А какое наслаждение пить горячую теплую  кровь,  а  с  нею  и  вечную
жизнь! - продолжала она.
   Я с ужасом отшатнулся!
   Уже с первых слов Риты мне показалось многое странным в ее  словах  и
обещаниях и я со страхом убеждался в том, во что до сих пор не хотел ве-
рить...
   Получив от тебя письмо о том, что твоя мать, по словам старого докто-
ра, была вампиром, я заинтересовался этим поверьем  и  купил  старинную,
латинскую книгу, трактующую о ламиях, "не мертвых" и т.п.
   Поштудировав ее немного, я, конечно, отбросил ее в сторону, не мог же
я тогда верить во всю эту чушь, не мог не считать все вымыслом.  А  ведь
странности твоего старого доктора, его разговоры только еще больше укре-
пили мое мнение. Я был убежден, что вся история  с  вампирами  бред  его
больной фантазии. И вот теперь эта фантазия встала передо мной  во  всем
своем ужасе правды!
   Я понимал, что Рита любит и под влиянием чувства открывает  мне  мно-
гое, что не должно быть ранее открыто, или, быть может, она так верит  в
обладание мной, что уже не стесняется.
   Она сама вампир, ее погубил или, как она выражается: "призвал к  жиз-
ни", старый граф Дракула.
   Он отдыхает в большом каменном гробу, он долго  ждал  ее...  наконец,
она пришла и вызвала его теплотой своего молодого душистого тела.
   Для того чтобы достигнуть вечного существования, надо умереть для лю-
дей.
   Так с ней и случилось. Но на вторую же ночь Дракула силою своего  мо-
гущества заставил ее встать и жить между людьми, как бы по-прежнему.
   Она так много говорила о прелести быть вампиром, что мозг мой  больше
и больше начал тускнеть и все пошло кругом.
   - Так скорее достигну я первой степени силы, - добавила она.
   Точно сквозь дрему я вспомнил, что в  старинной  книге  сказано,  что
вампир не дает тени, не любит зеркал, не пьет, не ест,  спит  на  закате
солнца. И, к ужасу моему, я находил у Риты все эти приметы! Или я их сам
заметил, или о них сообщил мне Карло. Силы совершенно меня оставили.
   - Ты согласен, милый, отдайся мне, не бойся, - шептала она. - Я отды-
хаю в моем гробу, и я заставлю Карло поставить твой гроб рядом с моим.
   При этих словах я рванулся и вскочил:
   - Нет, я не хочу! - вырвалось у меня.
   Она зло засмеялась.
   - Не хочешь, тем хуже для тебя; тебе нет возврата к жизни. Не вообра-
жай, что ранки на твоей шее нанесены тебе сучком шиповника; о нет; это я
ночью положила на тебя свою печать. Ты погиб. Ты можешь только выбирать:
смерть, настоящую смерть, с червями и холодом  могилы,  или  бессмертную
жизнь вампира. Я до ночи даю тебе время на размышление. Ночью  я  приду.
Ты не спрячешься, не уйдешь от меня - не пытайся. Выбирай, моя любовь  и
бессмертие или ты, в недалеком будущем, скелет, с провалившимися глазами
и дырою вместо носа.
   В это время возле нас раздались голоса;  это  были  слуги,  посланные
Карло за Ритой.
   Нам ничего не оставалось, как взяться под руку и идти в замок.
   В удобных местах я все косился, ища тени от "него", от Риты, все  еще
надеялся на что-то.
   Тени не было.
   В замке я провел несколько неописуемых часов. "Он", Рита, не  спускал
с меня глаз; Карло невыносимо ревновал, сам я не знал, что  предпринять,
как спастись; ум мой мутился; я пробовал молиться, но не находил слов.
   Вся прошлая жизнь в моем воспоминании, и  какой  она  мне  показалась
прекрасной, а будущее?
   Сколько ждет меня интересной работы, открытий; быть может, любовь, но
не эта проклятая, а святая, чистая... Я готов был рыдать, а тут Карло, с
его резкими речами, и взгляд "его", Риты, говорящий:
   - Ты мой, исхода нет!
   Наконец, я не выдержал и бросился бежать. Я не только забыл  хлыст  и
перчатки, но даже мою шляпу.
   И вот я пишу, торопясь исполнить последнее: открыть  глаза  Карло,  а
там... да помилует меня Бог.
   Я решился погибнуть: вампиром я не буду. Скоро полночь! Луна сияет.
   Мать моя, благослови меня, не дай мне в последнюю минуту жизни  изме-
нить себе и согласиться на мерзкое существование вампира.

   Гарри кончил и начал усиленно курить: наступила тишина. Джемс  первый
не выдержал:
   - Ну, - начал он, - теперь, после этого письма, если у  кого  из  нас
были еще сомнения, то они должны исчезнуть.
   - Если сопоставить весь письменный материал, что у нас есть, и  теку-
щие события, то ты прав, Джемми, и приходится верить не только в сущест-
вование вампиров, но и признать, что они живут где-то рядом  с  нами,  -
добавил доктор.
   - Это мои милые родственники! - пробурчал Гарри.
   - И они устроились в замке Дракула по-семейному, - сострил доктор.
   - Будет, господа, к делу, - сумрачно сказал Райт.
   - Ты прав, Райт, к делу! Джемс, ты первый начал это дело, веди же его
дальше, - сказал хозяин.
   Джемс даже покраснел от удовольствия.
   - Смит, посмотрите, чтобы нас не подслушали, и возвращайтесь, -  рас-
порядился Гарри.
   - Я не буду повторять, - так начал Джемс, - ни фактов настоящего,  ни
выводов, сделанных на основании этих документов прошлого, а прямо  начну
с того, что существование "не мертвых", или вампиров, нами всеми,  здесь
присутствующими, принято. Принято также решение  -  уничтожить  их,  как
сердитых и опасных существ. Или, по крайности, обезвредить, как были они
обезврежены до нашего приезда.
   Теперь ставлю вопросы: где они, сколько их и что надо делать?
   Тут начинается область догадок и предположений.
   Первый "не мертвый" - это дед Дракула, привезенный в гробу из  Амери-
ки: портрет его висит в Охотничьем доме, а место вампирического сна  не-
известно, так как гробы мы не нашли. При нас он не появлялся совсем или,
как более сильный и умный, лучше умеет скрывать свои  злодеяния.  Только
вот вчерашняя женщина в деревне кричала: "Был мужчина, весь в  бархате",
до этого же случая всегда говорилось о женщинах.
   Второй "не мертвый" - это Мария Дракула, женщина в белом с золотисты-
ми волосами и ненюфарами, мертвыми розами; гроб ее в склепе, под  стату-
ей; теперь он в склепе под капеллой и его нам может указать Смит.
   Третий "не мертвый" - это Рита, итальянка, портрет ее в  галерее  фа-
мильных портретов; она брюнетка, в голубом платье,  с  розами;  гроб  ее
пустой мы нашли в капелле, и он спущен в склеп. Место его также известно
Смиту.
   Других "не мертвых" мы пока не  знаем,  и  будем  надеяться,  что  их
больше нет.
   Теперь самое трудное: что делать?
   Мы можем действовать только на закате и на восходе солнца, т.е. в ча-
сы вампирического сна наших врагов, во время их бессилия.
   Кроме времени мы еще стеснены тем, что должны действовать тихо,  сек-
ретно, чтобы не всполошить и не напугать замковых слуг.
   Завтра, после званого завтрака, отпустив большую часть слуг на празд-
ник в деревню, мы спустимся в склеп и займемся гробами Марии и Риты.
   Старого Дракулу нам придется выследить, а для этого мы поставим  оче-
редное дежурство по два человека.
   Дежурные целую ночь должны провести в склепе, не смыкая глаз.
   На первое дежурство вызывается капитан Райт, ну, конечно, и я с  ним,
- кончил Джемс.
   - Согласен, - сказал Гарри, - второе дежурство мне. Надеюсь, что Карл
Иванович, как человек старый, от дежурства будет освобожден.

                                 XVIII

   На другой день торжественное богослужение  и  званый  завтрак  прошли
своим порядком; гости наугощались вволю, без конца пили за здоровье  хо-
зяина и его друзей.
   А когда Гарри объявил о своих пожертвованиях,  то  восторгу  не  было
пределов. Гарри, да и все участники предполагаемой  вечерней  экспедиции
ничего не пили; они понимали, что надо иметь свежую голову  и  спокойные
нервы.
   Не первый раз в жизни шли они на опасность. Перед закатом солнца  они
под предводительством Джемса спустились по внутренней лестнице капеллы в
склеп. Заранее было решено начать с гроба Риты, как уже  находящегося  в
их распоряжении.
   Смит отомкнул железную дверь: с неприятным скрипом, точно со  стоном,
она открылась; оттуда пахнуло сыростью, запахом тления и могилы.  Темно.
Пришлось зажечь взятые с собой фонари. Они тускло мерцали,  конечно,  от
недостатка чистого воздуха...
   Все это вполне естественно, а тем не менее всем как-то  не  по  себе.
Пробирала нервная дрожь. Чем ниже спускались в склеп, тем запах разложе-
ния чувствовался сильнее; свет фонарей плохо побеждал окружающий мрак.
   Запинаясь и спотыкаясь о гробы и пьедесталы памятников,  друзья  тихо
подвигались к той стене, у которой, по  указанию  Смита,  был  поставлен
пустой гроб из капеллы.
   Вот и он. Белая парчовая обивка от сырости потемнела и поблекла. Гроб
осторожно отодвинули от стены, и все его окружили. Джемс вооружился оси-
новым колом, а Райт тяжелым молотком, чтобы ударить по этому колу.  Смит
приготовился снять крышку, все остальные светили фонарями и на  груди  у
каждого блестел знак пентаграммы.
   Все готово. Доктор смотрит на  часы  и  при  общем  мертвом  молчании
объявляет:
   - Час заката.
   Крышка поднята.
   Всем в головы ударил ужасный трупный запах, но... но... но гроб пуст!
Пуст. Присутствующие окаменели; они ожидали всего, что угодно, только не
этого!..
   Джемс оправился первый: взял фонарь, он начал внимательно осматривать
внутренность гроба.
   Белая атласная подушка еще сохраняла след  головы  человека;  кружева
были помяты и кое-где запачканы свежей кровью.
   - Нет сомнения, она недавно была здесь, - заметил он, - а раз она по-
сещает это место, мы рано или поздно поймаем ее, - счел он нужным  обод-
рить товарищей.
   - Теперь дальше, Смит, где гробы графа и графини?
   Недалеко в нише стояли оба гроба один над  другим.  Достали  один  из
них. Теперь возник вопрос, который гроб принадлежит графу, который  гра-
фине?
   Смит откровенно признался, что не знает, не  помнит,  который  был  в
нижней нише нового склепа.
   - Нечего делать, откроем сперва тот, что вынут  уже,  -  распорядился
Джемс.
   Пришлось повозиться; наконец, крышку отвинтили, сняли.
   В гробу лежал мертвец, закрытый какой-то материей. При первой попытке
снять ее она рассыпалась прахом.
   И глазам всех представилась тяжелая картина человеческого разрушения:
из-под шапки седых волос глядели пустые впадины глаз; зубы оскалились  и
нижняя челюсть свалилась набок; костяшки рук рассыпались; часть их лежа-
ла на груди, часть скатилась вниз.
   Костяк кое-где был прикрыт лоскутьями одежды.
   По стриженым волосам это был несомненно мужчина.
   Граф Фредерик.
   Все сняли шляпы и перекрестились.
   - Спи с миром! - сказал Джемс, закрывая крышку.
   - Скорее, скорее, другой гроб, - сказал доктор, - время  проходит,  и
она тоже может улизнуть от нас.
   Достали второй гроб, спеша, отвернули винты и сняли крышку.
   Крик негодования вырвался у всех, и этот гроб был пустой.
   В тот же момент по склепу прокатился взрыв злобного хохота.
   Все тревожно переглянулись: эхом это не могло быть.
   Прежде чем кто-либо успел открыть рот, по склепу пронесся вихрь, зах-
лопали крылья, пламя фонарей заметалось... что-то завыло... застонало...
   Все как-то помимо воли бросились к лестнице в капеллу; вслед беглецам
вновь раздался злобный, торжествующий хохот.
   Только вверху, в зале, товарищи пришли в себя.
   - Уф, - прохрипел доктор.
   Смит, этот храбрец, был белее полотна; у Карла Ивановича дрожала  че-
люсть; Гарри грыз свою сигару, а Райт крикнул:
   - Рому и стаканы.
   На Джемса жалко было смотреть: до того поразила его неудача. Он  осу-
нулся, точно похудел и постарел в эти несколько часов.
   За первой бутылкой рома последовала вторая и третья.
   Слуги с удивлением посматривали на господ: бледные, молчат, пьют.
   Райт, вечно спокойный, невозмутимый, ударил кулаком по столу и вскри-
чал:
   - А я "его" выслежу; нам двоим на свете не жить!  "Не  мертвый",  "не
мертвый". Я ему покажу, какие бывают мертвые.
   Райт расходился и хотел тотчас же снова спуститься в склеп.
   С большим трудом Джемс уговорил его идти спать.

                                  XIX

   Назавтра, с самого утра, в замке начался переполох.
   Караульные требовали от Смита расчета, говоря, что  служить  в  доме,
где водится чертовщина, они не могут... Покойники в склепе всю ночь  хо-
хотали, визжали, шумели...
   Рассказы караульных начали волновать и другую прислугу.
   Смит, конечно, объявил, что караульные были пьяны, после  гулянки  на
деревне, и тотчас же их рассчитал.
   На деревне опять было два покойника; но так  как  оба  были  заклятые
пьяницы, то молва решила, что они опились дарового угощения. Зато в зам-
ке на господ эти смерти произвели тяжелое впечатление.
   Целый день Карл Иванович и Джемс читали и толковали непонятные  места
в старой книге "о ламиях", призывали на помощь доктора... но дело вперед
шло плохо. Райт стоял на одном, что пойдет в склеп караулить;  Джемс  не
допускал мысли отстать от него.
   Карл Иванович тщательно осмотрел, крепки ли цепи пентаграммы, и, нес-
мотря на воркотню Райта, набил его и Джемса карманы  чесноком;  даже  на
шляпы прикрепил по пучку этих белых вонючих цветов.
   На закате солнца Райт и Джемс начали спускаться в  склеп,  с  тяжелым
чувством провожали их товарищи.
   В склепе по-прежнему было темно и сыро... Освещая себе путь фонарями,
Джемс и Райт дошли до противоположной стены, где была дверь из склепа  в
сад. Они расположились по обе стороны так, чтобы видеть друг друга.
   Райт поставил свой фонарь на перекладину большого черного  креста,  а
сам сел к его подножию. Джемс предпочел поставить  свой  фонарь  на  мо-
гильную плиту, рядом с собой. Он рассуждал так: обопрешься о крест,  бу-
дет удобнее сидеть - ну, против воли и задремлешь. Да и фонарь, на  вся-
кий случай, иметь под рукою не мешает.
   Положим, у меня еще есть карманный потайной фонарь, ну, а все же луч-
ше.
   Затем Джемс начал осматриваться: перед ним выступали  гробы,  кресты,
плиты, урны и другие памятники.
   Захоронение в склепе было смешанное: часть гробов стояла  на  поверх-
ности, часть была опущена в могилы и украшена памятниками.
   Благодаря темноте и обширности склепа противоположных  стен  не  было
видно. Воздух был тяжелый, затхлый.
   Джемс посмотрел на Райта; тот сидел спокойно и огонек его сигары  по-
казывал, что он бодрствует.
   Жутко. Тихо.
   В голове Джемса начали проноситься образы прошлого. Детство,  юность,
жизнь, полная приключений, знакомств и дружба с Райтом. Вот они  большой
компанией охотятся в прериях; дичь интересная и опасная - буйволы.
   Только на третий день охоты напали на большое стадо, и они  с  Райтом
так увлеклись преследованием животных, что отделились от общества и  уг-
лубились далеко в прерию.
   Когда, наконец, повалили огромного быка, за которым они  гнались,  то
увидели, что солнце закатилось, а лошади так измучены, что нечего и  ду-
мать о немедленном возвращении в лагерь.
   Эта случайность мало смутила охотников.  Мысль  провести  ночь  одним
нисколько их не пугала.
   Теплые одеяла, вода, фляжка вина, небольшой запас сухарей и  огромный
запас буйволова мяса - от только что убитого быка - обеспечивали не одну
ночь.
   Стреножили лошадей, развели костер и хорошо поужинали.
   Хотя все было спокойно кругом, решили спать по очередей это, как ока-
залось потом, спасло их от гибели.
   Ночью, на прерии, появились индейцы - они тоже охотились за буйволами
и, конечно, не отказались бы от двух скальпов белых.
   Индейцы расположились как раз в том же направлении, где  находился  и
лагерь охотников, и таким образом они очутились между ним и  заблудивши-
мися.
   Целую неделю пришлось Райту и Джемсу скитаться по  прерии,  скрываясь
от хищных взглядов индейских воинов.
   Вот тут-то они и оценили друг друга и вернулись в свой  лагерь  зака-
дычными друзьями.
   Джемс так погрузился в воспоминания, что забыл все  окружающее;  вне-
запно он очнулся.
   Все по-прежнему тихо, только клубы дыма, окружающие Райта,  показыва-
ли, что времени прошло немало.
   И вот кажется Джемсу, что кто-то шевелится в темноте.
   Он всматривается.
   В самом деле, из темноты вырисовывается голова, бледное лицо с  блес-
тящими, злыми глазами; вот показывается одна рука: длинные, худые пальцы
с заостренными, крепкими ногтями впиваются в край могильной плиты; вот и
другая рука: ногти царапают камень, и сильным  напряжением  рук...  тело
ползет и ползет из могилы...
   Тихо, неслышно, поднимается "не мертвый" из мира смерти и выходит  из
гроба.
   Джемс не сомневается, что это старый Дракула. "Не мертвый" подходит к
Райту и сбрасывает фонарь на землю. Тот потухает.
   Затем "не мертвый" начинает кружиться около  Райта,  стараясь  сузить
круги.
   Из темноты появляются две женщины ослепительной красоты; они  прибли-
жаются, в свою очередь, склоняются к сидящему, протягивают руки: являет-
ся впечатление, точно все они  трое  хотят  загипнотизировать  капитана,
опутать его невидимой сетью.
   Страшным напряжением воли Джемс прерывает  свое  оцепенение,  хватает
револьвер и стреляет в Дракулу.
   От выстрела и последний фонарь  тухнет.  Гул  выстрела,  темнота;  по
склепу проносится точно ураган; что-то толкает Джемса, и  он  падает  на
колени.
   В то же время слышно, что дверь из сада открывается; появляются  люди
с фонарями; с лестницы капеллы слышны голоса доктора и Карла Ивановича.
   Выстрел Джемса услышан, и друзья его спешат подать ему помощь.
   Райта и Джемса выводят на воздух. Они оба невредимы. Райт  откровенно
признается, что ничего не помнит, и чувствует страшную тяжесть в голове.
   Джемс отделался еще легче: у него только ссадина на колене.

                                  XX

   Наверху в комнатах их ожидает новость. Поздно вечером в замок  пришел
старый-престарый монах и попросил приюта. Затем он захотел видеть хозяи-
на замка, и вот уже два часа, как они заперлись в кабинете.
   Такая долгая беседа начала беспокоить Смита. Уж не случилось ли чего?
Время загадочное, неспокойное.
   Прошел еще час.
   Нервность Смита заразила и остальных. Хотя был уже поздний час  ночи,
никто не думал о сне.
   Прислуга тоже не ложилась. Всюду горели яркие огни.
   Вот издалека, из деревни, долетел удар колокола. Еще и еще...  несом-
ненно, бьют набат. Не пожар ли?
   Все бросились к окнам.
   Нет, на деревне темно, но зато от нее к замку движется большая  толпа
народа. Видны факелы.
   Толпа еще далеко, но можно уже различить, что  она  вооружена:  вилы,
косы и даже ружья ясно видны при вспышках огня.
   Сомневаться, куда идет толпа, нечего. Ясно, она идет на замок и  идет
не с мирными целями.
   Несколько бледных лакеев вбегают в зал с  известием,  что  в  деревне
бунт. Там сейчас три новых покойника, и толпа идет в замок с целью убить
его владельца. Грозят также его американским друзьям и слугам.
   - Сейчас же все ворота и входы на запор; везде  поставить  караул,  -
приказывает Райт.
   Слуги мнутся; сразу видно, что на их верность положиться нельзя.
   - Я приказываю запереть ворота и поставить караул, -  повторяет  Райт
таким голосом и таким угрожающим жестом, что слуги моментально испаряют-
ся.
   Райт подходит к дверям кабинета и стучит.
   Гарри уже слышал шум и выходит; за ним идет, тяжело опираясь  на  по-
сох, высокий, сгорбленный старик.
   Лицо изнуренное, но спокойное, уверенное. Большая седая борода прида-
ет ему вид патриарха.
   Одет он бедно, как простой монах. Все же во всех движениях сказывает-
ся аристократ и воспитанный человек.
   - Гарри, в деревне возмущение, бьют набат, вооруженная толпа идет сю-
да, - говорит Райт.
   - Я уже все знаю, и все решено. Время терять нечего; нам в  замке  не
отсидеться, так как на слуг положиться нельзя. Надо бежать! -  объявляет
Гарри.
   - Как бежать, теперь, когда благодаря нашей  неосторожности  выпущены
темные силы этого замка? - вскричал Джемс.
   - В уме ли ты, Гарри? - прибавил Райт.
   - По мне уж честнее погибнуть, лучше смерть, чем позорное бегство,  -
горячился Дж