палубу.  Он  был  широкий,  высокий,  и  с
легкостью вместил сотню с лишним столпившихся  в  нем  деревенских.  Скарб
Гейлорда валялся посреди трюма, где Джульетта вывалила его  из  грузовика.
Гейлорд забрался на кучу сияющего утиля  и  принялся  его  разгребать.  Он
откопал две пятнадцатилитровые канистры из-под бензина и гордо  вознес  их
над головой.
     - Во как, тут до хрена! - взревел он,  -  Хватит,  чтоб  всем  дважды
упиться!
     Оливер передал ему бумажные  стаканчики,  и  Гейлорд  скрутил  крышку
одной из канистр. Не давая иссякнуть потоку радостной болтовни и смеха, он
начал разливать самогон по стаканчикам. Деревенские выстроились в очередь,
с нетерпением ожидая своей порции. Напряженность и нервозность  как  рукой
сняло. Одного намека на галлоны выпивки  оказалось  достаточно,  чтобы  от
уныния не осталось и следа. Оливер  зачарованно  смотрел,  как  Гейлорд  в
одиночку переменил мироощущение всех  копранцев.  Скарб  свой  он  вернул,
инопланетянцев посрамил и опять был на высоте. Его боевой дух заражал всех
вокруг. Скоро люди уже вовсю болтали и хохотали, поднимая тосты за  своего
старосту. Он был нужен им, они были рады заполучить его обратно. И Гейлорд
это знал. Он наслаждался их преклонением.
     Джульетта, стоявшая рядом с Оливером, подтолкнула его вперед.
     - А ты не хочешь выпить? - лукаво спросила она.
     - Я... да, думаю,  что  хочу,  -  сказал  Оливер.  Он  протолкался  к
Гейлорду и наполнил свой стаканчик.
     - Пей прямо сейчас, - сказал Гейлорд. - Одним духом. Иначе никак.
     Оливер поднял стакан с густым коричневым пойлом и одним  махом  выпил
его. Самогон обжег язык и гортань, дыхание перехватило, глаза  наполнились
слезами.
     Но прочие последствия были явно  благотворны.  Он  почувствовал  себя
гораздо живее, даже кожу у него стало покалывать.
     - А забористая штука! - воскликнул он.
     Гейлорд опять захохотал.
     - Вот теперь ты грязный. Весь в грязи. Привык к копранской  жизни.  И
тебе нравится копранская выпивка! На, глотни еще. Тебе не повредит,  -  он
снова плеснул самогоном Оливеру в стакан.  -  Это  как  дышать  копранским
воздухом. Если ты принял вовнутрь, так у тебя прямо как куча  фильтров  по
всему телу. И ты уже никогда не потеряешь к этому вкуса.
     Оливер подождал, пока Джульетта наполнит свой стакан.  Потом  Гейлорд
обернулся к деревенским, валившим на второй заход.
     Оливер стал проталкиваться к выходу из трюма. Люди поразбредались,  и
гудело уже по всему кораблю.
     Оливер с Джульеттой шли от каюты к каюте. Немного  было  нужно,  чтоб
гулянка удалась. Разгул становился все неистовей. Металлические коридоры и
лестницы грохотали от  топота  грязных  босых  ног,  от  криков  и  песен,
несущихся из хорошо промоченных копранских глоток.
     Многие деревенские взяли с собой портативные телевизоры. Все аппараты
ревели на полную мощность, хоть их никто и  не  слушал.  Копранцам  просто
нравился их рев, вплетающийся в общий бедлам.
     Никогда раньше ни один корабль не видал такого.  Деревенские  освоили
уже каждый его уголок. В одной из кают уже разрисовывали стены  с  помощью
красок,  награбленных  в  ближайшей  кладовой.  Яркие  цвета  смешались  в
грязно-коричневый тон. Повсюду нержавеющие стальные панели  были  беспечно
изуродованы рисунками и просто полосами. Грязные люди  орали  и  смеялись,
брызжа краской на пол и друг на друга, многие запускали  руки  в  банки  с
краской и бегали по кораблю, оставляя  где  попало  отпечатки  ладоней.  В
другой каюте играли  в  покер  на  раздевание.  Грязные,  рваные  лохмотья
устилали пол. От  криков  и  смеха  игра  пришла  в  неразбериху  и  почти
прекратилась. Вокруг мелькали грязные голые тела.
     Начинать новую партию никто не хотел и Джульетта с Оливером двинулись
дальше. Грязь была уже повсюду. Рециркуляторы с трудом перегоняли  тяжелый
вонючий воздух, фильтры не удерживали  вонь,  некоторые  кондиционеры  уже
сломались и отчаянно дымили.
     Крутая копранская выпивка действовала  быстро.  Вскоре  мозг  Оливера
окутал счастливый туман, а кожа согрелась. Джульетта крепко  держалась  за
него, они бродили от каюты к каюте, натыкаясь то на группы  орущих  песни,
то на детишек, опустошающих провизионку, то на сцены дикого  разгула.  Все
наслаждались великолепной вседозволенностью. Все упились и были счастливы.
     Гейлорд все еще сидел в трюме. Первая канистра была уже пуста,  а  он
сидел на второй, на вершине пирамиды из своего скарба.
     На глазах у внимающей аудитории он перебирал скарб, вещь за вещью.
     - ...А вот эта появилась семьдесят лет назад. Здесь вот отметка моего
папаши в каталоге - 20-01-73. Упаковка аварийного рациона со спасательного
модуля "Звездного Искателя". Это,  стало  быть,  значит,  вроде  аварийной
шлюпки с тяжелого транспортника старой модели. Аварийный рацион,  да.  Уже
пустой. Рассчитан на сорок дней. Папаша в дневнике написал, как две недели
добирался до деревни. Сломал ногу на пустырях и полз всю дорогу назад.  Ни
компаса у него не было, ни хрена. Так все и было,  я  вам  говорю!  Каждое
слово здесь записано,  его  собственной  рукой.  Так,  теперь  вот  это...
С_о_л_н_ц_е_з_а_щ_и_т_н_ы_й _к_о_з_ы_р_е_к_!
     Оливер рассмеялся, и они вышли из трюма. Гейлорд снова  доказал  свою
правоту. Скарб действительно был необходимейшей штукой.
     Они направились в нос  корабля.  Оргия  здесь  уже  затихала,  многие
упились до бесчувствия. В большинстве все были полураздеты,  и  вряд  хоть
кто-то был способен устоять на  ногах.  Личные  вещи  и  карманные  скарбы
хлынули из кают в коридоры. На палубах было скользко от грязи.
     Светильники были побиты, стальные переборки исцарапаны. За пару часов
копранцы умудрились ухайдокать корабль не хуже метеоритной атаки.
     Кто-то сидел, сгорбившись, в углу. Оливер подошел поближе посмотреть,
что он там делает. Деревенский зажал между  ног  кислородный  баллон  и  с
наслаждением, глоток за глотком, пил газ забвения,  мечтательно  улыбаясь,
отрешившись от бренного мира. Оливер  отобрал  баллон  и  копранец  просто
свалился, все так же блаженно улыбаясь.
     Командная рубка оставалась  единственным  убежищем  в  океане  хаоса.
Оливер плотно закрыл дверь и запер ее на  замок.  Потом  он  повернулся  к
Джульетте и обнял ее.
     Она улыбалась и яркими глазами  глядела  на  него,  тянущегося  к  ее
губам. Поцелуй был долгий и страстный. Их языки сплелись, они ласкали друг
друга руками, губами. Она все плотнее и плотнее прижималась к  нему  своим
мягким прекрасным телом. Он стал нежно раздевать ее, швыряя одежду на пол.
     - Тебе не кажется, что в кресле нам будет  удобнее?  -  сказала  она,
улыбаясь. Говорила она немного невнятно и нетвердо  стояла  на  ногах.  Он
засмеялся и понес ее к пилотскому креслу.
     Не так давно из этого кресла Ларкин управлял кораблем. И как  же  зло
судьба  посмеялась  над  ним!  Корабль  невероятно  изгажен,   провонялся,
переполнен пьяными  копранцами,  а  Оливер  в  кресле  Ларкина  занимается
любовью с одной из них - такой же грязной, как и он сам. И они ждут, когда
астероид разлетится на куски и разнесет грязь по всему  стерильно  чистому
Поясу.
     Они лежали бок о бок, нежно и медленно лаская друг друга,  не  торопя
взрыва эмоций. Понемногу их ласки становились  все  более  откровенными  и
неистовыми, они все глубже погружались друг в друга.
     Он испытал потрясение, когда она вдруг остановила его. Лежа  под  ним
на спине, она, широко распахнув изумленные глаза, указывала на  что-то  за
его спиной.
     - См-мотри! - вскрикнула она. - Начинается!
     Он обернулся и увидел...
     Ларкин не смог  предотвратить  взрыв.  Через  иллюминатор  в  темноте
космоса было видно, что творится с удаляющимся астероидом. Копра пламенела
в  облаке  огня.  Ее  поверхность  покрывалась  все  новыми  трещинами   и
разваливалась на куски, черневшие на фоне глубинного жара. Она  взрывалась
с  величественным  спокойствием,  залитая  пламенем,  охватившим  ее  всю.
Медленно, удивительно медленно разрушался этот мир, и вот  из  раскаленной
докрасна сердцевины полетели пылающие глыбы.
     - Нам здесь ничего не грозит? - прошептала она.
     - Конечно же, нет, - ответил он. Здесь, вместе с ней, не  может  быть
опасно. Он и задумываться не стал. Он знал, он чувствовал, что их ничто не
может коснуться.
     С  нижних  палуб  едва  слышно   донеслись   вопли   и   аплодисменты
деревенских, увидевших взрывающийся астероид.
     - Похоже, их не слишком расстроило  то,  что  они  навсегда  лишились
дома, - сказал Оливер.
     - Просто они довольны, что  весь  Пояс  Астероидов  станет  таким  же
грязным, как мы. Только представь себе всю эту грязь, день за днем, год за
годом падающую с неба. Они все станут Мусорными Мирами.
     - Почему бы и нет! - захохотал Оливер, - Они слишком долго  держались
одной крайности, им будет невредно попробовать на вкус и другую!
     Ей не нужно было отвечать. Разговор затих, когда они слились в жарком
поцелуе. Их тела, щедро укутанные  благородной  копранской  грязью,  тесно
сплелись, и они забыли и о Поясе Астероидов, и  о  деревенских,  орущих  и
хохочущих на нижних палубах, и о командной рубке,  обо  всем  на  свете  -
кроме друг друга.
     И вот, пока пьяные копранцы  пели  и  качались,  бродя  по  каютам  и
отсекам  корабля,  пока  Мусорный  Мир  разлетался  на  миллионы   вонючих
обломков, пока тысяча благоустроенных, стерильно чистых миров трепетала от
ужаса перед опускающейся на них огромной мусорной тучей...
     ...Оливер Роуч и Джульетта Гейлорд, обнявшись, страстно  любили  друг
друга на противоперегрузочном кресле в рубке летящего в  бог  весть  какие
пространства корабля...