ется так разделять внимание?

   -- Добрый день! -- секретарша поднялась навстречу. -- Вот.

   Свернутый в четыре раза листок с распечаткой. И нарочитое равнодушие
на лице: никто, мол, ничего ни читал! Мара с невольной досадой
выхватила листок: если нет деликатности, зачем ее изображать?! Хотя
будь деликатность подлинной, электронной почтой пользовались бы куда
активнее...

   Даже у себя в комнате Мара не сразу развернула письмо. Не выпуская
его из рук, походила туда-сюда, успокаивая дыхание, потом зачем-то
заперла дверь и приспустила штору на окне. И вдруг поняла с полной
отчетливостью, что не надо ей заглядывать в этот злосчастный листок!
Вот не надо, и все тут: ничего хорошего она там не увидит. Может, и
вправду выкинуть? После двух лет обучения Мара привыкла доверять своим
чувствам. Да, но...

   ...Письмо действительно было от Ролана. "Извини, возможно, мне не
следовало писать таким образом... еще когда ты приезжала прошлым летом,
мы как-то отдалились друг от друга... конечно, Инесса всего лишь
официантка..."

   Ну, положим, не "просто официантка": трактир-то принадлежит ее
папочке! Так что Инесса -- невеста с приданым, не то, что Мара...

   Значит -- _все_?! Господи, говорила мама: не выдумывай, не гонись за
журавлем в небе! И что стоило еще в прошлом году остаться дома? А
теперь, получается, и возвращаться-то некуда...


                                 *  *  *




Как мне жаль того, кого вы мне
напоминаете...


   Когда лед в заливе уже сошел, весна наступает стремительно. Мара с
наслаждением прижала к лицу ветку с набухшими, горько пахнущими
почками. А ведь еще позавчера в лесу было полно снега!

   -- Ну, пойдем! -- Ирина нетерпеливо потянула Мару за рукав. --
Пойдем, сколько можно обнюхивать деревья!

   Не оборачиваясь, Мара невольно фыркнула: "обнюхивать деревья", так
могла сказать только Ирина! Интересно, она нарочно придумывает такие
фразочки или это у нее получается само собой?

   -- Вот же досталась напарница! -- негромко, но вполне отчетливо,
проворчала тем временем Ирина. -- Если ничего не делать и вечно тянуть
время...

   -- Извини! -- Мара отбросила ветку. -- Пойдем! Только знаешь, не
верю я в эти тренировки. Бегать, высунув язык, пока не взлетишь? Может
быть... Но я давно не чувствую, чтобы во мне что-то менялось!

   Ирина промолчала. Вполне резонный вопрос -- а почему же ты тогда не
уйдешь, раз ни на что не надеешься? -- задавать не стоило. Мара до сих
пор превращается во взбесившуюся кошку, если намекнуть ей о возможности
оставить школу и вернуться. Впрочем, ее можно понять: узнав другую
жизнь, в Северную Провинцию возвращаться вряд ли захочешь... Да и
парень, говорят, ее бросил, не стал дожидаться, хотя сам же уговорил
поступить в Школу...

   ...По размокшей тропинке не получалось идти быстро, и до
"тренировочного ущелья" девушки добрались уже на закате.

   -- Смотри, луна! -- воскликнула Ирина. -- Уже почти полнолуние, два
дня осталось...

   Мара промолчала. Ну, полнолуние... Конечно, школа находится под
покровительством Храма-на-Мысу, а он исповедует "религию лунной
энергетики" -- но что с того? Всерьез магистров и жрецов интересуют
только те, кто на самом деле смогли взлететь. Те счастливицы, что
ощутили "энергетическую невесомость" хотя бы раз, хотя бы ненадолго!

   Но Мара больше не рассчитывала оказаться в их числе. Теперь
тренировки казались ей всего лишь бесконечными гимнастическими
упражнениями, а испытанный когда-то обжигающий восторг предвкушения
постепенно забывался.

   -- Пробежим вначале порознь, -- сказала она, подходя к началу
маршрута и сбрасывая куртку.

   ..."Тренировочное ущелье" было весьма внушительным сооружением: две
вогнутые внутрь базальтовые стены и выложенный разноцветным мрамором
коридор между ними. Эта странная труба создавала ощущение
стремительности -- Мара помнила, как заглянула в нее первый раз...
Тогда ей показалось, что перед ней бесконечное пространство, выход в
другие миры! Но сейчас она очень хорошо знала, сколько правильно
поставленных шагов укладывается на "бесконечном" маршруте: тысяча
пятьсот восемьдесят, если бежишь одна, и шестьсот двадцать восемь --
если вдвоем. Впрочем, до этой цифры им с Ириной еще далеко! Да и
вообще, эта точность до одного шага больше смахивает на
издевательство...

   Но так или иначе, а тренироваться придется: теперь уже нельзя тешить
себя мыслью, что в любой момент можешь покинуть школу и стать примерной
женой и хозяйкой!

   Мара спустилась на мраморную дорожку, привычным внутренним движением
"взъерошила ауру" и зафиксировала центр тяжести чуть выше нормального.
Так, теперь настроить дыхание... Не спеша, аккуратно... Потом
настроиться на быструю энергию воздуха... Неожиданно для себя, Мара
почувствовала удовольствие: что ни говори, а приятно быть хоть и
слабенькой, но все же ведьмой! И тут же словно бы теплая волна
подтолкнула ее, стены коридора рванулись назад, а пол, казалось,
изогнулся навстречу ногам...

   -- Ты молодец сегодня! -- подбежавшая вскоре Ирина, чуть
отдышавшись, заговорила возбужденно и радостно. -- Ну что: попробуем
теперь вдвоем?

   Мара молча кивнула. Они встали рядом, сплели пальцы рук, проверили
опору. При беге вдвоем нельзя становиться на "внутреннюю" ногу,
равновесие поддерживается за счет напарника. Поначалу такие прыжки
выглядят странно, но потом напряжение синхронизации словно бы добавляет
энергии -- и движение становится естественным. Но оно должно быть еще и
быстрым! Пока же Ирина и Мара делали почти вдвое больше шагов, чем
нужно. "Ощущайте энергию! -- не раз говорила учительница. -- То, что
ногой нельзя касаться земли, еще не значит, что на нее нельзя
опираться!"

   Имелось в виду, что опираться можно на энергию мраморного пола. Его
мозаика действительно обладала мощной, заметной при малейшем
расслаблении аурой, а "выдохшиеся" или "ущербные" плиты регулярно
высматривали и тут же заменяли. Над такой поверхностью было достаточно
энергии, чтобы научиться отталкиваться от нее во время бега вдвоем! В
этой технике было уже немало от настоящего полета -- но увы, даже это
давалось далеко не всем...


                                 *  *  *




Возьми что хочешь, человек, и
заплати положенную цену!


   Что можно подумать, встретив в женском монастыре мужчину? А если
ограничиться пристойными вариантами? Ведь он, например, вполне может
оказаться приходящим садовником или даже самим папой римским...

   ...Но человек, который, пока Мара была на занятиях, проник в ее
комнату и теперь, как ни в чем ни бывало, расположился в единственном
кресле, вряд ли мог натолкнуть на подобные ассоциации: стройный
темноглазый брюнет, одет аккуратно, длинные волосы перехвачены
серебряным шнурком...

   Однако внешность незваного гостя не произвела на Мару такого
впечатления, как сам факт наглого вторжения. Что это за тип?! Она
никогда раньше его не видела -- как, впрочем, и других мужчин: в Школе
служили только женщины. Воспитанниц вообще жестко ограничивали в
общении с противоположным полом -- во избежание соблазнов: ведь
известно, как эксперименты с энергией повышают женскую
привлекательность! А энергию нужно тратить на учебу, а не на любовные
истории... И надо сказать, что репутация школы только выигрывала от
этой строгости!

   -- Кто вам разрешил входить в мою комнату?! -- возмущенно начала
она, предусмотрительно оставляя дверь позади себя полуоткрытой. -- Кто
вас вообще сюда впустил?! И кто вы такой?. -- Она вдруг запнулась на
полуслове, заметив, что незнакомца искренне забавляет ее возмущение. --
Послушайте, да вы совсем...

   -- Такое стремление к справедливости и порядку, как у тебя, милая
Мара, достойно всяческих похвал! -- весело произнес парень, даже не
пытаясь встать. -- Оно заглушает даже любопытство, не говоря уже об
остальном... И мне очень приятно, что Школа способна в столь короткий
срок привить своим воспитанницам такую важную добродетель как
послушание и дисциплинированность...

   Мара с трудом подавила готовое вырваться оскорбление.

   -- Кто? вы? такой? -- отчетливо, почти по буквам, стараясь не
допустить в голосе даже тени эмоций, проговорила она.

   Гость неожиданно быстрым движением поднялся наконец из кресла,
кивнул и коротко представился:

   -- Хилим. Магистр Лунного Храма, -- и, увидев, как изменилось лицо
Мары, уточнил, словно бы смягчая слишком звучный титул: -- Один из
магистров...

   Опустив глаза, Мара справилась с охватившим ее волнением, но теперь
решительно не знала, что положено говорить в таких случаях. Верить
незваному гостю не хотелось -- но с другой стороны, какой еще мужчина,
кроме магистра Храма-на-Мысу, мог так запросто проникнуть в комнату
воспитанницы Школы воздушных танцев?

   Да, но если он действительно тот, за кого себя выдает -- что ему
нужно от неуспевающей ученицы?! Или просто ошибся комнатой? Да нет, он
же сразу назвал ее по имени...

   -- Зачем вы здесь? -- неохотно спросила она, поднимая голову.

   -- А ты еще не догадалась? -- Фраза прозвучала почти насмешливо, но
Мара тут же поняла, что как раз насмешки в ней не было, только
искреннее и немного высокомерное удивление: и в самом деле, как же это
можно было до сих пор не догадаться?! Да, кем бы ни был этот человек,
нахальства ему не занимать!

   -- Я ищу новых жрецов для храма, -- нетерпеливо пояснил тот. -- То
есть тех, кого можно было бы взять в ученики.

   -- И вы думаете... -- начала Мара, но громкий стук в неприкрытую
дверь прервал ее.

   -- Да-да, войдите! -- с прежним невинным нахальством откликнулся
гость, прежде чем Мара успела открыть рот. -- Если не ошибаюсь, это вы,
Вероника Аркадьевна?

   Директриса заглянула в комнату -- довольно робко заглянула, даже не
пытаясь войти... Однако! Мара машинально поздоровалась.

   -- Входите, пожалуйста! -- улыбаясь, повторил Хилим. -- Вы что-то
хотели узнать?

   -- Да... То есть... -- Вероника смешалась было, но тут же взяла себя
в руки. -- Я хотела уточнить, все ли у вас в порядке?

   -- В абсолютном! -- сквозь улыбку Хилима неожиданно проступило что-
то едва ли не зловещее. -- Если мне потребуется ваша помощь...

   -- В таком случае, не буду мешать! -- директриса попятилась, явно не
желая, чтобы гость успел закончить фразу.

   Впрочем, Хилим уже сам понял, что переборщил. Торопливо шагнул к
двери, поклонился -- ну, просто сама почтительность! -- и поддержав
Веронику Аркадьевну под локоть, помог ей с достоинством отступить в
коридор.

   -- Еще раз благодарю вас за внимание к моей скромной персоне! --
проникновенно сказал он ей вслед, закрыл дверь и снова повернулся к
Маре: -- Продолжим. Надеюсь, теперь цель моего визита не вызывает
сомнений?

   Он замолчал, давая собеседнице прийти в себя. "Интересно, --
отрешенно подумала Мара, -- он сразу понял, что я не поверила ему?.."

   Теперь-то она уже не сомневалась, что неожиданный гость и вправду
был магистром: перед кем еще стала бы так заискивать Вероника? Вот
только... непонятно, чем его заинтересовала именно Мара? Ведь жрица --
это, наверное, нечто большее, чем даже летающая танцовщица...

   -- С тобой заключат договор на три года, -- Хилим неожиданно
заговорил снова. -- Потом посмотришь сама, возобновлять его или нет.

   Эта короткая фраза сразу расставила все по местам, и Мара едва не
расхохоталась. Как же она сразу не сообразила? Обслуживающий персонал
храма тоже можно назвать по-разному: младшими жрецами, например, или
учениками... А по сути ей три года предстоит стирать пыль с резных
колонн -- и это еще в лучшем случае!

   Она гневно взглянула на Хилима, но он словно бы и не заметил ее
возмущения. Спокойно пояснил:

   -- Раз ты пришла в эту школу, ты нуждаешься в лунной энергетике.

   Мара смогла только молча кивнуть. Кто в той или иной степени не
нуждается в лунной энергетике? Хотя для Мары эта причина как раз не
была решающей -- и кто знает, не в этом ли причина ее неуспехов?..

   -- Ты знаешь, что никогда не взлетишь, потому что сама не веришь в
это! Ну, и что дальше?

   Сколько раз Мара сама задавала себе этот вопрос! Особенно после
злосчастного письма Ролана, когда стало ясно, что устраиваться от
начала и до конца предстоит самой. Но ведь впереди еще четыре года...

   -- Как будто здесь учат только летать! -- огрызнулась она.

   Хилим удовлетворенно кивнул:

   -- Еще здесь учат обычным танцам. Классическим, восточным,
фольклорным... Перечислять дальше, или хватит?

   Мара удрученно промолчала: хореография уже сейчас доставляла ей
немало огорчений. Конечно, восточные танцы -- дело другое, и наедине с
собой Мара иногда часами наслаждалась их сдержанно-напряженными
движениями... но выступать на публике -- нет, на это не стоило
рассчитывать!

   -- Кроме того, владение энергетикой позволяет манипулировать людьми,
-- спокойно продолжал Хилим. -- Это, конечно, не профессия...

   -- Я этого все равно не умею! -- с досадой прервала его Мара. --
Если бы умела...

   -- То поняла бы, отчего твой жених повел себя так... гм... странно!

   Остывшее было возмущение всколыхнулось в Маре с новой силой:

   -- Да какое вы право имеете лезть в мои дела?! Вы думаете, если вы
магистр...

   -- Тихо, тихо! -- стремительным движением руки Хилим словно бы
отгородился от вспышки гнева, а потом неожиданно спросил:

   -- Хочешь вернуть этого своего парня?

   Мара онемела. Это что: шутка, издевательство -- или дьявольская
сделка?! Ведь Ролан успел жениться, недавно мама написала, что Инесса
ждет ребенка, и счастливые супруги уже начали строить собственный
дом...

   -- И тем не менее твой Ролан отнюдь для тебя не потерян. Если ты
сейчас вернешься, он бросит эту свою официантку к... в общем, неважно!
-- магистр усмехнулся. -- Ты на многое сможешь его вдохновить! Не
исключено, что вы даже сможете перебраться Северной Провинции в более
приятные места и какое-то время даже будете счастливы...

   -- Какое-то время? -- машинально переспросила завороженная Мара.

   Магистр снова усмехнулся:

   -- А ты бы хотела -- всю жизнь? С ума сойти, до чего же вы все
любите гарантии!

   Его презрительное "вы все" ударило, как порыв ледяного ветра. Мара
отшатнулась и зажмурилась -- а когда открыла глаза, магистра уже не
было в комнате...

   ...Юпитер уже высоко стоял над горизонтом, когда Хилим спустился к
пришвартованной яхте. Команда развлекалась преферансом при свете фонаря
на пирсе и не выказывала нетерпения или беспокойства -- впрочем, жрецам
храма не привыкать к ночным выходам! Ну, а нет ли здесь кого-то еще?
Хилим внимательно огляделся...

   -- Вы еще согласны взять меня в храм? -- послышался сверху знакомый
голос. Кусты над пологим склоном, ведущим к воде, зашевелились, и Мара
неловко съехала в освещенное пространство.

   -- Понимаете... -- начала она, выбираясь на причал.

   -- Понимаю! -- Хилим протянул руку. -- Запрыгивай!

   Он помог девушке пройти по скрипучим расшатанным доскам и
перескочить на палубу. Она не испугалась, не стала говорить всякие
глупости об оставленных вещах или необходимости "еще немного подумать"
-- и это понравилось Хилиму.

   -- Ну что же, Мара... -- начал было он, но запнулся: -- Нет, просто
невозможно пользоваться этими незаконченными формами! Мара... Мария?
Или Марина? -- Ответа не было, и Хилим, не долго думая, решил сам: -- В
храме ты будешь Мариной!


                                 *  *  *




Изобразительное искусство --
сокращенно "изобразие".


   Из под лезвия летела каменная крошка, рассыпаясь розоватыми искрами.
Марина едва успевала поглядывать на лежащую перед ней картинку, где
была зафиксирована аура образца, а поверх нее небрежно набросан эскиз
будущей статуэтки -- взлетающего фламинго. Нельзя ошибаться, потому что
лезвие движется стремительно -- но линии сами подсказывают свою форму.
Очень твердый на ощупь родонит не является серьезным препятствием для
"энергорезца", наверное, эта штука с легкостью будет резать даже
алмазы... Резать? Или плавить? Или... или что-то еще, чему в языке и
названия-то нет!

   ...Энергорезцы были еще одной тайной лунных храмов, такой же дерзко-
показной, как и летающие стеки. Вот он, держи его в руке, крути, как
хочешь, терзай им любой подходящий камень -- все равно никогда не
поймешь, как устроено это подобие игрушечного скальпеля!

   Впрочем, чем дальше, тем меньше Марине хотелось разгадывать
становящиеся привычными храмовые секреты. За два месяца, проведенных в
камнерезных мастерских, она научилась _работать _энергорезцом, и
работать неплохо -- а это было гораздо важнее!

   ...Да, неудачливая ученица Школы воздушных танцев прижилась в храме.
И была благодарна судьбе за то, что ее учителем стал Карел. Или точнее
сказать, стал хозяином?

   Карел был старшим жрецом (звание -- ниже магистров, но выше всех
остальных). Он командовал в камнерезных мастерских, именно командовал,
хотя и без лишней строгости. Да и к чему нужна была строгость? Этот
огромный, лохматый, похожий на лешего человек умел внушать страх даже
не повышая голоса! Впрочем, Марина вскоре перестала бояться того, в
чьих руках была теперь ее судьба.

   Хозяин мастерских никогда не покидал храм. Никто не знал, кем он был
в миру, носил ли когда-нибудь другое имя. Да и кто рискнул бы
спрашивать? Марине казалось, что даже магистры опасаются этого пусть
добродушного, но все же дикого великана.

   С Хилимом Карела связывало многое, и прежде всего, чисто деловые
интересы: летающие стеки, которые придумывал Хилим, изготавливал именно
Карел. Впрочем, Марине не раз казалось, что магистр и старший жрец были
давними приятелями...

   ...Да и чем, если не дружеской услугой, была "доставка" Марины в
храм?! Карелу понадобилась новая ученица -- и вот магистр уже... ну, не
в клюве тащит, конечно, но близко к тому!

   ...Хилим и отнесся-то к ней тогда как к обыкновенной посылке. Там,
на пристани, когда Марина (тогда еще Мара) отыскала яхту, он не стал
тратить время на лишнюю вежливость -- после первых же робких слов
согласия просто втянул новую пассажирку на палубу и холодно приказал
спуститься в каюту, где она и прострадала в одиночестве всю дорогу...

   В каюте было неуютно и страшно: до Храма-на-Мысу очень далеко, как
крошечное суденышко сумеет преодолеть такое расстояние?! Вдруг
поднимется ветер, или начнется дождь -- погода на море иногда меняется
так быстро!

   А если вообще все окажется обманом? Ведь она поверила словам, только
словам, без малейшего подтверждения! Может быть, она нужна магистру
совсем для других целей? Говорят же, что в лунных храмах иногда
приносятся человеческие жертвы -- и кто знает, насколько далеки от
истины эти слухи?..

   Может быть, в подземных галереях и вправду справляются таинства
свирепой Матери богов? Может быть, непослушных жрецов действительно
приковывают к скалам, чтобы ночью неведомые морские чудовища сожрали
бедняг? Может быть, в огне маяка сжигают тела пойманных при попытке к
бегству? Может быть... о, в храме все может быть!

   К счастью, о перепуганной пассажирке никто не вспоминал. В тонкий
борт шлепали волны, а палубы то и дело доносились голоса, непонятные
команды, смех, и под эти однообразные звуки Мара даже немного
успокоилась. Тревожные мысли не исчезли, но словно бы зациклились,
цепляясь одна за другую и постепенно теряя остроту. В углу на большом
деревянном ящике было почти уютно, а если завернуться в покрывало, то и
совсем хорошо...

   Пригревшись, Мара не сразу уловила, что изменилось в окружающих
звуках. Потом поняла: плеск волн стал каким-то другим, и ветра больше
не было слышно. А спустя мгновение весь корпус яхты мягко вздрогнул,
толкнувшись во что-то, и послышалась непонятная команда, потом тяжелые
шаги по палубе -- и тут же скрип открываемого люка... И голос кого-то
из команды -- хрипловатый, насмешливый, но вроде бы не злой:

   -- Эй, там, внизу! Подъем, приехали