропусти.

    - Конечно, я пропущу тебя, Бэнкей, хотя уж больно ты  грозен.  Мы,
тэнгу, таких свирепых не любим. Но дай-ка ты мне лучше эту кошку...

    - Зачем тебе она?

    Тэнгу пожал плечами.

    - Мне-то  она  ни  к  чему.  Я  хочу  отнести  ее  в  монастырь  к
отцу-настоятелю.

    Бэнкей помолчал, соображая.  Остронос  знал  про  оборотня  что-то
важное, а что - не хотел признаваться.

    - Ты не хочешь, чтобы я догнал молодых господ и обменял  кошку  на
оборотня? - прямо спросил монах.

    - Это ни к чему. Сдается мне,  что  от  этого