достичь  входа  в  залив  Чья-хан.  Длинный,
протяженностью в сотни километров, он постепенно сужается,  превращаясь  в
узкую скалистую щель полукилометровой глубины -  зародыш  континентального
разлома. Приливная волна входит в его устье и мчится по  нему  с  огромной
скоростью, почти не теряя энергии на своем пути с тем, чтобы отдать ее всю
без остатка в последнем яростном броске в самом конце залива.  Сегодня,  в
ночь полнолуния Ситэлха  прилив  будет  особенно  мощным,  и  над  заливом
Чья-хан  взметнется  на  сотни  метров  вверх  водяной  столб.   Так   мне
рассказывал Арн. Я не видел этого - не успел. И, наверное, уже не увижу.
     Поселок из окна просматривался как на ладони. В некоторых  окнах  еще
горел свет, но большинство домов было погружено в темноту. Я отыскал среди
освещенных окон одно, недалеко от края поселка, и  вгляделся  пристальнее.
Свет из окна  лился  ровно,  без  изменений.  Наверное  тот,  кто  за  ним
находился, читал или что-то писал. Он обычно засиживался за рабочим столом
допоздна. Интересно, догадается Че-Бао или нет?
     Я услышал легкий шорох сзади и не спеша обернулся. Но Че-Бао  уже  не
было - он ушел, тихо прикрыв дверь за собой. Он не стал стрелять.
     Я отошел к стене, прислонился к ней спиной. Несколько минут  постоял,
вслушиваясь в удары сердца. Оно билось ровно и спокойно. И сам я тоже  был
совершенно спокоен. Опасность миновала.
     Я  отодвинул  стенную  панель  и  наощупь  достал  из  сейфа  шлем  и
излучатель. Конечно, сегодня не помешала бы и полная  защитная  форма,  но
она находилась наверху, в Станции. Я надел шлем, опустил забрало,  включил
светоусилители - на всякий случай, чтобы  не  напороться  на  засаду.  Для
того, чтобы идти, хватало и света от Ситэлха. Потом взял в руки оружие.
     На пороге я огляделся. Никого не было видно.  Дул  легкий  ветерок  с
холмов, шелестели листья кустарника. Над Сэлхом  стояла  спокойная  летняя
ночь. Последняя мирная ночь на планете.


     Об убийстве я узнал лишь наутро, когда меня поднял с постели  срочный
вызов  из  мэрии.  На  экране  я  увидел  Фонбраума,  начальника   недавно
организованной  милиции.  Я  немного  помедлил,  следя  за  тем,  как   он
нетерпеливо жмет на кнопку вызова, затем откликнулся:
     - Доброе утро, Кеар. В чем дело?
     - Здравствуйте, Мэг. Ночью убит Крандалос.
     - Все-таки убит?
     - Вы, похоже, не очень удивлены? - в голосе Фонбраума сразу появилась
настороженность.
     - Я окончил Академию Связи, Кеар. Я умею  предвидеть  очевидное.  Ему
следовало быть осторожнее.
     - Может быть, вы скажете, кто его убил?
     - Это не  входит  в  мои  планы.  Я  здесь  лицо  постороннее,  я  не
вмешиваюсь в ваши внутренние проблемы. Вы же знаете статус Службы Связи.
     - Вы должны сказать нам все, что знаете, Мэг.
     - Слушайте, Фонбраум, если вы не знаете законов,  действующих  внутри
Ассоциации Свободных Миров,  то  это  не  значит,  что  таких  законов  не
существует. Пока я ношу форму Офицера Связи, я не только  экстерриториален
- а одно это уже напрочь отметает ваше "вы должны" - я  еще  и  подчиняюсь
уставу Службы Связи. И устав этот гласит, что я ни в  коей  мере  не  могу
вмешиваться в ваши внутренние дела.
     - Но содействие-то хоть какое-то можете оказать?!
     - Я могу - при желании - ответить на четко сформулированные  вопросы.
Если сочту нужным, разумеется.
     - Хорошо, - мгновение  помедлив,  сказал  Фонбраум.  -  Я  задам  вам
несколько четко сформулированных вопросов. Попозже, - и он отключился.
     Я встал, сделал  зарядку,  принял  душ,  оделся.  Есть  не  хотелось.
Хотелось спать. Я прошел к  пульту,  просмотрел  информацию,  принятую  за
прошедшие сутки, отправил депешу в  Метрополию.  Ничего  срочного.  Ничего
важного. Обычная рутинная работа.
     А Крандалоса убили.
     Первая ласточка. На этом не остановятся. Они же все  на  взводе.  Это
только казалось, что все успокоилось. Только  казалось.  Они  действовали,
готовились. Каждый по-своему. Тихо  и  незаметно  для  окружающих.  И  вот
теперь началось, теперь уже не остановить.
     Теперь уже не остановить.
     Кернеммиты поспешили - им следовало начинать со  старухи  Гэпток.  Со
вдовы и всего ее семейства. Тогда у них оставались  бы  шансы.  Теперь  их
противники будут настороже. Да что там настороже -  они  сами  перейдут  в
наступление. Что им Крандалос? Невелика потеря, дальний родственник, да  и
то по женской линии. Но зато отличный повод для  начала  травли.  Отличный
повод. Настолько отличный, что, быть может, сама вдова подумывала  о  том,
чтобы его создать. Только ее опередили.
     Крандалоса сгубила излишняя образованность.  Он  знал  слишком  много
такого, чего не следовало бы знать простому обитателю Сэлха. Например,  он
знал, кто такие кернеммиты. Для всех остальных Че-Бао и подобные ему  были
хоть  и  необычными,  но  все  же  людьми.  В  Галактике  ведь  до   черта
человеческих рас, самых странных, самых невероятных. Многие  из  этих  рас
уже неспособны при скрещивании с любой другой давать потомство - настолько
далеко увели их мутации от  основной  линии.  Но  при  всем  при  том  они
остаются людьми. И если их воспитать в обычном человеческом  окружении  на
обычных человеческих ценностных ориентирах, они вливаются  в  человечество
без особого труда. Даже более  того  -  великое  разнообразие  людей  даже
облегчает  слияние  человеческих  рас,   их   взаимное   проникновение   и
взаимопонимание. Все человеческие расы принадлежат к человечеству, вышли в
незапамятные времена с одной планеты. Все, кроме кернеммитов.
     Никто и никогда, наверное, не узнает, откуда они взялись на Кернемме.
Всякий мир рано или поздно порождает своих  мутантов,  и  Кернемм  не  был
исключением. Появление новой расы на  Кернемме  если  и  вызвало  какой-то
интерес, то чисто академический, и в течении двух с половиной  тысячелетий
количество  кернеммитов  постоянно  росло,  а  часть  их  эмигрировала   в
Метрополию и другие миры.
     И лишь когда начали появляться вторичные  кернеммиты  -  существа,  в
принципе отличные от человека, от  всего  человеческого,  даже  по  своему
генокоду и первичной биохимии - ученые забили тревогу и стали  говорить  о
"кернеммитской инфекции". Но к тому времени бациллы этой  инфекции  успели
распространиться уже слишком  широко,  чтобы  их  можно  было  остановить.
Миллионы людей, рассеянные по  всей  Галактике  несли  в  своем  генофонде
скрытые, спящие гены  кернеммитов,  которые  ждали  своего  часа.  Расчеты
показывали, что в случае, если кернеммитам позволят и впредь  существовать
в человеческой среде, то человечество  обречено.  Так,  полторы  с  лишним
тысячи лет назад началось истребление  кернеммитов,  завершившееся  полным
уничтожением представителей этой  расы  в  Метрополии  и  на  ряде  других
планет, входящих в Ассоциацию, в том числе и на самом Кернемме. Но потомки
кернеммитов снова  и  снова  появлялись  среди  людей.  И  снова  и  снова
специально созданная Служба Контроля Метрополии была вынуждена  заниматься
выявлением  и  ликвидацией   потомков   кернеммитов.   Во   имя   спасения
человечества.
     Но об  этом  мало  кто  знал  теперь.  Особенно  в  окраинных  мирах,
озабоченных своими мелкими проблемами. Особенно на Сэлхе,  где  и  свою-то
собственную историю толком не  знали,  не  то  что  историю  Метрополии  и
Ассоциации. До последнего времени, наверное, один лишь Крандалос знал, что
такое кернеммиты. Знал и молчал, потому что Эн-Бао -  брат  Че-Бао  -  был
другом его детства.
     А потом об этом как-то узнала вдова Гэпток. И стали узнавать  другие.
И поползли слухи, люди стали спрашивать Крандалоса, а он не  мог  соврать.
Он был неосторожен - ему не следовало никому ничего говорить, тем более не
следовало  говорить  старухе  Гэпток.  Теперь  он  расплатился   за   свою
неосторожность.
     Я достал тайпер и  набрал  запрос  в  архив  мэрии.  Через  полминуты
информация была на экране. Как я и предполагал, по меньшей  мере  четверть
населения Сэлха могла нести теперь кернеммитские гены. Это  если  считать,
что все дети на  планете  появились  "законным"  путем,  чего  никогда  не
бывает. Многие из скрытых кернеммитов - например, Торн  Мэстер  -  владели
солидными запасами реенгрита, что еще больше запутывало ситуацию. Если они
тут начнут выяснять отношения, в поселке  быстро  не  останется  камня  на
камне, подумал я. Но пока поселок цел,  уходить  отсюда  не  следует.  Это
может вызвать подозрения.
     Вновь прозвучал вызов. На этот раз на экране появился мэр планеты.
     - Вы знакомы с ситуацией, Мэг? - начал он после приветствий.
     - Да. Судя по всему, вы здорово влипли.
     - Вы могли бы предупредить нас заранее.
     - Как? Будто я знал, что среди вас  есть  кернеммиты?  Будто  на  них
написано, что они кернеммиты? А когда все наружу вышло, предупреждать  уже
не имело смысла.
     - Подозрительно, очень подозрительно это  все,  Мэг.  Жили  они  себе
среди нас, вроде бы люди как люди. И вдруг - кернеммиты, враги.
     - А откуда вообще взяли, что  они  не  люди?  Вы  же  не  производили
анализов. Это же просто предположение. Откуда пополз этот слух?
     -  Известно  откуда.  Знаете,  что  нам  теперь  предстоит?  Фонбраум
организует охоту. Не думаю, что у  кернеммитов  много  шансов  остаться  в
живых теперь, когда они начали первыми.
     - А это точно установлено?
     - Что тут может быть точно установлено? Это же как пожар теперь, - он
с досадой стукнул  кулаком  по  столу.  -  Как  пожар...  Принцип  Оккама,
простейшее из возможных объяснений. Как еще объяснишь это  убийство?  Ведь
на смех же поднимут, если хоть какое-то другое объяснение выдвинуть. А то,
чего доброго, и самого в пособники запишут.
     Доброта - это болезнь, дорогой мэр. Как и всякая болезнь, она ведет к
слабости и страданиям. Вы слабы и нерешительны, и вы, наверное, не успеете
излечиться от своей доброты. Вас просто сомнут. Старуха Гэпток,  Фонбраум,
Пит Гроу, многие другие. Людям  только  кажется,  что  существуют  внешние
враги человечества. Даже кернеммиты не столь уж  опасны.  Гораздо  опаснее
сами люди. То, что было на Сэлхе раньше, то спокойствие, та  идиллия,  это
всего лишь исключение из правил. Среди  людей  действуют  иные  законы,  и
сейчас они вступают в силу.
     Но я ничего этого не сказал. Я просто сидел  и  смотрел  на  усталое,
осунувшееся лицо мэра. И мне было  жалко  его  -  даже  мне,  оказывается,
свойственно это чувство.  Мне  было  жалко  его,  хотя  раньше  такие  вот
мягкотелые идеалисты не вызвали бы у меня  никаких  других  чувств,  кроме
презрения. Я слишком долго успел прожить  на  Сэлхе,  подумалось  мне,  он
слишком глубоко проник в меня. За несколько лет он поколебал все  то,  что
копилось в душе десятилетиями. Кто  знает,  каким  бы  я  стал  еще  через
несколько лет, если бы не все это?  Праздный  вопрос  -  никто  теперь  не
узнает этого.
     Мэр сидел, уставившись куда-то в пустоту  над  моей  головой,  и  мне
пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание.
     - Простите, Мэг, задумался, -  сказал  он.  -  Я  ведь  по  делу  вас
вызывал.
     - Я слушаю.
     - У вас есть какие-нибудь сообщения для нас?
     - Нет,  только  два  общих  циркуляра.  Ничего  особенного  -  всякие
распоряжения о  налогах  военного  времени,  ограничения  на  перевозки  и
передвижения и тому подобное. Для вас все это  существенного  значения  не
имеет.
     - Ну и ладно. Тогда я  вас  вот  о  чем  попрошу  -  не  выходите  из
помещения станции Связи. По крайней мере, пока.
     - Вы что же, считаете, что это опасно?
     - Да, Мэг, я считаю, что это опасно. Вас могут убить.
     - Кто?
     - Те же кернеммиты. Кто-нибудь еще - кто теперь их  разберет.  Уж  вы
простите меня за откровенность, но я забочусь не столько  о  вашей  жизни,
сколько обо всех нас.
     - Я понимаю. У вас и без меня забот хватает.
     - Да. И нам было бы совсем некстати именно сейчас  потерять  связь  с
Метрополией, да еще навлечь на себя  расследование.  Сколько  осталось  до
прилета рейдера?
     - Тридцать шесть дней. Если ничего не случилось. Пока о нем  не  было
никаких новых сообщений.
     - Долго. Черт подери, продержаться бы эти  дни,  а  там  -  будь  что
будет!
     Не удержаться вам, мэр, не удержаться. И вы это знаете, и я это знаю.
Да и значения это уже особенного не имеет - все равно вы теряете  контроль
над событиями.
     - Скажите, мэр, оставаться на Станции - это приказ или пожелание?
     - Пожелание. Я не могу вам приказывать. Но если вы его не примите  во
внимание, вам придется сидеть где-нибудь под надежной охраной.
     - А возможна ли сейчас надежная охрана?
     - В том-то и беда, что вряд-ли. Так  что  уж  лучше  вы  не  выходите
наружу. По крайней мере, дня два.
     - Да мне, собственно говоря, и  незачем  вроде.  Разве  что  на  пляж
слетать.
     Мэр грустно улыбнулся, потом снова стал серьезным.
     - Еще одно. Я просил вас перегнать машину со стоянки -  вы  этого  не
сделали.
     - Ну?
     - А если завтра какой-нибудь идиот рванет там заряд,  и  вся  стоянка
разлетится в клочья?
     - Тогда я останусь без машины - только и всего. Но никто не  помешает
этому же идиоту рвануть машину и неподалеку от Станции.  Никакой  разницы.
Никто не предполагал, что на Сэлхе  возможно  такое  -  иначе  на  Станции
имелся бы ангар.
     - На Сэлхе такое было невозможно, Мэг. Это все от вас, от Метрополии.
Ладно, я буду у себя. Если придет что важно - вызывайте.
     Он отключился, а я еще долго сидел, глядя на пустой экран. Нет,  мэр,
это не все от нас. Тут вы заблуждаетесь.  Тут  вы  глубоко  заблуждаетесь.
Если бы сегодня, прямо сейчас, я бы исчез - ну хотя бы взорвался вместе со
Станцией - если бы через тридцать шесть стандартных  суток  не  пришел  бы
рейдер из Метрополии, если бы в положенное время не прибыл  "Раногост",  и
вообще если бы Ассоциация Свободных  Миров  забыла  бы  просто-напросто  о
вашем существовании - ваши проблемы все равно бы остались  на  Сэлхе.  Это
было бы слишком просто - все объяснять внешними воздействиями,  в  истории
не счесть примеров подобных попыток. Но внешние  воздействия  исчезали,  а
проблемы оставались. Потому что существовали  они  не  где-то  во  внешнем
мире, а в самих людях, внутри  любого  человеческого  общества,  в  связях
между людьми.
     Если бы Метрополия забыла о вас, Сэлх бы, наверное, не погиб.  Он  бы
выжил, хотя прошло бы немало времени и пролилось бы немало  крови,  прежде
чем все бы успокоилось. На первых порах жизнь  стала  бы  труднее  -  ведь
слишком многое на планету ввозилось извне. Машины и энергоэлементы к  ним,
электроника и медицинские препараты, новые знания и новые заблуждения.  Но
Сэлх бы выжил. Это не авангардный мир, враждебный  человеку  и  населенный
лишь  постольку,  поскольку  из  него  можно  что-то  извлечь.  Это  самый
настоящий рай. Минуло бы лет сто - и планета вновь стала бы на ноги  и  за
несколько  поколений  сумела  бы  проделать  путь,  пройденный   остальным
человечеством за десятки тысяч лет,  потому  что  информация,  накопленная
людьми, была бы в распоряжении обитателей планеты. Прошла бы тысяча-другая
лет,  и  космический  флот  Сэлха  вышел  бы  в  Галактику,  и  Метрополия
столкнулась бы с мощным и энергичным соперником. Именно этого, а не чуждых
цивилизаций, больше всего боятся в Метрополии, именно поэтому на  окраинах
исследованного мира курсируют, обследуя все пригодные для  жизни  планеты,
могучие галактические эскадры. Именно  поэтому  так  строга  эмиграционная
политика и под  таким  контролем  находятся  все  транспортные  перевозки.
Именно поэтому организована Служба Связи.
     В нашем уставе сказано, что Служба связи существует для  того,  чтобы
был возможен обмен информацией между всеми человеческими  мирами.  Но  для
этого вовсе не нужна никакая служба -  для  этого  достаточно  лишь  знать
принципы работы субрезонаторов и уметь их собирать. Но принципов работы не
знаем даже мы - Офицеры Связи. Я знаю лишь то,  что  буквально  через  два
десятилетия после открытия Бьюрга  были  разработаны  средства  мгновенной
связи достаточно компактные,  достаточно  дальнодействующие  и  достаточно
дешевые для того, чтобы буквально каждый  человек  мог  ими  обладать.  Но
затем случилось то,  что  и  должно  было  случиться.  Вся  информация  об
открытии Бьюрга, о пути, которым он шел, даже о его биографии, и без  того
засекреченная  правительством  Метрополии,  была  фальсифицирована,  чтобы
никто не смог повторить  разработок  его  лаборатории.  Все  разработки  в
смежных областях были  засекречены  и  постепенно  различными  методами  -
фальсификацией результатов, отказом в финансировании, подтасовкой исходной
информации - сведены на нет. Фактически, вот уже несколько тысяч лет,  как
никто из людей не знал, как работает аппаратура Станций Связи. Мы умеем ее
настраивать и ремонтировать, мы умеем  ее  делать  -  из  готовых  блоков,
доставляемых неизвестно с каких предприятий - но никто, ни один человек во
всей Галактике не владеет полным секретом изготовления аппаратуры Связи.
     Потому что Власть - это Информация.
     Это возможность  передавать  информацию,  возможность  не  передавать
информацию, возможность фальсифицировать информацию.
     Потому что без возможности контроля над информацией, над  ее  обменом
между различными мирами, входящими в Ассоциацию, Метрополия давно утратила
бы свою власть в Галактике.
     Потому что никакие  самые  могучие  галактические  флотилии,  никакое
экономическое  давление,  никакая  идеологическая   обработка   неспособны
обеспечить власть, если утерян полный контроль над обменом информацией.


     Поселок простреливался по крайней мере с трех направлений. Не  меньше
двух снайперов - кернеммитов, судя по тому, что они стреляли по  всем  без
разбора - укрылись в развалинах конторы Службы  Связи  и  уже  более  двух
суток успешно отражали все попытки ополченцев обойти их со стороны  холма.
Часа три назад из района стоянки по развалинам было выпущено  два  десятка
ракет,  не  меньше  трех  из  них  накрыло  цель,  но  огонь  со   стороны
обороняющихся не ослаб, и очередная атака ополченцев захлебнулась.
     Группа снайперов - видимо, ополченцев -  залегла  в  районе  стоянки.
Позиция там была никудышная, но преодолеть сотню метров до ближайших домов
поселка по открытому со всех направлений полю они не решались. Отступления
у них тоже не было  -  за  стоянкой  было  полукилометровое  поле,  плавно
поднимающееся к поросшим лесом холмам. Серьезной атаки они бы не выдержали
- груда развороченных взрывами машин - не лучшее укрытие. К тому же, у них
наверняка не хватало воды и пищи.
     Третий снайпер укрылся в мэрии и проявлял себя очень  редко.  Здание,
как ни странно, до сих пор было цело, хотя внутри все выгорело в первый же
день. До сих пор я засек лишь три выстрела с его стороны,  да  и  то  лишь
потому, что следил за мэрией.
     Этого третьего я опасался больше всего.
     Связи не было. Башня  ретранслятора  за  поселком  была  взорвана  на
следующий день после убийства Крандалоса, и почти сразу  же  где-то  рядом
заработал глушитель, перекрывающий  все  частоты.  После  пожара  в  мэрии
кабельная связь тоже не работала, и я не знал, что происходит  снаружи.  И
это меня тревожило.
     Сегодня, на шестой день после  убийства  Крандалоса,  внутри  Станции
было  спокойно  и  безопасно.  Как  всегда.  Но  поселок  внизу  лежал   в
развалинах, кое-где  еще  не  закончились  пожары,  то  и  дело  слышались
выстрелы. И я не знал, что же происходит вне  поселка.  Ситуация  выходила
из-под контроля.
     В день убийства, всего лишь через час после нашего с  ним  разговора,
мэр был отстранен от власти. Стэв Гэпток с тремя  подручными  поднялись  в
кабинет мэра и арестовали его. После этого по общей связи было объявлено о
срочном со