Эндрю НОРТОН

                          СЫН ЗВЕЗДНОГО ЧЕЛОВЕКА




                             1. НОЧНАЯ КРАЖА

     Ночной туман густой, непроницаемой пеленой все больше окутывал  Айри.
Капельки росы осели на  голых  руках  и  кожаной  куртке  наблюдателя.  Он
слизнул с губ влагу. Но он не  сделал  ни  шага  к  укрытию,  а  продолжал
сидеть, как сидел все эти долгие часы темноты.
     На вершину скалы возле родной деревни привел  его  бурлящий  гнев.  И
что-то очень похожее на настоящее отчаяние удерживало его там.  Он  оперся
подбородком - сильным, раздвоенным и упрямым - на ладонь  грязной  руки  и
пытался разглядеть прямоугольные постройки в разливавшемся внизу тумане.
     Прямо  перед  ним,  конечно  же,  был  Звездный  Зал.  И   когда   он
рассматривал грубые каменные стены, его губы искривились в чем-то  похожем
на беззвучное рычание. Быть  одним  из  Звездных  Людей,  почитаемых  всем
племенем, посвятить свою жизнь сбору и хранению знаний, прокладывать новые
тропы и исследовать затерянные земли - он, Форс из клана Пумы, никогда  не
мечтал ни о какой другой жизни. Даже прошлой ночью, в час Совета у костра,
он продолжал надеяться, что ему будет дано право вступить в Зал. Но он был
по-детски наивен, если  на  это  надеялся,  потому  что  все  говорило  об
обратном. Пять лет его пропускали в отборе  юношей,  словно  он  вовсе  не
существовал. Почему бы его достоинства вдруг оценили на шестой раз?
     Только...  Он  уронил  голову  и  стиснул  зубы.  Только...  это  был
последний год, его самый последний год. На следующий год он станет  старше
предельного возраста посвящения. Когда его пропустили прошлой ночью...
     Может быть... если бы его отец вернулся из этой экспедиции... если бы
он сам не носил столь явного  клейма...  Он  пальцами  вцепился  в  густые
волосы и больно дернул их, словно хотел  вырвать  с  корнем.  Волосы  были
главным препятствием. Они могли забыть о его нокталопии и чересчур  остром
слухе. Он стал скрывать это, когда понял, как плохо отличаться от  других.
Но он не мог спрятать цвет своих коротко подстриженных волос, и это  стало
его проклятием с того дня, когда  отец  привел  его  сюда.  У  других  его
соплеменников  были  каштановые,  или  черные,  или,  в   худшем   случае,
выгоревшие на солнце желтые волосы. У него же они были серебристо-белые  и
показывали всем, что он мутант, отличный от  остальных  людей  его  клана.
Мутант! Мутант!
     "Больше двухсот лет... с тех черных  дней  хаоса,  последовавшего  за
Великим Взрывом, атомной войной..." - этого крика было  достаточно,  чтобы
приговорить его без суда. Это было вызвано страхом, сильным  инстинктивным
страхом  всей  расы  перед  кем-то,  отмеченным  проклятием  отличающегося
телосложения или необычных способностей.
     О том, что случилось с мутантами, с теми несчастными, кто  родился  в
первый год после взрыва, рассказывали страшные сказки. В те дни  некоторые
племена  предприняли  решительные  меры,   чтобы   сохранить   в   чистоте
человеческую расу.
     Здесь, в  Айри,  далеко  в  стороне  от  разбомбленных  и  зараженных
областей, мутации были почти неизвестны. Но у него, у него, Форса, в жилах
текла кровь жителей равнин - зараженная и нечистая - и с тех пор,  как  он
вообще себя помнил, ему не позволяли об этом забыть.
     Пока был жив отец, все было не так уж и плохо. Другие  дети  дразнили
его и затевали драки,  но  уверенность  отца  в  нем  компенсировала  это.
Вечерами они уединялись, и он подолгу учился читать и  писать,  составлять
карту и наблюдать, заучивал сведения о верхних и нижних следах. Даже среди
Звездных  Людей  его  отец  был  лучшим  учителем.  Лэнгдон   никогда   не
сомневался, что его единственный сын Форс последует за ним в Звездный Зал.
     Поэтому даже после того, как отец не сумел вернуться из путешествия в
Нижние Земли, Форс был уверен в своем  будущем.  Он  сделал  себе  оружие:
длинный лук, лежавший сейчас рядом с ним, короткий острый  меч,  охотничий
нож - все своими собственными руками, согласно Закону. Он изучил  следы  и
нашел Люру, свою большую  охотничью  кошку,  выполнив  таким  образом  все
условия для  Избрания.  Пять  лет  он  каждый  сезон  подходил  к  костру,
разумеется, все меньше надеясь, и каждый раз его игнорировали, словно  его
вообще не существовало. А  теперь  он  уже  был  слишком  взрослый,  чтобы
попытаться еще раз.
     Завтра - нет, сегодня он должен будет сложить  оружие  и  подчиниться
решению Совета. Они решат, что его надо терпеть, - это было  все,  на  что
мог  рассчитывать  мутант,  работавший  на  одной  из  скрытых  в   пещере
гидроферм.
     Не будет никакого обучения. Не  будет  пятнадцати  или  двадцати  лет
скитаний по Нижним Землям, с предвкушаемыми почетными годами жизни в ранге
инструктора и хранителя знаний - Звездного Человека,  исследователя  диких
мест в районах, где Великий Взрыв сделал все враждебным для  человека.  Он
не  будет  участвовать  в  поисках  старых  городов,  откуда  могли   быть
доставлены в Айри найденные забытые знания, в нанесении на карту  дорог  и
троп, помогая принести свет во  тьму.  Он  не  собирался  по  воле  Совета
отказываться от своей мечты!
     Из темноты донесся низкий вопросительный звук, он  рассеянно  ответил
мысленным согласием. От кучи камней отделилась тень, и подкралась  к  нему
на бархатных лапах, волоча по  мху  покрытый  мягким  мехом  живот.  Затем
мохнатое плечо, почти такое же широкое, как и  его  собственное,  толкнуло
его, и он опустил  руку,  чтобы  почесать  за  поднятыми  ушами.  Люре  не
сиделось на месте. Своими широкими ноздрями она чуяла  все  запахи  дикого
леса и хотела отправиться на охоту. Рука на голове удерживала  ее,  и  она
сердилась на это.
     Люра любила свободу. Служила она по собственному  выбору,  так  велел
обычай ее рода. Два года назад Форс по-настоящему  гордился,  когда  самый
лучший меченый котенок из последнего помета Канды предпочел его  общество.
Однажды сам Ярл - Звездный Капитан отметил это. Как это обнадежило Форса -
но из этого ничего не вышло, у него осталась только сама Люра. Он  потерся
разгоряченной щекой о поднявшуюся к нему теплую голову. Люра понимала  его
несчастье.
     Не было никаких признаков рассвета. Вместо этого над  лысой  вершиной
Большой Шишки собирались черные облака. Днем будет  гроза,  и  люди  внизу
будут прятаться в укрытиях. Влажный туман перешел в морось,  и  Люра  была
явно недовольна его нежеланием идти в дом. Но  если  он  сейчас  войдет  в
любое здание Айри, это будет капитуляцией -  капитуляцией  и  утратой  той
жизни,  вести  которую   он   был   рожден,   капитуляцией   перед   всеми
перешептываниями, знаком позорного  провала,  капитуляцией  перед  клеймом
мутанта - не такого, как все остальные люди. А этого он не мог  допустить,
не мог! Если бы Лэнгдон был там, когда  он  стоял  перед  Советом  прошлой
ночью...
     Лэнгдон! Он так хорошо помнил своего отца, его большое, сильное тело,
гордо поднятую голову с яркими, беспокойными, ищущими глазами  над  плотно
сжатым ртом и острыми скулами. Только цвет волос у Лэнгдона был  безопасно
темным. Свои слишком светлые волосы  Форс  получил  от  своей  неизвестной
матери-степнячки.  Волосы-то  и  были  клеймом  чужака.  Наплечная   сумка
Лэнгдона с его звездным знаком висела теперь в хранилище  Звездного  Зала.
Она была найдена на месте его последней битвы,  около  изувеченного  тела.
Бой с Чудищами редко кончался победой для горца.
     Лэнгдон напал  на  след  затерянного  города,  когда  его  убили.  Не
"голубого города", все еще запретного для людей, если они хотели  жить,  а
безопасного места без всякой радиации, которое  можно  было  очистить  для
блага Айри. Форс в  сотый  раз  прикидывал,  была  ли  верна  теория  отца
относительно обрывка карты, -  находился  ли  где-то  к  северу,  на  краю
огромного озера, безопасный  город,  готовый  и  только  ждущий  человека,
достаточно удачливого и настойчивого, чтобы отыскать его.
     - Готовый и ждущий, - Форс повторил эти слова вслух. Затем его пальцы
почти со злобой вцепились в мех Люры. В ответ она предупреждающе зарычала,
но он не слышал этого.
     Черт побери, ответ же был у него под носом! Наверное, лет пять  назад
он не смог бы сделать  такой  попытки,  наверное,  постоянные  ожидания  и
разочарования были в конечном счете к лучшему. Потому что  теперь  он  был
готов и знал это! Его сила и способность ею  пользоваться,  его  знания  и
смекалка - все было готово.
     Внизу все еще не было видно никакого света. Облака всю ночь закрывали
небо. Но благоприятное для задуманного  время  было  очень  коротким,  ему
придется действовать  быстро!  Лук,  колчан,  полный  стрел,  и  меч  были
спрятаны между двух камней. Люра  проползла  между  ними  и,  в  ожидании,
улеглась рядом. Его невысказанное предложение отвечало ее желаниям.
     Форс прокрался по извилистой тропе вниз, в Айри, и подошел  к  задней
стене Звездного Зала. Охранники спали в передней части  здания,  склад  же
был почти прямо перед ним. Удача была благосклонна  к  нему,  как  никогда
раньше, потому что тяжелые ставни  не  были  заперты  или  даже  полностью
закрыты - это он обнаружил, ощупывая их пальцами. В  конце  концов,  никто
никогда и не думал непрошеным забираться в Звездный Зал.
     Двигаясь так же бесшумно, как и Люра,  он  перемахнул  через  высокий
подоконник и, тяжело дыша, остановился в мерцающем полумраке. Для обычного
обитателя Айри в  комнате  была  почти  полная  темнота.  Но  на  сей  раз
нокталопия мутанта Форса оказалась полезной. Он без  труда  мог  различить
длинный стол, скамейки, разглядеть  контуры  висевших  на  противоположной
стене сумок. Они-то и были его  целью.  Его  рука  безошибочно  нашла  ту,
которую он много раз помогал упаковывать. Но когда он снял ее с крюка,  то
отцепил пришпиленный к ее ремню блестящий кусочек металла.
     На бумаги и  принадлежащие  отцу  вещи  он  мог  предъявить  какие-то
сомнительные права. Но на эту Звезду он не имел никакого права.  Его  губы
скривились в горькой гримасе. Прежде чем  выбраться  обратно  в  темень  и
сырость ночи, он положил знак на край длинного стола.
     Теперь, когда сумка была переброшена  через  его  плечо,  он  открыто
пошел к складу и забрал хранившееся там легкое одеяло, охотничью  флягу  и
мешочек с зерном, предназначенные для путешественников. Потом, забрав свое
оружие и нетерпеливую Люру, он отправился в  путь  -  не  к  узким  горным
долинам,  где  все  охотились,  а  к  запретным   равнинам.   От   озноба,
порожденного скорее  возбуждением,  чем  укусами  поднимавшегося  ледяного
ветра, его кожа покрылась мурашками. Его поступь была твердой и уверенной,
когда он отыскивал тропу, проложенную Лэнгдоном более  десяти  лет  назад,
тропу, которую не обнаружили бы никакие аванпосты часовых.
     Много  раз,   собравшись   по   вечерам   вокруг   костров,   айринцы
разговаривали о Нижних Землях и странном  мире,  ощутившем  на  себе  силу
Великого Взрыва и превратившемся в чужую, ядовитую ловушку для любого, кто
не знал его порядков. И в самом  деле,  за  последние  двадцать  лет  даже
Звездные Люди нанесли на карту только четыре города, но один  из  них  был
"голубым", поэтому его надо было избегать.
     Они знали предания старых времен. Но, как всегда  настаивал  Лэнгдон,
даже повторяя эти рассказы  Форсу,  они  не  могли  судить,  что  из  этой
информации было искажено временем. Как они могли  быть  уверены,  что  они
были той  же  расы,  что  и  те,  кто  жил  до  Взрыва?  Лучевая  болезнь,
сократившая за два года после войны  число  выживших  в  Айри  больше  чем
наполовину, с  таким  же  успехом  могла  изменить  и  будущие  поколения.
Разумеется, уродливые Чудища тоже были когда-то людьми, хотя  всякий,  кто
видел их теперь, с трудом мог в это  поверить.  Но  они  держались  старых
городов, а там могли произойти самые сильные изменения.
     У айринцев имелись записи, которые доказывали, что  их  праотцы  были
маленькой, отрезанной от так быстро исчезнувшего мира группой  техников  и
ученых, занятых какими-то секретными исследованиями. Но были и степняки  с
широких равнин, тоже не пострадавшие от чудовищных изменений. Они выжили и
теперь кочевали со стадами.
     А могли быть и другие.
     Кто  начал  атомную  войну,  было  неизвестно.  Форс  видел   однажды
старинную  книгу,  содержащую  короткие  отрывки  радиограмм,   уловленных
машинами из эфира в течение одного-единственного ужасного дня.  И  обрывки
этих посланий сообщали только о гибели мира.
     Это было  все,  что  горцы  знали  о  последней  войне.  И  хотя  они
непрерывно боролись за сохранение в неприкосновенности древних  навыков  и
знаний, было много, очень много такого, чего они больше не понимали. У них
были древние карты со всеми заботливо  отмеченными  розовыми  и  зелеными,
голубыми и желтыми лоскутами. Но  розовые  и  зеленые,  голубые  и  желтые
районы не имели никакой защиты против огня и смерти с воздуха,  и  поэтому
перестали существовать. Только теперь люди  могли  рискнуть  выбраться  из
своих безопасных  убежищ  в  неизвестность,  и  принести  обратно  кусочки
знаний, которые они могли сложить в Историю.
     Форс знал, что примерно в пределах мили от  избранной  им  тропы  был
участок до-Взрывной дороги. Осторожный человек мог пройти по ней  примерно
день пути на север. Он видел разные трофеи, принесенные отцом и товарищами
его отца, но сам никогда не путешествовал по старым  дорогам  и  не  дышал
воздухом Нижних Земель. Форс ускорил шаг и почти  побежал  вприпрыжку.  Он
даже не чувствовал постоянного дождя, потоки  которого  струились  по  его
телу, и облепившее его промокшее  одеяло.  Люра  протестовала  при  каждом
прыжке, который она делала, чтобы не отстать  от  него,  но  не  повернула
назад. Возбуждение, заставившее  его  двигаться  так  неосторожно  быстро,
распространилось и на всегда чувствительный мозг огромной  кошки,  и  она,
грациозно изгибаясь, прокладывала себе путь через подлесок.
     Старая дорога его почти разочаровала,  когда  он  на  нее  наткнулся.
Некогда  у  нее  была  гладкая  поверхность,  но  время,  заброшенность  и
распространявшаяся с жадной силой  дикая  растительность  ее  разломали  и
разбили. Тем не менее, для того, кто никогда раньше не видел такой дороги,
это было чудо. Люди некогда ездили по ней, спрятавшись в железных машинах.
Форс знал это, он видел фотографии таких  машин,  но  как  их  создать?  -
теперь это была тайна. Айринцы имели о них все сведения, с большим  трудом
добытые из старых книг, принесенных вместе с другой добычей из городов, но
теперь нельзя было  и  надеяться  получить  материалы  и  горючее  для  их
производства и использования.
     Люре дорога не  понравилась.  Она  осторожно  попробовала  ее  лапой,
понюхала задравшийся край плиты и снова вернулась  на  твердую  почву.  Но
Форс храбро зашагал по тропе Древних, даже когда  легче  было  пробираться
через кустарник. Хождение по  ней  давало  ему  необычное  ощущение  силы.
Материал под его сапогами из шкур был создан самыми  мудрыми,  сильными  и
учеными из его расы. И задачей людей  его  расы  было  вновь  обрести  эту
утраченную мудрость.
     - Хей, Люра!
     Кошка  остановилась  на  его  ликующий  зов  и   повернула   к   нему
темно-коричневую маску своей морды. Она заунывно замяукала, как бы говоря,
что с ней  очень  плохо  обращаются,  устроив  эту  экскурсию  в  сырой  и
чрезвычайно неприятный день.
     Люра была по-настоящему прекрасна. Когда  Форс  смотрел  на  нее,  он
ощущал счастье и добрую волю. С тех пор, как он оставил за собой последнюю
пядь горной тропы, он испытывал своеобразное чувство свободы, первый раз в
жизни не беспокоился о цвете своих волос и не чувствовал, что он хуже всех
остальных членов своего клана. Он прочно запомнил  все,  чему  научил  его
отец, а в свисающей с плеча сумке был величайший секрет отца. У Форса  был
длинный лук, который не мог согнуть никакой  другой  юноша  его  возраста,
лук, который он сделал сам. Его меч был остр и  сбалансирован  и  подходил
только к его руке. Перед ним были все Нижние  Земли,  а  у  его  ноги  шел
лучший из спутников.
     Люра лизнула свой мокрый мех, и Форс уловил ментоимпульс -  это  была
мысль или чувство? Никто из жителей Айри не мог  определить,  как  большие
кошки поддерживали связь с людьми, которых они выбирали,  чтобы  удостоить
чести жить вместе с ними. Некогда рядом с человеком  жили  собаки  -  Форс
читал о них. Но страшная лучевая болезнь оказалась смертельной  для  собак
Айри, и их порода вымерла навсегда.
     В результате  той  же  самой  лучевой  болезни  изменились  и  кошки.
Неприручаемые, независимые маленькие домашние животные произвели  на  свет
потомство, большее, чем они сами, по размерам, с более острым умом и более
сильное. Смешение с дикими представителями семейства кошачьих с зараженных
равнин породило новую мутацию. Существо, которое  теперь  терлось  о  ногу
Форса,  было  размером  с  пуму  до  Взрыва,  но  его   густой   мех   был
темно-кремового   оттенка,   темневший   на    голове    и    хвосте    до
шоколадно-коричневого, набор цветов сиамского предка, привезенного в  горы
женой инженера-исследователя. Глаза Люры были  темно-сапфировой  голубизны
настоящего самоцвета, когти - невероятно  острые,  она  была  великолепной
охотницей.
     Желание охоты и возобладало в  ней  сейчас.  Она  привлекла  внимание
Форса к клочку влажной почвы, в котором глубоко  отпечатался  след  оленя.
След был свежий - даже когда Форс  рассматривал  его,  несколько  песчинок
скатилось с края во впадину следа. У оленей хорошее мясо, а запасов у него
немного. Может быть, стоило свернуть в сторону. Ему не нужно  было  ничего
говорить Люре - она уловила его решение и сразу же устремилась  по  следу.
Он осторожно  двинулся  за  ней  бесшумным  шагом  охотника,  которому  он
научился так давно, что уже не мог и вспомнить всех уроков.
     След уходил от остатков древней дороги под прямым углом, через  линию
обвалившейся  стены,  где  из  куч  земли  и  кустарника  торчали   старые
потрескавшиеся кирпичные столбы. Вода с листьев и ветвей  окатывала  обоих
охотников,  приклеивала  домашней  выделки  краги  Форса  к  его  ногам  и
просачивалась в сапоги.
     Он был озадачен. По всем признакам, олень мчался, спасая свою  жизнь,
и все же, что бы ни угрожало ему, оно не оставило никакого следа. Но  Форс
ничего не боялся. Он никогда не  встречал  ни  одного  живого  существа  -
человека или животного - которое могло бы выстоять под ударами  его  стрел
со стальными наконечниками  или  существа,  с  которым  он  постарался  бы
избежать встречи лицом к лицу, держа в руках свой короткий меч.
     Между горцами и кочевниками-степняками  был  договор.  Звездные  Люди
часто подолгу жили в сшитых из шкур палатках пастухов, обмениваясь с этими
вечными скитальцами знаниями об отдаленных местах. И его отец  нашел  себе
жену среди них. Конечно, между родом человеческим и скрывающимися в руинах
Чудищами была война не на  жизнь,  а  на  смерть.  Но  Чудища  никогда  не
осмеливались  отходить  далеко  от  своих  сырых,  дурно  пахнущих  нор  в
развалинах зданий, и, разумеется, нечего было бояться  встречи  с  ними  в
такой  вот  открытой  местности!  Поэтому  он  уверенно   и   безрассудно,
пренебрегая опасностью, пошел за Люрой.
     След внезапно оборвался на краю  небольшого  оврага.  Ниже,  футах  в
десяти, вокруг заросших зеленым мхом  камней  пенился  набухший  от  дождя
ручей. Люра легла на живот, подтягивая свое тело к краю оврага. Форс  упал
наземь и спрятался за кустом. Он знал, что лучше не мешать Люре, когда она
умело подкрадывалась к своей жертве.
     Когда кончик ее коричневого хвоста  вздрогнул,  он  стал  следить  за
трепетанием боков Люры, которые говорили о готовности к прыжку. Но  вместо
эт