ечи и в ужасе глядя во тьму за  кострами,  откуда  несся  этот  леденящий
кровь звук, откуда на них  надвигались  эти  сверхъестественные  существа,
собирающиеся со всего бескрайнего болота.
     - Боги и дьяволы! - Гомон застыл с поднятым мечом.
     - Освободи его! - крикнул  Голт.  -  Идиот!  Освободи  его,  или  его
собратья сомнут вас, несмотря на все ваши мечи, скинут в болото и  утопят.
Обрежь веревки, идиот!
     Шум стал таким, что человеческие уши  уже  не  могли  его  выдержать.
Гомон  неуверенно  двинулся  вперед,  оглушенный  и  потрясенный  этим,  и
разрезал веревки. Веревки упали на землю, и  в  то  же  мгновенье  мешочек
перестал  трепетать  и  опал.  Звуки  прекратились.  И  тут  же   внезапно
установилась тишина.  Эта  тишина  была  такой  же  оглушительной,  как  и
невероятный шум.  Во  мраке  что-то  шуршало,  плескалось,  и  вскоре  все
успокоилось.
     Ранах прыгнул и приземлился у ног  Голта.  Как  бы  предупреждая,  он
квакнул один раз,  и  тут  же  тьма  откликнулась  грозным  хором  звуков,
исходящих из сотен глоток его собратьев. Ранах сделал повелительный  жест,
в значении которого сомневаться не приходилось.
     Гомон колебался, а затем  обрезал  веревки  Голта.  Голт  выпрямился,
глаза его были холодны, как сталь.
     - Дай мой меч, - сказал он.
     Молча Гомон поднял его с земли, и протянул Голту и поднял свой.
     Движение Голта было быстрым, как молния, глаз не смог бы уловить его.
Он сделал выпад, парировать который Гомон не мог. Меч сверкнул,  как  жало
змеи. Гомон выругался, когда лезвие Голта выбило меч из его рук, и  острие
Голта уже уперлось в горло мятежника.
     - Ты грязный предатель! - крикнул Голт.
     - Боги и дьяволы, какой великолепный боец, -  выдохнул  Гомон.  Затем
его глаза встретились с глазами Голта. - Ну  что  же,  милорд.  Я  нарушил
слово. Бей. Лучше умереть так, чем  погибать  потихоньку  в  этом  грязном
болоте.
     - Если тебе придется умереть, ты умрешь, - сказал Голт. - Ты мне  дал
слово, и, черт бы тебя побрал, ты сдержишь его. Я доказал, что  я  сильнее
тебя и в рукопашной, и в фехтовании, ты будешь служить мне,  или  я  отдам
тебя Ранахам, и они будут забавляться тобой всю ночь! Ты слышишь? Отвечай!
- сверкая взглядом, он легонько повернул меч. - Ты будешь, - крикнул он, -
служить мне?
     Гомон стоял в напряжении. Затем  он  прерывисто  вздохнул.  Он  прямо
посмотрел в глаза Голту, и барон увидел в его глазах что-то,  чего  раньше
он не замечал. Голт кивнул. Ни тени страха не было видно на его лице.
     - Хорошо, милорд, - спокойно сказал он.  -  Хорошо.  Я  буду  служить
тебе.
     Голт еще мгновение держал меч  у  горла  бандита,  затем  отвел  его,
наклонился, поднял меч Гомона и бросил его бандиту рукоятью вперед.  Гомон
ловко поймал эту сверкнувшую в свете костра молнию.
     - Тогда покончим с этим, - сказал Голт. - Ничего не случилось. Просто
день был очень труден, и у всех разгулялись нервы. Даже сам Сигрит вряд ли
бы признал нас виноватыми в минутной слабости. С этим кончено, Гомон.
     - Да, милорд. С этим кончено. - Он стоял, глядя с удивлением на  свой
меч, изредка с уважением поглядывая на Голта. Затем он резко повернулся.
     - Вы слышите, подонки? - крикнул он. - Вы слышите, грязные ублюдки? С
этим кончено. Этого не было. Голт нас ведет, и  мы  идем  за  ним.  И  все
вопросы будете решать со мной, так же, как с ним! Вы все, все поняли?!
     Ранах повернулся к Голту. В его  глазах  был  вопрос.  Люди  пятились
назад, испуганные необузданным гневом  Гомона.  Голт  кивнул  успокаивающе
Ранаху, и тот, казалось  понял.  Затем,  без  всякого  предупреждения,  он
присел на землю на задние лапы и совершил  чудовищный  прыжок  во  тьму  и
моментально исчез из виду.
     Гомон повернулся.
     - Лягушка? - в голосе его послышалось отчаяние. - Ругайте  меня.  Это
он из-за меня ушел, покинул нас!
     Голт  смотрел  во  мрак.  Там  слышалось   какое-то   перешептывание,
всплески, шорох.
     - Я не знаю, -  сказал  он.  -  Может  быть,  если  нам  повезет,  он
вернется. А сейчас нам ничего не остается  делать,  кроме  как  поужинать,
ложиться спать, но оставить надежную охрану.



                                    6

     Когда пришел день. Ранах  уже  был  здесь.  Он  сидел  весь  покрытый
слизью, с  него  стекала  вода.  Он  был  готов  прыгнуть  при  первом  же
угрожающем движении. Когда Голт подошел к нему с дружеским  жестом,  Ранах
вытянулся во весь рост и неуклюже  ступая  на  своих  перепончатых  лапах,
повел его через остров. Люди безмолвно смотрели на них. Гомон шел сзади  и
когда они подошли к северо-восточному  берегу  озера,  Гомон  в  изумлении
воскликнул:
     - Боги и дьяволы! Смотрите! Их сотни!
     Это было действительно так. Голт увидел огромные зеленые спины  среди
тростников, тысячи выпученных глаз смотрели на них. Все болото было  полно
Ранахами.
     - Спокойно, Гомон, - быстро крикнул  Голт,  так  как  Ранах,  стоящий
рядом, делал своей маленькой ладошкой успокаивающий жест. Глаза  Ранаха  и
жест были такими выразительными, что Голт все понял. Вероятно, это  чудище
оказалось способным  понять,  почему  эти  люди  прошлой  ночью  были  так
враждебны к нему, он смог  понять,  что  эти  люди  очень  устали  и  были
подавлены чужой незнакомой еще землей, и это привело их к взрыву страстей,
в эпицентре которого оказался он. Ранах смог понять  -  и  смог  простить.
Теперь он пытался сказать Голту, что, несмотря ни на что, он  держит  свое
слово, что он выведет их из болота. Но чтобы  исключить  повторение  того,
что произошло, он имеет свою охрану.
     Люди  не  смогли  воспринять  это   хладнокровно   -   сначала.   Они
волновались, боясь довериться ордам этих  водяных  чудовищ.  Гомон  быстро
вывел их из этого состояния, презрительно ругая их.
     - Тогда оставайтесь тут, трусливые черви.  Оставайтесь  и  погибайте.
Барон и я поедем на  северо-восток.  По  крайней  мере  у  нас  есть  шанс
спастись.  А  те,  кто  останется  здесь  или  попытается  вернуться   без
проводника - погибнет! - Он резко отвернулся от  них  и  твердой  походкой
пошел к своей лошади - Едем, милорд, - он вскочил в седло  и,  дождавшись,
когда Голт сядет на лошадь, поехал в воду.
     Они проехали всего несколько ярдов, как услышали сзади шум,  лязганье
оружия и вскоре копыта лошадей  сзади  уже  захлюпали  в  болотной  грязи.
Следовательно, люди боялись оставаться и боялись ехать вперед. Они из двух
зол выбирали наименьшее.
     Через полчаса их стражи полностью  рассеялись.  Это  путешествие  уже
отличалось от вчерашнего. Проводник шел впереди, указывая  путь,  в  вдоль
отряда все время кружили остальные Ранахи. Они  охраняли  колонну,  создав
плотный кордон, через который не могло проникнуть ничто  враждебное.  Голт
еще не раз видел, как длинные языки хватали гигантских пиявок и отправляли
в огромные рты. Ранахи глотали их целиком. Огромные невиданные  насекомые,
страшно  кружа  и  выставив  острые  длинные  жала,  которые  могли  убить
человека, пикировали на людей. Ранахи  выскакивали  из  воды,  хватали  их
своим языком и тоже  отправляли  в  рот.  Им  в  пищу  годилось  все,  что
попадалось по пути. Змей теперь видно не было, а если  лошади  спотыкались
или увязали в трясине, лягушки подпрыгивали, поддерживали их,  вытаскивали
из топи. Настроение людей изменилось, теперь они начали смеяться,  шутить.
Они уже не чувствовали себя одинокими и беспомощными.
     К Голту подъехал Гомон и откашлялся.
     - Все идет отлично, милорд, относительно прошлой ночи...
     - Я же сказал - все забыто.
     - Может быть, но не мной. - Гомон выглядел каким-то неуверенным. -  Я
вчера снова дал слово служить тебе.  На  этот  раз  я  не  ставлю  никаких
условий. С этого момента я  последую  за  тобой  всюду,  без  колебаний  и
сомнений, - он печально улыбнулся. - Я никогда бы не  подумал,  что  смогу
сказать такое дворянину, но... но это правда, - закончил он.
     - Тогда благодарю. - Голос Голта был  мягок.  -  Я  сказал,  что  все
забыто и это действительно забыто. Колонна растянулась, - иди, подтяни их!
     - Хорошо, милорд. - Гомон поднял руку в знак приветствия и  пришпорил
коня.
     Ближе  к  полудню  Голт  почувствовал,  что  Ранах   как-то   странно
возбужден. Проводник подплыл к Голту, встал на ноги и показал вперед. Голт
встал на стременах, заслонил глаза от сверкания солнца и  воды.  Затем  он
замер.
     Далеко впереди длинная твердая линия отделяла небо от  болота.  Ранах
еще раз возбужденно показал вперед, и Голт кивнул. Затем он  повернулся  в
седле, выхватил меч и завертел  им  над  головой.  Он  приказал  людям:  -
Вперед!
     - Вот она! - прогремел его голос. -  Прямо  перед  нами!  Неизвестная
земля!
     Послышались радостные крики. Его жеребец как будто почувствовал запах
земли, раздул ноздри, поднял уши и  ускорил  шаг.  Вода  забурлила  вокруг
него. Дно под ногами стало постепенно подниматься.  Теперь  они  двигались
очень быстро, и земля все приближалась. Сердце Голта билось  все  быстрее,
он напрягал  глаза,  желая  бросить  первый  взгляд  на  землю,  куда  они
стремились, на землю, которая будет их судьбой.
     Вскоре чернота воды сменилась  зеленью.  Вода  достигала  всего  лишь
колен лошади. Голт снова приподнялся на стременах лошади. Ему  показалось,
что он видит впереди узкую полоску белого песка, сверкающего на солнце.  А
за ним виднелись джунгли, деревья невероятной высоты. Вскоре стало  совсем
мелко и жеребец пустился в галоп. Отряд двигался совсем быстро,  и  Ранаху
приходилось скакать за ними длинными прыжками.
     Внезапно к Голту вернулась осторожность. Хотя он был  и  рад  наконец
оказаться на суше, нельзя опрометью врываться  в  неизвестное  место,  где
могут ожидать опасности. Он с трудом остановил коня и просигналил  колонне
остановиться.  Голт  снова  поднялся  на  стременах  и  начал  внимательно
всматриваться в берег.
     Он долго смотрел, замерев, в благоговейном трепете. Он ожидал увидеть
заброшенную дикую землю, непроходимые первобытные джунгли, где не  ступала
нога человека. Но он не был готов к тому, что открылось его глазам.  Перед
ним был открыт лес необычной красоты, который  начинался  сразу  за  узкой
полоской песка. Деревья стремились вверх и были такой высоты, что чуть  ли
не царапали небо своими ветками. Земля под ними  была  чистая,  как  будто
аккуратно подметенная, и ее украшали причудливые  светлые  пятна,  которые
бросали  на  землю  лучи  солнца,  пробивавшиеся  сквозь  крону  деревьев.
Ласковый ветерок, дувший в лицо, приносил аромат - цветов  и  земли.  Этот
запах резко контрастировал с запахом стоячей воды и гнили болота.  Ветерок
приносил и птичье пение, которое вызывало сладостную истому во всем  теле.
Голт ожидал увидеть ужасы ада, а вместо этого увидел рай.
     Гомон остановился возле него.
     - Клянусь кинжалом моего отца! - прошептал он. - Посмотри, милорд!  -
Голт никак не ожидал, что красота может подействовать на  огрубевшую  душу
этого бандита, но Гомон был так же потрясен и очарован, как и сам барон.
     Затем Голт покачал головой.
     - Да, - сказал он. - Прекрасная земля. Но кто знает, что ждет нас  за
деревьями, - голос его внезапно стал твердым и  деловым.  -  Мы  поедем  в
колонне по четыре. Мечи обнажены и луки наготове. По флангам разъезды.  Ты
и я будем регулярно объезжать отряд.
     - Да, сэр. - Гомон поскакал отдавать соответствующие  указания.  Голт
въехал на берег. Глаза его  обшаривали  весь  лес,  чтобы  заметить  любую
угрозу.  Но  было  трудно  сохранить  бдительность:  испещренные  веселыми
солнечными зайчиками тени, птичьи голоса, как прикосновение  любовника,  -
все располагало к наслаждению, хотелось  бросить  оружие,  наполнить  душу
миром и покоем.
     Затем Ранах тронул ногу Голта. Он смотрел на барона, и  Голт  мог  бы
поклясться, что чудище улыбается широким ртом. Затем Ранах поднял  зеленую
перепончатую руку, как  бы  прощаясь,  и  прыгнул.  Прежде  чем  Голт  мог
моргнуть, Ранах исчез, и в  то  же  самое  мгновение  исчезли  и  все  его
собратья, как будто их и не было.  Мелкая  и  прозрачная  вода  плескалась
между копытами лошадей и люди остались одни на пороге Неизвестной Земли.
     С Голтом и  Гомоном  во  главе  отряд  медленно  двинулся  на  берег,
пересекая полосу золотого песка, на котором не было ни  единого  отпечатка
ноги. Лошадь Голта фыркала, когда они въехали в лес. Но Голт знал, что это
фырканье выражает удовольствие. Ветерок дул  им  в  лицо  и  Голт  немного
расслабился. Если впереди будет что-либо угрожающее,  то  его  умный  конь
почувствует это. Но  конь  только  звенел  сбруей  и  трепет  удовольствия
пробегал по его телу. Ему было приятно снова очутиться на твердой земле.
     Лес сомкнулся за Голтом и  Гомоном,  когда  они  углубились  в  него.
Любопытно, что здесь под деревьями не было опавших листьев. На земле  была
мягкая трава, кое-где высились моховые кочки. В траве тут и  там  мелькали
самой разной окраски цветы. Создавалось впечатление, что кто-то  заботливо
ухаживает за этими прекрасными лесами. А если так, то эти люди великолепно
выполняют свою работу. Немногие парки смогли бы сравниться  по  красоте  с
этим лесом.
     Пока никакой опасности они не обнаружили  и  остановились  для  того,
чтобы впервые за много дней поесть в условиях более-менее сносных.  Теплый
ветерок высушил их  одежду,  пища  восстановила  их  силы,  аромат  цветов
причудливых форм, игра солнечных зайчиков, мягкий зеленый ковер под ними -
все это действовало усыпляюще и Голту стоило немало сил уговорить  себя  и
своих людей снова садиться в седло и продолжать путь.
     Лес был чистый, без кустарников и  высокой  травы.  Поэтому  разъезды
могли быстро обнаружить врага, но было мало вероятно, что их ждет западня.
И все же они ехали, у Голта исчезла сонливость, что-то его обеспокоило. Он
вертелся в седле вправо и влево, стараясь увидеть то, чего здесь не  было.
Гомон заметил это и подъехал к нему.
     - Ты тоже ощущаешь это?
     - Что именно?
     Гомон сплюнул.
     - С самого  полудня.  -  Он  стал  осматриваться,  его  черные  глаза
сузились. Как будто за нами следят. Но здесь нет никаких следов зверей или
людей. И все же я готов поспорить на свою правую руку, что за нами следят.
     Голт кивнул:
     - Я думал, что мне это только кажется.
     - Может и мне только кажется. - Гомон потер подбородок. -  И  потому,
что, как это ни странно, но я не боюсь. Ведь если кто-то следит,  а  я  не
вижу его, я должен испугаться.
     - Ты прав. У меня тоже  нет  ощущения  опасности.  Это  действительно
странно. Но это не означает, что нам не нужно  быть  внимательными.  Скажи
людям, чтобы не теряли бдительности.
     Голт тронул поводья, и они поехали дальше. Все то же ощущение  слежки
и снова  никакого  предчувствия  опасности.  И  все  так  же  пели  птицы,
совершенно не обеспокоенные появлением чужаков. С точки зрения Голта  пели
они невыразимо красиво. Даже несмотря на  смутное  ощущение  беспокойства,
ехать по этому чудесному лесу было прекрасно.
     Затем впереди стало светлее. Вероятно, они подъехали к концу леса.  И
чудесно, подумал Голт. Ночь уже близится. Наверное, ее лучше  провести  на
открытом пространстве.
     Он пришпорил жеребца, и отряд поехал быстрее. Через десять минут он и
Гомон выехали из похожего на парк леса, и Голт резко остановил коня.
     Теперь все  резко  изменилось.  Они  попали  из  рая  прямо  в  дикую
затерянную страну, какую барон и ожидал увидеть.
     - Боги и дьяволы! - ругался Гомон. - Что здесь случилось?
     То, что лежало перед ними, когда-то было лесом, и может  быть  таким,
из которого они выехали. А теперь в красном свете заходящего солнца  перед
ними простиралась пустыня, такая черная, что  душа  человека  содрогнулась
при взгляде на нее.
     Здесь свирепствовал Всемирный  Пожар.  Казалось,  что  все  силы  ада
обрушились сюда и уничтожили поголовно все.  Когда  жеребец  Голта  сделал
шаг, его копыто подняло облако пыли,  черной  мельчайшей  пыли.  Все  было
сожжено до самой земли. И  везде,  насколько  хватало  взгляда,  виднелись
обгорелые остатки того, что  некогда  было  могучими  зелеными  деревьями.
Теперь  эти  столбики   стояли   печальными   древними   монументами   под
кроваво-красным закатом неба. Неожиданно над этой черной равниной пронесся
ветер, и один из столбов рухнул, подняв облако черной пыли. Теперь в ветре
уже не было аромата - только  запах  горелой  земли,  запах  пепла,  запах
смерти. И не было слышно пения птиц.
     Подавленный необычайной грандиозностью опустошения,  Гомон  посмотрел
на Голта
     - Мы поедем дальше?
     - Да, - ответил Голт. - По  крайней  мере  еще  час,  прежде  чем  мы
остановимся на ночлег.
     И они поехали по выжженной равнине между мертвыми сожженными стволами
деревьев. Лошади фыркали, а люди кашляли. В их рот, нос  забивался  пепел.
Вдруг Гомон крикнул:
     - Милорд, осторожно!
     Голт уже и сам видел. Прямо  перед  ним  зашатался  и  упал  огромный
ствол. Он рухнул в нескольких дюймах от него. Конь рванулся, встал на дыбы
и вновь рванулся. Это спасло Голта. Он почувствовал, как ствол  просвистел
рядом с ним, и затем туча золы скрыла из вида и коня и всадника.
     Когда Голт выехал из этого облака, жеребец весь  дрожал.  Голт  вытер
запорошенные золой глаза. Где-то впереди рухнул еще один  ствол.  А  затем
снова раздался треск.  Еще  один.  Это  поднявшийся  ветер  развлекался  в
горелом лесу.
     - Прикажи людям, чтобы были повнимательнее, - хрипло сказал Голт.
     -  Эти  стволы  подгнили  у  основания  и  могут  рухнуть  совершенно
неожиданно. А каждый из них может угробить половину  отряда.  -  Затем  он
тронул шпорами лошадь, и та неохотно поехала дальше.
     Путь был очень трудным. Они проехали три-четыре мили по этому черному
океану, черному скелету леса, со всех сторон то и дело  падали  стволы,  и
невозможно было предсказать, когда и который из  них  рухнет.  Один  ствол
упал поперек колонны и зазевавшийся всадник вместе с лошадью  были  убиты.
После этого все остальные удвоили бдительность.
     Солнце клонилось к горизонту. Небо  становилось  все  краснее.  Голт,
обеспокоенный тем, что день кончается, нахмурился. Далеко впереди он снова
увидел громадную стаю черных существ, которых он видел раньше. Они кружили
в небе, еле заметные на фоне красного неба. А если эти существа хищники...
     Отряд ехал дальше. Мечи были наготове.  Все  были  подавлены  ужасной
смертью товарища и ужасной пустыней, по которой они двигались. Эта пустыня
ничего хорошего не предвещала им впереди.
     Сожженный лес казался бесконечным. Голт начал  думать,  что  совершил
ошибку, решив пересечь пустыню в конце дня.
     Черные птицы уже скрылись из виду,  так,  как  будто  с  наступлением
темноты они улетают в свои гнезда. И это было хорошо, остальные и так были
встревожены.
     - Милорд, - сказал Гомон. - Любопытная картина. - И он показал рукой.
     - Да, - ответил Голт. - Я тоже заметил это. Тут и там стояли каким-то
чудом сохранившиеся,  избежавшие  пожара  деревья.  Их  распростертые  без
листьев ветви и  сучья  образовывали  на  фоне  красного  неба  жутковатые
картины. Они были так же мертвы, как  и  остальные  их  братья.  Внизу  по
окружности стволов этих деревьев топор сделал глубокие канавки,  полностью
срубив крону.
     - Работа лесника. Эта зарубка убивает дерево,  -  сказал  Голт.  -  Я
думал, что этот лес сгорел  случайно.  Это  сделал  человек.  Те,  которые
пощадил пожар, были уничтожены топором.  Как  будто  решено  не  оставлять
здесь ничего живого.
     - Я тоже так думаю, - сказал Гомон. - Я слышал, что жители  деревень,
когда лесные звери опустошают поля, выжигают участки леса, или  уничтожают
деревья, подрубая кору, чтобы в лесу не могли укрыться те, кто  вредит  их
посевам. Иногда охотники делают то же самое, чтобы