авеню. Она наняла двух способных молодых адвокатов: Дана  Мартина  и  Теда
Харриса, оба были из штата окружного прокурора, и еще двух секретарей.
     Дан Мартин был бывшим футболистом из Северо-Западного университета, и
у него была внешность атлета и ум ученого.
     Тед Харрис, худой застенчивый молодой человек, носил очки с  толстыми
стеклами и был гениален.
     Они выполняли техническую работу, а Дженифер выступала в суде.
     Вывеска на двери теперь гласила:
     "ДЖЕНИФЕР ПАРКЕР И КОМПАНЬОНЫ"
     Фирма  занималась  самыми  различными  делами  -  от  защиты  крупной
промышленной корпорации, обвиняемой в  загрязнении  окружающей  среды,  до
представления в суде интересов пьяницы, которого избили  и  вышвырнули  из
бара. Пьяница, конечно, был подарком отца Райана.
     - У него есть определенные затруднения, - сказал он  Дженифер,  -  но
это порядочный семейный  человек.  Жизнь  заставляет  его  иногда  принять
лишнее.
     Дженифер не могла сдержать улыбки. По мнению отца Райана, ни один  из
его прихожан не был виновен, и его единственным желанием  было  помочь  им
избавиться от неприятностей, которые они столь  беззаботно  сами  на  себя
навлекли. Она хорошо понимала отца Райана, так как, в основном,  разделяла
его чувства. Они имели дело с попавшими в ловушку людьми,  которым  некому
было помочь и у которых не было ни денег, ни власти, чтобы бороться против
истеблишмента, и тот неизменно сокрушал их.
     Слово "справедливость" звучало, в основном,  во  время  перерывов.  В
зале же суда ни один адвокат или обвинитель не  думали  о  справедливости.
Целью игры была победа.


     Время от времени они говорили о Конни Гаррет, после чего  у  Дженифер
портилось настроение. Здесь была явная несправедливость, и  это  причиняло
ей боль.


     В своем кабинете в "Тони Риэйс" Майкл Моретти наблюдал, как Ник  Вито
тщательно обследует помещение с помощью специального устройства в  поисках
подслушивающих устройств, которые на жаргоне назывались  "клопами".  Через
свои связи в полиции он знал, что никто  из  официальных  лиц  не  отдавал
приказа устанавливать за ним наблюдение, но время от времени кто-нибудь из
детективов устанавливал  в  укромном  месте  аппаратик,  надеясь  получить
информацию. Майкл был осторожным человеком. Его контора  и  дом  тщательно
проверялись каждое утро и каждый вечер. Он понимал, что  является  мишенью
номер один для  полдюжины  различных  государственных  служб,  но  это  не
беспокоило его. Он знал, чем занимаются они, а они не  знали,  что  делает
он, и даже если бы наконец-то узнали, то не смогли бы ничего доказать.
     Иногда поздним вечером он видел через замочную скважину задней  двери
своего ресторана,  как  агенты  ФБР  забирают  мусор  для  исследований  и
заменяют его другим.
     Ник Вито как-то спросил:
     - Босс, а если эти шутники откопают что-нибудь?
     Майкл рассмеялся.
     - Хотелось бы, чтобы им повезло. Но до их  приезда  мы  вывозим  весь
мусор через другую дверь...
     Нет, федеральные власти не собирались трогать его. Деловая активность
семьи росла, и у Майкла были планы, которые он еще пока ни  перед  кем  не
открывал. Единственным препятствием был Томас Колфакс. Майкл понимал,  что
от старого адвоката нужно избавиться.  И  снова  его  мысли  обращались  к
Дженифер Паркер.


     Дженифер и Адам встречались за ленчем раз в неделю, и это было  мукой
для обоих, потому что у них не было времени побыть  вдвоем,  наедине.  Они
говорили по телефону каждый вечер, пользуясь шифрованными именами. Он  был
мистер Адамс, а она была мисс Джей.
     - Я не выношу подобное притворство, - говорил он.
     - И я тоже...
     Но мысль о возможности потерять его ужасала ее.
     Лишь в зале суда  удавалось  ей  избавиться  от  своей  тайной  муки.
Судебный зал был сценой, где  ее  умственные  возможности  сравнивались  с
лучшим, что могла предложить противная сторона. Суд был ее школой,  и  она
была способной ученицей. Судебный процесс был игрой  с  довольно  суровыми
правилами, в которой побеждал лучший игрок, и она добивалась быть лучшей.
     Опрос свидетелей в исполнении Дженифер представлял собой  театральное
зрелище с умело подобранной скоростью и ритмом. Она  научилась  определять
лидера среди присяжных и концентрировать на нем свое внимание,  зная,  что
он сможет повести за собой остальных. Обувь мужчины говорила кое-что о его
характере. Она выбирала присяжных, которые носили удобную обувь... Их было
легче убедить.
     Она научилась стратегии - генеральному плану  судебного  процесса,  и
тактике -  каждодневным  маневрам.  Она  стала  экспертом  в  обращении  с
судьями.
     Она проводила бесконечные часы, готовя  каждое  дело,  руководствуясь
изречением: "Большинство дел  проигрываются  или  выигрываются  до  начала
процесса".   Чтобы   запомнить   имена   присяжных,    она    пользовалась
мнемоническими правилами: Смит  -  мускулистый  мужчина,  имеющий  дело  с
наковальней, Хелм - мужчина, управляющий лодкой,  Ньюмен  -  новорожденный
ребенок...
     Суд обычно прекращал заседание в четыре часа, и когда ей  приходилось
опрашивать свидетеля незадолго до  перерыва,  она  ждала,  пока  останется
несколько минут до четырех, а потом  наносила  свидетелю  словесный  удар,
оставляя присяжных под сильным впечатлением на весь предстоящий вечер.
     Она научилась понимать язык тела. Когда свидетель  врал,  это  обычно
сопровождалось специфическими жестами: поглаживанием подбородка, сжиманием
губ, дерганьем за мочку уха, приглаживанием волос... Она стала экспертом в
чтении этих знаков.
     Она открыла для себя, что быть женщиной -  это  недостаток,  если  ты
занимаешься уголовным правом. Она была  на  враждебной  территории.  Среди
уголовных адвокатов было мало  женщин,  и  некоторые  из  мужчин-адвокатов
презирали ее. Однажды  на  ее  кейс  наклеили  бумажку,  на  которой  было
написано: "женщины-адвокаты хороши только в постели".  В  отместку  Синтия
повесила над ее столом лозунг: "Место женщины - это дом и... Сенат".
     Большинство присяжных были вначале предубеждены против нее, поскольку
многие из дел, которые она вела, были непростыми. Направляясь в  суд,  она
одевалась так, чтобы не вызвать зависть женщин, а с другой стороны,  чтобы
быть достаточно женственной и не вызвать антагонизма  со  стороны  мужчин,
которые могли принять ее за лесбиянку. В другое время  она  посмеялась  бы
над подобными предостережениями, но в зале суда она находила их совершенно
необходимыми. Поскольку, попав в мир мужчин, она должна  была  работать  в
два раза больше и быть в  два  раза  лучше,  чем  ее  соперники,  Дженифер
научилась тщательно готовить не только собственную сторону дела, но и  все
необходимое для противной стороны. Лежа ночью в постели или сидя за  своим
рабочим столом, она планировала стратегию оппонента. Что бы  она  сделала,
находясь на  противоположной  стороне?  Чем  бы  она  могла  удивить?  Она
составляла генеральный план для обеих сторон предстоящей в суде битвы.


     Синтия позвонила ей по интеркому.
     - По третьей линии звонит мужчина.  Он  хочет  говорить  с  вами,  но
отказывается назвать свое имя или объяснить мне, в чем состоит его дело.
     Полгода назад Синтия просто бы  повесила  трубку,  но  за  это  время
Дженифер научила ее никого не оставлять без внимания.
     - Соедините меня с ним, - сказала она.
     Мгновение  спустя  она  услышала  мужской  голос,  который  осторожно
спросил:
     - Это Дженифер Паркер?
     - Да.
     Он замялся.
     - Это безопасная линия?
     - Да. Чем я могу вам помочь?
     - Не мне. Одному из моих друзей.
     - Понимаю. Что за проблема у вашего друга?
     - Это строго между нами, вы понимаете?
     - Понимаю.
     Вошла Синтия и передала Дженифер почту.
     - Подождите, - показала ей Дженифер губами.
     - Семья  моего  друга  положила  ее  в  больницу,  в  психиатрическую
лечебницу, но она совершенно здорова. Это  сделано  с  целью  конспирации.
Здесь замешаны видные люди.
     Дженифер слушала в пол-уха. Прижав трубку плечом,  она  просматривала
почту.
     Человек продолжал:
     - Она богата, и ее семья хочет получить деньги.
     - Дальше, - сказала она, изучая почту.
     - Они, вероятно, избавятся и от меня тоже, если узнают, что я пытаюсь
помочь ей. Это может быть опасным для меня, мисс Паркер.
     Пустое дело, подумала она.
     - Боюсь, что ничем  не  смогу  вам  помочь.  Я  бы  посоветовала  вам
обратиться к хорошему психиатру, чтобы тот помог вашему другу.
     - Вы не поняли. Они все завязаны.
     - Я поняла, - утешающим тоном сказала она. - Я...
     - Вы поможете ей?
     - Я не могу сейчас ответить на ваш вопрос. Если вы сообщите мне имя и
адрес вашего друга, то я попробую разобраться.
     Последовало длительное молчание. Наконец он произнес:
     - Это конфиденциально, помните?
     Ей очень хотелось прекратить этот разговор. Первый посетитель  уже  в
приемной.
     - Я буду помнить.
     - Купер. Хелен Купер. У нее большое имение на  Лонг-Айленде,  но  они
лишили ее его.
     Дженифер сделала отметку в лежащем перед ней блокноте.
     Последовал щелчок и связь прервалась. Она вырвала из блокнота  листок
и бросила его в корзину.
     Дженифер и Синтия обменялись взглядами. Синтия сказала:
     - Мисс Маршал ждет вас.
     Неделей раньше Дженифер говорила с Лореттой Маршал  по  телефону.  Та
просила Дженифер представлять ее в деле, которое она собиралась  возбудить
против Куртиса Рендэла, не желающего признавать себя отцом ее ребенка.
     Тогда Дженифер сказала Кену Бейли:
     - Нам нужна информация о Куртисе Рендэле. Он живет в Нью-Йорке, но  я
знаю, что он много времени проводит на Лог-Бич. Я хочу знать о нем все,  в
частности, спал ли он с девушкой по имени Лоретта Маршал.
     Она сообщила Кену  название  отелей  на  Палм-Бич,  которые  дала  ей
женщина.
     Спустя два дня Кен рапортовал ей:
     - Так и есть. Они провели вместе две недели в отелях на  Палм-Бич,  в
Майами и Атлантик-сити.  Лоретта  Маршал  родила  девочку  восемь  месяцев
спустя.
     Дженифер, откинувшись в кресле, изучающе посматривала на Кена.
     - Похоже, что дело у нас в кармане.
     - Я так не думаю.
     - В чем проблема?
     - Дело в нашей клиентке. Она спит со всеми подряд, включая и солдат.
     - Ты думаешь, что отцом ребенка может быть несколько мужчин?
     - Я говорю, что им может быть полмира.
     - А другие достаточно богаты, чтобы обеспечить ребенка?
     - Ну, солдаты у нас хорошо получают, но  Куртис  Рендэл  -  настоящий
денежный мешок.
     И он передал ей длинный список.
     Лоретта Маршал вошла в кабинет. Дженифер не знала,  что  она  ожидала
увидеть...  Смазливую  пустоголовую  проститутку?  Но  она   была   полной
противоположностью  этому  образу.  Не  только  потому  что  была   совсем
непривлекательной,  но  скорее   всего   потому,   что   выглядела   очень
по-домашнему.  Фигура  ее  была  весьма  ординарной.   Исходя   из   числа
романтических побед, одержанных мисс Маршал, она должна была  представлять
собой ни больше, ни меньше,  как  бешено  сексуальную  красавицу.  Она  же
соответствовала стереотипу ординарной учительницы  начальных  классов.  На
ней была темная шерстяная юбка, рубашка на пуговицах, темно-зеленый свитер
и разношенные туфли.  Вначале  Дженифер  была  уверена,  что  мисс  Маршал
собирается использовать ее на то, чтобы заставить Рендэла платить за право
называться отцом чужого  ребенка.  Но  после  часовой  беседы  с  девушкой
Дженифер почувствовала, что мнение  ее  изменилось.  Лоретта  Маршал  явно
говорила правду.
     - Конечно, у меня  нет  никаких  доказательств,  что  Куртис  -  отец
Мелани, - она застенчиво улыбнулась.  -  Он  не  единственный  мужчина,  с
которым я спала.
     - Тогда что заставляет вас  думать,  что  он  является  отцом  вашего
ребенка, мисс Маршал?
     - Я не думаю. Я уверена в этом. Это трудно объяснить, но я даже  знаю
ночь, когда была зачата Мелани. Иногда  женщины  могут  чувствовать  такие
вещи...
     Дженифер изучала ее, пытаясь найти какой-либо  признак  хитрости  или
обмана. Но ничего не находила. Девушка не притворялась.
     Возможно, именно это и нравится мужчинам, подумала Дженифер.
     - Вы любите его?
     - О, да... И он говорил что любит меня. Конечно, я не уверена, что он
продолжает любить меня после того, что случилось...
     Если ты любишь его, то как ты можешь спать  с  другими  мужчинами?  -
мысленно спрашивала ее Дженифер. Ответом, возможно, было ее печальное лицо
и плоская фигура.
     - Вы можете мне помочь, мисс Паркер?
     Дженифер задумчиво ответила:
     - Дела об отцовстве всегда очень трудны. У  меня  есть  список  более
дюжины мужчин, с которыми вы переспали за последний год. Возможно, были  и
другие... Если полный список есть у меня, то вы можете быть  уверены,  что
такой же есть и у адвоката Куртиса Рендэла.
     Лоретта Маршал нахмурилась.
     - А как же исследования крови и другие подобные вещи?
     - Анализ крови принимается в качестве доказательства, если  требуется
доказать, что ответчик не является отцом ребенка. А в вашем случае...
     - Я забочусь не о себе. Я хочу защитить Мелани. Это будет  правильно,
если Куртис позаботится о своей дочери.
     Дженифер колебалась, взвешивая  все  "за"  и  "против".  Она  сказала
Лоретте правду. Дела об отцовстве очень трудны. Не говоря уже о  том,  что
это была грязная и неприятная работа. У адвоката, представляющего интересы
ответчика, будет триумфальный день, когда он сможет пригласить женщину  на
свидетельскую скамью. Он проведет перед ней  парад  ее  любовников,  после
чего  женщина  будет  выглядеть  отъявленной  проституткой.  Дженифер   не
хотелось быть вовлеченной в дело подобного рода.  С  другой  стороны,  она
верила Лоретте Маршал. Девушка была уверена, что  Куртис  Рендэл  является
отцом ее ребенка. Дженифер приняла решение.
     - Хорошо, - сказала она, - мы займемся этим.


     Она  встретилась  с  Роджером  Дэвисом,   адвокатом,   представляющим
интересы Рендэла. Дэвис был партнером в большой фирме на Уолл-стрит,  и  о
его положении свидетельствовал занимаемый им просторный  кабинет.  Он  был
напыщенным и надменным типом и не понравился ей с первого же взгляда.
     - Чем могу быть полезен? - спросил он.
     - Как я вам уже объяснила по  телефону,  я  здесь  от  имени  Лоретты
Маршал.
     Он посмотрел на нее и произнес нетерпеливо:
     - Итак?
     - Она обратилась ко мне, чтобы возбудить дело  об  отцовстве  мистера
Куртиса Рендэла. Я бы предпочитала не делать этого.
     - И будете полнейшей дурой, если сделаете это.
     Дженифер сдержалась.
     - Мы не хотим таскать вашего клиента по судам.  Я  уверена,  что  вам
известно, насколько неприятны подобные дела... Поэтому мы готовы заключить
разумное соглашение, не обращаясь в суд.
     Дэвис холодно улыбнулся.
     - Я уверен, что вы готовы на это. Потому что у вас нет никакого дела.
Абсолютно никакого.
     - Я так не думаю...
     - Мисс Паркер, у меня нет времени на пустые разговоры. Ваша  клиентка
- проститутка. Она спит без разбора со всем, что  движется.  У  меня  есть
список мужчин, с которыми она спала. Он длиной  с  мою  руку.  Вы  думаете
повредить  моему  клиенту?  Ваш  клиент  будет  уничтожен.  Она   школьная
учительница, насколько мне известно? А когда я разберусь с ней, она уже не
сможет преподавать в течение всей своей жизни. И еще я вам скажу... Рендэл
верит, что он отец ребенка, но вы никогда не сможете доказать этого.
     Дженифер внимательно слушала, ее лицо ничего не выражало.
     - С нашей точки зрения, ваша клиентка могла  забеременеть  от  любого
солдата Третьей армии. Хотите  сделку?  Хорошо...  Я  скажу  вам,  что  мы
сделаем... Мы купим вашей клиентке противозачаточные шлюзы,  чтобы  с  ней
такого больше не случалось.
     Дженифер встала. Ее щеки горели.
     - Мистер Дэвис, - сказала она, - эта ваша маленькая речь будет стоить
вашему клиенту полмиллиона долларов.
     Она повернулась и вышла из комнаты.


     Кен Бейли со своими тремя помощниками ничего не смогли  найти  против
Куртиса Рендэла. Он был  вдовцом,  столпом  общества  и  имел  очень  мало
сексуальных контактов.
     - Этот сукин сын родился пуританином, - пожаловался Кен.
     Они сидели в конторе около полуночи накануне процесса.
     -  Я  говорил  с  одним  из  адвокатов,  работающих  с  Дэвисом.  Они
собираются смешать с грязью нашу клиентку. И они не блефуют, Дженифер.
     - Зачем вы подставляете свою шею ради этой  девушки?  -  спросил  Дан
Мартин.
     - Я не собираюсь судить о ее сексуальной жизни, Дан. Она  верит,  что
Куртис Рендэл - отец ее ребенка. Она действительно верит в это! Все,  чего
она хочет, это деньги для своего ребенка.  И  ничего  лично  для  себя.  Я
думаю, что она заслуживает справедливого суда.
     - Мы думаем не о ней, - ответил Дан. - Мы думаем о вас. Вы  на  виду.
Все следят за вами. Я думаю, что это безнадежное дело. И оно станет черным
пятном для вас, - продолжил он.
     - Идемте спать, - сказала она. - И увидимся в суде...


     Процесс оказался еще  хуже,  чем  предсказывал  Кен  Бейли.  Дженифер
заставила Лоретту придти в суд  с  ребенком,  но  сейчас  она  думала,  не
совершила  ли  она  тактическую  ошибку...  Она  сидела   там   совершенно
беспомощно, наблюдая, как свидетели один за одним  занимали  свидетельскую
скамью, и Роджер Дэвис заставлял их признаваться, что они спали с Лореттой
Маршал. Дженифер не смела подвергать их перекрестному  допросу.  Все,  что
она могла делать, это сидеть и слушать, как чернят имя ее клиентки.
     Она  смотрела  на  присяжных  и  наблюдала  на  их   лицах   растущую
враждебность. Дэвис был слишком умен, чтобы характеризовать Лоретту Маршал
как шлюху. Люди на свидетельской скамье делали это за него.
     Дженифер  представляла  своих  свидетелей,  которые  рассказали,  что
Лоретта Маршал хорошая учительница, регулярно посещает церковь и  является
любящей и заботливой матерью. Но это  не  произвело  никакого  впечатления
перед лицом ужасающего строя любовников.  Дженифер  надеялась  сыграть  на
симпатии присяжных к молодой женщине, которой изменил богатый тип, который
покинул ее, когда она забеременела... Но и это не сработало.
     Куртис Рендэл сидел у стола защиты. Это был  элегантный  мужчина  лет
около шестидесяти, седой, загорелый с правильными  чертами  лица.  По  его
внешности можно было безошибочно определить его социальное  происхождение,
принадлежность к правящему классу и членство во всех клубах для избранных.
Дженифер чувствовала, как женщины из числа  присяжных  медленно  раздевают
его.
     Конечно, думала она, они считают, что заслуживают того, чтобы лечь  в
постель с  этим  мистером  Очарование,  но  не  хотят  представлять  себя,
сидящими в зале суда с десятимесячным ребенком на руках.
     К несчастью для Лоретты Маршал, у ребенка не  было  ничего  общего  с
отцом, впрочем, как и с матерью. Девочка могла быть чьей угодно дочерью.
     Как бы читая мысли Дженифер, Роджер Дэвис обратился к присяжным:
     - Вот они сидят перед вами, мать и дитя... Да, но чей это ребенок? Вы
видите ответчика. Я ручаюсь, что ни один из вас не сможет найти  ни  одной
сходной черты у ответчика и  этого  младенца.  Естественно,  если  бы  мой
клиент был отцом девочки, то у них было бы хоть что-то общее - глаза,  нос
или подбородок. Но где это сходство? Его не существует по  весьма  простой
причине. Ответчик не является отцом  ребенка.  Я  боюсь,  что  перед  нами
классический пример  того,  как  падшая  женщина,  проявив  беззаботность,
забеременела. А теперь она ищет, кто же  из  ее  любовников  сможет  лучше
оплачивать счета...
     Его голос смягчился:
     - Никто из нас не в праве судить ее. Личная жизнь  Лоретты  Маршал  -
это ее собственное дело. Тот факт, что она работает учитель