а,  все  на  ней  изменилось.  Катастрофа
породила существ, которые не были ни людьми,  ни  животными,  и  одним  из
примеров были полуволки. А это существо, как предположил Голт,  тоже  было
порождением мировой катастрофы, хотя он  никогда  не  видел  и  не  слышал
ничего подобного.
     Крепко связанное веревками, существо прижималось к столбу,  глядя  на
Голта выпученными глазами, сидящими  в  обезображенной  голове.  Оно  было
такое же высокое, как Голт,  с  могучими  толстыми  ногами  и  слабенькими
тонкими руками. Это не был человек, но и не  лягушка,  а  какая-то  жуткая
смесь их обоих размером с человека. Он был покрыт  зеленой  кожей  и  имел
огромный рот, способный, как ни странно, выражать эмоции.  Огромные  глаза
светились страхом, нет,  смертельным  ужасом.  Мускулистые  зеленые  ляжки
непрерывно боролись со стягивающими их  узлами.  белый  мешочек  кожи  под
горлом пульсировал в такт дыханию. Бесцветный язык,  длиной  с  предплечье
человека, высовывался изо рта.
     Голт посмотрел на него, а затем, почувствовал  неодолимое  отвращение
от безобразного вида этого существа, отвернулся.
     - Боги и дьяволы! - выдохнул Линднер.  -  Что  это  за  чудовище?  На
четверть человек и на три четверти - жаба! Клянусь бородой  отца,  он  еще
безобразнее, чем полуволк!
     Голт повернулся к шушукающей толпе деревенских жителей.
     - Кто здесь вождь? - спросил он. Но люди выразили полное непонимание.
Голт повторил вопрос на языке Страны Света, и опять никто не  откликнулся.
Затем он перешел на гортанный язык, и хотя большинство людей все равно  не
поняли его, отозвался какой-то старик, у которого  почти  не  было  лба  и
седые волосы смешивались с бородой.
     С ужасом глядя на меч Голта, он чуть не упал в обморок от страха.
     - Скажи, - сказал Голт на языке варваров. - Кто этот народ?  Что  они
здесь делают, и что это? - он показал на это  существо,  покрытое  слизью,
которое было привязано к деревянному столбу.
     - Мы жители болот, и наша деревня называется Трах. Мы  всегда  здесь,
сиятельный.
     - Ясно, - пробормотал Голт. - А что это? -  и  он  опять  показал  на
привязанное чудовище.
     - Это Ранах, сиятельный, - старик съежился. - Он был ранен и полз  по
берегу. Наши юноши схватили его и притащили сюда для развлечения.
     - Развлечения?
     - Да, сиятельный. Это большой праздник, когда  нам  в  руки  попадает
Ранах. Он умирает так медленно.
     - Что? - Голт удивленно посмотрел на него сузившимися глазами.
     - Сиятельный никогда не убивал  лягушек?  Сиятельный  не  знает,  что
когда ноги лягушки поджаривают, они живут,  танцуют  на  сковороде?  Разве
сиятельный не знает, что если лягушку разрезать на  части,  то  они  будут
жить целый день и ползать самым уморительным образом? Таковы все лягушки и
таковы Ранахи. И теперь мы поймали Ранаха, мы  разрежем  его  на  части  и
будем развлекаться, глядя, как ползают эти две половинки.
     - Ясно, - сказал Голт, стараясь не встречаться взглядом со  стариком,
в глазах которого сиял восторг. - А эти Ранахи опасны? Они рвут ваши сети,
крадут рыбу, убивают людей?
     Старик расхохотался.
     - Ранахи опасны? Нет, сиятельный. Только  очень  проворны.  Мы  редко
ловим их, хотя Болота Кушна кишат ими. Но когда нам удается поймать его, у
нас большой праздник. Ведь две половинки живут целых двенадцать часов.
     - Но почему? - Голт отчетливо выделял слова. - Почему?  Ведь  они  не
вредят вам?
     Старик посмотрел на него с искренним непониманием. - Почему?  Потому,
что это забавно. А почему нельзя? Ведь  он...  -  старик  почесал  голову,
подыскивая слова. - Ведь он не человек. Разве этого не достаточно?
     - Достаточно. Для таких, как вы, - сказал Голт.  -  Он  повернулся  и
подошел к столбу. Выпученные глаза были действительно совсем другими,  чем
у людей. Таких глаз он никогда не видел. И все же в глубине этих глаз жабы
Голт уловил чувства, разум. Это были глаза и жабы и в то  же  время  глаза
человека. Они смотрели на Голта с отчаянием  и  все  же  с  надеждой.  Они
умоляли Голта, и тот отвернулся.
     - Старик!
     - Да, сиятельный!
     - Ты сказал, что это существо пришло из Болот Кушна. Там много, таких
как оно?
     - Да, сиятельный.
     Голт глубоко вздохнул.
     - Тогда освободи его.
     Старик заморгал.
     - Почему, сиятельный?
     - Освободи его. Меня послал могущественный король из страны,  которая
лежит за этими болотами. Я принес с собой меч  и  закон  короля.  Ни  одно
существо без его приказа не может быть подвергнуто такой пытке.
     - Пытке? Сиятельный, - это же удовольствие!  -  Старик  повернулся  и
что-то  прокричал   в   толпу.   Голт   увидел   удивленные   взгляды.   -
Присоединяйтесь к нашему празднику! Посмотрите, как две  половинки  Ранаха
будут  ползать  по  площади.  Это  зрелище,  которым  никогда  не  надоест
наслаждаться.
     Голт посмотрел на него и плюнул. Он повернулся.
     - Линднер, - сказал он. - Следи за толпой. Я освобожу его. - Затем он
острым мечом разрезал веревки, которыми был связан Ранах.
     Большое сильное  существо  сильным  прыжком  соскочило  со  столба  и
присело на корточки, глядя со странным выражением на Голта, возвышающегося
над ним, Голт отшатнулся на месте, когда перепончатая лапа - рука,  совсем
не похожая на человеческую, дотронулась до него чужим, холодным, скользким
пальцем. Затем Ранах взял его руку и прижал ее к холодному  широкому  лбу.
Дрожь пробежала по телу Голта.
     Крики гнева и разочарования донеслись из толпы жителей.
     - Все нормально, - сказал Голт  Ранаху,  убирая  свою  руку.  Розовый
шейный мешочек затрепетал и из широкого  рта  раздался  мурлыкающий  звук.
Затем он снова сел на корточки, совсем по-лягушачьи.
     Голт  был  удивлен  разумным  выражением,  которым  светились   глаза
гигантской лягушки. И вдруг понял,  что  ему  надо  делать.  Голт  показал
рукой, в которой был меч на свой отряд. Затем он показал на болота...
     Ранах выпучил глаза,  повертел  головой.  Шейный  мешочек  непрерывно
пульсировал. Затем он подпрыгнул, снова квакнул и внезапно он поднялся  во
весь рост на своих перепончатых лапах. В этой позе, почти  величественной,
он был ростом с Голта. Он повернулся, как человек и направился к воде.
     - Подожди! - инстинктивно крикнул  Голт,  но  Ранах  продолжал  идти.
Решительно  он  спустился  по  склону  неуклюжей  походкой.   Он   шел   с
напряжением, но и гордостью. У края  воды  он  остановился,  повернулся  и
посмотрел на Голта.
     Голт взглянул на солнце. Оно было еще высоко. И теперь ему надо  было
рисковать. Голт задержался на мгновение и  взглянул  на  жителей  деревни.
Голту показалось, что  в  огромных  глазах  человека-лягушки  было  больше
разума, чем в глазах этих идиотов. Они смотрели на него враждебно, ведь он
лишил их любимого развлечения. Затем Голт решился. Он сел в седло,  махнул
мечом и послал жеребца в воду. Ранах все еще  шел  на  задних  лапах,  как
человек, и все  углублялся  в  болото.  Сердце  Голта  сжалось,  когда  он
направил жеребца за Ранахом, и отряд последовал за ним.
     Жеребец фыркал и тряс головой, шагая в вонючей  болотной  жиже.  Голт
шпорами подбадривал его, и конь шел, аккуратно нащупывая копытами  твердую
почву. Голт ехал за зеленой спиной Ранаха, который по пояс высовывался  из
воды, и подкованные ноги лошади находили опору под слоем ила,  устилавшего
дно.
     Когда весь отряд вошел в болото,  на  берегу  собрались  жители.  Они
вдруг обрели мужество. Они кричали вслед им что-то, кидали грязь, а  затем
разбежались и попрятались по своим хижинам.
     Все это утро Голт ехал  вперед,  вслед  за  зеленой  головой  Ранаха,
которая маячила впереди. Это было легко. Тугой тростник рос зеленой стеной
по краям  узкой  тропы  в  болоте,  по  которой  их  вел  Ранах.  Странные
отвратительные змеи шныряли в тростнике.  Они  смотрели  на  людей  своими
злыми немигающими глазами, показывая клыки и высовывая раздвоенные  языки.
Но они уплывали при приближении людей. Скорее всего они боялись Ранаха.
     В этих болотах встречались и другие животные. При  их  приближении  в
воздух поднимались птицы, зловеще каркая. Они были больше грифов, и  имели
загнутые клювы. Головы были красные и без перьев. Но это были не те птицы,
подумал Голт, которые кружили высоко в  небе,  когда  они  вчера  вошли  в
болото. Те были намного больше. И все же их противное  карканье,  хлопанье
крыльев и щелканье клювов действовало на нервы. Голт ни  разу  не  вытащил
меча из ножен, но все время держал его наготове,  пока  фыркающий  жеребец
осторожно нащупывал путь, двигаясь по болоту за  этим  зеленым  существом.
Позади него ругался Линднер, слышались недовольные возгласы людей,  скорее
не возгласы, а бормотание. Только голос Гомона звучал как  всегда  громко,
когда он подгонял отстающих:
     - Ну, вы, бараны. Держитесь плотнее! Двигайтесь  плотнее!  Двигайтесь
поживее. Если понадобиться, идите прямо в ад, прямо в пропасть  или  пасть
дьявола! Не отставайте! Если вы не можете ехать на лошади, тогда  плывите,
но не отставайте. Может вы хотите попробовать мой  меч  на  своей  спине?!
Двигайтесь, двигайтесь! - Они шли в темной вязкой воде.  На  ветру  гнулся
тростник. Затем болото стало глубже. Вода уже  достигала  пояса  Голта,  и
лошади иногда приходилось плыть.  Ранах  все  время  шел  впереди,  иногда
замедляя ход и потому, насколько он погружался в воду, можно было  судить,
какая дальше глубина. Солнце светило сзади сквозь  тонкую  дымку  облаков.
Болото издавало невыносимое зловоние. Пахло гнилыми остатками  растений  и
животных.
     И вдруг Линднер вскрикнул.
     Голт быстро остановил жеребца. Тот  поднялся  на  дыбы,  развернулся,
стоя  на  задних  ногах  и  с  брызгами  опустился  на  все  четыре  ноги,
повернувшись  лицом  к  колонне.  Голт  тут  же  увидел  какое-то  ужасное
существо, впившееся в бедро Линднера.
     Темно-полосатое, покрытое слизью, без глаз, оно болталось в  воде,  и
было длиннее человеческой руки  и  втрое  толще.  Рот  присосался  к  ноге
Линднера в том месте, где его кожаные штаны были порваны во  время  боя  с
варварами.
     - Убей его! - кричал Линднер! - Ради бога, Голт, убей эту гадину!
     Голт ударил шпорами лошадь, и они ринулись вперед. его меч сверкнул в
воздухе и упал вниз. Отрубленное  тело  гигантской  пиявки  отвалилось  от
Линднера и, извиваясь, исчезло в  воде.  Но  присосавшаяся  голова  крепко
держалась на ноге Линднера и продолжала высасывать  кровь.  Алая  жидкость
вытекала в темную воду, окрашивая ее в алый цвет.
     Ранах повернулся,  быстро  приблизился  к  ним,  схватил  эту  голову
зелеными перепончатыми лапами и оторвал ее. К ужасу  Голта,  длинный  язык
выскользнул из широкого рта Ранаха, обвил голову пиявки и  исчез  во  рту.
Человек-лягушка  проглотил  эту  ужасную  голову.  Но  Линднер   продолжал
всхлипывать в  ужасе.  Он  закалился  во  многих  битвах,  но  это  жуткое
нападение очень подействовало на его  нервную  систему.  Кровь  продолжала
вытекать из раны,  сделанной  пиявкой,  и  они  ничего  не  могли  с  этим
поделать. Голт вспомнил, что у пиявок, даже у  самых  маленьких,  в  слюне
содержится вещество, препятствующее свертыванию крови. А  такая  огромная,
как эта, наверняка впрыснула гигантскую дозу такого вещества  в  Линднера,
когда присосалась к нему.
     Голт поддержал Линднера в седле, и капитан постепенно успокоился.  Он
покачал головой.
     - Отпусти меня? - голос его был подозрительно спокоен.
     - Линднер, только без паники.
     - Нет-нет, я не паникую, - но кровь выходила  из  раны.  -  Но...  но
после всего этого... Идти в такой поход... Как ужасно, Голт, я  засыпаю,
я...
     - Линднер, друг, держись! Держись! - Голт старался завязать рану,  но
тряпка моментально пропитывалась кровью. - Линднер!
     Пальцы капитана судорожно впились в его плечи.
     - Голт... сын. Я всегда любил тебя... Спать... Проклятое  чудовище...
Оно взяло мою жизнь...
     Он покачнулся, но Голт удержал его, потерявшего сознание, от  падения
в воду. Он держал Линднера, прижимая его к груди, как ребенка, и ничем  не
мог ему помочь. Кровь продолжала хлестать из раны. Слезы  текли  по  щекам
Голта, когда на руках его умирал его старый друг. Эти слезы капали в воду,
окрашенную кровью. Голт не бросил тело в болото. Он  положил  его  поперек
седла и привязал кожаным шнурком. В это время к нему приблизился Ранах. Он
тронул ногу Голта, и тот моментально повернулся, непроизвольно подняв меч.
Голт вспомнил, как Ранах проглотил голову пиявки, и его едва не  стошнило.
Но Голт сдержался, опустил свой меч. Он увидел, что делает Ранах.
     У Голта к седлу была привязана сумка, в которой хранились запасы пищи
и еще кое-какие мелочи. Рука Ранаха скользнула в сумку и  извлекла  оттуда
стеклянный пузырек. Ранах поднес его к ране Линднера, а  затем  показал  в
том направлении, где исчезла пиявка. Голт смотрел на все это, и  вдруг  он
все понял.
     - Гомон, - крикнул он.
     Бородатый  гигант  оказался  рядом.  Его  тоже   взволновала   смерть
Линднера. Лицо его было бледно.
     - Милорд?
     - Соль! - крикнул Голт. - Ты понял? У  нас  же  есть  запасы  соли  в
обозе. Пусть каждый наполнит сосуд солью, прежде чем идти дальше, и держит
его наготове. Здесь, вероятно много пиявок, но они ведь похожи на  садовых
улиток и очень боятся соли. Если пиявки прицепятся к кому-нибудь, пусть он
посолит ее, и она отвалится, а еще лучше посолить воду перед ней.
     Голт посмотрел на Ранаха. Тот как будто понял, кивнул, а  когда  соль
разделили между людьми, он кивнул в знак одобрения.
     Отряд пошел дальше и соль работала безотказно.  Голт  вовремя  увидел
тень в воде, которая приближалась к его бедру. Он насыпал немного  соли  в
воду возле нее. Он увидел, как пиявка свернулась  тугим  кольцом  и  после
минутного колебания устремилась  прочь.  Голт  мрачно  улыбнулся.  Он  был
доволен, что  ему  удалось  отомстить  за  друга.  Он  слышал,  что  сзади
временами   слышались   испуганные   крики,   которые   затем    сменялись
восторженными восклицаниями. Очевидно,  что  люди  подвергались  нападению
пиявок, и успешно отражали их с помощью соли.
     И они продолжали идти вперед, и небо уже начало краснеть, и однажды в
этом багровом свете Голту показалось, что он опять увидел трех  гигантских
птиц, если это были птицы. Они снова в зловещем безмолвии кружились высоко
в небе.
     Это было мучительное путешествие. Они пробирались  по  отвратительной
болотной жиже, конца которой не было видно,  и  в  конце  которой  плавали
отвратительные существа, ожидающие свою жертву. И не было никого,  включая
самого Голта, чье мужество бы не поколебалось. А что будет, когда наступит
ночь? Не могут же они провести всю ночь в седлах?
     И вот, когда последний багровый луч заходящего солнца скользнул по их
лицам, Голт вздохнул с облегчением.  Впереди  показался  островок.  Темный
бугорок  в  стоячей  маслянистой  черной  воде.  На  нем  росло  несколько
неизвестных им деревьев  странной  формы.  Дно  под  ногами  лошади  стало
постепенно подниматься, и, радостно фыркая, она ускорила  шаг,  следуя  за
человеком-лягушкой, надеясь, что скоро ее копыта вступят  на  сравнительно
твердую почву.
     Здесь они решили устроиться на ночлег, и здесь Голт решил  похоронить
Линднера.  Они  вырубили  кустарник,  чтобы   очистить   место,   зарубили
несколько, по-видимому,  ядовитых,  зловеще  раскрашенных  змей,  устроили
небольшой костер и выкопали могилу в топкой земле.  Они  чересчур  устали,
чтобы выполнить полный  похоронный  ритуал.  Голт,  чье  тело  дрожало  от
безмерной усталости и горя, а в  глазах  стояли  слезы,  прочел  Последнюю
Молитву Солдата над могилой и отвернулся. И очутился перед Гомоном.
     - Милорд!
     Что-то в лице Гомона заставило Голта опустить руку к рукояти меча.
     - Что случилось, Гомон?
     Гомон показал на кучку людей, сидевших  вокруг  костров.  Он  понизил
голос.
     - Милорд, они говорят о мятеже. Слишком много ужасов. Они на  это  не
рассчитывали.  Они   хотят   вернуться   назад.   Лучше   варвары,   лучше
преследование короля, лучше даже эшафот, чем все это.
     Голт взорвался.
     - Так прекрати эти разговоры! Ведь ты теперь, после смерти  Линднера,
мой помощник. Если требуется, расколи несколько черепов. Мне не нужны...
     - Нет, - сказал Гомон. - Разве ты не видишь? Я с ними.  -  Его  голос
резко изменился и он повелительно крикнул. - Хватайте его!  -  и  выхватил
меч.
     В то же мгновение  с  полдюжины  людей  схватили  сзади  руки  Голта,
скрутили его. Чья-то рука вынула его меч  из  ножен.  Кончик  меча  Гомона
коснулся подбородка Голта.
     - Стой спокойно, милорд. Мы не будем убивать  тебя,  если  ты  сам  к
этому не вынудишь. Ты  сильный  и  мужественный  человек,  и  мы  все  это
признаем. Но мы требуем, чтобы ты повернул назад. Закончим этот поход,  мы
лучше попытаем счастье в Бурне.
     - Нет. - твердо сказал Голт. - Я пойду один, если придется, но...
     - У тебя нет выбора. - сказал Гомон. - Ни ты, ни мы не можем идти без
проводника.
     - Ранах...
     - Обречен, - сказал Гомон. - Мы схватили его, видишь?
     Голт повернул голову и убедился, что это правда. Они каким-то образом
захватили врасплох человека-лягушку и накинули на него веревку.  И  теперь
дюжина  разбойников  подтащила  его  к  дереву  и  крепко  привязали  его.
Выпученные глаза существа блестели и выражали  удивление,  шейный  мешочек
пульсировал.
     - Когда он умрет, мы не сможем продолжить путь дальше.  Ты  проведешь
нас назад или умрешь на этом острове.
     - Проведу назад? Не будь дураком. Как я смогу провести вас  по  этому
болоту?
     - Ты умеешь ориентироваться. Я заметил, что ты внимательно следил  за
дорогой и изредка делал зарубки. Ты можешь провести нас обратно. Мы  убьем
Ранаха, а ты убьешь короля и...
     - Каких подонков и трусов я выбрал  в  свой  отряд!  -  Голт  яростно
плюнул. - Освободи меня, Гомон. Освободи меня и Ранаха и все будет забыто.
В противном случае, я предупреждаю тебя, что тебе не поздоровится.
     - Может быть, но не так, как Линднеру. Милорд, мы все  взяли  в  свои
руки. Привяжите его к дереву, люди!
     Они прикрутили его к дереву по соседству с  человеком-лягушкой.  Голт
не мог бороться со  всеми  ими.  Ему  ничего  не  оставалось,  как  только
подчиниться. Они позволил привязать себя. Из груди его вырвались  короткие
стоны, вызванные яростью и беспомощностью.
     Ранах посмотрел на него  выпученными  глазами,  в  которых  светилось
изумление и смятение. Затем он повернулся к Гомону, который подошел к нему
с обнаженным мечем.
     - Мне не хочется делать это, - пробормотал он, - Не... - и он  поднял
меч.
     Ранах забился в узлах веревки, внезапно его шейный мешочек затрепетал
и раздулся до невероятных  размеров.  Затем  из  его  рта  вырвался  самый
невероятный звук,  который  когда-либо  слышал  Голт.  Этот  звук  был  на
половину Громом,  наполовину  пронзительным  звучанием  трубы  -  кваканье
гигантской лягушки. Гомон отшатнулся назад и встал  в  нерешительности.  А
этот мешочек раздувался снова, и  снова,  и  снова  леденящий  кровь  звук
пронесся по погружающемуся в ночной мрак болоту. Гомон наконец справился с
собой и снова шагнул вперед, но остановился, когда на призыв Ранаха пришел
ответ.
     Казалось, что этот звук пришел со всех сторон, что его излучало  само
болото. Этот звук исходил из сотен широких  ртов,  сотни  шейных  мешочков
трепещут, рождая этот ужасный звук. Это кваканье сотрясало воздух,  и  вся
ночь наполнилась ужасным грохотом и визжанием  сотен  труб.  Голт  застыл.
Бесчисленные орды Ранахов выползали из  окружающего  болота  на  островок!
Целая армия их окружила клочок суши, где к дереву был привязан их  собрат,
молящий о помощи.
     Лошади в панике рвались и ржали. Люди сбились в  кучу,  обнажив  свои
м