еперь даже и не лучник. Но у меня на поясе  все
еще висит меч, и у меня есть некоторый опыт в обращении с ним. Мы идем?
     - Как далеко? - спросил Форс после нескольких минут молчания.
     Эрскин принял его предложение.  Но  бежать,  как  это  решил  сделать
Эрскин, было легче для четырех лап Люры, чем для двух ног Форса.
     - Могу только догадаться. Этот барабан был  создан  для  того,  чтобы
созывать людей в пустынной местности. Здесь его, может быть, можно слышать
на гораздо большем расстоянии, чем мы думаем.
     Они в тот день еще дважды слышали призывное громыхание,  доносившееся
из-за далеких холмов. Оно будет звучать с интервалами,  так  сказал  Форсу
Эрскин. И будет звучать до тех пор, пока не вернутся все разведчики. Ночью
юноши укрылись в леске, но костра разжигать не стали. И  еще  до  рассвета
они тронулись в путь.
     Форс не потерял  чувства  направления,  но  эта  местность  была  ему
неизвестна, он ничего не знал о ней из  отчетов  Звездных  Людей.  Переход
через Землю Взрыва завел их так  далеко  от  территории,  обозначенной  на
любой, когда-либо виденной им крупномасштабной карте,  что  он  совершенно
заблудился. Про себя он начал гадать, сможет ли  он  вернуться  обратно  в
Айри, как он планировал, или ему придется продолжать это путешествие и  не
возвращаться по своим следам обратно в город. Земля эта  была  обширна,  а
известные ему тропы очень и очень многочисленны.
     На третий день они вышли к реке, той самой, как считал Форс,  которую
он пересек раньше. Она разбухла от дождей, и  они  провели  большую  часть
дня, сооружая плот для переправы. Течение унесло их на  несколько  миль  в
сторону, прежде чем они  смогли  выбраться  на  берег  на  противоположной
стороне реки.
     На закате они снова услышали барабан, и на этот раз  пульсация  звука
была подобна грому.  Эрскин,  казалось,  расслабился.  У  него  были  свои
доказательства, что они  двигались  в  нужном  направлении.  Но  когда  он
прислушался к продолжавшимся раскатам барабанного боя, рука его потянулась
к рукоятке ножа.
     - Опасность! - читал он выбиваемые слова.  -  Опасность...  смерть...
бродит... опасность... смерть... в... ночи...
     - Так говорит барабан?
     Эрскин кивнул.
     - Барабанный язык. Но я никогда раньше не слышал, чтобы он произносил
эти слова. Говорю тебе, брат, наши  барабаны  посылают  предупреждение  не
из-за какой-то обычной опасности. Слушай!
     Эрскину не было нужды поднимать руку, потому что Форс  и  так  уловил
другой звук раньше, чем его спутник заговорил. В  ответ  раздалось  легкое
постукивание, но оно было слабее, чем клановый сигнал, но было  достаточно
отчетливо.
     И снова Эрскин прочел послание:
     -  Уран  здесь...  идет...  -  Это  Уран-Быстрая  Рука,  вожак  наших
разведчиков. Он отправился на запад, а я отправился  на  север  как  можно
дальше. И...
     Его снова перебил легкий шум барабана разведчика.
     - Балакан идет, Балакан  идет.  Теперь,  -  облизал  губы  Эрскин,  -
остается только Норатон, который еще не ответил. Норатон и я, который _н_е
м_о_ж_е_т_ ответить!
     Но, хотя они довольно долго стояли и ждали, не  последовало  никакого
другого ответа. Вместо этого, после некоторой паузы, снова  раздался  звук
барабана клана,  раскатываясь  по  бескрайним  полям.  Так,  с  некоторыми
интервалами, продолжалось всю ночь.
     Они остановились только на рассвете, чтобы  поесть,  и  пошли  дальше
беглым шагом. Но теперь барабан молчал, и Форс счел эту  тишину  зловещей.
Он не задавал вопросов. Эрскин теперь был постоянно мрачен и чего-то ждал.
Он, казалось, совсем забыл о тех, кто бежал сейчас рядом с ним.
     Чтобы передвигаться как можно быстрее,  они  выбрали  одну  из  дорог
Древних, которая шла  в  нужном  им  направлении.  Когда  она  свернула  в
сторону, они снова двинулись по звериным  тропам,  перейдя  вброд  ручеек,
который Люра перескочила одним прыжком. Теперь Форс  увидел  еще  кое-что:
кружившиеся в небе черные силуэты.  Он  посмотрел  на  них.  Один  из  них
отделился от остальных и спланировал на землю. Он вцепился в  махавшую  на
ходу руку Эрскина.
     - Птицы смерти! - Форс с трудом остановил южанина. Там, где  пировали
птицы смерти, всегда была беда



                        12. ГДЕ КАТЯТСЯ ВАЛЫ ВОЙНЫ

     Они обнаружили впадину в поле. На  истоптанной  и  запятнанной  земле
лежало то, что не было приятным зрелищем. Эрскин  опустился  на  колено  у
мертвого тела, Люра рычала и бросалась на  птиц-трупоедов,  протестовавших
против такого вмешательства громкими визгливыми криками.
     - Он мертв - проткнут копьем!
     - Давно? - спросил Форс.
     - Может быть, даже этим утром. Ты знаком с такой  работой?  -  Эрскин
резким  движением  выдернул  и  поднял   сломанное   древко,   кончавшееся
окровавленным листообразным острием.
     - Это сделано степняками. И это часть одной из их пик, а не копье. Но
кто?..
     Эрскин провел пучком травы по обезображенному лицу мертвеца.
     - Норатон! - Он словно откусил звук,  и  зубы  его  лязгнули  друг  о
друга. - Другой разведчик, тот, который не ответил на вызовы.
     Эрскин вытер руки о траву, жестоко раня их и  словно  не  замечая,  к
чему они прикасались. Лицо его окаменело.
     - Когда племя высылает вперед разведчиков, эти разведчики клянутся на
святынях. Они никому не должны показывать обнаженного меча, если  враг  не
нападет на них первым. Если это возможно, мы приходим с миром. Норатон был
мудрым человеком, и у него был спокойный и ровный характер. Этот  бой  был
спровоцирован не им...
     - Ваш народ  движется,  чтобы  обосноваться  на  севере,  -  медленно
размышлял Форс. - Степняки -  люди  с  гордым  сердцем  и  у  них  горячий
характер. Они могут видеть в вашем приходе угрозу своему  образу  жизни  -
они очень привязаны к старинным традициям и обычаям...
     - Так, значит,  они  хватаются  за  меч  для  того,  чтобы  разрешить
разногласия.  Ну,  если  они  этого  хотят...  Да  будет  так!  -   Эрскин
выпрямился.
     Форс вынул меч, разрезал им торф. Они молча работали вместе, пока  не
выкопали могилу. А потом над  этой  могилой  они  навалили  холмик,  чтобы
защитить усопшего. На вершине  его  Эрскин  глубоко  вонзил  длинный  нож,
найденный  у  Норатона,  и  тень  его  крестообразной  рукоятки  легла  на
развороченную землю.
     Теперь они пробирались по миру, полному  опасностей.  Смерть  сразила
Норатона и та же самая смерть могла теперь встать между  ними  и  племенем
Эрскина.  Они  придерживались  укрытий,  снова  жертвуя   скоростью   ради
осторожности. Эрскин достал свое оружие из ремней и  камней  и  приготовил
его.
     Их путешествию пришел конец, когда они  обогнули  небольшие  руины  и
увидели  перед  собой  огромное  открытое  поле.   Чтобы   воспользоваться
прикрытием, видневшимся  на  его  краях,  нужно  было  свернуть  далеко  в
сторону. Эрскин смело решил  идти  напрямик.  Поскольку  он  спешил,  Форс
согласился с его решением.  Но  он  был  рад,  что  Люра  бежала  впереди,
исследуя дорогу.
     Трава и дикие злаки здесь были высотой им по пояс, и человек  не  мог
бежать. Он бы запутался в растениях и упал. Форс подумал о  змеях,  и  как
раз в это время Эрскин упал, попав ногой в не замеченную им нору  кролика.
Он быстро сел, слегка морщась и растирая лодыжку.
     Горло у Форса перехватило. Из тени  развалин  к  ним  мчалась  группа
всадников,  скача  бешеным  галопом.  Острия  пик  перед  ним   образовали
сверкающую стену.
     Горец бросился на Эрскина, и они откатились как раз вовремя, чтобы не
быть проткнутыми этими пиками с железными наконечниками. Копыта пронеслись
так близко, что Форс с трудом мог поверить, что его кожа не задета.  Когда
он вскочил с мечом в  руке,  Эрскин  поднялся.  "Самое  подходящее  оружие
против всадников", - мрачно подумал он.
     Эрскин  завертел  над  головой   свое   каменно-ременное   оружие   и
повернулся, чтобы встретить  врага.  Набрав  скорость,  всадники  ускакали
слишком далеко, и не смогли быстро развернуть своих коней. Но они играли в
эту игру и раньше. Они рассмеялись, образовывая  круг,  чтобы  взять  свои
жертвы в кольцо.
     Скача вперед, они смеялись и делали насмешливые  жесты.  Это  придало
Форсу решимости. Короток меч или нет, он прихватит с собой на тот свет  по
крайней мере одного из них. Всадники  все  мчались  и  мчались  по  кругу,
заставляя свои жертвы поворачиваться  к  ним  лицом  с  головокружительной
быстротой.
     Но Люра  испортила  весь  этот  так  хорошо  выверенный  маневр.  Она
вылетела из травы и полоснула лапой, полной  острых  когтей,  по  гладкому
боку одной из лошадей. Со страшным визгом боли и страха животное встало на
дыбы и воспротивилось своему седоку. Лошадь пересилила и  умчалась  прочь,
унося на себе своего хозяина.
     Но остальные теперь были предупреждены, и когда Люра  снова  прыгнула
вперед, она не только промахнулась, но и пострадала  от  удара  нацеленной
опытной рукой пики. Однако ее атака дала Эрскину шанс, в  котором  он  так
нуждался. Его каменное оружие запело в воздухе и с  необычайной  точностью
обвилось вокруг горла одного из всадников с пикой.  Тот  с  глухим  стуком
беспомощно упал в высокую траву.
     Двое из восьми! И они не могли бежать, даже если бы круг был прорван.
Такая попытка только привела бы к смерти,  подобной  той,  какая  постигла
Норатона, смерти от стали, пронзившей грудь и вышедшей из  спины.  Шестеро
невредимых всадников перестали смеяться. Форс догадывался, что они  теперь
хотели сделать. Они поскачут на врага, совершенно уверенные в том, что тот
не уйдет.
     Эрскин взвешивал длинный нож на ладони. Всадники выстроились в линию,
колено к колену. Форс выбросил руку влево, и южанин  невесело  усмехнулся.
Атака началась. Они следили за ней целую  секунду,  прежде  чем  двинулись
сами.
     Форс бросился влево и упал на колено. Он подсек ноги подскакавшему  к
нему коню, подсек яростно  и  изо  всех  сил.  Затем  он  снова  поднялся,
вцепившись рукой в краги наносящего ему удар всадника. Он поймал  удар  на
свой меч и сумел парировать, хотя пальцы его онемели.
     Всадник влетел в его объятия, и Форс вцепился  ему  в  щеки  как  раз
пониже глаз. Лэнгдон передал своему сыну кое-какие приемы рукопашного боя.
Форс оказался наверху и оставался там по крайней мере  несколько  победных
мгновений,  пока  краем  глаза  не  заметил  налетавшую  слева  тень.   Он
увернулся,  но  недостаточно  быстро.  Удар  заставил  его  покатиться   и
выпустить тело своего противника.
     Уставившись в небо, он моргнул от боли и приподнялся на локтях, когда
вокруг его плеч обвилась кожаная петля, туго притянув его руки к телу.
     Он сидел на траве, связанный и оглушенный.  Когда  он  слишком  резко
пошевелил своей звенящей головой, мир тошнотворно закачался перед ним.
     - На этот раз без ошибок, Вокар. Мы взяли этих двух свиней, Верховный
вождь будет доволен...
     Форс услышал эти слова прямо над собой. Неприятная,  со  сливающимися
звуками речь степняков была странной на слух, но он без труда понял ее. Он
осторожно поднял голову и огляделся.
     - ...искалечили Белую Птицу! Да разорвут его в клочья ночные  дьяволы
и устроят над ним бурный пир!
     От брыкавшейся на земле лошади к ним подошел, печатая  шаг,  человек.
Он направился прямо к Форсу и стал хлестать его по лицу с методичностью  и
силой, в которой было хорошо заметное желание причинить боль. Форс  вперил
в него взгляд и сплюнул кровь с разбитых губ. У  этого  парня  было  легко
запоминающееся лицо - кривой шрам через весь подбородок был  неуничтожимым
клеймом. И если ему хоть сколько-нибудь повезет, он  рассчитается  с  этим
степняком за все его удары.
     - Освободи мои руки, - сказал Форс, радуясь, что голос его  прозвучал
так громко и ровно. - Освободи мне руки, могучий герой, и твои кости будут
глодать те, кто пострашнее ночных дьяволов!
     В ответ на это последовала еще одна оплеуха, но  прежде  чем  степняк
нанес второй удар, его схватили за запястье и удержали.
     - Позаботься о своей лошади, Сати. Этот человек защищался, как умел и
самым лучшим способом.  Мы  же  не  Чудища  из  развалин,  чтобы  получать
удовольствие, мучая пленных.
     Форс заставил гудящую голову подняться  еще  на  дюйм,  чтобы  видеть
говорящего. Степняк этот был  высок  -  должно  быть,  он  был  даже  выше
Эрскина, - но он был более хрупко сложен. Его связанные для верховой  езды
волосы были темно-каштановыми. Это был не зеленый  юнец  на  своей  первой
тропе войны, а воин со стажем. Его четко вырезанный рот окружали  морщины,
и он казался добрее других.
     - Теперь и другой очнулся, Вокар.
     При этих словах военный вождь отвел свой взгляд от Форса.
     - Приведи его сюда. Нам еще долго ехать, до самого заката.
     Опытные руки ударом ножа прекратили мучения  дергавшейся  лошади.  Но
выполнив эту задачу, Сати поднялся и мрачно посмотрел на обоих пленников.
     Люра! Форс бросил быстрый взгляд на траву, не выдавая своего интереса
или озабоченности. Большая кошка исчезла. Поскольку те, кто пленил его, не
упоминали о ней, она, наверняка не была убита. Они бы занялись ее  шкурой,
чтобы  забрать  в  качестве  трофея.  Если  Люра  на  свободе   и   готова
действовать, у них даже сейчас был шанс на бегство.  Он  уцепился  за  эту
надежду, когда степняки крепко привязали его правую руку к  его  поясу,  а
левую руку петлей прицепили к седлу одного из всадников. Не к Сати, как он
с удовольствием отметил. Сати вскочил на коня  человека,  которого  Эрскин
убил своим каменно-ременным оружием.
     Южанин нанес им потери,  потому  что  к  нервничающим  и  беспокойным
лошадям привязали еще два тела. После короткого совещания двое  из  отряда
отправились вперед, ведя за собой нагруженных лошадей. Охранник Форса ехал
третьим в этой колонне, а Вокар с Эрскином находились в самом конце.
     Форс оглянулся, но рывок за запястье толкнул его вперед. Лицо южанина
было в крови, он шел с трудом, но непохоже было,  чтобы  он  был  серьезно
ранен. Где же была Люра? Он попытался отправить ей мысленный зов, но потом
внезапно закрыл свои мысли.
     Между Айри и степняками давно уже были прерваны всякие контакты.  Эти
люди могли хорошо знать о больших кошках и их отношениях с  людьми.  Самое
лучшее - как можно дольше оставить Люру в покое. У него не  было  никакого
желания видеть, как Люра отдает свою жизнь за него, пришпиленная  к  земле
одной из этих смертоносных пик.
     Колонна двигалась на запад. Это Форс заметил механически, вынужденный
передвигаться  вприпрыжку,  когда  лошадь,  к  которой  он  был  привязан,
переходила в легкий галоп. Солнце ярко светило  им  в  лица.  Форс  изучал
знаки собственности, намалеванные на гладкой шкуре лошади рядом с ним. Это
не были знаки, используемые племенами, известными его  народу.  Речь  этих
людей была пересыпана незнакомыми ему словами. Еще  одно  кочующее  племя,
может быть,  преодолевшее  огромные  расстояния.  Наверное,  как  и  народ
Эрскина, они были изгнаны со своей земли каким-нибудь стихийным  бедствием
и теперь искали новую территорию или, может быть, их гнала  вперед  только
врожденная неугомонность их рода.
     Если  они  были  чужими  в  этой  стране,  то  враждебности  к  любым
пришельцам нечего было удивляться. Обычно без формального объявления войны
нападали только на Чудищ - нападали без всяких переговоров. Если бы только
у него была Звезда - тогда бы он мог высказаться, когда он встретится с их
верховным вождем. Звездных Людей знали - знали и в далеких землях, где они
никогда не бывали, - и никто никогда не поднимал  меча  против  них.  Форс
почувствовал старую досаду. Он не был Звездным Человеком - он  был  никем,
беглецом  и  бродягой,  который  даже  не  смел   просить   о   защите   и
покровительстве племена
     Поднятая копытами лошади пыль покрыла его лицо и тело. Он закашлялся,
не в состоянии защитить глаза и рот. Лошадь спустилась вниз  по  берегу  и
перешла через широкий ручей. На другой  стороне  они  свернули  на  хорошо
утоптанную тропу. Из кустов появился второй отряд  всадников  и  прокричал
вопросы, отозвавшиеся звоном в голове Форса.
     Форс  был  в  центре  внимания,  вновь   прибывшие   с   любопытством
рассматривали его. Они  обсуждали  его  с  прямотой,  которую  он  пытался
игнорировать и твердо цеплялся за остатки своего хладнокровия.
     Он совсем не был похож на другого  пленника,  вот  в  чем  была  суть
большинства замечаний. Они явно знали соплеменников Эрскина и не  очень-то
их любили. Но Форс, с его странными серебристыми волосами и более  светлой
кожей заинтриговал их.
     Наконец объединившись, обе группы всадников  двинулись  дальше.  Форс
был благодарен им за эту небольшую передышку. Примерно через  полмили  они
достигли своего лагеря. Форс был  поражен  далеко  простиравшимися  рядами
палаток. Это был отнюдь не маленький семейный клан в походе, а целое племя
или даже народ. Его провели по широкой дороге, разделявшей  на  две  части
это раскинувшееся поселение. Он подсчитал флаги,  висевшие  над  палатками
вождей кланов. Он насчитал десять и увидел множество других, развевавшихся
дальше по этой центральной дороге.  При  виде  мертвых  женщины  степняков
затеяли ритуал оплакивания, визгливо воя над покойниками, но не сделали ни
малейшего движения в сторону пленников. Их отвязали от седел, связали руки
за спиной и втолкнули в маленькую палатку, находившуюся в тени,  в  личном
кругу Верховного Вождя.
     Форс повернулся набок лицом к Эрскину. Даже в этом тусклом  свете  он
видел, что правый глаз южанина так  распух,  что  почти  закрылся,  и  что
небольшой порез на его шее был затянут коркой из засохшей крови и дорожной
пыли.
     - Ты знаешь это племя? - спросил Эрскин, дважды  попытавшись  слепить
слова забитым пылью языком.
     - Нет. Флаги кланов и метки на  их  лошадях  мне  тоже  незнакомы.  Я
думаю, что они  пришли  издалека.  Известные  Звездным  Людям  племена  не
нападают без предупреждения - за исключением случаев, когда  они  нападают
на Чудищ. А на них  они  нападают  потому,  что  мечи  всех  людей  всегда
обнажены против них! Это народ  в  походе  -  я  насчитал  знамена  десяти
кланов, а я думаю, что видел только малую часть их.
     - Хотел бы я знать, какая им польза от нас, - сухо сказал  Эрскин.  -
Если бы они не видели выгоды в том, чтобы взять нас  в  плен,  на  нас  бы
сейчас пировали птицы смерти. Но зачем мы им понадобились?
     Форс припомнил все, что он когда-либо слышал  об  обычаях  степняков.
Они очень высоко ценили свободу, отказывались осесть на любой земле  и  не
позволяли никому сдерживать себя. Они не лгали никогда и это  было  частью
их кодекса. Но они считали  себя  выше  других  племен,  были  надменны  и
упрямы. У них была склонность относиться с подозрением ко всему новому,  и
они   были   сильно   связаны   традициями   -   несмотря   на   все    их
разглагольствования о свободе. Слово, данное степняком, было нерушимо,  он
всегда должен был сдерживать свое обещание независимо  от  того,  что  это
может за  собой  повлечь.  И  всякого,  совершившего  преступление  против
племени, торжественно провозглашали на Совете мертвым. С тех пор никто  не
должен был замечать его, и он не мог притязать ни на еду, ни  на  жилье  -
потому что для племени он переставал существовать.
     Звездные Люди в их палатках. Его родной отец взял себе  в  жены  дочь
одного из вождей. Но  это  произошло  только  потому,  что  Звездные  Люди
обладали чем-то, что, по мнению племени, стоило иметь - знанием окружающих
их огромных пространств.
     Его мысли прервали раздавшиеся вдруг дикие звуки, которые становились
все громче. Это была песня воинов:

                   "С мечом и пламенем пред нами
                   И цветом кланов за спинами
                   Вперед равнинами и лесами
                   Где катятся вал