ять  человек,  стоявших
на коленях перед десятым.
   Совместная молитва продолжалась почти  час.  После  того  как  суггесторы
покаялись,  испросив  формального  прощения   за   содеянные   преступления,
Божественный  Светильник  отпустил  их  с  миром.  Он  оставил  им  дурацкие
тарахтелки и стволы, чтобы новообращенные могли вернуться  в  свои  убежища.
Трое сразу выразили желание отправиться в  Обитель  Полуночного  Солнца.  Он
благословил их и продолжил свой путь.
   Никто не должен был видеть его страданий.
   Кроме собак.
   Наступили девятые сутки. Пробираясь через торосы, он  потерял  еще  двоих
животных. Оставшиеся с трудом тащили нарты с грузом. Возле развалин  атомной
электростанции на Карлоса напали дегро. Эти были абсолютно невосприимчивы  к
тому, что он мог и хотел  им  показать.  Свет  ослепил  их  и  выжег  клейма
проклятия в их пустых зрачках. Карлос предоставил этим тварям все шансы; они
не использовали ни одного.
   Вот когда он пожалел о том,  что  не  взял  с  собой  хорошо  вооруженных
суггесторов! Впрочем, его сожаление было мимолетным и не затрагивало  глубин
существа. Карлос тотчас же  прогнал  низкие  мысли.  Он  не  приносил  и  не
собирался приносить человеческих жертв во имя  сколь  угодно  великой  цели.
Если не считать того, что он ежедневно жертвовал собой...
   Он  пытался  удерживать  дегро  на  дистанции.  Это  отнимало  энергию  и
ослабляло его. Миссия теряла смысл. Кроме  того,  тварей  оказалось  слишком
много. Ему пришлось убивать.
   Это отняло у него нечто большее, чем энергию.
   Он стал ущербным, утратив  чистоту  и  незапятнанность  ради  возможности
уничтожить суперанимала. Вовлеченный в порочный круг насилия и  смертей,  он
потерял себя. Теперь на поверхность поднялась вся та кровь, что была пролита
за минувшие тысячелетия. Безграничное болото крови. И брести в нем по колено
становилось труднее и труднее. Хотелось наклониться, опустить в  него  руки,
зачерпнуть  животворной  жидкости  и   пить,   пить,   пить...   Собственная
неуязвимость или пробудившийся аппетит к уничтожению?
   Божественный Светильник выбрал последнее.
   И погас.
   ...Приближалась буря. Карлос не стал искать укрытие. На таком  расстоянии
он уже вполне мог обойтись без указаний Слепого. Сигналы были интенсивными и
более чем понятными. Кошмарные видения ребенка... и  черные  крылья  морока,
несущие сквозь нездешнюю ночь мощную Тень супера... Z-4  двигался  навстречу
Карлосу, приняв вызов.
   И воцарился серый хаос, скрежетавший ледяными зубами, которые сдирали лед
с металла и мясо с костей. Когда ослепшие  собаки  упали,  Карлос  продолжал
идти. Он избежал коварных ловушек природы.
   Его подстерегало безумие, но он справился и с этой напастью.  Он  шел  до
тех пор, пока не почувствовал, что Z-4 совсем близко. Близко, как... смерть,
давно дышавшая старику в затылок. Тогда Карлос собрал оставшиеся силы,  и  в
скрученной вихрями, разорванной в клочья ураганными ветрами тьме образовался
коридор, сквозь невидимые ?стены? которого не проникала ни одна снежинка...
   Слабеющий луч осветил черную глубину.
   В конце коридора Карлоса ждал дьявол, заранее отобравший у него пропуск в
вечность.
   Еще одна дуэль...
 
20. ПОБЕДИТЕЛЬ 
 
   В самый разгар бури суперанимал вдруг начал собираться в дорогу. Это было
настолько дико, что Наку сборы сперва показались блефом. Он уже неоднократно
попадал в дурацкое положение и стал осторожнее. Он не торопился с  выводами,
усвоив первый урок: ничего не делать без приказа. Барби следила  за  Локи  с
настороженностью собаки, которой  грозят  голод  и  тоска,  если  хозяин  не
вернется. Или вернется слишком поздно... Она даже согласилась бы идти следом
за ним - прямиком в объятия белой смерти, - лишь бы не чувствовать себя так,
словно сотня веревок с крючьями протянута от него к ней. Крючья пронзали  ее
кожу, внутренности, язык, глотку, глаза... И  с  каждым  его  шагом  веревки
натягивались все сильнее... На  некотором  отдалении  от  Локи  ей  хотелось
визжать от  нестерпимого  и  совершенно  правдоподобного  ощущения:  вот  он
преодолевает критическое расстояние - и срывает ее плоть со скелета,  словно
набитый  мясом  розовый   комбинезон,   выворачивая   наружу   окровавленную
изнанку... Потом мгновенно наступило опустошение. Супер уходил,  безжалостно
отсекая все лишнее, и Барби тоже была лишней... Паутина ее  старых  и  новых
привязанностей рвалась так легко... Никто не мог  избавить  ее  от  утробной
тоски одиночества. Вера, Студент - она видела в этих двоих лишь  муляжи,  по
недоразумению попавшие сюда из прошлой жизни... Барби попыталась заснуть. Ей
это  удалось,  и  во  сне  она   проводила   своего   (самца)   Локи   почти
по-человечески.
   - Куда ты? - спросила она.
   Кажется, он ответил со своей издевательской улыбкой:
   - Надо встретить одного старого друга. Он так спешит  ко  мне,  что  даже
буря его не остановит. Мы не виделись шесть лет.
   - Что мне делать?
   - Ждать.
   - А если ты не вернешься?
   - Я вернусь.
   Он сдержал свое слово, которое дал ей в сновидении. Когда  темный  силуэт
возник в рваной белой пелене, Барбаре  показалось,  что  Локи  увеличился  в
размерах, а его фигура стала асимметричной. Нет, не показалось...
   Она восприняла это как начало  очередного  кошмарного  сна.  Ее  рассудок
пасовал; краткий всплеск радости (Локи вернулся!) затухающей волной пробежал
по телу, будто озноб. А внутри уже все застыло от ужасного  предчувствия:  с
супером что-то случилось; он вернулся не один...
   Вблизи он производил еще более жуткое впечатление. Вся правая сторона его
лица была обожжена. Наката, повидавший  всевозможные  раны  и  ожоги,  сразу
понял, что огнемет или факел тут ни при чем. И вряд ли  хозяин  позволил  бы
поднести к своей роже раскаленное клеймо размером со сковородку...  Если  бы
не вопиющая абсурдность подобного предположения, Студент сказал  бы,  что  в
голову супера ударила... молния.
   Левая рука Локи болталась, как плеть. Трудно было понять, что случилось с
раздувшимся и перекошенным телом, но выглядело оно так, будто хозяин  прятал
под дохой сиамского близнеца, сросшегося с его животом. Барби и Нак испытали
примерно одно и  то  же:  опустошавшее  мозг  и  леденившее  сердце  дыхание
ужаса... Супер превратился в чудовище - в полном смысле слова.  Они  боялись
смотреть на него, однако он притягивал к себе их  взгляды  как  единственная
настоящая сущность. А ведь они не имели понятия о внешнем пищеварении...
   При этом Локи улыбался. Его губы и борода были коричневыми от крови.
   Чужой крови. Крепкие  зубы  отливали  невысыхающим  пурпуром.  Супер  еле
передвигал ноги, но даже в таком состоянии он был опасен.  И  теперь,  после
дуэли, стал опасен больше, чем когда-либо раньше. Он не обращал внимания  на
притихших и забившихся  в  щели  людей.  Несмотря  на  это,  он  казался  им
воплощением слепой  ярости  смертельно  раненного  и  агонизирующего  зверя,
которому осталось только умереть.
   Однако уже через несколько часов об отвратительном ожоге напоминало  лишь
грязно-багровое пятно - будто лицо Локи освещали тлеющие угли, - а его левая
рука  двигалась  с  прежней  легкостью  и  быстротой.  На   голых   участках
регенерировавшей кожи начали заново отрастать волосы. Фигура... Фигура стала
почти нормальной.
   Он ?переварил? очередную жертву и забрал себе ее силу. Еще  он  увидел  в
действии  оружие  из  Проклятого  Арсенала  и  окончательно   избавился   от
предрассудков.
 
21. ПОТЕРИ 
 
   Лео обнаружил исчезновение Студента и  пропажу  книги  не  сразу.  Минуло
почти двенадцать часов после  ухода  супера;  большую  часть  этого  времени
старик провел возле раненых и под конец валился  с  ног  от  усталости.  Как
только пострадавшим от когтей  дегро  стало  чуть  полегче,  Лео  отправился
соснуть в свою каморку. Он не обольщался насчет своих медицинских талантов -
облегчение могло быть временным и недолгим. Существовала реальная  опасность
заражения, а об антисептиках он знал только, что  когда-то  такие  препараты
существовали.
   Ему было тяжело, очень тяжело. Наверное, тяжелее всех.  Хуже,  чем  мэру,
хотя Лео понимал, каково сейчас тому приходится. Но кроме всего прочего, Лео
был стар. И вот под самый конец его  жизни,  с  убожеством  которой  он  уже
свыкся и в которой нашел свое  скромное  место,  приходит  неминуемая  беда.
Обидно.
   Даже не дали умереть спокойно.
   Если у других, более молодых, еще  был  призрачный  шанс  увидеть  лучшие
времена, то Лео на это не надеялся. Он  понимал,  что  означает  для  Пещеры
появление супера. Этого  не  понимал  до  конца  даже  Рой,  но  старый  Лео
готовился к худшему. Например, к тому, что его съедят первым.
   Он еле полз под гнетом этих мыслей и тягостных предчувствий,  от  которых
не существовало лекарства. Впрочем,  было  одно  средство.  Общедоступное  и
проверенное средство... Лео не лгал детям и взрослым, когда называл засохший
цветок волшебным, а книгу магической. Он сам не раз  испытывал  на  себе  их
исцеляющую силу. Действие этих предметов казалось немного странным,  влияние
- незаметным и проявлялось далеко не сразу.
   Сначала, держа в руках осколки прошлого, надо было преодолеть острую боль
и сожаление по всему  безвозвратно  утраченному  -  книгам,  музыке,  покою,
весне, любимым людям, - но после этой страшной ностальгии вдруг пробуждалась
она... Надежда.
   Надежда на то, что однажды все может вернуться на круги  своя  (так  ведь
устроен мир, правда?), все повторится: и величайшие глупости,  и  величайшие
взлеты,  -  и  природа  воскреснет,  восстанет  изо  льда,   будто   мамонт,
пролежавший в вечной мерзлоте тысячи лет и  чудом  возвратившийся  к  жизни.
Если это не так, тогда не правы пророки. Но случаются ли чудеса? Не являются
ли  они  отражением  внутренней  потребности  пережить  то,   что   пережить
невозможно? Сотни тысяч сожженных и отравленных газом в лагерях смерти  тоже
ведь надеялись на чудо до самого последнего момента...
   У Лео  начали  дрожать  руки.  Веки  покраснели  и  распухли;  на  глазах
выступили слезы. Он  ощущал  сильнейшую  потребность  взять  книгу  в  руки,
открыть, увидеть то, что когда-то росло на лугах  его  юности  и,  возможно,
было невольным свидетелем его первой любви...
   Только выдвинув из-под топчана железный ящик, он вспомнил, что дал  книгу
Накате. Какое-то нехорошее предчувствие опять кольнуло в сердце. Нет, просто
боль. (Умереть от инфаркта - может, это лучший  и  самый  легкий  выход  для
него?) Он хотел позвать кого-нибудь из молодых и попросить  принести  книгу.
Потом вдруг вспомнил, что не видел Накату с  тех  самых  пор,  как  (людоед,
Кешкин Бабай) супер увел с собой Барбару.
   Догадался ли Лео о чем-то в тот момент? Пожалуй, нет. Но для  чего-то  он
все же преодолел свою опустошенность, заставил себя  подняться  и  шаркающей
походкой отправился на поиски книги. Если Накаты не окажется  на  месте,  он
возьмет книгу без разрешения. Ему было неудобно просить об этом  кого-нибудь
другого. Маленькое, но ощутимое преступление против совести;  отклонение  от
принципов...  Понятие  о  неприкосновенности  чужого  жилища  и  уважение  к
собственности слишком глубоко засели в нем еще с тех времен, когда эти слова
что-то значили. Но книга и цветок требовались ему не меньше,  чем  сердечные
таблетки. Если не больше.
   ...Это  были  чертовски  трудные  метры.  Пещера,  погруженная  в  траур,
казалась склепом; испуганные дети вели себя очень тихо. Лили все еще  сидела
возле издыхающего Грува -  правда,  теперь  к  ней  присоединился  Рой.  Пес
держался. Вот тебе и чудо.
   А снаружи выла и ревела буря...
   Лео постучал дважды.
   Не  дождавшись  ответа,  он   отставил   в   сторону   пластиковый   щит,
загораживавший вход, затем  раздвинул  тщательно  задернутую  двойную  ширму
(кажется, Студенту было что прятать от посторонних глаз).
   Старик вошел в каморку. В ней витал не очень приятный  запах.  Лео  попал
сюда впервые. Он предпочитал посещать места, в которые  его  приглашали.  Он
скользнул взглядом по голым красоткам.  Студент,  похоже,  не  скучал  в  их
компании. Что ж - каждому свое.
   Лео никого не  осуждал.  Он  отличался  исключительной  терпимостью  -  в
противном случае просто не выжил  бы!  -  но,  честно  говоря,  Студент  ему
никогда не  нравился.  Было  в  этом  замкнутом  и  серьезном  парне  что-то
неуловимо фальшивое - начиная с его моложавости.  Даже  когда  он  улыбался,
чувствовалось, что ему наплевать на  всех.  Гладкая  маска  из  желтой  кожи
идеально скрывала намерения, а выражение узких глазок трудно было разобрать.
Страсть к играм позволяла Студенту демонстрировать превосходство над другими
людьми. Он появился  в  пещере  лет  десять  назад  -  умирающий  от  голода
одиночка. Больше о нем и его прошлом никто ничего не знал.  Разве  что  Вера
могла бы пролить слабенький свет в темный колодец по  имени  Наката,  но  ее
тоже нигде не было видно. Обычно тихая и до крайности  застенчивая  Вера  не
стеснялась обнаруживать свое преклонение перед Студентом -  если  только  их
отношения не зашли гораздо дальше. Бедная девушка... Лео сокрушенно  покачал
головой. И, что самое неприятное, он  не  мог  взять  в  руки  книгу,  чтобы
обрести душевное равновесие. Все те же старомодные принципы не позволяли ему
делать обыск.  Он  перебирал  только  те  вещи,  которые  лежали  на  крышке
металлического ящика,  служившего  столом.  Клетчатая  доска  с  несколькими
камнями (кто-то выигрывал черными, имея три дамки против одной белой); кубик
Рубика;  игральные  кости  в  мешочке;  нарисованная  от  руки  ?монополия?;
костяшки домино; колода карт,  нарезанных  из  (шило  вонзилось  под  сердце
Лео!)... нет, к счастью, не из страниц его книги...
   Старик испытывал чувство, близкое к отчаянию. Будто  больной,  шарящий  в
поисках спасительной таблетки и находящий только никчемную пыль... В каморке
Студента было не так много укромных мест, где можно  спрятать  книгу.  Почти
все на виду, и чего-то явно не хватает. Лео долго не мог  сосредоточиться  и
понять, чего именно. Он подозревал, что разгадка очень проста, доступна даже
ребенку; надо только  взглянуть  на  убогую  обстановку  свежим  взглядом...
Внезапно его осенило. Так и есть! Не хватало верхней одежды. Доху  и  сапоги
не спрячешь под тощим матрасом, а Наката носил еще рукавицы, шапку, два  или
три меховых жилета...
   Лео стало дурно. При мысли о том,  что  поганец  унес  из  Пещеры  книгу,
подкосились ноги.  И  куда  он  мог  бы  с  нею  отправиться?  Зачем?  Ответ
очевиден... Если только дурака не застигла в  пути  буря  и  он  не  замерз,
занесенный снегом.
   Тогда навеки пропали и книга, и цветок.
   У Лео не было слез. Случившееся слишком  страшно,  чтобы  плакать.  Люди,
потерявшие детей, высыхают, чернеют, съеживаются от горя...
   Когда старик появился  из-за  ширмы,  он  был  похож  на  смерть.  Каждое
движение было пыткой, но оставаться в  каморке  Накаты  казалось  еще  более
невыносимым. Лили случайно подняла голову, испугалась и бросилась к нему  на
помощь. С ним случилась тихая истерика,  чего  он  никогда  себе  раньше  не
позволял. Он опирался руками на хрупкие плечи девочки, тяжело дышал и только
жалко тряс головой в ответ на ее вопросы. Потом рядом оказался и Рой,  почти
донес его до топчана, уложил и заботливо укрыл шкурой.
   Справившись с отчаянием и немного успокоившись, Лео  рассказал  ему  все.
Рой помрачнел еще сильнее, если это  вообще  возможно.  Большие  глаза  Лили
смотрели с безмерным удивлением и болью. Она не могла постичь сразу  глубину
постигшего людей несчастья. Но в том, что случившееся равнозначно  трагедии,
сомневаться не приходилось.
   У них всех отобрали последнее. Кто они теперь? Личное стадо супера. Часть
будет забита на мясо. Часть останется на развод. Но оживающего цветка уже не
увидит никто из них.
 
22. ОТБРАКОВКА 
 
   Суперанимал снова появился в укрытии спустя пару  часов  после  окончания
бури. Он  пришел  не  один,  и  подавляющее  большинство  обитателей  Пещеры
пережили новый шок. Его  сопровождала  вовсе  не  Барбара,  как  можно  было
предположить. Вместо светловолосой шлюхи  супер  привел  с  собой  Студента,
который преобразился так радикально, что прежний образ  Накаты  был  бледной
тенью нынешнего. Он сиял гнусным торжеством. И хотя рядом с супером  Студент
все равно казался рахитичным щенком, он явно приобрел новый статус.
   Угрозы нападения не было. Локи заранее просканировал подходы к  Пещере  и
не обнаружил ничего подозрительного.  Это  означало,  что  вожак  митов  как
минимум не тупица.
   Люди действительно жаждали мести, но Рой запретил им  устраивать  засаду,
прекрасно понимая, что любое враждебное намерение будет  сразу  же  раскрыто
супером, и это не приведет ни к чему, кроме новых жертв.  Кое-кто  предлагал
забаррикадироваться в Пещере. Бессмысленно. Они передохнут с голоду, а супер
все равно не уйдет. Он способен ждать столько,  сколько  нужно,  прежде  чем
самоубийцы, запершиеся в загоне, побегут наружу  или  начнут  пожирать  друг
друга... Тем не менее Рой до последней минуты опасался, что кто-нибудь может
нарушить приказ и начать  войну  на  свой  страх  и  риск.  Ярость,  горе  и
попранное достоинство -  плохие  советчики,  если  не  подкреплены  реальной
силой. Сила была на стороне супера -  причем  не  только  грубое  физическое
превосходство, но и мощное влияние, действующее вне пределов рассудка.
   В голову Роя даже закралась неожиданная мысль, что Наката мог быть  одним
из непокорившихся отчаянных смельчаков.  Почему  бы  и  нет;  чужая  душа  -
потемки. Тем более  душа  Студента,  надежно  спрятанная  за  такой  плотной
ширмой, что разглядеть ее не было ни малейшей возможности. Вдруг в тщедушном
теле бьется сердце воина? Ведь умел же он рассчитывать ходы и ?сражаться? на
игровых полях... Рой никому не сказал о  своем  смехотворном  предположении.
Вероятность, что оно окажется верным, была ничтожно мала. Последние сомнения
исчезли после того, как Рой увидел рожу Студента. На ней было написано,  что
новый ?друг? супера намерен поквитаться со своими бывшими соплеменниками  за
все.
   Не теряя времени, Локи велел построиться посреди Пещеры всем  женщинам  и
детям. Поскольку его приказ выполнялся вяло, он вытащил из ножен Тихую Фриду
и проткнул мякоть одной из  непонятливых  бабенок.  После  этого  перед  ним
возник ее мужик, и Локи уложил его на пол, свернув челюсть коротким  боковым
ударом без замаха. Воспитательные меры оказались эффективными, и дело  пошло
быстрее. Спустя десять минут супер уже прогуливался вдоль неровных  рядов  -
самки слева, детеныши  справа  -  и  производил  отбраковку.  Суггестор  Нак
следовал за ним по пятам и делал заметки в своей великолепной  памяти  -  на
тот случай, если кто-нибудь попробует хитрить.
   Старый Лео обреченно смотрел на происходящее из своего угла и думал,  что
каждый из людей напоминает сейчас завороженного кролика. Рой тоже не отводил
глаз от ?удава?, держа в рукаве нож и выбирая место  на  теле  супера,  куда
лучше нанести удар. Но вряд ли он успеет хотя  бы  вытащить  клинок...  Если
супер захочет забрать с собой больных детей, Рой готов был  умереть  от  его
пули.  Единственное,  что  останавливало   бывшего   мэра,   это   понимание
неизбежного: его легкое самоубийство все равно никому не  поможет  и  ни  на
минуту не отдалит чью-то ужасную смерть.
   В какой-то момент  супер  вдруг  остановился  и,  обернувшись,  мгновенно
отыскал взглядом Роя. Затем улыбнулся ему, похлопал себя по правому рукаву и
шутливо погрозил мэру пальцем.
   "Проклятие! Вот и все, - подумал Рой. - Он расколол меня. Он  сделал  это
давно и просто выжидал. Но почему я до сих пор жив??
   Чуть позже он задал себе этот вопрос еще раз - когда супер приказал  Лили
выйти из строя и подождать в сторонке.
   Она двигалась, как заводная кукла, и смотрела  то