хали  на
раскинувшиеся вокруг поля.
     Несмотря на покалывание  и  зуд  в  ране,  Форса  охватило  радостное
возбуждение. Он обезопасил себя от жителей Айри, ограбив Звездный Дом,  он
посмел вторгнуться в Нижние Земли, провел  одну  ночь  в  центре  развалин
маленького городка, пересек реку благодаря своему умению, успешно наблюдал
за происходящим у лесного озера,  встретился  лицом  к  лицу  со  свирепым
кабаном, от которого иногда бежали даже  самые  лучшие  охотники-горцы,  а
теперь под ним была лошадь, в руках - оружие, а впереди - открытая дорога.
     Он сочтен непригодным для Звезды, отброшен в сторону Советом, да? Его
ровные зубы блеснули в усмешке, немного похожей на боевой оскал Люры.  Ну,
они увидят, увидят, что сын Лэнгдона, Беловолосый Мутант,  так  же  хорош,
как и лучшие из них! Он докажет это всему Айри!
     Люра пристроилась позади, и кобыла сделала шаг в сторону, словно  она
все еще была не слишком довольна тем, что большая кошка подходит к ней так
близко. Форс, вырванный из своих грез, обратил внимание на окружающее.
     Среди кустов были  разбросаны  кучи  щебня,  скелеты  старых  зданий.
Совершенно неожиданно копыта кобылы стали стучать по-другому. Она выбирала
себе дорогу по плитам, на которых были установлены  длинные  прямые  линии
ржавых рельсов. Форс  потянул  за  узду.  Руины  впереди  становились  все
плотнее и больше. Городишко, кажется, довольно большой.
     Что-то  в   этих   руинах   обеспокоило   его.   Фермы,   заполненные
растительностью, не несли на  себе  отпечатка  такой  чуждости.  Он  снова
испытал неприятное чувство, поразившее и его тело, и  его  дух,  когда  он
оказался на дороге, рядом с остатками колонны разбитых  машин.  Теперь  он
вытер руки о жесткую гриву кобылы, словно ему хотелось  что-то  стереть  с
них. Но он же еще ни к чему здесь не прикасался! Тут были  испарения  зла,
пробивавшиеся, подобно туману, даже сквозь ровный моросящий дождик.
     Туман... Настоящий  туман  тут  тоже  был!  Он  увидел,  как  спереди
наплывали  грязно-белые  спирали,  окутывая  перепутанные  кучи   гниющего
дерева, кирпича и камня от обвалившихся стен. Землю накрывал туман,  более
густой, чем у них в горах, и какой-то пугающий. Его пальцы оставили  гриву
лошади и погладили больную ногу. Укол боли заставил его  вскрикнуть.  Этот
туман, как он считал, означал конец его сегодняшнему  путешествию.  Теперь
нужно было найти  безопасное  место,  где  он  мог  бы  разжечь  костер  и
приготовить еще одну порцию  лекарства  для  раны.  Он  к  тому  же  хотел
укрыться на ночь от дождя.
     Ему не нравились эти руины, но сейчас в них могло находиться то,  что
ему было необходимо, и было разумнее углубиться туда. Он  заставил  кобылу
двигаться медленным  шагом,  и  правильно  сделал,  потому  что  вскоре  в
мостовой разверзся провал  -  зияющая  черная  дыра,  обрамленная  острыми
зубцами сломанного бетона. Они пошли в обход, держась от осыпавшегося края
как можно дальше. Форс начал жалеть, что покинул сарай на ферме. Он не мог
больше не обращать внимания на  боль  в  ноге.  Наверное,  было  бы  лучше
отдохнуть там денек. Но если бы он это знал, то не ехал бы  сейчас  верхом
на кобыле. Он тихо свистнул и  понаблюдал,  как  ее  уши  в  ответ  встали
торчком. Нет, чтобы  иметь  такую  лошадь,  стоило  даже  перетерпеть  эту
сверлящую боль в ране.
     Еще дважды мостовую пересекли огромные провалы, и  последний  из  них
был таким огромным, что был похож на небольшой кратер. Когда Форс медленно
объехал его кругом, он пересек полосу глинистой,  плотно  примятой  земли,
выброшенной из темного  нутра.  Она  была,  похоже,  хорошо  утоптанной  и
походила на все время используемую тропу. Люра  понюхала  ее  и  зарычала,
шерсть у нее на загривке встала дыбом, она фыркнула и громко зашипела. Кто
бы ни проложил эту тропу, она считала его врагом.
     Кто бы ни был тот,  кому  Люра,  не  побоявшаяся  связаться  с  дикой
коровой, стадом бродячих свиней или жеребцом,  давала  такое  определение,
Форс не хотел бы встретиться с ним в нынешнем состоянии. Он опустил  повод
и позволил кобыле идти быстрее.
     Они достигли небольшого холма недалеко от кратера, на котором  стояло
здание из белого камня. У него все еще была крыша. На склоне холма не было
ничего, кроме низких кустов, и из здания,  как  считал  Форс,  можно  было
наблюдать  почти  за  всей  прилегающей  территорией,   самому   оставаясь
незамеченным. Форс быстро принял решение...
     Он был разочарован, обнаружив, что крыша покрывала только одну  часть
здания. Центр его был открыт всем стихиям - это был маленький амфитеатр, в
котором ряды широких сидений спускались к квадратной платформе.
     Однако по периферии этого амфитеатра имелись  небольшие  комнаты  под
крышей, в одной из них он и устроился. Он  привязал  кобылу  к  одному  из
столбов, образовывавших подход к амфитеатру, принес ей травы, нарванной на
склоне холма, и, кроме того, угостил ее сушеным зерном из  своего  запаса,
которое ей очень понравилось. Ее можно было стреножить и пустить  пастись,
но Форс помнил об утоптанной тропинке у кратера и не стал этого делать.
     После дождя в выбоинах мостовой скопилась вода. Люра  жадно  напилась
из одной из этих луж, а кобыла шумно пила из другой. Из нанесенных ветрами
веток, застрявших среди колонн, Форс развел костер, устроив его за  стеной
таким образом, чтобы  его  нельзя  было  увидеть  снизу.  Вода  в  котелке
закипела, и он, мучаясь от боли, начал перевязывать рану на ноге.  Бальзам
действовал: хотя рубец и был твердый и ноющий, но был чист  и  без  следов
нагноения. Края раны уже затягивались, хотя, несомненно, шрам останется  у
него до конца жизни.
     Люра не сделала ни одного шага, чтобы поохотиться,  хотя  она  должна
была уже проголодаться. С того  времени,  как  они  обогнули  кратер,  она
держалась к нему поближе и теперь лежала рядом с костром, задумчиво  глядя
на пламя. Он не заставлял ее идти на охоту. Люра была более  приспособлена
для дикой жизни, чем любой из людей,  и  если  она  решила  не  охотиться,
значит для этого у нее была веская причина. Форс хотел  лишь  узнать,  что
она так ненавидела и чего так боялась. Эти ненависть и страх  доходили  до
него, когда они обменивались мыслями, но существо, которое возбудило в ней
такие эмоции, оставалось неизвестным.
     Они легли спать голодными, потому что Форс твердо решил  использовать
оставшееся зерно для того, чтобы еще крепче привязать к себе кобылу.  Форс
поддерживал небольшой огонь, так как ему не хотелось быть в темноте здесь,
где о многом он не имел никакого понятия.
     Некоторое время он  прислушивался,  чтобы  услышать  барабанный  бой,
который слышал прошлой ночью. Он ожидал снова услышать его. Но  ночь  была
тиха. Дождь наконец перестал,  и  юноша  услышал  в  траве  снаружи  шорох
насекомых. Послышался шелест ветерка в листве деревьев на склоне холма.
     Этот легкий, печальный шелест взволновал Форса. Люра тоже  не  спала.
Он почувствовал, что она встревожена, прежде, чем  услышал  ее  поступь  и
увидел, что она двинулась к двери. Он пополз за ней, стараясь не тревожить
больную ногу. Люра остановилась на наружном портике здания  и  смотрела  в
черноту руин разрушенного города. Затем он увидел  то,  что  привлекло  ее
внимание, - крошечную красную  точку  на  севере,  предательское  мерцание
пламени костра.
     Так, значит, здесь были  и  другие  жители.  Степняки,  как  правило,
держались подальше от развалин - помня о прежних днях, когда радиация была
смертельной. А Чудища - разве они владели тайной огня? Никто не знал, были
они глупы или умны, и была ли у них какая-нибудь, хотя бы  и  извращенная,
цивилизация.
     Ему ужасно захотелось привести кобылу,  залезть  к  ней  на  спину  и
преодолеть расстояние до костра.  Костер  и  товарищ  в  этом  беспокойном
городе мертвецов - как их хотелось сейчас иметь Форсу!
     Но прежде чем он успел наполнить свои легкие воздухом, он услышал это
- низкий хор из тявканья, лая, воя, который поднимался все  выше  и  выше,
пока не стал звучать безумной злобой. Шерсть на спине Люры под  его  рукой
встала дыбом. Она шипела и рычала, но не трогалась  с  места.  Крики  были
слышны на некотором отдалении - в направлении огонька. Какой бы  зверь  ни
издавал эти звуки - он привлекал ими других.
     Форс содрогнулся. Он ничем  не  мог  помочь  тому,  кто  развел  этот
костер. Конец наступит задолго до того, как он доберется туда через руины.
А теперь... теперь там, внизу,  была  только  чернота!  Дружеское  красное
мерцание огонька исчезло.



                       5. ГОРОД НА ОЗЕРЕ

     Форс выполз на утреннее солнце. Спал он плохо, но  был  доволен  тем,
что рана его затягивалась. После того, как он впервые встал на  ноги,  ему
было уже лучше и он без особых усилий смог  вывести  кобылу  попастись  на
склоне холма. Люра занялась делом еще до того, как  он  поднялся,  на  это
указывала тушка жирного индюка. Он сварил ее и съел,  понимая,  что  когда
покончит с ней, то должен будет сесть на лошадь и проехать через развалины
городка к тому месту, где горел костер, исчезнувший в ночи.
     А ему  не  хотелось  туда  ехать.  Поэтому  он  быстро  подготовился,
поспешно собрав свои пожитки. Люра вернулась  и  уселась  в  широком  луче
света, вылизывая свой мех. Но когда Форс  влез  на  лошадь  и  двинулся  к
центру руин, она немедленно оказалась на ногах.
     Под  цокот  копыт  они  вошли  в  выжженный  район,  где  по-прежнему
выделялось место, где когда-то бушевал  всепожирающий  огонь.  Там,  среди
закопченных камней, росли  цветы  желтые,  белые,  голубые.  А  сорняки  с
рваными красными листьями оккупировали подвалы и старые погреба.  Кошка  и
лошадь медленно пробирались через это запустение, пробуя почву при  каждом
своем шаге.
     На  противоположной  стороне  выжженного  пространства  они   увидели
последствия ночной битвы. Почти из-под их ног  вспархивали  черные  птицы,
пировавшие на останках, которые оставили им более  могучие  хищники.  Форс
спешился и захромал по примятой траве, нехотя осматривая  место,  где  все
происходило.
     На запятнанной  кровью  земле  лежали  две  хорошо  обглоданные  кучи
костей. Но черепа не принадлежали человеку. Эти  длинные  узкие  головы  с
ужасными желтыми зубами он никогда раньше  не  видел.  Перед  его  глазами
блеснул металл, и он поднял сломанное  копье.  Древко  его  было  обломано
неподалеку от наконечника. Но это копье он видел раньше! Оно  принадлежало
тому рыбаку с островка.
     Форс обошел все поле боя. Он еще раз наткнулся на  странные  скелеты,
но, за исключением копья, не нашел никаких других  следов  охотника.  Люра
продемонстрировала сильное отвращение к этим костям, словно исходивший  от
них запах оскорблял ее. Теперь она встала на  задние  лапы,  вопросительно
обнюхала верхние кирпичи и камни.
     Так вот, значит, что произошло! Охотник не был захвачен врасплох этим
нападением из темноты. У него было время забраться туда,  где  эти  ночные
твари не могли атаковать его всеми силами, и  он  мог  отбиваться  от  них
сверху, а убитых и раненых  разрывали  зубами  и  когтями  их  собственные
сородичи. А он, должно быть, уцелел, поскольку его костей здесь не было.
     Форс последний раз попинал  кирпичи,  просто  так,  для  уверенности.
Из-под носка его ноги выкатилось  что-то  круглое.  Он  поднял  маленький,
хорошо выделанный барабан, сделанный из черного дерева, с натянутой сверху
шкурой, отполированной почти до металлического блеска. Сигнальный барабан!
Форс  машинально  постучал  по  его  поверхности  и  его  поразил  низкий,
пульсирующий звук, разнесшийся эхом по руинам городка.
     Когда он поехал дальше, он захватил барабан с собой.  Почему  он  это
сделал - он сам не знал,  может  быть,  потому,  что  был  заворожен  этим
сигнальным устройством, неизвестным его народу.
     Через полчаса руины остались позади. Форс рад был снова выбраться  на
открытую местность. Все утро лошадь шла ленивым шагом, и Форс  высматривал
следы, которые мог оставить охотник. Этот человек  направлялся  на  север,
Форс был уверен в этом почти с такой же определенностью, как и в том,  что
не будет больше никаких сигналов, так как барабан был потерян.
     Следующие два дня прошли без особых происшествий. Ничто не  указывало
на  то,  что  степняки  когда-либо  забредали  на  эту  территорию,  земля
изобиловала  дичью  и  была  раем  для  охотника.  Форс  не  стал  тратить
драгоценных стрел, а  предоставил  охотиться  Люре,  которая  наслаждалась
этими мгновениями. А сам он разнообразил свою диету  ягодами  и  созревшим
зерном, росшим на запущенных древних полях.
     Они обошли стороной еще два  разрушенных  маленьких  городка.  Сырые,
заплесневелые руины мало привлекали их, и Форс несколько  раз  думал,  что
могло бы случиться с ним той ночью, если бы странные животные застигли его
на открытом месте, слишком  покалеченного,  чтобы  спастись  так  же,  как
неизвестный. Теперь его нога болела меньше, и  он  каждый  день  некоторое
время продвигался пешком, разрабатывая  мускулы  и  укрепляя  затянувшийся
рубец. Зуд в основном прошел, скоро он будет в состоянии двигаться так  же
свободно, как и всегда.
     На утро четвертого дня они вышли к пустынным песчаным дюнам и увидели
огромное легендарное озеро. Серо-голубым просторам воды не  было  конца  -
озеро, должно быть, было почти таким же  огромным,  как  и  далекое  море.
Вдоль берега  лежали  высокие  кучи  побелевшего  плавника.  Должно  быть,
недавно здесь бушевала буря, потому что кругом валялись  тушки  рыб.  Форс
сморщил нос. Кобыла следовала за ним, глубоко погружаясь  в  песок.  Люра,
изучавшая рыб, отстала от них на несколько ярдов.
     Хоть это оказалось правдой, - озеро было.  И  где-то  на  его  берегу
должен был находиться город, который  разыскивал  его  отец.  Направо  или
налево, на восток или на запад, вот в чем  был  вопрос.  Форс  укрылся  от
ветра за дюной, и, присев на корточки, еще раз рассмотрел  обрывок  карты.
Когда они обходили последний из  маленьких  городов,  они  отклонились  на
запад - теперь им надо было идти на восток.  Они  пойдут  вдоль  берега  и
увидят...
     Идти по песку было трудно, и через  некоторое  время  Форс  сдался  и
отошел от берега на более  твердую  почву.  Очень  скоро  он  оказался  на
дороге! И, поскольку дорога шла вдоль берега, он придерживался ее.  Вскоре
показались привычные груды развалин. Но это  были  не  остатки  маленького
городка. Даже при своем скромном опыте он понял  это.  Далеко  впереди  он
увидел освещенные утренним  солнцем  потрепанные  башни,  поднимавшиеся  в
небо. Это был один  из  городов,  великих  городов  с  огромными  башнями,
упирающимися в небо! И город этот к тому же не был "голубым". Он бы  видел
ночью на небе признаки заражения.
     Его город - только его! Лэнгдон был прав - это был нетронутый  склад,
ждущий, чтобы его очистили для выгоды Айри.  Форс  позволил  лошади  самой
выбирать аллюр, а сам пытался  вспомнить  правила,  которым  его  обучали.
Библиотеки, вот что нужно было искать, и магазины, особенно те, в  которых
имелись склады скобяных изделий или бумаги, или еще чего-нибудь подобного.
Нельзя было прикасаться к пище - все равно, даже  если  она  находилась  в
герметичных контейнерах. Попытки  такого  рода  в  прошлом  слишком  часто
приводили к смерти от отравления. Лучше всего были запасы в госпиталях, но
их  должен  был  отбирать  знающий  человек.  Опасность  заключалась  и  в
неизвестных лекарствах.
     Лучше всего ему было бы прихватить только образцы того, что следовало
искать, - книги,  письменные  принадлежности,  все,  что  может  послужить
доказательством того, что он знает и умеет подбирать вещи. А на лошади  он
сможет увезти довольно много.
     Здесь тоже были следы пожара. Он ехал через выжженное пространство, и
земля под ногами у него была сплошь покрыта черным пеплом.  Но  башни  все
так же вздымались  в  небо  и  не  похоже  было,  чтобы  они  были  сильно
повреждены. Если бы этот город бомбили, устояли бы они вообще? Может быть,
это было одно из мест, вымерших от последовавших  за  военными  действиями
эпидемий. Может быть, он постепенно опустел от все  убывающего  количества
людей, населявших его, а не от внезапного взрыва бомб.
     Дорога, по которой они ехали,  превратилась  теперь  в  узкое  ущелье
между высокими руинами разрушенных зданий. Верхние этажи некоторых из  них
обвалились и загромоздили  почти  всю  улицу.  Здесь  были  многочисленные
наземные автомобили, в которых с комфортом  разъезжали  Древние.  И  здесь
тоже были кости. Его потряс единственный  череп,  найденный  им  в  старом
банке, но здесь было огромное количество  человеческих  костей.  Скоро  он
вообще перестал их замечать, даже тогда, когда кобыла наступала на хрупкие
ребра или пинком откатывала в сторону черепа. Да, теперь  было  совершенно
ясно, что люди умерли от эпидемии, или  от  газов,  или  даже  от  лучевой
болезни. Но солнце, ветер и животные унесли смерть, оставив только  кости,
не способные причинить какой-нибудь вред.
     Пока еще Форс не пытался исследовать пещеры, некогда  бывшие  нижними
этажами зданий. Сейчас он только хотел пробраться в самое сердце города, к
основаниям тех башен, которые манили его это утро. Но на его пути внезапно
возникло препятствие, прежде чем он смог достичь цели.
     Город надвое разделяла глубокая долина, в  центре  которой  протекала
извилистая река, ее пересекали мосты. Он вышел к одному из таких мостов, и
ему были видны два других. Перед ним  оказалась  фантастическая  стена  из
исковерканных ржавых обломков. Машины - не одна-две или  даже  десяток,  а
сотни - были плотно втиснуты друг в друга.  Ими,  должно  быть,  управляли
люди, спасавшиеся от какой-то настигавшей  их  опасности.  Они,  наверное,
мчались с сумасшедшей скоростью.  Мост  теперь  превратился  в  гигантское
скопище машин. Форс, может быть, и  сумел  бы  пробраться  через  них,  но
кобыла этого сделать не могла. Лучше всего было бы спуститься в  долину  и
пересечь реку там, потому что, насколько он мог  видеть,  и  другие  мосты
тоже были забиты изъеденным ржавчиной металлом.
     В долину спускалась одна боковая дорога, и ее тоже заполняли  машины.
Люди пошли по этой дороге, когда закупорило мосты. Но они - лошадь,  кошка
и человек - сумели проложить себе дорогу и добраться до реки. Там  ржавыми
линиями протянулись рельсы, и на них были поезда - первые поезда,  которые
он видел. Два из них столкнулись, один локомотив врезался в  другой.  Тем,
кто пытался выбраться поездом, повезло ненамного больше, чем их  собратьям
в застрявших наверху автомобилях.  Форсу  трудно  было  даже  представить,
каким, должно быть, был тот последний день панического бегства  -  поезда,
машины. Он знал о них только из  древних  книг.  Но  дети  в  Айри  иногда
ворошили гнезда черных муравьев и наблюдали, как те кишели и носились взад
и вперед. Так, должно быть, кишел и этот город, но немногие  тогда  сумели
выбраться отсюда.
     А те, кому это удалось, - что с ними стало потом?  Что  могло  помочь
кучке охваченных паникой беглецов, рассеянных  по  сельской  местности  и,
наверное, падающих во время  бегства  замертво  от  заразы?  Форс  дрожал,
выбирая себе дорогу рядом с обломками поездов. Но ему  повезло,  он  нашел
узкую тропку через эту мешанину. На реке были баржи, они отплыли от берега
и затонули, образовав ненадежный мост.  Лошадь,  человек  и  кошка  начали
пробираться по нему, пробуя дорогу перед  каждым  своим  шагом.  Посредине
была промоина,  через  которую  струилась  вода.  Но  кобыла,  понуждаемая
каблуками Форса, бьющими о  ее  ребра,  перепрыгнула  через  нее,  а  Люра
перемахнула ее со своей обычной легкостью.
     Новые темные улицы с пустыми  глазницами  окон  в  зданиях,  а  затем
дорога, ведущая круто вверх. Они стали подниматься по ней и скоро