еревне с красавицей женой была не для Манека. Он знал, что кандассы Куша должны искать себе мужей среди своих полководцев, а это значительно сужало число претендентов.
     Конечно, среди племен Куша имелись и другие полководцы, но они состарились и больше не ходили в походы, а сидели дома у костра и рассказывали истории о временах давно ушедших, годах своей молодости, Манек же был молод, да и кого еще Аштарта могла выбрать себе в мужья? Кхайя Ибизина? Невозможно, потому что в его жилых текла кеметская кровь.
     Да и не было такого, чтобы иностранец занял трон Куша. Нет, в один прекрасный день Манек станет царем. Из-за этого он и отпустил Наоми. Не то, чтобы он любил Аштарту, хотя, конечно, она - красивая женщина, но он любил Куш, так что его единственным желанием было стать его владыкой.
     Мечтая и пожевывая сухое мясо, сидя в тени кустарника, на котором уже распустились первые цветы, Манек услышал крики своих дозорных, поднялся на ноги и побежал к ним вверх по склону.
     - Вон там, господин Манек, - сказал дозорный, юноша моложе Манека на четыре года, показывая пальцем на запад. - Это кандасса. Взгляните, это ее армия поднимает пыль!
     - Да, - согласился Манек, - такое облако может поднять только большой табун лошадей. Это Аштарта, все правильно. Но твои глаза не так остры, как могли бы быть. - Он усмехнулся, заметив удивление на лице юноши. - Взгляни на юг. Что там в степи вытянулось в длинную линию, словно тонкая, бесконечная змея?
     Видишь? Это армия Кхайя Ибизина. Кхайя из Кемета.
     - Мне говорили, что ему не нравится это имя, господин.
     Манек нахмурился.
     - Собака всегда остается собакой, несмотря на породу, окрас или размер, - заявил он.
     - Я просто думал, что полководец Кхай - ваш друг, господин, - пожал плечами молодой воин.
     - Да, - улыбнулся полководец. - Я не держу на него зла за то, что он родился на берегу Нила. Просто он думает, что равен кушитам, вот и все. Но достаточно разговоров - теперь я должен идти его встречать...
     Коня, - крикнул он, сбегая вниз со склона. - Дайте мне коня. Остальные оставайтесь здесь. Те, у кого есть жены и невесты, не беспокойтесь. Вы вскоре их увидите. Но на вашем месте я бы поберег силы. Они вам еще понадобятся. Через пять или шесть дней...

***

     Манек и Аштарта встретились на равнине к западу от Нам-Кхума. Они спрыгнули с коней, обнялись. Они хотели задать друг другу множество вопросов, но не хотели говорить, боялись испортить очарование картины воссоединения племен Куша. Наконец кандасса отошла от Манека и, взглянув на него издали, залюбовалась. Он отрастил бороду, возмужал и походил на ястреба. Настоящий полководец. Одет он был в кожаные штаны и безрукавку, на боку, как всегда, висели кнут и меч. Он отправился в Сидон юношей, а вернулся мужчиной.
     - Я слышала о тебе, - сказала Аштарта. - Как ты утопил кеметов в Сидоне и сжег их в Таносе. Мой отец был прав, когда сказал, что ты станешь великим полководцем. Мне было сложно сдерживать моих воинов, которые хотели к тебе присоединиться. Они отправились бы в Сидон и Нубию, если бы я им позволила.
     К тебе и к Кхайю.
     Манек ничего не ответил, а просто стоял и улыбался от удовольствия.
     - А ты привез кожу, как просил тебя Кхай? - спросила царица более серьезным тоном. - Кожа у гиксосов не самая лучшая.
     Теперь Манек нахмурился.
     - Кожу? Да, горы кожи, кандасса. Седла, вожжи, хотя я думаю, что это глупая затея. Но я могу и ошибаться. Мои парни, попробовавшие седла Кхайя, находятся под большим впечатлением. - - Я подозреваю, что ты ошибаешься, Манек, - сказала царица. Ее глаза сверкали, как бриллианты. - Мой опыт подсказывает, что Кхай знает, что делает, и я тоже хочу кое-что тебе показать.
     Забывшись на секунду, она с радостью хлопнула в ладоши... Затем успокоилась, поправила одежды и прическу, убрав прядь назад со лба.
     - А где генерал Кхай? - спросила она. - Скороход нубиец явился вчера вечером в мой лагерь и сказал, что Кхай скоро будет здесь.
     - Он идет, - ответил Манек. - Я видел его с горы, но движется он медленно. Кемет - не всадник, Ваше Высочество.
     - Да, я помню. Ну, если он все еще не научился ездить на голой спине лошади, посмотрим, как он будет сидеть в седле.
     Она снова рассмеялась.
     Пока царица всматривалась в низкие отроги гор на юге, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, Манек разглядывал свою повелительницу. Ему нравились ее ноги в коротких штанах из мягкой кожи кролика, ее тонкая талия, упругое тело и чистая кожа без единого изъяна. Аштарта стала более женственной с тех пор, когда он видел ее в последний раз. Теперь она выглядела настоящей царицей, а не принцессой, которая вела себя, как мальчишка-сорванец.
     - Вон там, - внезапно закричала Аштарта. - Взгляни!
     Манек посмотрел туда, куда она показывала, и увидел то, что вначале заставило его открыть от удивления рот, а потом улыбнуться. По склону невысокого холма, менее чем в миле от места, где они стояли, спускались восемь огромных нубийцев с открытыми носилками. Они бежали легкой рысцой и пели, двигаясь в едином ритме. На носилках сидел Кхай. Через четыре или пять минут нубийцы добрались туда, где их ждали Аштарта и Манек, опустили носилки на землю и пали ниц.
     Когда Кхай сошел на землю, Аштарта обняла его, как и Манека, и снова воцарилась тишина, пока они разглядывали друг друга. У Кхайя раздалась грудная клетка, плечи стали широкими, глаза казались более голубыми, а светлые волосы еще светлее, чем раньше.
     Царица почувствовала, как щеки ее заливает румянец, и, потупившись, спросила, указывая на нубийцев:
     - Кто они? И почему они не встают?
     - Они твои, кандасса, - засмеялся Кхай. - И даже если им придется лежать так целый день, они не встанут, пока ты не прикажешь.
     - Тогда скажи им, чтобы поднялись, - попросила она.
     - Ты сама должна приказать им, - ответил Кхай, - потому что я больше не отдаю им приказов, а если и прикажу что-то, они не станут мне подчиняться. Эти восемь рабов принадлежат тебе, царица.
     Кандасса неуверенно повернулась к распростертым на земле рабам.
     - Встаньте, - приказала она. - Немедленно.
     И они тут же вскочили на ноги.
     Аштарта отступила на шаг от гигантов, нависающих над ней, - огромных черных воинов с телами, раскрашенными яркими красками. Из курчавых волос нубийцев торчали перья.
     - Посмотри, Манек, ты только посмотри, кого мне привел Кхай!
     - Да, - Манек с восхищением оглядел нубийцев и шагнул вперед, чтобы пожать руку Кхайю. - Великолепные воины, но носилки не слишком удобный способ передвижения. Я думаю, Ваше Высочество, что вы предпочтете лошадь.
     Оба мужчины засмеялись и обнялись. Затем Манек добавил:
     - Не только Кхай принес подарки. Взгляни. - Он достал из кармана пригоршню крупных драгоценных камней, переливавшихся всеми цветами радуги. В руке полководца они напоминали огни. - Сидонцы прислали тебе целый сундук! - сообщил он кандассе. - Это лишь малая часть.
     Манек помолчал, но вскоре заговорил снова:
     - Я привел домой твоих воинов, хотя четыре тысячи уже никогда не вернутся. - Потом он кивнул на огромный лагерь, разбитый выше по склону.
     - Мы тоже понесли большие потери, - сообщил Кхай. - Но я привел с собой пополнение. Ваше Высочество. Если вы скажете своим телохранителям, чтобы они пригласили своих товарищей...
     - Моим телохранителям? - Она в удивлении уставилась на него. - Своих товарищей?
     Кивнув, Кхай показал на нубийцев.
     - О! - поняла Аштарта и сделала так, как он предложил.
     Огромные нубийцы тут же резко и оглушительно засвистели, и свист эхом разнесся по склонам, испугав оленей и птиц. Когда эхо затихло, послышались другие звуки: топот ног и стук ассагайев  о кожаные щиты.
     Звуки быстро переросли в оглушительный грохот, и вскоре из-за холма показался такой отряд, что Аштарта и Манек не могли произнести ни слова от удивления.
     Воины шли, разделившись на две группы по пятьдесят человек. Отряд нубийцев остановился менее чем в сотне ярдов, бойцы одновременно в последний раз топнули ногами', сотрясая землю. А за ними шли войны-кушиты - зрелище, невиданное доселе в степях Куша.
     Когда царица смогла говорить, она повернулась на запад и помахала желтым платком высоко над головой. Вдалеке дозорный поднял руку, сообщая, что заметил сигнал, и тогда кандасса сказала своим полководцам:
     - Вы думали перещеголять свою царицу, решив, что она вернулась домой с пустыми руками? Вы ошиблись!
     Послышались крики всадников и удары кнутов.
     В первое мгновение Кхай был поражен, а потом его обуяла дикая радость. Он смеялся и кричал, размахивая руками и потрясая кулаками, потому что с запада стройными рядами с грохотом к ним неслась тысяча, нет, две тысячи колесниц. Их колеса сверкали в солнечном свете.
     Этого было достаточно, слишком много для одного дня. Кхай не хотел смущать Аштарту и решил подождать перед тем, как преподнести ей десять тысяч железных мечей. Да, позднее... Вначале он покажет их кандассе, а затем, затем - Хасатуту!

Глава 6

КХАЙ И КАНДАССА

     Допоздна Аштарта, ее полководцы и вожди племен разговаривали и строили планы на будущее, сидя вокруг стола в огромном шатре. Семь магов тоже находились тут. Они пришли с юго-запада вскоре после воссоединения племен. После полуночи, когда собравшиеся обсудили все планы - по крайней мере, в общих чертах - съели мясо и опорожнили множество кувшинов с вином, снаружи налетел ветер - жгущий, как зажженный людьми огонь. Когда он ворвался в огромный зал, в светильнях затрепетало пламя. Это был хамсин - ветер западных пустынь, которые, как гласили легенды, простирались за землей гиксосов. Хамсин будоражил кровь людей, как великие ветры будоражат океаны.
     Когда он налетел, семь магов закивали головами и улыбнулись многозначительными улыбками, а затем одновременно забормотали что-то неразборчивое. Они сидели отдельно от других, и, похоже, никто не обращал на них внимания. Поскольку дела все были сделаны, а вожди хотели вместе выпить, вспомнить старое и поговорить о пустяках, Аштарта решила покинуть зал. Ее сопровождали внушающие благоговейный страх нубийцы с бесстрастными лицами. Телохранители держались на почтительном расстоянии, вооруженные тяжелыми, толстыми палицами из твердого дерева с длинными ручками. Но перед тем, как покинуть зал, царица остановилась перед семью магами и спросила:
     - Хамсин тоже прислали вы? Я думаю, нет, потому что это его время года... Или вы просто приблизили его появление на день или два? А если это так, то. зачем?
     - Мы не звали его, Аштарта, - тихим голосом ответил желтокожий маг. - Хотя это было бы неплохо и помогло бы нам. Через шесть дней, когда твои воины отправятся на Кемет, хамсин высушит земли, превратив их в твердую дорогу. Только самые глубокие болота, которые не успеют высохнуть, могут задержать твои армии. Но мы сейчас тут ни при чем. На этот раз котел мешали другие руки...
     А вожди за столами хвастали своими подвигами.
     Они пили вино и говорили, все громче, стараясь перекричать друг друга.
     Горячий ветер больше не выл снаружи, он накрыл Нам-Кхум жаром, подобно одеялу. Казалось, он берег дыхание для следующего удара, когда отправится на восток, в долину Нила. Аштарта обвела глазами огромный зал, откуда три с половиной года назад вывезли всю мебель, все украшения. Его еще не восстановили до былого великолепия. И вновь царица повернулась к семи магам и спросила так, чтобы ее не слышали другие, находившиеся в зале:
     - Если это не ваших рук дело, то чьих же?
     - Семи черных магов фараона. Ваше Высочество.
     Хасатуту хамсин нужнее, чем нам. Через четырнадцать дней он собирается послать триста тысяч своих лучших воинов в Сидон и Нубию!
     - Но тогда он конечно победит! - воскликнула кандасса. - Потому что без генералов Кхайя и Манека...
     - Нет, кандасса, - желтокожий маг покачал головой и улыбнулся. - До этого дело не дойдет. Фараон просто заносит копье, но он его еще не метнул. И не метнет, потому что до этого армии Куша нанесут упреждающий удар, и армия Кемета попадет в капкан между кушитами и воинами тех стран, которые фараон хотел уничтожить.
     - Ты этого раньше не говорил, - обвинила мага Аштарта. - Это не соответствует планам, которые мы приняли сегодня вечером.
     - Мы не знали этого раньше, Ваше Высочество.
     Весть об этом принес нам хамсин. А что касается планов, то их не надо менять.
     - Но триста тысяч воинов, - прошептала царица, словно разговаривая сама с собой.
     - Больше, кандасса, потому что в Кемете собрались наемники из Тира и Аравии.
     Несколько секунд царица молчала, а потом поинтересовалась:
     - А мы сможем выиграть эту войну?
     - Да, Ваше Высочество, - ответил желтокожий маг. - Но дело не в победе, а во времени, которое потребуется, чтобы ее одержать. Мы попробуем помочь тебе, но семь черных магов фараона тоже обладают колдовской силой. Если Куш одержит победу, то фараон, увидев, что побежден, может призвать силы, которыми не в состоянии управлять ни один человек, даже царь-бог.
     Аштарта вновь посмотрела на семерых мудрейших и заметила:
     - Вы не сняли камень с моей души.
     - Правду всегда трудно слушать, Аштарта.
     Когда она собралась уходить, желтокожий маг добавил:
     - Не стоит сильно волноваться, кандасса, приход кеметов предопределен.
     Аштарта кивнула и вышла из зала. Ее нубийцы-телохранители последовали за ней с суровыми лицами.

***

     В ту ночь Аштарте снова снился Кхай, но на этот раз ей мешала спать жара хамсина. Когда царица проснулась с криком, к ней бросилась служанка, а когда кандасса увидела, что это девушка, а не герой ее сна - она отослала ее прочь. Однако теперь Аштарта, знала, что пришло время заплатить долг кемету.
     Когда он находился так близко, сложно было думать о чем-то еще! Надо отбросить ложный стыд...
     Если Кхай не приходит к ней, то Аштарта сама должна пойти к нему, но делать это нужно осторожно.
     Девушка не хотела, чтобы генерал Манек узнал о ее чувствах, по крайней мере, до битвы с Кеметом. Что-то подсказывало царице, что, узнай кушит о ее любви к Кхайю, может возникнуть ссора. И хотя ей это очень не нравилось, она понимала, что должна действовать тайно. Царица долго ворочалась в постели перед тем, как снова заснуть.
     Но не она одна провела, беспокойную ночь. Кхай, не сомкнув глаз, лежал весь в поту. Манек Тотак же спал, как младенец.

***

     Утром хамсин снова задул, не неистово, но с таким жаром, что обжигал легкие. Аштарта с радостью оставалась в своих прохладных покоях. Что касается Кхайя и Манека, то они находились в степи, где, несмотря на раскаленное дыхание хамсина, тренировались в управлении колесницами. Во второй половине дня ветер затих, и жара немного спала. Тогда Аштарта отправилась на поиски генерала Манека, чтобы еще раз поговорить о планах и передать слова семерых мудрейших. А на самом деле царица отправилась к нему, чтобы позднее у нее появился повод увидеть Кхайя.
     Она нашла Манека в полупустом лагере его армии.
     Многие женатые мужчины вместе с женами отправились в свои деревни и поселения, откуда им следовало в скором времени вернуться. Аштарта беседовала с Манеком около часа. Она очень старалась затянуть разговор, но все мысли ее были только о Кхайе.
     Наконец, не в силах больше притворяться, зная, что может себя выдать, она заявила Манеку, что отправляется на поиски Кхайя, чтобы передать и ему слова магов. Нубийцы усадили ее на носилки и понесли прямо в лагерь кемета. Там царица узнала, что Кхай отправился купаться в горном озере. Аштарта знала, где находится ее возлюбленный, потому что он всегда ездил в одно и то же место, которое очень любил. Вода там была холодной, озеро глубоким, а дно устилали круглые камешки.
     Кандасса взяла с собой старшего из восьми нубийцев и поехала на своей колеснице на юго-запад, пока не оказалась у подножия скал, где раскинулось красивое озеро. Из него вытекала небольшая речушка.
     Там, в тени скал, царица нашла колесницу, в которую была впряжена пара лошадей. Предоставленные самим себе, животные беззаботно щипали сочную траву.
     Аштарта спрыгнула на землю и велела нубийцу отправиться к Кхайю и передать, что она приехала поговорить с ним. Полководцу следовало вылезти из воды и одеться, чтобы предстать перед царицей. Через несколько минут нубиец вернулся и сообщил, что Кхай ждет свою повелительницу.
     Аштарта нашла его сидящим на плоском валуне на берегу озера. Над ним склонились деревья, а лучи солнца, пробивавшееся сквозь ветви, высветили его лицо. Когда царица приблизилась, Кхай поднялся, но Аштарта жестом показала, чтобы он не вставал. Она подошла к нему, разложила на камне квадратный кусок ткани и села, не рядом, а чуть-чуть поодаль, и лишь после этого заговорила:
     - Кхай, я...
     - Да, Ваше Высочество?
     - Я.., я хочу сообщить тебе, что мне сказали семеро мудрейших. Мы говорили о хамсине.
     - Он высушит землю, - механически заметил Кхай. - Именно это нужно Хасатуту для своей армии, но это нужно и нам для колесниц. С нашими колесницами и железными мечами мы сотрем их в порошок.
     - Да, так говорят маги, - ответила царица. - И еще они говорят, что мы вначале должны нанести удары на границах Сидона и Нубии с Кеметом. Это будет означать, что...
     - Войска фараона, собравшиеся напасть на Нубию и Сидон, повернутся, чтобы встретить нас, и окажутся в ловушке между...
     - Разве маги уже говорили с тобой? - с удивлением спросила царица.
     - Нет, кандасса, - повернулся к ней Кхай. - Но мне кажется очевидным, что...
     - Кхай, - снова перебила его Аштарта, ее слова походили на стон и звучали, как мольба, - если ты так умен, а столько вещей кажутся тебе очевидными, почему же ты не заметил самого главного?
     - Царица, я... - в удивлении посмотрел на нее кемет, не понимая, что она имеет в виду. Это разозлило владычицу Куша.
     Аштарта спрыгнула с камня, и Кхай встал вместе с ней.
     - Я помню то время, когда в тебе горел огонь, - сказала она, жаля Кхайя словами. - Ты был мужчиной по духу, хотя был мальчиком.., кеметом!
     Она отступила, но подвернула ногу и упала бы, если бы Кхай не поймал ее и не поддержал. Его руки не были такими нежными, как могли бы быть, и Аштарта заметила, как скривилось его лицо. У Кхайя на скулах заходили желваки, а глаза блестели, как горный лед.
     - Ты забываешься, царица, - сказал он резким тоном. - Ты помнишь время, когда во мне горел огонь? - Она кивнула. - А я помню время, когда ты была испорченным ребенком. Но теперь ты кандасса Куша! Скажи, чем я тебя оскорбил?
     - Испорченным ребенком? - завизжала Аштарта в ярости. - Оскорбил меня? Отпусти! Отпусти меня немедленно!
     - Проклятье! - в сердцах воскликнул Кхай, пораженной такой сменой настроения. - Я тебя не держу!
     Это было правдой, потому что как только Аштарта восстановила равновесие, он выпустил царицу. Но теперь происходящее напоминало одно из старых видений Кхайя. Это все случалось раньше - или должно было еще случиться, Кхай не знал точно - но внезапно мужчина понял, что должен сделать и сказать.
     - Мне следовало бы разорвать на тебе одежду, как поступили насильники в тот день, когда я впервые увидел тебя, - рявкнул он, хватая царицу за руки так, чтобы она не смогла его ударить. - Я должен был бы бросить тебя на этот валун и овладеть тобой прямо здесь и сейчас!
     - Что? - прошептала Аштарта, с округлившимися от удивления глазами. - Как ты смеешь...
     - Что ты мне дашь, - продолжал Кхай, боясь, что его видение может предать его, - если я тебя освобожу?
     Теперь он до конца вспомнил свой сон. Он знал, что скажет царица, но тем не менее вздохнул с облегчением, когда она произнесла нужные слова:
     - Я дам тебе.., все, что ты пожелаешь.
     - Тогда дай мне то, что едва не украли у тебя!
     Изменившимся голосом царица ответила:
     - Когда-нибудь, странный, голубоглазый мальчик, я сдержу свое обещание...
     И Кхай отпустил ее руки, и Аштарта