В Древнем  Риме тех, кто приносил плохие вести,
бросали львам и тиграм на закуску. Ни львов, ни тигров в  Бузулуцке не было,
а если  бы они и были, то никто бы не  понял желаний Митрофана  Николаевича,
будь он даже не первым, а единственным  секретарем райкома. Кормить хищников
руководителями пусть даже районного масштаба  было недопустимым. Мало ли что
в плебсе говорят! Слава Богу, у нас не Рим и не арабские халифаты!
 Иван  Акимович понимал  состояние  первого секретаря,  он и  сам бы без
особой радости отнесся к тому, кто  сообщил бы ему о направленной из области
комиссии. Хитроумная затея с карантином пошла прахом. Она рушилась на глазах
и грозила похоронить под своими обломками создателей.
 - Хто ж розумел, Николаич, иго усе воно так! повернеця? - развел руками
предисполкома. - Хотелось же як краще!
 - А получилось, как всегда! - ядовито сказал Пригода. - Теперь по вашей
милости  и коров резать приказали, и комиссию в район направили!  На кой ляд
мне в районе областные уши и глаза?
 Иван Акимович пригорюнился. Уж он-то  на своей шкуре испытал, что такое
обкомовские  чрезвычайки.  Еще  и  Богу свечку  поставишь,  что на дворе  не
сороковые!  Помнится,  у  те  роки  после  одной  комиссии  все  руководство
соседнего Кагановического района як бик слизав.
 Надо отметить, что Иван Акимович был руководителем советской закваски и
перековываться  в  соответствии  с мудрыми  указаниями недавно  назначенного
Генерального Секретаря ЦК  КПСС не спешил. Хто знает, як все воно повернеця?
При перестройке -  главное не спешить. Уж  лучше догонять, чем  заплутаться!
Осторожный  и мудрый был  Иван  Акимович,  потому и  просидел на своем посту
добрых тридцать  шесть  лет.  Еще  з млодых хлопцив  начинал, тогда дуршв на
таких постах не держали.
 -   Титьки  хлопоти   от  этой  иностранной  солдатни,  -  пригорюнился
предисполкома. - Ни найкрайщой выгоды!
 - Мыслитель! - фыркнул Пригода.  - Я, что ли,  их приглашал?  А  теперь
что?
 Волкодрало опять подумал, морща лоб и щурясь от старательности.
 - А если в пионерлагерь отправить? - от внезапного озарения забыв ридну
мову, предложил  он.  -  Все одно он  еще пустует. Учатся детишки пока  еще.
Когда еще заезд  будет! А мы их в лагерь, пусть комиссии по городу  шастают,
не найдут они ни черта!
 Пригода  продумывал предложение  председателя  исполкома  ощупывающе  и
осторожно.  В   румяном  яблочке  тоже   бывает   червоточинка!  Предложение
Волкодрало  было заманчивым,  и  изъянов  в  нем  видно  не было.  Правильно
говорят: с глаз долой - из сердца вон!
 - Мысль, конечно, стоящая, -  одобрил он задумчиво. - Только вот как их
в лагерь вывезти? Под каким соусом?
 Волкодрало задумчиво и огорченно посопел.
 - Думать треба, -  согласился он. -  Це  ж забугорт  громодяне! 3  мени
фшософ поганий. Що робиги?
 -  Ты мне эту хохлацкую  мову брось! - строго сказал Пригода. -  Я сам,
понимаешь, с Николаевщины, а язык не ломаю.
 Волкодрало промолчал,  но  украинские  интонации в голосе  его исчезли.
Крепка и тверда партийная  дисциплина. Колы батько  приказал,  на  эсперанто
изъясняться станем.
 - Просто их не возьмешь, - мягким южным говором сказал предисполкома. -
Им  не прикажешь,  Митрофан Николаевич, они сами  прикажут кому  хочешь,  за
милую  Душу! На  той неделе  они у  моей  свояченицы  самогон изъяли. Триста
литров  браги свиньям скормили,  подлецы! И что обидно, Митрофан Николаевич,
они  ведь к Надьке  с милицией  пришли.  А милиционеры хоть и знали,  к кому
пришли, а  акт  составили.  Все  изъяли  -  и  емкости, и аппарат, и самогон
готовый. А ты  сам знаешь, какой у Надюхи самогон! Сказочная  фантазия, а не
напиток.  Спичку поднесешь - полыхнет як нефтяная скважина. Я сразу к Федору
Борисовичу побег, и ты знаешь, что он мне ответил? Пригода поморщился.
 - Хреновину ты несешь, Иван Акимович.  Я  тебя о  деле спрашиваю, а  ты
пургу метешь. Какая брага? Какой самогон? Я тебя спрашиваю,  что нам с этими
римскими  бандюгами делать? Ты  об этом подумай,  хрен  с  ним, с самогоном,
пшеницы да сахара на наш век хватит!
 Волкодрало обиделся.
 - Конечно, - желчно и печально сказал он. - Не свое, так и не жалко!
 Пригода сел в кресло, дотянулся до графина и шумно выпил стакан воды.
 - А Клавка твоя где? - спохватился предисполкома. - Неужто уволил?
 -  Не  соответствовала  она  требованиям,  -  туманно  сказал  Митрофан
Николаевич.
 Иван Акимович улыбчиво шевельнул усами.
 - Это ж с какого времени? - поинтересовался он лукаво. - Вчера, значит,
соответствовала, задом в приемной крутила, а сегодня, значит, требованиям не
отвечает? С чего это они так возросли, Николаич?
 Он вдруг просветленно охнул и догадливо прикрыл усы рукой.
 - Римлянин? Птолемей который?
 -  Не ерунди, -  нахмурился первый секретарь.  -  При  чем  тут римская
солдатня? Просто  не отвечает  Клавдия Гавриловна высоким требованиям звания
советского  партийного  работника. Не  работала она,  понимаешь,  над  своим
уровнем, не держалась достойного  имиджа. Ладно, - махнул он рукой. - Хватит
о бабах, Ваня. Что делать с этими древними иностранцами будем? Не с милицией
же нам их в лагерь отправлять? Да и не поможет она нам в этом.
 -  Зачем  же с  милицией? -  посерьезнел  предисполкома,  и неожиданная
лукавинка вдруг снова заиграла в его взоре. - Погоди... погоди... Вот именно
с милицией мы их и отправим! Обязательно с милицией!
 - Да ты сдурел? - вскипел Митрофан Николаевич. - Да они нашу милицию по
кочкам  понесут! А может, и нести  не понадобится, они с милицией сдружились
уже, вместе дежурят,  дебоширов разнимают. Самогонку изымают, - напомнил он.
- Невзирая, значит, на чины и ранги.
 - Отольются им мышкины  слезки, - туманно пообещал Волкодрало. - Но тут
ты, Митрофан Николаевич, не прав. Мы их с милицией  отправим. Под ручку, так
сказать. Вместе дежурили, вместе и на соревнования поедут!
 -  Нет, Ваня,  ты  уже окончательно  сдурел, - поставил  диагноз первый
секретарь райкома и осекся. - Как ты сказал? Куда они поедут?
 - В пионерлагерь имени  Дзержинского, - довольно потер руки Волкодрало.
- На спортивные состязания. Как они у них называются? Олимпиадами?
 - А хрен их знает, - сказал первый  секретарь. - Вроде олимпиады были у
греков, а  у этих... Да  нехай будет  Олимпиада,  лишь  бы подальше от  глаз
чужих!
 Хорошие идеи редки. Когда они приходят  в голову, человек  ощущает себя
гением. Не был исключением и Волкодрало. А шо? Кожна людина, кожен звичайний
сияч, чи садовник, чи работник, - фшософ. Ильки вш не пише трактат.
 Подполковник   Дыряев   в  замысел  руководителей  района  вник  сразу.
Доведенные до него Митрофаном Николаевичем идеи подполковнику сразу пришлись
по  душе.  Во-первых,  это  давало  ему  совершенно  официальные   основания
переложить  все  на  плечи  своего  заместителя. Во-вторых,  это давало  ему
отдохнуть  от необременительного, но иногда  приедающегося  семейного  быта.
В-третьих,  сразу решались все проблемы  и  осложнения  с  комиссиями,  если
таковые объявятся в Бузулуцке. И наконец - возможно, это было самым главным,
- отъезд на природу давал возможность оглядеться и подумать о будущем. А оно
вызывало   опасения  именно   своей   кажущейся  безмятежностью.   Борьба  с
самогонщиками привела население района если не к трезвому образу жизни, то к
значительному его отрезвлению.  А это в  свою очередь сказалось на уличных и
бытовых ссорах, семейных скандалах и, как это  ни странно, повлекло за собой
сокращение  краж  из  коллективных  хозяйств.  Для  чего  воровать,  скажем,
комбикорм или отруби, если за них и бутылки не выручишь?
 Первоначально активность римских легионеров  едва  не вывела бузулуцкую
милицию  в  передовые  подразделения,  но  уже  впоследствии  бурный  ручеек
правонарушений все  мелел,  и  все  чаще отсутствие показателей  в  борьбе с
преступностью,  а  тем  более  почти  полное  отсутствие  таковой,  вызывало
справедливые нарекания  областных  руководителей, полагавших,  что там,  где
живут люди, преступность обязательно пускает свои криминогенные  корни.  Как
сказал  на  одной  из коллегий начальник  Управления внутренних  дел  Андрей
Чегеварович Айрапетян, преступности  нет только среди пингвинов, и то только
потому, что в Антарктиде невозможно купить ни водки, ни анаши.
 Требовалось найти  золотую серединку, чтоб и областные  волки были, так
сказать,  сыты, и районные овцы целы. А для  этого следовало крепко подумать
и,  возможно,  даже  кое-что обсудить  с руководителем выходцев из прошлого.
Поэтому   необходимость   выезда   в   пионерский   лагерь   для  проведения
римско-советских  Игр  - наподобие  Игр  Доброй  Воли  - начальник  районной
милиции Федор Борисович Дыряев воспринял как руководство к действию  и прямо
из  райкома  партии  отправился  в  милицию,   чтобы  дать  личному  составу
необходимые указания и разъяснения.


Глава двенадцатая,
 в которой рассказывается об изменениях в жизни провинциального  городка
Бузулуцка,   о   создании  Гладышевым  аллеи  Цезарей,  о  причинах  плохого
настроения  корникулярия  Феста, вследствие которого в  очередной  раз  были
наказаны Плиний Кнехт и Ромул Луций

 Бузулуцк преображался.
 Вслед за  строительством терм и водопровода легионеры  начали  наводить
порядок на улицах  городка. Правонарушители уже  не штрафовались, а получали
свои пятнадцать суток, чтобы за  это  время не только осознать недостойность
своего поведения, но и приложить все  силы к благоустройству улиц и площадей
Бузулуцка.
 Особенно  изменился  центр  городка.  От  улицы  Ленина до  Центральной
площади  протянулась  вымощенная булыжниками  аллея,  вдоль  которой  стояли
гипсовые  бюсты   римских  императоров,  которые   сноровисто  ваял  ставший
городским  скульптором  Степан  Гладышев.  В  лунные  ночи  аллея  выглядела
жутковато,  римские цезари  выходили  у Учителя рисования похожими на  малые
народности  Кавказа, а  огромные  горбатые  носы  бюстов,  в  зависимости от
взглядов критиков, могли  послужить  обвинению в яростном антисемитизме или,
напротив, - в столь же оголтелом сионизме.
 Рентгенолог Бузулуцкой  районной  больницы  Кирилл Адамович Хожацкевич,
променявший в юности белорусские леса и болота на степные просторы Придонья,
в центральной части города бывал редко.  Причины к  тому у него были. Вернее
сказать, что у него не  было особых причин выбираться в центр города. Однако
с  процветанием  в  городе  сухого закона  Кириллу  Адамовичу  приходилось в
поисках любимого напитка забираться  все дальше от дома. Однажды в состоянии
бездумного  оживления, уже ближе к полуночи, Кирилл Адамович забрел на аллею
Цезарей,  которая была  погружена  во мрак, потому что лампочки  близлежащих
фонарных  столов были разбиты малолетними хулиганами. Бывшая у Дома культуры
на посиделках молодежь сначала услышала дикие  крики  Кирилла Адамовича "Все
на  одного! Да? Все на одного, сволочи!", потом послышались гулкие  удары, и
все увидели бывшего белоруса,  ощутившего себя отчаянным казаком. Хожацкевич
держал  в руках толстый  железный прут, а  его одежда  и лицо были  в мелкой
гипсовой пыли, от чего Кирилл  Адамович сам напоминал  памятник,  сошедший с
пьедестала.  Рентгенолог дико  и  безумно  озирался,  и было  видно, что  он
способен сейчас  не  просто  на геройский поступок, а на  подвиг,  вступив в
битву с  хамски  ведущими  себя лицами  кавказской  национальности.  К  тому
времени  благодаря  средствам  массовой информации  этот  термин  уже  начал
приживаться  среди  населения  страны,   заменяя  более   грубые   названия,
бытовавшие в Придонье.
 Безумная храбрость  врача стоила аллее Цезарей десятка разбитых бюстов.
Дежурившие  в  центре  милиционеры справедливо  посчитали  Кирилла Адамовича
нарушителем  общественного  порядка,  а  судья  поутру  опрометчиво   оценил
мужественное поведение героя  в десять  суток. Однако  уже через  двое суток
стало  ясно,  что цезарей на аллее хоть  пруд  пруди, тем более что Гладышев
сноровисто восполнил  потери среди них  новыми отливками,  а рентгенологов в
районе явно не хватает.
 По ходатайству  руководства больницы  Федор  Борисович Дыряев  разрешил
рентгенологу  отбывать  административный арест  на основной  работе, резонно
рассудив, что более вредного и тяжелого производства в  районе все равно  не
найти. Воспрянувший  духом рентгенолог, однако, тут же потребовал, чтобы ему
засчитывали сутки за трое по причине того же вредного производства, и только
угроза Дыряева  взыскать  с рентгенолога  ущерб за  разбитые  бюсты  и  явно
завышенная   Гладышевым   оценка   своего  творчества   несколько  урезонили
обнаглевшего врача.
 Месяца не  прошло  со  времени  появления  легионеров  в  Бузулуцке,  а
архитектура городка уже претерпела определенные изменения.
 Не  редкостью  стали  уже  перистили  -  внутренние дворики с  цветами,
обнесенные ребристыми колоннами с узорчатыми портиками.
 На  Центральной площади  сразу за аллеей Цезарей  появился  комбиций  -
возвышенная часть форума для проведения народных собраний.
 Колхозный  рынок стал  местом всех торговых сделок; блещущий  чистотой,
коей немало  способствовали "суточники", он быстро обрел  популярность среди
бузулукчан, которые уже называли его на римский манер базиликом.
 Среди  модниц  Бузулуцка  большую  популярность  завоевывали котурны  -
высокие сапоги с раструбами.
 Улицы и кварталы жители Бузулуцка меж собой называли сигиллариями.
 Даже  пьяницы,  собиравшиеся  у  пивной  на  втором  участке,  опасливо
оглядевшись  и убедившись,  что легионеров поблизости  нет, спрашивали  друг
друга:
 - Ну что, квириты, сообразим на троих?
 Некоторые  римские  слова   и  выражения  прочно   входили  в  лексикон
бузулукчан. Многие называли деньги  не иначе  как аргентариями, а  кошелек -
крименой;  девушек  романтично  начали  называть вирджиниями, пьяницы обрели
благозвучное имя  бибентисов,  а колхозников  зачастую называли кампихомами,
соединив латинское название сельскохозяйственных угодий и человека.
 Часто можно было  услышать,  как один бузулукчанин говорит другому, что
не  хрена со  своими  лексами в  чужой дом соваться  или  что ты  свои лексы
устанавливаешь, матер  туа!  Но,  пожалуй,  это  было  самым  безобидным  из
усвоенного жителями Бузулуцка от выходцев из прошлого.
 Присутствие римских солдат в  городе становилось все более  заметным, и
Дыряев  все чаще задумывался  о возможных  последствиях  этого  невероятного
вторжения и примерял к  нему свою  будущую судьбу. Будущее тревожило  Федора
Борисовича своей  неопределенностью, но он успокаивал себя мыслью, что  люди
живут и  на  пенсии, а уж  его-то точно дальше гражданки не пошлют  и больше
пенсии не  дадут.  И что было  самым приятным  - меньшая  пенсия ему тоже не
грозила.
 И все-таки  не хотелось начальнику милиции, чтобы приехавший из области
чин спросил его насмешливо:
 - Перед кем спину ломаете, товарищ подполковник? Перед древним  Западом
преклоняетесь?
 Корникулярий Квинт Курций Фест был не в самом добром расположении духа.
Явно наступали дни,  которые  никому бы  не пришло  в  голову отметить белым
камешком. Дисциплина в подразделении падала, по  утрам уже не все  легионеры
появлялись  в   гимнасии,  чтобы  укрепить  дух  и  сделать  здоровым  тело.
Просматривались явные реформатно к худшему.
 Экс  темпоро требовалось сделать что-то неординарное, как-то встряхнуть
легионеров, оторвать их от засасывания в трясину провинциальной жизни.
 Войдя в казармы, корникулярий хмуро огляделся  и пробормотал, ни к кому
персонально не обращаясь:
 - Превратили казармы в лупанарии!
 Да, все внутри в казармах напоминало не воинское помещение, а публичный
дом. Особенно  красотками,  вырезанными из журналов  и любовно  развешанными
легионерами на стенах. Висели на этих стенах  и нестареющая  Джейн  Фонда, и
обаятельная Синди Кроуфорд, нашлось на стенах место для Шэрон Стоун и Наташи
Негоды,  и  множество  других  менее  именитых,  но  столь  же  грудастых  и
длинноногих див подмигивали легионерам по вечерам: "А ты приобрел себе новый
"Плейбой"?"
 Пройдя в каптерку, корникулярий  содрал ненавистные штаны, облачился  в
доспехи и трижды подряд  исполнил римскую строевую песню, от проникновенного
припева которой перехватывало в горле от гордости за империю.

 Славлю цезаря! Славлю цезаря!
 Славлю смертью своей в бою!

 Исполнив песню, корникулярий вытер слезы, снял форму  и вновь облачился
в презираемые штаны.
 - Вина! - приказал он, и каптерщик торопливо подал чашу.
 Корникулярий  отпил   глоток  и  выплеснул   содержимое   в  мордастого
хозяйственника.
 - Почему вино неразбавленное? За скота меня считаешь?
 От промаха  каптерщика настроение испортилось еще больше. Квинт  Курций
Фест прошелся по казарме.
 Общение с  местными  контрактниками не  прошло даром для  солдат.  Двое
легионеров, сидя за столом, увлеченно играли на пальцах  в  "тюремное очко".
Этой игре римлян научил Плиний Кнехт. Несмотря на ее примитивность и то, что
шевелить  пальцами  при  разговоре  в легионе  считалось  неприличным,  игра
прижилась и получила распространение, хотя корникулярий строго наказывал  за
нее легионеров.
 Заметив начальство, легионеры  немедленно прекратили  свои манипуляции,
но  поздно -  злорадно усмехаясь, Квинт Курций  Фест назначил  их  на уборку
помещения,  которая  в  легионе считалась занятием  неблагородным и  нудным.
Настроение  корникулярия   несколько  улучшилось,  и,  отправив   еще  двоих
провинившихся  на очистку  Американского  пруда  от  тины, Курций Фест начал
улыбаться.
 "Эст модус ин кебус, - думал он.  - Я не допущу, чтобы  о легионе пошла
мала фама. Плохая  молва не делает чести  солдату, и  если центуриону Присту
эта  честь  не  дорога,  то  я  беспощадной  ману  буду  подобные  нарушения
пресекать! Пропила ману!"
 Курций Фест был настоящий цивилис Романус, воспитанник легендарного Кая
Валерия  Пробста, прославившегося  в Парфянских походах;  спартанец по духу,
корникулярий  не  терпел расхлябанности.  Была  бы  его  воля,  этот гнусный
городок давно бы дрожал при одном только  упоминании имени цезаря! По мнению
Курция  Феста,  центурион  был  излишне  лоялен  к  жителям  Бузулуцка.  Его
заигрывания  с аборигенами корникулярию не нравились: с  точки зрения Феста,
Птолемей Прист вел себя возмутительно. Он явно распустил легион. Виданное ли
дело,  чтобы  римский  воин не провел утренние часы  в гимнасии? Виданное ли
дело, чтобы римский воин ссылался на срок
 службы и  объявлял  себя стариком, отправляя вместо себя  более молодых
соратников?  А эти  самовольные уходы  за  пределы  казарм,  эти  любовницы,
которые своими  взглядами раздевают легионеров? Разве  таких  заставишь дома
сидеть и шерсть прясть?
 Хоть  и говорят, что де густибус нон эст диспутандум, но с точки зрения
корникулярия  ни одна  из  них  не годилась  в подруги  римскому  легионеру.
Смазливы, но  не серьезны, смешливы,  но не умны. Как  тут было не спорить о
вкусах?
 И сам центурион увлекся такой  красоткой. И  увлекся так, что позабыл о
делах легиона! Корникулярий негодующе покачал бритой головой.
 Но  о  вкусах  нон эст  диспутандум,  особенно  если  это вкусы  твоего
начальника.  Квинт Курций Фест это понимал. И все-таки  раздражение его было
так велико, что, столкнувшись в дверях казармы с  праздношатающимися Ромулом
Луцием и Плинием Кнехтом, корникулярий на мгновение потерял дар речи, но тут
же пришел в себя и со злорадством приказал бездельников выпороть.
 -  За  что?  - в один  голос  и с  нескрываемым  отчаянием,  совсем  не
подобающим римскому воину, вскричали несчастные.
 - Немо  пруденс пунит, квиа пеццатум  эст, сед не  пеццетур!  - туманно
сказал корникулярий.
 Наказывают не за проступок, а для того, чтобы он  не повторялся впредь.
В  этом корникулярий уподобился цыгану,  который выпорол цыганенка за кражу,
которой тот еще не совершал. Но не объяснять же глупцам, что в их лице Квинт
Курций Фест  наказал весь  разболтавшийся легион, более того