открытых  пространств,
ему  придется  пересечь  пещеру,  ведущую  к  лагерю,  а  бараки  способны
выдержать нападение. Нужно только соблюдать осторожность за их стенами.
     Я продолжал идти вдоль следов,  пока  они  не  исчезли  в  расщелине.
Поглядев на карту, я  понял,  что  это  вход  в  третий  туннель.  В  пыли
несколько цепочек следов вели в туннель и из него.  Похоже,  эти  существа
тут часто ходят. Из расщелины тянуло таким холодом, что я поразился.  Если
это рептилия, как она выдерживает такую  температуру?  Рептилии  не  могут
жить в жаре и под прямыми солнечными лучами, а  холод  делает  их  вялыми,
некоторые даже впадают в спячку. Именно изучение таких животных привело  к
открытию "холодного сна"! До изобретения гиперпрыжков огромные  расстояния
между звездами люди преодолевали  в  состоянии  "холодного  сна",  лежа  в
похожих на гробы ящиках.
     Существо, оставившее след, тем не менее выбрало  туннель,  еще  более
холодный, чем пещера. Самые поздние следы, перекрывавшие  остальные,  вели
туда, и я решил не ходить по ним.
     Вместо этого я пошел к лагерю.  Дверь,  ведущая  в  пункт  управления
оружием,  была  полуоткрыта,  внутри   темно,   темно   и   в   бараке   с
коммуникатором. Повинуясь какому-то импульсу,  я  не  пошел  к  населенной
казарме. В конце концов я не говорил, когда вернусь,  а  мне  очень  нужен
заряд для лазера Лугарда. Его можно отыскать здесь.  Если  бы  он  нашелся
среди припасов или в других помещениях, я бы уже знал.
     Я вошел в темное штабное помещение. Закрыл за собой дверь, и  тут  же
вспыхнул свет. То же самое происходило и в других бараках. Но не в  пункте
управления огнем. Значит ли  это,  что  Лугард  активировал  только  часть
оборудования? Мы знаем, что коммуникатор не действует, но  что  еще  здесь
есть?
     Я подошел к картотекам.  Они  открывались  прикосновением  пальцев  к
реле. Когда я прикоснулся к первому реле, шкаф открылся и я увидел  пустую
внутренность. Там были секции для микрофильмов и для лент, но  самих  лент
не было. То же и в других отсеках. Тогда я поискал на стенах другие реле и
нашел их четыре. Но если они и охраняли какие-то тайны, то не раскрыли их.
Может быть, они были настроены на отпечатки Лугарда или даже  моего  отца,
если к ним не притрагивались с начала войны.
     Я сел к столу, положив на  него  оружие.  В  столе  три  ящика,  тоже
пустые. Потом я увидел четвертый, узкий, прямо под столешницей. Я  заметил
его только потому, что его осветил мой поясной  фонарь,  который  я  забыл
выключить.
     Казалось, открыть этот ящик невозможно:  ни  защелки,  ни  кнопки.  Я
вытащил охотничий иридиевый нож и его  несокрушимым  концом  прощупал  еле
заметную щель соединения. Потребовалось немало терпения, но наконец что-то
щелкнуло, и открылся неглубокий ящик.
     В нем оказался только один пластилист - тоже карта. Я разложил ее  на
столе и принялся сравнивать с  той,  что  дал  мне  Лугард.  Частично  они
совпадали. Но моя старая карта покрывала лишь около четверти новой.  Опять
я увидел сеть туннелей. Во всех случаях за преградами, которые я встретил,
были обозначены продолжения туннелей, ведущие к  каким-то  помещениям  или
установкам.
     Ракетные  шахты?  Или  что-то  аналогичное?  Рядом  цифры,  настолько
мелкие, что их трудно  прочесть.  Я  решил,  что  это  код.  Ну,  раз  эти
помещения для  нас  закрыты,  не  так  уж  важно,  что  там.  Меня  больше
интересовал третий - холодный - туннель. На  карте  Лугарда  он  был  лишь
слегка обозначен, здесь же имелось много подробностей.
     Судя по карте, этот туннель вел к  пещере,  не  меньшей,  чем  та,  в
которой мы находились.  А  может,  просто  одна  большая  пещера  с  узким
переходом. Дальняя сторона этой пещеры не была дорисована, как будто  этот
конец составитель карты не исследовал и не знал  истинных  его  очертаний.
Пещера на карте была слегка заштрихована,  что  особенно  подчеркивало  ее
значение; поверх штриховки - опять  код.  Я  вспомнил  рассказ  Лугарда  о
ледяной пещере, в которой он  нашел  следы  чужаков.  Холод,  тянувший  из
пещеры, свидетельствовал о наличии  льда.  А  специальное  обозначение  на
карте  -  о  важности  этого  места.  Но  никаких  признаков   выхода   на
поверхность. Приходилось признать, что два известных выхода  запечатаны  и
нам придется возвращаться тем же путем, каким мы сюда попали. А для  этого
- разобрать завал, остановивший Аннет. И за ним... я вздрогнул, представив
себе подъем. А ведь лифт не работает.
     Свернув обе карты, я сунул их в  карман.  Дальнейший  осмотр  комнаты
связи и жилых помещений ничего не дал. Впрочем, я захватил с собой оружие,
решив тщательнее поискать заряды для него. Оружие нам необходимо. Выйдя из
штабного помещения, я услышал крики.
     - Дагни! Дайнан!
     На крики стены отзывались эхом.
     - Дагни! Дайнан!
     Дверь казармы была распахнута, оттуда струился свет. Видна была Аннет
- это она кричала. Дальше, в полутьме, еще одна  фигура  -  это  мог  быть
только Тед - и еще кто-то, может, Гита, движущаяся в другом направлении  -
к уступам. И я побежал - вспомнил трехпалые следы.
     - Что случилось? - я поравнялся с  Аннет,  когда  она  снова  позвала
детей.
     Она повернулась, схватив меня обеими руками.
     - Вир, дети - они ушли!
     И, продолжая держаться за меня, закричала:
     - Дагни! Дагни! Дайнан!
     Кто-то с другой стороны включил прожектор. Его луч дотянулся до стены
пещеры и осветил расщелину, вдоль которой тянулись зловещие следы.
     - Домой... - я расслышал это слово сквозь крики Аннет и увидел Приту.
Встретив мой взгляд, она кивнула, как бы подчеркивая значение своих  слов.
- Дагни хотела к маме, хотела домой. Она не понимала, что случилось. Когда
Аннет пошла, чтобы принести ей поесть, - мы  думали,  она  спит,  -  Дагни
убежала. А Дайнан - он никогда не оставлял сестру.
     Это правда. Куда бы ни шел один из близнецов, туда  же  -  и  другой.
Впрочем, обычно вел Дайнан. И он не позволил бы сестре уйти во мрак одной.
По-прежнему помня о следах, я схватил Аннет за руку.
     - Тихо! - Всю силу вложил я в этот приказ. - Уведи всех - всех!
     Она не понимая смотрела на меня, но больше не кричала.
     - Мы здесь, кажется, не одни. - Все, что я  мог  сказать.  -  Зайдите
внутрь и оставайтесь там. Переключите станнеры на высокое напряжение.
     Из тьмы появился Тед.
     - Они оставили след, - сообщил он и тут же спросил: - Вир, а выход?..
     Я покачал головой.
     - Выхода нет. А где след?
     Мои страхи оправдывались: Тед махнул в сторону холодной расселины.
     - Аннет, Тед, заведите детей внутрь и держите их там! И  еще...  -  я
сунул Теду бесполезный лазер. - Обыщи все запасы и попробуй найти заряд  к
этому. Стреляй во все, что не сигналит фонариком.
     Он  кивнул,  не  задавая  вопросов.  Аннет  могла  бы  задать,  но  я
подтолкнул ее.
     - Уводи их!
     - А ты куда?
     - За ними. - Я уже  сделал  два  шага  к  расщелине.  И  добавил  как
последнюю предосторожность: - Пусть прожектор будет направлен туда.
     Свет может  и  не  помочь,  но  если  мне  предстояло  иметь  дело  с
созданием, живущим во тьме, тогда другое дело.



                                    8

     Я нашел следы, которые  видел  Тед.  Не  узнать  отпечатки  маленьких
ботинок невозможно. И они лежали поверх моих, там, где  я  останавливался,
осматривая след животного. Я вздрогнул. Если бы я не задержался в  штабном
помещении, а сразу пошел к казарме, мог бы помешать им уйти. Но сейчас  не
время думать о том, что могло бы быть. Несколько мгновений  я  раздумывал,
включать ли поясной фонарь. Свет необходим, но он может привлечь внимание.
Впрочем, свет совершенно необходим.  А  вот  окликать  детей  я  не  буду.
Становилось холоднее. Стены туннеля, покрытые инеем, сверкали на свету.  Я
не понимал, что привлекло сюда  детей.  Может,  они  сознательно  избегали
встречи со мной - ведь они знали, что я исследую два  других  туннеля.  Не
похоже  на  близнецов.  Оставалось  предположить,   что   испытанный   шок
подействовал на обычно робкую Дагни. Она казалась в полузабытье, когда  не
спала. Дети не могли уйти далеко. Я вслушивался, надеясь услышать их  шаги
или - я думал об этом с замирающим сердцем - звуки чуждой жизни.
     Я видел, что  туннелем  пользовались  -  следы  лазера,  царапины  на
стенах, отпечатки гусениц - здесь побывали не только люди, но  и  тележки.
Туннель  шел  под  уклон,  температура  падала.  Я  слышал   только   звук
собственных шагов. И ничего не видел в луче фонаря.  Станнер  в  руке  был
установлен на высокое напряжение, хотя это быстро истощало заряд.  Сколько
у меня запасных зарядов? В кармане на поясе два, еще несколько в  рюкзаке,
но его я оставил. А сколько у остальных? Надо было проверить это, когда мы
осматривали свои запасы. Впрочем, тогда пища и  вода  казались  важнее.  Я
взглянул на часы. Четыре пополудни - снаружи день, светит солнце. Но здесь
эти представления не имели смысла. Дети где-то близко, но я не осмеливался
идти  слишком  быстро.  Вывихнутая  лодыжка  означала  бы  для  всех   нас
катастрофу. Может, дети, увидев мой  фонарь,  убегут?  Или  с  них  хватит
холода и темноты, и они готовы повернуть назад? Мне хотелось крикнуть,  но
воспоминание о следах заставляло молчать. Туннель круто ушел вниз - похоже
на преодоленный нами спуск, только без уступов. Приходилось  держаться  за
стены.
     Я удивился: близнецы спустились здесь? Очевидно, так и есть, иначе  я
догнал бы их. И тут я услышал - негромкий, но  отчетливый  плач  доносился
снизу. И увидел слабый отблеск фонаря. Приободрившись, я двинулся вниз,  в
такой нестерпимый холод, что пальцы отказывались касаться  стен.  Как  они
туда добрались? К счастью, спуск оказался недолгим. На  полпути  я  разжал
руки и спрыгнул в груду гравия. Но тут же вскочил, отделавшись несколькими
царапинами.
     - Дагни? Дайнан? - осмелился я позвать.
     Плач не прекратился. Но мне ответили, только голос шел не со  стороны
фонаря.
     - Вир... Вир, выведи нас... - это Дайнан.
     - Где вы?
     Я по-прежнему смотрел на фонарь и не мог поверить, что детей там нет.
     - Здесь!
     Они оказались гораздо дальше налево и выше, если только эхо  меня  не
подводит. Я двинулся туда.
     - Вир, - снова голос Дайнана, тонкий и слабый. - Там этот  зверь.  Он
убежал, когда я бросил фонарь. Но он кусал фонарь, топтал его... и, может,
он вернется. Вир, уведи нас отсюда!
     Я посветил своим фонарем в направлении голоса. Небольшой уступ, очень
узкий. Сзади скорчилась Дагни, Дайнан впереди, защищая ее. Девочка  плачет
без слез, глядя прямо перед собой, из ее рта вырывается  стон,  из  уголка
губ тянется струйка слюны. Отсутствие выражения на лице испугало меня: мне
показалось, что она потеряла рассудок от всего, что испытала.
     На лице Дайнана тоже страх, но выражение сознательное. Дайнан схватил
меня за руку своей маленькой холодной  рукой  и  глубоко  вздохнул:  будто
огромная тяжесть свалилась с его плеч, когда он коснулся меня.  Уступ,  на
котором они теснились, был для меня слишком мал. Как  же  спустить  Дагни,
если она не придет в себя?
     - Дагни...
     Взобравшись на груду щебня, я смог дотянуться до ее рук и взять их  в
свои. Они безвольно лежали в моих  руках:  она,  кажется,  не  чувствовала
моего  прикосновения.  Продолжая  смотреть  прямо  перед  собой,  она   не
переставала стонать. Я знал: при истерии иногда пощечина может привести  в
себя. Но это хуже любой истерии.
     - Давно она такая? - спросил я Дайнана.
     В таком состоянии она не могла идти.
     - С тех пор... с тех пор, как этот зверь хотел съесть  нас.  -  Голос
его задрожал. - Она... она не слушает меня, Вир. Плачет и плачет. Вир, она
тебя послушает?
     - Не знаю, Дайнан. Можешь спуститься, чтобы я снял ее?
     Он послушно спрыгнул, освобождая мне  место.  Дагни  по-прежнему  как
будто не осознавала моего присутствия. Я боялся,  что  теперь  она  вообще
недоступна для  влияний  извне.  Ей  нужна  помощь  профессионала,  а  это
возможно лишь в мире, в который у нас  нет  пути.  Я  кое-как  снял  ее  с
уступа, и она висела на моем плече, по-прежнему  плача.  А  мне  предстоит
поднять ее по этому склону.
     - Вир! Слушай!
     Я слышал только стоны Дагни. Но когда Дайнан потянул меня за руку,  я
прислушался. И услышал другой звук... как будто скатился камень. Из-за эха
трудно было определить направление. Кажется, звук  доносится  сверху...  и
издалека.
     - Вир... зверь?
     - Какой он? - Лучше хоть немного узнать о том, что мне предстоит.
     - Большой... с тебя ростом...  и  ходит  на  задних  лапах.  Он  хуже
бородавочника... весь в чешуйках и противный, противный. -  Голос  Дайнана
все больше дрожал, он с трудом сдерживал страх.
     - Ладно, ладно.  Послушай,  Дайнан.  Ты  говоришь,  его  привлек  ваш
фонарь...
     - Не знаю, Вир... у него нет глаз... вообще нет! - Снова в его голосе
звучал ужас. - Но свет ему не нравится. Я  бросил  в  него  фонарь,  и  он
больше не нападал на нас. Прыгнул на фонарь, и кусал его,  и  бросал...  а
потом... он ушел.
     Привлекает тепло? Может, этот жилец тьмы и не нуждается в глазах,  но
тепло он ощущает. Я кое-что вспомнил. Так крошечные создания  в  подземных
водах находят добычу - они улавливают тепло тела.  Говорят,  некоторые  из
них ощущают тепло ладони, поднесенной к скале возле их  норки.  Если  этот
зверь тоже охотится,  ощущая  тепло,  его  прежде  всего  должен  привлечь
фонарь... а теперь его привлечет мой поясной  фонарь.  Возможно,  я  смогу
использовать фонарь, как это сделал Дайнан, если  зверь  на  нас  нападет.
Хотя как поднимать беспомощную девочку без света?
     Фонарь Дайнана все еще горел, хотя и начал мигать. Эти фонари  прочно
сделаны, и зверь не смог его сломать. Увы, звуки доносились именно оттуда.
Я не смог придумать, как поднимать Дагни и в  то  же  время  не  оказаться
совершенно безоружным. Рисковать я не  стал.  Есть  другая  возможность  -
выманить зверя на открытое место и оглушить станнером. Но и тут я  не  был
уверен, что станнер подействует, даже включенный на максимум.  Я  осмотрел
пояс Дагни. Девочка лежала лицом к стене, глаза ее были открыты, но ничего
не видели. Фонарь оказался на поясе.
     Я отцепил его; Дагни продолжала лежать, пассивная, как игрушка.
     - Послушай, Дайнан...
     Очень многое зависело от  того,  что  нам  предстояло  сделать.  Если
встреча со зверем, то в таком месте, которое я сам выберу, и  подальше  от
детей. Я осветил подъем.  Высоко  над  головой  находилось  самое  близкое
место, где я задержался при спуске.  Оно  было  даже  удобнее  уступа,  на
котором я нашел детей.
     - Вот что мы сделаем. Я не могу рисковать, взбираясь  с  Дагни,  пока
она... больна... а этот зверь может напасть. Поэтому я подниму  вас  обоих
туда. И оставлю вам фонарь. Берегите его. Потом опять  спущусь  и  оставлю
свой фонарь как приманку. Когда зверь набросится на него...
     - Но у тебя нет ни бластера, ни лазера! - Голос  Дайнана  дрожал,  но
мальчик рассуждал логично.
     - Нет. Но мой станнер  настроен  на  полную  мощность.  Если  я  буду
осторожен - а я буду, - может сработать. Просто мы  не  можем  взбираться,
пока это существо угрожает нам.
     Я видел, как он кивнул, сжав в кулаке поясной  фонарь  Дагни.  Фонарь
самого  Дайнана  мигал  все  чаще  и  чаще.  Я   прислушался,   но   звуки
прекратились; я мог лишь надеяться, что зверь не подкрадывается бесшумно в
темноте к добыче. С огромным трудом поднял я Дагни на  уступ.  Это  хорошо
показало, что нельзя подниматься дальше  с  постоянной  угрозой  нападения
сзади. Надо утихомирить "зверя" Дайнана перед дорогой назад.
     Посадив Дагни  спиной  к  стене,  а  Дайнана  перед  ней,  я  немного
отдохнул, в то же время давая мальчику последние наставления.
     - Я спущусь к твоему фонарю. А свой включу и укреплю на  скале.  Буду
между вами и зверем. Не включай фонарь Дагни. Это очень важно. Если  зверь
охотится по теплу, его вначале привлечет мой фонарь, тепло  фонаря  скроет
излучение наших тел.
     - Да, Вир.
     Я протянул ему свою фляжку и припасы.
     - Дай Дагни немного воды,  если  она  сможет  проглотить.  Вот  здесь
чрезвычайный рацион. Попробуй ее покормить. Вам нужно  подкрепиться.  Если
какое-то время ничего не будешь слышать, не беспокойся. Возможно, придется
подождать.
     "Но недолго", подумал я, спускаясь к фонарю. Здесь так  холодно,  что
дети долго не выдержат. Да и тело мое так онемело, что я сомневался, смогу
ли драться.
     Все дольше становились промежутки между вспышками фонаря,  брошенного
Дайнаном. Да и  светил  он  все  слабее.  Я  с  осторожностью  крадущегося
охотника подошел к нему; на поверхности легче  скрываться.  Продолжающаяся
тишина беспокоила меня: воображение рисовало зверя Дайнана,  притаившегося
где-нибудь в ущелье, следящего за каждым моим движением и готового в любую
секунду напасть раньше, чем я смогу использовать свое оружие, может  быть,
вообще бесполезное.
     Я закрепил свой фонарь между камнями и скорчился  в  ожидании.  Холод
сковывал, притупляя чувства. А может, мне это казалось со страху. Время от
времени приходилось шевелиться, чтобы не затекло тело,  ведь  тогда  бы  я
совсем не мог двинуться. Циферблат на часах виден  не  был,  и  потянулось
бесконечное время в мучительном напряжении.
     Никакого предупреждающего звука - в  одно  мгновение  зверь  оказался
здесь! Он стоял, слегка склонив голову  набок,  повернув  рыло  к  фонарю,
опустив плечи; похожие на листья полоски шкуры колебались  и  застывали  в
направлении света - или меня, стоявшего рядом.
     Существо было мертвенно-бледного  цвета.  Дайнан  сказал  правду:  на
голове "зверя" два небольших возвышения -  вероятно,  на  месте  глаз,  от
которых эволюция отказалась за ненадобностью тысячелетия назад. Как  такое
большое животное находит здесь  себе  пропитание?  Я  всегда  считал,  что
пещерная жизнь миниатюрна, самые большие живые  существа  здесь  -  слепые
рыбы. Но это было ростом с меня. К тому  же  было  ясно,  что  оно  всегда
передвигается на двух ногах: передние конечности  гораздо  слабее  задних;
существо прижимало их к животу.
     Жуткое впечатление усиливалось сверхъестественной худобой  животного.
Все его конечности - угловатые кости, обтянутые чешуйчатой шкурой.  Голова
- череп, едва прикрытый  плотью,  а  все  тело  было  таким  тощим,  будто
животное умирало с голоду.  Но  двигалось  оно  энергично,  без  признаков
слабости: должно быть, крайняя худоба - его естественное состояние.
     Стоя  на  задних  лапах,  оно  казалось   страшнее,   чем   если   бы
передвигалось на четырех. Мы связываем двуногое  передвижение  с  разумом,
хотя  это  далеко  не  всегда  так.  Складывалось  впечатление,  что   мне
противостоит не безмозглая тварь, а повелитель  подземелья,  подобно  тому
как люди - повелители поверхности.
     Но для подобных размышлений было мало времени. Слепая голова  рывками
поворачивалась направо и налево, всегда в  направлении  фонаря.  Голова  с
длинным узким черепом и маленькой пастью, окруженной единственном на  всем
теле избытком плоти  -  своеобразным  вытянутым  утолщением.  Похоже,  оно
обычно всасывает пищу, а не кусает ее зубами. В целом это  было  кошмарное
зрелище. Вдруг,  без  всякого  предупреждения,  оно  прыгнуло.  Мой  ответ
запоздал на одну-две секунды. Вероятно, меня отвлекла необычная наружность
животного. Это мне дорого обошлось. Я прицелился в голову и  нажал  курок:
известно, что голова - наиболее уязвимое место для станнера. Казалось, то,
что верно для всех живых существ, здесь неверно. Я даже не видел, как  оно
изменило направление прыжка.
     Но теперь оно устремлялось не к фонарю, а ко мне.  А  передние  лапы,
казавшиеся такими слабыми сравнительно  с  мощными  задними,  готовы  были
схватить меня и рвать когтями. Я