ил с ним:
   - Знаешь, Вильямс, я начинаю понимать,  что  ты  имел  в  виду  тогда
ночью, когда говорил мне о тенях.
   - Что ты хочешь сказать? - спросил он, вытащит изо рта трубку.
   - То, что слышишь, - сказал я. - И в самом деле, теней слишком много.
   Он приподнялся и, вытянув вперед руку с трубкой, наклонился  ко  мне.
По его глазам было видно, что его охватило волнение.
   - Так ты видел... - начал он, заглядывая мне в глаза; он  преодолевал
внутреннее сопротивление, желая высказаться.
   - Ну, - подталкивал я.
   Наверно, с минуту он боролся сам с собой, пытаясь что-то сказать. За-
тем выражение его лица резко изменилось, и вместо сомнения и еще чего-то
менее определенного оно выражало довольно мрачную решимость. Он  загово-
рил:
   - Что бы там ни было, а я все равно получу свои суточные все до  еди-
ного пенса, есть тут тени или нет - мне плевать.
   Я посмотрел на него в изумлении.
   - Какая связь между суточными и тем, что происходит на борту?
   Он, кивнув с какой-то непреклонной решимостью, сказал:
   - Послушай.
   Я ждал. Он показал рукой в сторону кормы.
   - Команда списалась.
   - Во Фриско, ты имеешь в виду? - спросил я.
   - Ну да, - ответил он. - И никто не получил всех тех денег, что  при-
читались каждому из нас. Я один остался.
   Я понял внезапно, к чему он клонит.
   - Ты думаешь... - Поколебавшись, я закончил: - Они  все  тоже  видели
тени?
   Он кивнул, но ничего не сказал.
   - И все они сбежали?
   Он снова кивнул и начал выбивать пепел из  трубки,  постукивая  ею  о
спинку койки.
   - А офицеры, а капитан? - спросил я.
   - Все новые, - сказал он и встал со своей койки: ему пора было засту-
пать на вахту - пробило восемь склянок.

                                ГЛАВА 4
                       КТО-ТО БАЛУЕТСЯ С ПАРУСОМ

   Была пятница, когда второй помощник загнал ночную вахту на реи искать
человека под клотиком гротмачты; в течение пяти дней почти все разговоры
на корабле крутились вокруг этого случая;  хотя  никто,  за  исключением
Вильямса, Тамми и меня, казалось, не  воспринимал  происшедшее  всерьез.
Возможно, не стоит исключать из их числа и Квойна, который при  малейшей
возможности продолжал настаивать, что у нас в трюме прячется "заяц". Что
же касается второго помощника, то он, по-моему, тоже начал понимать, что
дело было куда более серьезным и менее понятным, чем ему поначалу  каза-
лось. Я знал, что ему приходится держать при себе догадки и  предположе-
ния, касавшиеся природы случившегося, поскольку Старик и первый помощник
безжалостно высмеяли его, услышав историю про "домового" на борту. Я уз-
нал об этом от Тамми, который подслушал, как они изводили его насмешками
в течение всей второй полувахты вечером следующего дня. Так, он  поведал
мне не одну еще вещь, которая доказывала,  на"  только  второй  помощник
обеспокоен своей неспособностью донять загадочное появление и исчезнове-
ние человека, увиденного им на вантах мачты. Он заставил  Тамми  подроб-
нейшим образом пересказать все, что тот мог вспомнить о фигуре,  которую
мы видели около кормовой лебедки. Самое интересное, что в его  поведении
не было ни тени насмешки, ни намека на какое-либо недоверие словам  Там-
ми; он крайне серьезно все выслушал, а потом задал массу вопросов. Я бо-
лее чем уверен, что в его голове рождалось единственно возможное  объяс-
нение. Хотя, видит Бог, выглядело оно совершенно невероятным и абсолютно
невозможным.
   В среду вечером, после пяти дней, наполненных бесконечными разговора-
ми, о которых я упоминал, произошло событие, вселившее еще больший страх
в тех, включая и меня самого, кто уже все понял... Однако я  вполне  до-
пускаю, что те из матросов, которые не знали ничего о тенях, не  увидели
особых причин для беспокойства в событии, о котором я  собираюсь  сейчас
рассказать. Хотя и они были в достаточной степени удивлены и  озадачены,
а возможно, даже и испытали легкий мистический ужас. Слишком  много  не-
объяснимого было в том происшествии, несмотря на всю его  заурядность  и
естественность. Суть его сводилась всего лишь к тому, что один из  пару-
сов неожиданно распустился, правда этому сопутствовали поистине значимые
детали - значимые в свете того, что знали Тамми, я и второй помощник.
   Семь склянок и чуть позже еще одна были отбиты вахтенным, первой вах-
ты, и нашу смену подняли с коек, чтобы сменить  их.  Большинство  парней
спрыгнули уже на пол и, сидя на своих сундучках, натягивали на себя  ро-
бы.
   Внезапно в дверном проеме кубрика появилась голова одного из  практи-
кантов сменяющейся вахты. Он сказал:
   -  Старший  помощник  хочет  знать,  кто  из  вас,  парни,  закреплял
фор-бом-брамсель?
   - Зачем это ему? - поинтересовался один из матросов.
   - Подветренный край распустился и болтается, - сказал практикант. - И
он приказывает тому, кто крепил его, сразу, как только  он  заступит  на
вахту, лезть наверх и привести все в порядок.
   - Приказывает? В любом случае это не я, - ответил  матрос.  -  Спроси
других.
   - В чем дело? - полюбопытствовал Пламмер, слезая со своей койки.
   Практикант повторил вопрос старшего помощника.
   Матрос зевнул и потянулся.
   - Постой-ка, - пробормотал он, одной рукой почесывая затылок, а  вто-
рой отыскивая свои брюки. - Кто крепил брамсель, говоришь? - Он  засунул
ноги в брюки и поднялся. - Да Том, кто же еще?
   Получив ответ, посыльный ушел.
   - Эй! Приятель! - закричал Стаббинс Тому - матросу второго класса.  -
Вставай, ленивый дьявол! Первый помощник только что присылал  посыльного
с тем, чтобы узнать, кто крепил фор-бом-брамсель? Парус весь раздуло,  и
он говорит, чтобы ты залез наверх и подвязал его.
   Том спрыгнул с койки и начал быстро одеваться.
   - Раздуло? - сказал он.. - Ветра-то совсем не было, да и потом я  хо-
рошо заделал концы, на несколько узлов.
   - Может, попался гнилой сезень, который и развязался,  -  предположил
Стаббинс. - В любом случае  тебе  лучше  поторопиться,  сейчас  как  раз
пробьет восемь склянок.
   Через минуту раздались удары рынды, и мы двинулись толпой  на  ют  на
перекличку. Как только были зачитаны все имена,  старпом  наклонился  ко
второму помощнику и что-то сказал ему. После чего второй помощник  крик-
нул:
   - Том!
   - Здесь, сэр! - ответил Том.
   - Это ты закреплял фор-бом-брамсель во время прошлой вахты?
   - Так точно, сэр.
   - Как случилось, что парус распустился?
   - Не могу знать, сэр.
   - Так вот, давай бегом наверх и принайтовь его к рею. И смотри, чтобы
на этот раз все было сделано как надо.
   - Слушаюсь, сэр, - сказал Том и последовал за остальными матросами на
носовую часть. Достигнув фокмачты, он перелез на ванты и начал  нетороп-
ливо взбираться на нее. Я отчетливо видел его, поскольку  луна,  хотя  и
стареющая, была очень ясной и яркой.
   Я подошел к наветренному борту, облокотился на поручни,  наблюдая  за
ним, начал набивать трубку. Другие матросы, как палубная  вахта,  так  и
подвахтенные, ушли на бак, поэтому на какое-то время мне показалось, что
я один остался на главной палубе. Однако через минуту выяснилось, что  я
ошибаюсь; продолжая раскуривать трубку, я вдруг заметил  Вильямса,  лон-
донского парня, он появился из-за рубки, поднял голову  и  посмотрел  на
Тома, который поднимался все выше и выше. Я несколько удивился его пове-
дению, поскольку знал, что у него и еще трех матросов шла в полном  раз-
гаре "покерная баталия" и Вильямс выиграл уже больше шестидесяти  фунтов
табаку. Насколько помнится, я открыл уже было рот, чтобы окликнуть его и
спросить, почему он бросил играть, но вдруг мне на память пришел наш са-
мый первый разговор с ним. Я вспомнил его слова о том, что паруса всегда
раздувало по ночам. Я вспомнил, с каким особенным и абсолютно непонятным
мне тогда ударением произнес он эти два слова; и вспомнив это, я  ощутил
страх. Мне сразу же стала ясна абсурдность ситуации: парус,  пусть  даже
плохо закрепленный, не раздулся бы при той ясной  и  тихой  погоде,  что
стояла в ту ночь. Меня удивило, что я не сразу понял это. Паруса не раз-
дуваются в безветренную погоду при спокойном море. Я отошел от поручня и
двинулся навстречу Вильямсу. Он знал или, по крайней мере, догадывался о
каких-то вещах, мне абсолютно неизвестных тогда. Том поднимался все выше
- что ждало его там?
   Вильямс повернулся и, заметив меня, сказал:
   - Бог мой, опять это началось!
   - Что? - спросил я, хотя и уже догадывался о том, что он имеет в  ви-
ду.
   -  Опять  эти  паруса,  -  ответил  он,   показывая   в   направлении
фор-бом-брамселя.
   Я бросил быстрый взгляд на фок-мачту. Весь подветренный край верхнего
паруса трепыхался по воздуху, от мачты до конца рея. Чуть ниже был виден
Том, он как раз перебирался на ванты брам-стеньги.
   Вильямс снова заговорил:
   - Вот так мы потеряли двоих. Все чудовищно схоже.
   - Двоих матросов? - воскликнул я.
   - Вот именно, - выдавил он из себя.
   - Что-то не понимаю, - продолжал я. - Ничего подобного мне слышать не
приходилось.
   - А кто тебе мог об этом рассказать? - спросил он.
   Я оставил его вопрос без внимания, так как мои мысли были заняты нем-
ного другим, а именно - что же мне предпринять?
   - Я все-таки лучше пойду на ют и расскажу второму помощнику все,  что
знаю, - сказал я. - Он и сам видел кое-что, чему не  нашел  объяснения
и... и в любом случае что-то надо делать в такой ситуации. Если б второй
помощник знал обо всем...
   - Чушь! - оборвал меня Вильямс. - Он обозвал бы тебя круглым идиотом.
Не лезь на рожон, лучше помалкивай.
   Я стоял в нерешительности. То, что говорил Вильямс, было чистой прав-
дой, и я не знал, что делать. Я был убежден, что там наверху таится  ка-
кая-то опасность; однако, если б у меня потребовали представить  доказа-
тельства тому, мне было бы это трудно сделать. Хотя сам я был  абсолютно
уверен в их существовании! Я вдруг подумал, а не смог бы я, не представ-
ляя себе формы, которую примет опасность, предотвратить ее, присоединив-
шись к Тому на рее? Эта мысль пришла мне в тот момент, когда  я  смотрел
на клотик фок-мачты. Том уже достиг паруса.  Он  перегнулся  через  рей,
стараясь дотянуться до провисшего края парусины. И  тут  я  увидел,  как
фор-бом-брамсель резко  вздулся  и  опал,  как  будто  поймав  внезапный
сильный порыв ветра.
   - Разрази меня гром... - возбужденно произнес Вильямс, но затем резко
осекся. На наших глазах парус выгнулся рывком в другую сторону  и,  оче-
видно, сбил Тома с рея.
   - О боже! - воскликнул я. - Он исчез!
   На мгновение  мои  глаза  застлало  пеленой;  я  слышал,  как  кричал
Вильямс, но что он кричал, я не понимал. Затем, так же неожиданно, пеле-
на спала, и я снова мог видеть происходящее.
   Вильямс показывал пальцем куда-то вверх, и, подняв  глаза,  я  увидел
что-то черное, раскачивающееся под реем. Вильямс еще что-то выкрикнул  и
бросился к фокмачте. Я уловил лишь окончание фразы:
   -...сезень...
   Я тут же сообразил, что Тому удалось, падая, ухватиться за конец кре-
пежного сезня, и кинулся следом за Вильямсом, к нему на помощь.
   Я уловил звук топающих ног внизу на палубе и затем голос второго  по-
мощника. Он спрашивал, какого черта здесь происходит, но в тот момент не
счел нужным отвечать ему. Нельзя было терять ни секунды. Я  помнил,  что
некоторые сезни были совсем ветхими, и если Том не ухватится за  что-ни-
будь на рее под собой, он в любой момент рискует сорваться.  Я  добрался
до марса и быстро залез на него. Вильямс был чуть  впереди  меня.  Менее
чем за полминуты я добрался до  брам-рея.  Вильямс  находился  выше,  на
бом-брам-рее. Я продвинулся по своему рею, пока не  оказался  прямо  под
Томом; затем я крикнул ему, пусть разожмет руки, я подхвачу его.  Он  не
отвечал, и я заметил, что он висит как-то странно: тело обмякло,  сезень
сжат только одной рукой.
   С бом-брам-рея донесся голос Вильямса. Он кричал, чтобы я перебирался
к нему и помог подтянуть Тома наверх. Когда я дополз до него,  он  сооб-
щил, что сезень захлестнулся петлей на запястье парня. Я перегнулся  че-
рез рей и посмотрел вниз, напрягая зрение. Все было именно так, как опи-
сал Вильямс, и я представил себе, что еще бы чуть-чуть, и  парень  нашел
бы свою смерть. Вам, наверно, это покажется странным, но даже в тот  мо-
мент меня не оставляла мысль о том, насколько слабым был ветер.  Я  пом-
нил, с какой неистовой силой обрушился парус на беднягу.
   Все это время я без остановки работал руками, разматывая бык-гордень,
потом взял конец каната, завязал его булинем вокруг сезня и  стал  опус-
кать петлю, пока она не охватила плечи парня. Затем я потянул за  канат,
затягивая петлю у него под мышками. Еще минута, и он был поднят на  рей.
В неровном лунном свете я разглядел большой синяк у него на лбу  -  оче-
видно, след от удара нижней кромки паруса, сбившего Тома с рея.
   Мы стояли, с трудом переводя дыхание, и тут до нас донесся  откуда-то
снизу голос второго помощника. Вильямс глянул вниз, затем повернулся  ко
мне и издал короткий хриплый смешок.
   - Ну-ну! - сказал он.
   - В чем дело? - быстро спросил я.
   Он дернул головой, показывая вбок и вниз. Я развернулся,  ухватившись
одной рукой за штаг и придерживая второй рукой потерявшего сознание мат-
роса. Только тогда я смог посмотреть вниз. Сначала я ничего  не  увидел.
Затем снова раздался голос второго помощника:
   - Эй, кто там на рее? Какого черта вас туда занесло?
   Теперь я видел его. Он стоял там, где начинались ванты  брам-стеньги,
с наветренной стороны, лицо его было обращено вверх - он  оглядывал  ос-
настку и реи. В лунном свете оно виделось мне расплывчатым, бледным ова-
лом.
   Он повторил свой вопрос.
   Я отозвался:
   - Здесь Вильямс и я, сэр. С нами Том, он сорвался с рея.
   Я замолчал. Он начал подниматься. С вант подветренной стороны донесся
неясный гул - переговаривались матросы.
   Вскоре второй помощник присоединился ь нам.
   - Ну, так что стряслось? - зло поинтересовался он. - В чем дело?
   Он нагнулся, вглядываясь в лицо Тома. Я начал было объяснять,  но  он
остановил меня:
   - Он что - мертв?
   - Нет, сэр, - сказал я. - Думаю, что нет, но бедняга едва не  разбил-
ся. Он висел на сезне, когда мы добрались сюда. Парус сбил его с рея.
   - Что? - сказал он резко.
   - Ветер надул парус, и тот сбросил его...
   - Какой ветер? - прервал он меня. - Что ты несешь? Ветра и  в  помине
нет. - Он перенес тяжесть тела на другую ногу. - Что ты хочешь этим ска-
зать?
   - Только то, что вы уже слышали. Ветром швырнуло низ паруса по рею  и
сбило Тома. Вильямс и я, мы оба видели, как это произошло.
   - Что ты несешь, такое возможно только при очень сильном ветре!
   Мне показалось, что в его голосе, помимо всего прочего читается  рас-
терянность; что-то вызвало в нем подозрение, я явно чувствовал это.
   Он взглянул на Вильямса и, похоже, собирался чтото спросить  у  него,
затем, точно передумав, повернулся и закричал одному из матросов, следу-
ющих за ним, чтобы тот спустился вниз и притащил сюда бухту нового трех-
дюймового манильского каната и блок.
   - Только живо! - приказал он в завершение.
   - Слушаюсь, сэр, - сказал матрос и начал быстро спускаться.
   Потом второй помощник обратился ко мне:
   - Когда спустите Тома на палубу, я  жду  от  вас  более  убедительных
объяснений, нежели те, что вы плели тут мне сейчас.  Со  мной  такое  не
проходит!
   - Слушаюсь, сэр, - ответил я. - Только другого объяснения не будет.
   - Что ты хочешь сказать? - заорал он на меня. - Я тебе покажу "не бу-
дет", я не потерплю дерзости ни от тебя, ни от кого другого!
   - Я и не  думал  дерзить,  сэр.  Я  только  хотел  сказать,  что  это
единственное возможное объяснение, другого нет.
   - А я тебе говорю, не морочь мне голову! - повторил он.  -  Что-то  в
этом деле чертовски много неясного. Придется доложить обо всем капитану.
Не могу же я пересказывать ему весь этот бред... - Он вдруг замолчал.
   - Разве это первый раз, когда чертовски все непонятно? - спросил я. -
Вам-то это прекрасно известно.
   - Что ты имеешь в виду? - резко спросил он.
   - Бросьте, сэр, давайте начистоту, как насчет того парня, которого мы
по вашему приказу ловили на днях? Довольно странный вышел случай,  разве
не так? Сегодняшнее происшествие будет куда легче объяснить, если...
   - Хватит, Джессоп! - приказал он сердито. - Я не хочу больше об  этом
слышать. Ты понял? - Однако чтото в его голосе подсказывало мне,  что  я
отыграл одно очко в этой стычке. Мне было абсолютно ясно, что он уже  не
столь уверен в себе.
   После этого он, наверно, с минуту молчал, когда же  заговорил  снова,
это уже касалось того, как помочь пострадавшему.
   - Одному из вас, видимо, придется спускаться по вантам другого  борта
и страховать его канатом.
   Он посмотрел вниз и закричал:
   - Эй, скоро вы там? Где блок и тали?
   Я услышал, как один из матросов откликнулся:
   - Уже несу, сэр!
   Через секунду я увидел, как голова этого матроса появилась  над  мар-
сом. Блок был перекинут у него на шее, а конец каната через плечо.
   Мы быстро установили блок и тали и опустили Тома на палубу. Затем  мы
отнесли его в кубрик и уложили на койку. Второй помощник велел  принести
бутылку с коньяком и начал большими дозами вливать его Тому в  рот.  Од-
новременно с этим двое матросов растирали Тому руки и ноги.  Через  нес-
колько минут он стал приходить в себя, и вскоре, после внезапного  прис-
тупа кашля, открыл глаза. Он смотрел на нас  с  удивленным,  озадаченным
видом. Затем он ухватился за край койки и приподнялся. Один из  матросов
поддерживал его; помощник капитана отступил на шаг и осмотрел его крити-
ческим взглядом. Том поднял руку и потрогал голову.
   - Давай-ка еще один глоток, - сказал ему второй помощник.
   У Тома перехватило дыхание, он закашлялся, затем заговорил:
   - В голове гудит, точно колокол!
   Он снова поднял руку и пощупал шишку на лбу. Затем, наклонившись впе-
ред, он уставился на матросов, сгрудившихся вокруг его койки.
   - В чем дело? - спросил он растерянно и с таким  видом,  будто  видит
нас не совсем четко. - В чем дело? - повторил он.
   - Именно это и я хотел бы узнать! - сказал второй помощник.
   Том встревожился:
   - Я что, вахту проспал?
   Он оглядел матросов; у него был жалкий вид.
   - Сдается мне, ему начисто отшибло память, - сказал  громко  один  из
матросов.
   - Нет, - сказал я, отвечая на вопрос Тома. - Ты...
   - Молчать, Джессоп! - быстро сказал второй помощник, прерывая меня. -
Я хочу услышать, что парень скажет сам, без подсказок.
   Он снова повернулся к Тому, приглашая к разговору:
   - Ты полез закреплять фор-брам-брамсель...
   - Может быть, и так, я не знаю, сэр, - сказал Том.
   Я видел, что он не понимает, о чем говорит второй помощник.
   - Но ты поднимался туда! - сказал второй помощник с  некоторой  доса-
дой. - Парус развязался, его раздуло, и я отправил тебя, чтобы ты привя-
зал его к рею.
   - Раздуло ветром, сэр? - тупо переспросил парень.
   - Да, раздуло! Разве я непонятно говорю?
   Неожиданно Том встрепенулся - память возвращалась к нему. Он сказал:
   - Так все и было, сэр. Чертов парус надуло, он рванулся и ударил меня
прямо в лицо.
   Он замолчал на секунду, потом снова начал:
   - Мне кажется...
   И снова пауза.
   - Продолжай! - потребовал второй помощник. - Выкладывай все, как  бы-
ло!
   - Я ничего не знаю, сэр, - сказал Том. - Я не понимаю...  -  Он  явно
пребывал в нерешительности. - Это все, что я могу сказать, - пробормотал
он, трогая синяк на лбу, как будто пытаясь что-то припомнить.
   Последовавшее за этим молчание было нарушено Стаббинсом.
   - Ветра-то не было, - сказал он озадаченным тоном.
   В толпе поднялся гул: матросы подтверждали его слова.
   Второй помощник молчал, и я с любопытством посмотрел на него. Мне бы-
ло интересно: уж не начинает ли он понимать, что искать разумное  объяс-
нение всему случившемуся - занятие со