т, - ведь мы не творим зла, как колдуны фараона, известные своей жестокостью. Однако мы считаем, что сможем повторить их темные деяния.
     Огромные головы наклонились еще ближе к Манеку.
     - Мы хотим послать твой Ка по пути Кхайя, чтобы ты родился заново в далеком будущем. Мы хотим, чтобы ты нашел Кхайя и вернул его назад. Это и есть твое задание, Манек Тотак. Если оно не будет выполнено в самом скором времени, то смертное тело Кхайя погибнет и превратится в никуда не годную оболочку.
     Лишенное души, тело полководца скоро умрет. Ты - идеальный выбор, потому что ты хорошо знал Кхайя, и, конечно, узнаешь его Ка в новом теле, когда встретишь его в мире будущего.
     Горло Манека пересохло, а язык прилип к небу. Он переводил взгляд с одного мага на другого, а потом остановил его на Аштарте.
     - Сделай это для меня, Манек, - попросила царица, - и ты сам назовешь награду, которую хочешь получить.
     Манек наконец нашел в себе силы ответить:
     - Кандасса, ты должна знать, что я попрошу у тебя самое ценное.
     На мгновение глаза Аштары округлились, однако, подумав, она кивнула:
     - Если ты хочешь этого, Манек, то да. Я давно считаю тебя честолюбивым человеком и давно ломала голову: любишь ли ты меня или просто желаешь сесть на трон Куша.
     Полководец уже собирался ответить, но Аштара подняла руку, жестом приказав ему молчать.
     - Это неважно. Теперь тебе должно быть известно, что мое сердце всегда принадлежало Кхайю. И.., если он умрет, я не смогу больше жить. Я хочу, чтобы он жил здесь, в этом мире, пусть даже никогда не сможет стать моим мужем. За это я готова заплатить любую цену... Даже на таких условиях ты не откажешься назвать меня своей царицей?
     - На любых, Аштарта.
     - Значит, ты согласен? - в ее голосе звучала мольба. Она так надеялась, что Манек откажется.
     - Я постараюсь справиться с этим. А когда я вернусь - с душой Кхайя или без нее - ты обещаешь сделать меня царем Куша?
     Девушка опустила голову и кивнула, а потом подняла глаза и встретилась взглядом с Манеком.
     - - Да. И, если хочешь знать мое мнение, я считаю, что очень немногие в Куше могут стать лучшими царями, чем ты.
     - Манек, - приблизившись, обратился к полководцу Имтра. Как обычно, старик едва волочил ноги, правда, голос его звучал резче, чем когда-либо доводилось слышать Манеку. - Ты станешь царем, если вернешься! Ты, конечно, понимаешь, что твое возвращение не гарантировано? Никто не может сказать, что ожидает тебя в следующей жизни. Ты можешь погибнуть. Шансов выжить не так уж много...

Глава 6

ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ

     - Как это произойдет и когда? - поинтересовался Манек. - Моя армия стоит лагерем там, где когда-то росли леса Кемета, а тысячи воинов Кхайя ждут у стен Асорбеса. Хотя там находятся вожди племен, составляющих наши армии, воины не будут ждать вечно. Кто передаст им твои приказы, Аштарта, и что именно ты им прикажешь? Без полководцев армия превращается в толпу и...
     - Если все пройдет гладко, то армиям не придется долго ждать своих полководцев, - проговорил Имтра. - Пока армия Кхайя стоит у стен Асорбес, фараон останется в пирамиде. Пусть подождет! А на остальные твои вопросы могут ответить только мудрейшие.
     Вперед вышел нубиец и сказал низким грудным голосом:
     .. - Ты должен довериться нам, Манек Тотак. Мы совершим ритуал на рассвете с восходом солнца. Если что-то пойдет не так, его можно будет повторить на закате. Однако все должно получиться. - Маг уставился на Манека огромными темно-карими глазами. - Я - маг заговоров. Я приду за тобой на рассвете и приведу тебя сюда, в шатер Аштарты. Ты уснешь, и во сне я заставлю твой разум убедиться в важности поставленной задачи, чтобы ты не забыл о ней в своей новой жизни, а исполнение стало твоей целью.
     Закончив речь, нубиец отступил, снова встав рядом с другими магами.
     - Остался лишь один вопрос, - сказал желтокожий маг Имтре.
     - Да! - кивнул Имтра и повернулся к Аштарте. - Кандасса, когда Манек найдет Кхайя в будущем, ему потребуется инструмент, чтобы отделить истинную суть Кхайя. Ка, конечно, будет принадлежать Кхайю, но наш Кхай будет спать. Нужно показать ему что-то знакомое, чтобы он проснулся!
     Аштарта задумалась, нахмурилась, покачала головой и уточнила:
     - А что именно?
     Имтра повернулся к семи мудрейшим. Желтокожий маг взял в руки маску, лежавшую на мягкой подушке.
     Это был золотой лик Аштарты, который должен был закрыть ее лицо после смерти. Кандасса потребовала изготовить ее на тот случай, если армия фараона разобьет ее войско. Она бы не пошла в рабство, а убила себя в пещере в горах. Умирая, она надела бы на лицо эту маску. Ее тело разлагалось бы, а лицо осталось прекрасным, скрытое под золотой маской, и царица попала бы в следующий мир такой же красивой, как была в этом.
     - Твоя маска, царица! - ответил Имтра. - Она идеально подходит для этого.
     - Моя маска? Но как мы можем послать твердый;, осязаемый предмет вслед за Ка Кхайя сквозь столетия? Я не понимаю.
     Имтра улыбнулся, и его лицо сморщилось, как старая кожа.
     - Мы не собираемся никуда посылать маску, кандасса, а просто положим ее в ящик из твердого дерева и закопаем в землю. О том, где она зарыта, будут знать только двое - я и Манек Тотак. Когда Манек проснется в будущем, то вспомнит о маске - об этом позаботится маг заговоров. Манек выкопает ее. Когда же он найдет Кхайя, тот увидит маску...
     - И все вспомнит! - закончила фразу Аштарта. - Прекрасно! Но...
     - Ваше Высочество?
     - Пусть это будет не только маска. Взгляните... - она показала на правую руку лежащего без движения полководца. - Кхай носит кольцо. Он носил его еще мальчиком и ни разу не снимал с пальца. Вы видите, как глубоко оно врезалось в кожу? Это кольцо подарил ему отец. Снимите его!
     Послали за лекарем. Появившись в шатре, он обильно смазал маслом средний палец на правой руке Кхайя, а потом осторожно снял тяжелое золотое кольцо, которое навсегда оставило след на руке полководца. На внешней поверхности кольца тускло поблескивал в свете ламп выпуклый анк .
     Да, кольцо подойдет, - кивнул Имтра. - Кхай был родом из Кемета. А жители этой страны верят, что такой крест защищает их. Раз уж кольцо не помогло Кхайю в этой жизни, давайте молиться, что оно лучше послужит ему в следующей.
     - Манек, - протянув руку, повернулась Аштарта к молчащему полководцу, - дай мне твое кольцо.
     Не говоря ни слова, Манек снял с пальца серебряное кольцо и протянул царице. Аштарта отдала оба кольца Имтре и сказала:
     - Пусть они будут закопаны под покровом ночи сегодня же. А ты, Манек, хорошенько запомни место.
     Возвращайся окружной дорогой. Завтра, на восходе солнца мы проведем ритуал. А затем...
     Царица повернулась к желтокожему магу.
     - Сколько вам потребуется времени? - уточнила она.
     Маг сложил длинные пальцы пирамидой и несколько секунд молча разглядывал их.
     - Если все пройдет хорошо, кандасса, - прошептал он, - то превращение произойдет мгновенно. Как бы далеко ни ушел дух Кхайя Ибизина, как бы далеко ни пришлось идти за ним Манеку Тотаку, сколько времени ни потребовалось бы Манеку искать эти захороненные предметы, а потом искать Кхайя - во всем этом время не играет роли, потому что когда Ка Кхайя и Ка Манека вернутся, они будут притянуты в это место и в это время. После того, как мы проведем ритуал, Манек будет напоминать восковую фигуру, точно так же, как сейчас полководец Кхай. Затем, если все пройдет нормально, оба проснутся!
     - Если все пройдет нормально, - повторила царица дрожащим голосом, готовая расплакаться. - Так много неясности. Что может пойти не так? Скажи мне.
     Маг покачал своей огромной головой.
     - Мы никогда раньше не проводили подобного ритуала, дитя мое. И...
     - И невежество опасно? Ты это хотел сказать?
     - Кандасса, у нас есть только один шанс вернуть к жизни Кхайя Ибизина, вернуть его Ка в наше время.
     Если же наш план провалится...
     Он с грустью покачал головой. Аштарта повернулась к Имтре.
     - А теперь иди, старик, - приказала она. - Сделай все, что требуется.
     Старый маг посмотрел на Манека Тотака, и полководцу показалось, что глаза старика внезапно подернула пелена.
     - Пойдем, Манек, - позвал Имтра. Он первым покинул шатер, растворившись в вечерних сумерках. - Нам нужно найти подходящее место, чтобы захоронить сокровища. А затем тебе следует поспать.
     - Поспать? - переспросил Манек. - В эту ночь я не буду спать. После того, как мы закопаем в землю маску и кольца, я должен буду уехать. Деревня Тона Эмахла недалеко отсюда, на западе, за холмом Дах-Бхас.
     - Это так, - согласился Имтра. - Но что ты собираешься там делать?
     - Тона убили, когда мы сражались против армии фараона на равнине. После него не осталось сына, продолжателя его рода. А вдова Тона не знает об этом.
     - И ты хочешь лично сообщить ей об этом?
     - Да, - кивнул Манек. - И я проведу с ней ночь.
     Она красивая женщина. Теперь у нее нет ни семьи, ни детей. А я давно не видел женщин Куша. Эта женщина знала меня до того, как познакомилась с Тоном, и я женился бы на ней, если бы не желал сесть на трон Куша.
     Старик удивленно" посмотрел на молодого полководца, но не успел ничего сказать, потому что Манек схватил его за руку.
     - Послушай, старик. Если я погибну и не вернусь из путешествия в будущее, проследи за тем, чтобы вдова Тона Эмахла получила все, что ныне принадлежит мне. Если же случится так, что... - Манек замолкал, пожал плечами и добавил:
     - Отцом будет считаться Тон Эмахл. Он недавно виделся с женой.
     - Мы все будем надеяться и молиться за твое возвращение, Манек, - ответил Имтра.
     - В самом деле? - резко повернулся к нему молодой человек. - Ты будешь молиться, Имтра? Я всегда считал, что твоим любимчиком был Кхай! Или, возможно, именно поэтому ты будешь молиться за мое возвращение - чтобы вместе со мной вернулся и он.
     Ладно, это не играет роли. Если я вернусь, я сам позабочусь об этой женщине. Я найду ей мужа из своих людей...
     - Зачем ты это делаешь, Манек? - спросил Имтра. - И почему ты отправляешься к какой-то женщине именно этой ночью, когда кандасса пообещала отдаться тебе?
     - Ты веришь в то, что говоришь, старик? - воскликнул Манек. - Она пообещала мне трон Куша и ничего больше. Аштарта будет моей царицей, но никогда не станет моей женщиной. Почему я еду к вдове Тона Эмахла? Взгляни на яркие небеса Куша, освещенные звездами. Завтра я отправлюсь искать свою судьбу в новом мире, Имтра, и могу больше никогда не увидеть эти небеса. Чему быть, того не миновать. Но сегодня ночью.., сегодня ночью я намерен оставить часть себя в этом мире. Теперь ты понимаешь?
     Вместо ответа Имтра резко вырвал руку из цепких пальцев молодого полководца.
     Пошли, - позвал он. - Нас ждет работа. И постарайся вернуться к тому времени, когда нубийский маг придет за тобой...

***

     Когда на востоке серая предрассветная мгла сменилась первыми светлыми мазками утренних красок, маг заговоров нашел Манека Тотака, усталого, изможденного и замерзшего, пытающегося согреться у тлеющих головешек костра на открытом воздухе. Они вместе отправились в шатер Аштарты, где уже были сделаны необходимые приготовления. В лагере стояла тишина, только по его периметру передвигались едва различимые фигуры дозорных, несущих стражу.
     В шатре Аштарты нубиец уложил Манека на вторую скамью, стоявшую рядом с той, на которой лежал Кхай. Под голову Манека маг подложил подушку, подвесил к потолку светильник и начал делать странные жесты перед лицом полководца, одновременно монотонно произнося убаюкивающие слова. Манек не понимал их значения - если в них вообще был смысл, - но, тем не менее, они действовали на него успокаивающе. К тому же он страшно устал и ему было приятно просто лежать на скамье и слушать монотонные тихие нашептывания черного мага.
     На пальцах нубийца было надето много разных блестящих колец. Они сверкали в золотых лучах светильника и слепили Манека. Полководец прикрыл веки, чтобы не ослепнуть, и тогда начал лучше воспринимать значение произносимых магом слов, которые до этого казались ему бессмыслицей. Теперь маг рассказывал, что полководцу следует делать во время следующего воплощения, снова и снова повторяя это, требуя полного подчинения, впечатывая в мозг Манека цель его путешествия в другой мир, на много столетий вперед...
     Когда на востоке начала разгораться заря, а огонь в светильне почти угас, где-то далеко закричал петух.
     Нубиец выпрямился, отошел к одной из отгороженных частей шатра и отвел занавеску в сторону. За ней ждали шесть других магов. Они сидели кругом на полу, поджав ноги. Предметы, используемые в магических ритуалах, лежали рядом: бронзовые кадила, золотые палочки, высокие куполообразные головные уборы и накидки с вышитыми золотом символами. Имтра тоже был там, но сидел отдельно от других, на стуле.
     Семь магов молча взяли атрибуты колдовской власти и встали вокруг недвижимого тела Манека Тотака. Имтра же покинул шатер Аштарты и отправился в соседний, где жили ее служанки. Через несколько минут он вернулся вместе с заспанной кандассой.
     Теперь восточный горизонт уже горел зарей, и очень скоро солнце должно было подарить земле первый луч нового дня.
     Сердце Аштарты учащенно забилось, когда она вслед за Имтрой вошла в царский шатер...

ЧАСТЬ 2

Глава 1

МЕЧТАТЕЛИ

     Он лежал на кровати, покрытой множеством дорогих мехов, в комнате со стенами из огромных кусков пурпурной материи. Над его головой сквозь тонкий матерчатый потолок тускло просвечивала луна, медленно скользившая по ночному небу. С тихим шипением, выпуская пары благовоний, служивших слабым наркотиком, горел светильник. Если бы не теплый ветерок с запахом хвои из-за вышитой бисером занавески, закрывающей вход, то в помещении стало бы трудно дышать от тяжелых паров.
     Его глаза привыкли к темноте и начали блуждать по комнате. Рядом с тем местом, где он лежал, валялась старая резная шкатулка восточной работы из камфарного дерева. Ее содержимое - драгоценности, переливающиеся в отблесках пламени светильника всеми цветами радуги - было разбросано по полу, посыпанному чистым белым песком. Матерчатые стены плотно примыкали к полу, потому что в их нижней части имелись карманы, заполненные песком. Он понял, что комната, в которой находится, - часть огромного летнего шатра, причем - шатра царского. Очевидно, стояло лето: он задохнулся бы от жары, если бы не легкие дуновения ветерка снаружи. Ночь лишь недавно спустилась на землю, и вскоре, когда она вступит в свои права, станет прохладнее, а к рассвету, может, даже зябко.
     Он не так давно купался (это он помнил) в холодном горном пруду под водопадом. Но он не помнил, как очутился на этой постели, выложенной дорогими мехами, в комнате, где дрожащие тени плясали на матерчатых стенах и на его загорелом мускулистом теле воина. Его беспокоило то, что он не помнил ни своего имени, ни того, как оказался в этом месте. Ему хотелось спать. Веки потяжелели, было трудно сконцентрировать внимание, да и не хотелось этого делать.
     Он получал удовольствие просто от того, что лежал там, где очутился.
     Только бы стало попрохладнее!
     Жару принес хамсин - ветер, дующий с бескрайних пустынь на западе, лежащих за землей гиксосов, - ветер, полный безумия, высушивающий человеческий мозг и заставляющий людей совершать то, на что в обычных обстоятельствах они не способны.
     Воин отметил про себя, что завтра - или послезавтра, точно он не помнил когда, - его многоязычная армия вступит в сражение, ему лучше будет подождать горячего дыхания хамсина перед тем, как наносить удар.
     Перед тем, как наносить удар по кому? Он снова растерялся, не зная ответов. Он не помнил. Может, это хамсин украл его память, иссушил ее? И тот же хамсин заставил ее, ту, чьим мужем он станет после завершения войны, пригласить в свой шатер. Он надеялся, что нет. Но, в любом случае, ветер теперь утих, улетел в долину великой реки, чтобы разжечь свою печь в землях врага.
     И теперь воин начал вспоминать!
     Ее шатер, шатер женщины, на чьей постели он сейчас лежит... Но кто она такая? И почему он должен пробираться, как вор в ночи, он, великий полководец, предводитель армии.., чьей армии? Воин медленно покачал головой. Он вспомнил о хозяйке шатра только после того, как услышал в отдалении голоса ее служанок.
     Служанок?
     Значит, она была царской крови. А он должен стать ее мужем. И она просила его прийти, но не через главный вход, чтобы не позорить ее, ту, которая очень дорожила своей честью...
     Она должна была уже закончить с умыванием, но что она делала, и почему все они смеются? Интересно, а есть ли у нее закадычная подруга среди служанок, та, которой она полностью доверяет? Такая уже знает, что он здесь? Или они все знают? Ну и что? Он - тот, кто он есть, и...
     А кто он?
     - Кто я? - спросил он сам себя шепотом, нахмурившись.
     До того, как он начал искать ответ, по матерчатой стене быстро скользнула тень, ее силуэт четко вырисовывался на светлом фоне, затем послышался шорох занавески, вышитой бисером. Ткань отодвинули в сторону, и кто-то вошел в комнату.
     Он не знал, чего ждать.., но, по крайней мере, только не этого. Девушка была одета, вернее, вошла одетой - завернувшись в покрывало с головы до пят, но теперь, оказавшись в спальне и увидев его на своей постели, она сбросила покрывало и осталась полностью обнаженной, как в день своего рождения. На ее коже, смазанной ароматным маслом, отражались пурпурные стены и золотистый огонь светильника. Она казалась скользкой, как рыба, и гибкой, как змея.
     И, как у змеи, ее полуприкрытые глаза завораживали, когда она начала танцевать, впившись взглядом в его глаза. Ее тело кружилось в танце и раскачивалось из стороны в сторону, все время ускоряя темп, и все ее движения были исполнены чувств.
     Пока девушка танцевала, где-то начал бить барабан, и она стала танцевать в его ритме. На ее теле выступил пот и, смешавшись с маслом, заставил кожу девушки сиять, переливаясь различными цветами, словно незнакомка была царицей из древней магической земли. Она кружилась, разбрасывая в стороны белый песок, устилавший пол, грациозно двигалась вокруг постели, где на мехах, неотрывно следя за ней, лежал он. Ее гладкая кожа покрылась потом и блестела. Девушка была молоденькой, с тонкой талией и округлыми бедрами, груди выпячивались вперед, а темные соски увеличились в размере от страсти, вызванной танцем. Она исполняла брачный танец, старый, как сам род людской, танец, который невеста исполняет для своего мужчины перед тем, как отдаться ему на брачном ложе.
     Когда она, кружась, придвинулась поближе, он вытянул руку, поймал ее за запястья и потянул к себе.
     Его сердце колотилось в ритм невидимого барабана.
     Девушка потеряла равновесие, но он не смог удержать ее, потому что с ног до головы ее тело было смазано маслом. Красавица выскользнула из его рук, но не удержалась на ногах и упала. Ее грудь вздымалась от возбуждения, округлые бедра двигались взад и вперед и блестели от масла, наложенного таким толстым слоем, что оно оставило след на мехах там, где девушка упала. Мужчина был возбужден, он склонился над ней. Его кожа казалась бледной по сравнению с кожей красавицы, но учащенное дыхание было точно таким же. Страсть нарастала в них обоих.
     Внезапно, заметив, какую позу принял мужчина, в глазах девушки промелькнула паника или страх. Там, где только что в ее венах горела жара хамсина, теперь лились холодные горные потоки, забирая огонь из ее тела. Прохладный ветер, появившийся словно ниоткуда, заставил стены колыхаться, светильник закачался, а языки пламени стали ниже.
     Красавица резко дернулась, пытаясь увернуться от своего возлюбленного, но он поймал ее колени и быстро втиснулся между ними. Изогнув спину дугой, она попыталась отползти назад по мехам. Тогда мужчина ухватил мягкую плоть ее бедер и притянул девушку к себе.
     Она заплакала