Вильям X. Ходжсон
                            ПИРАТЫ-ПРИЗРАКИ

                        ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

   Среди матросов ходили слухи, что на "Мортзестусе"  что-то  "нечисто".
Однако после двух недель спокойного плавания главный герой начал считать
эти слухи беспочвенными: морские байки, и не более! Как вдруг он  увидел
призрачную фигуру, забравшуюся на борт корабля из моря.  Как  будто  сам
собой развязался узел, как будто случайно рухнул на палубу рей, придавив
насмерть матроса. Таинственный туман окутывает судно. А в глубине океана
появляются очертания огромного парусника, который гонится за "Мортзесту-
сом", и к наступлению темноты судьба команды, похоже, будет решена:  или
удастся пересидеть ночь в задраенном кубрике, или же им  всем  уготовано
сгинуть - в тихую погоду, в спокойном море, без следа...

   Роман "Пираты-призраки" принадлежит перу английского писателя Вильяма
Ходжсона и написан в 1909 году.  Четырнадцатилетним  пареньком   Ходжсон
поступил на морскую службу, восемь лет жизни провел в дальних плаваниях.
Списавшись на берег, он работал в  полиции  инструктором  по  физической
подготовке. Кроме "Пиратов" его перу принадлежат романы "Ночная  земля",
"Дом на границе", "Карнаки - охотник за призраками" и  рассказы,  посвя-
щенные тем "ужасам", которыми издревле пугает наше  воображение  мировой
океан.
   Когда началась первая мировая война, Ходжсон ушел  добровольцем  вое-
вать и незадолго до ее окончания был  убит.  Он  наполнил  приключениями
свою жизнь и свои произведения.
   Роман "Пираты-призраки" автор посвятил женщине по имени  Мэри  Уолли.
Видимо, у моряка Ходжсона была своя Ассоль.
                                                             К. Васильев

                        ЗАПЕВКА "СМОЛЕНЫХ ДУШ"

   Запевала:    Братва, а ну-ка, на кабестан!
   Матросы:                                Эх! Э-ох!
   Запевала:    Навались дружнее, смоленые души!
   Матросы:                                Эх! Э-ох!
   Запевала:    Крути-поворачивай! Слушай!
   Матросы:                                Эх! О-эх!
   Запевала:    Слушать на всех кораблях!
   Матросы:                                Эх! Э-ох!
   Запевала:    В море выходим!
   Матросы:                                Эх! О-эх!
   Запевала:    Эх! Э-ох!
   Матросы:                 Топай ногами, плечом навались!
   Запевала:    Слушай-ка, слушай, как топают морские волки!
   Матросы:                 Тихо! Слушай их топот!
   Запевала:    Стучат они, топают, взревели их глотки.
                Под рокот цепей на лебедке!
   Матросы:                 Слушай, слушай их рокот!
   Запевала:    Наддай, коль идет хорошо!
                Наддай, коль идет хорошо!
                Слабину выбирай, коли трос провис!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Слушай их топот!
                            Эх! О-эх! Слушай их грохот!
                            Эх! О-эх! Эх! О-эх!

   Хор:         А теперь они рявкнули вместе! Слушай!
                Глотки взревели, на палубе топот!
                Эх! О-эх! Эх! О-эх!
                Крики звучат и на палубе грохот!

   Запевала:    Слушай раскатистый хор - скрип цепей
                                          на лебедке!
                Запевай! Э-ох! Гром и стон!
                До самого неба он! Взревели их глотки!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Стучи каблуками!
                            Эх! Э-ох! Топай ногами!
   Запевала:    Слушай, как щелкают стопоры,
                А бородатые дьяволы топают!
                Как будто гудят небеса
                Над нами чугунной утробою!
   Матросы:                 Тихо и слушай! А ну-ка, послушай!
                            Эх! О-эх! Эх! О-эх!
   Запевала:    Проклятья взлетают под клотики!
   Матросы:                               Эх! О-эх!
   Запевала:    Тихо! А ну-ка, слушай!
                Чертыхаются смоленые души!
   Матросы:                               Тихо! А ну-ка, слушай!
                                          Тихо! А ну-ка, слушай!
   Запевала:    Топот вокруг кабестана по кругу!

   Хор:                     А теперь они крикнули разом!
                            Рванули разом их глотки!
                            Эх! О-эх! Эх! О-эх!
                            Топот ботинок и рокот лебедки!

   Запевала:    Слышишь, поет кабестан!
                Стопор трещит, как трещотка!
   Матросы:                 Щелкает стопор, считает зубцы,
                            Шестерня выбивает чечетку!
   Запевала:    Щелк-пощелк! Мои бравые парни,
                Ну, пошло-завертело!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Слушай, как звякает!
   Запевала:    Эх! О-эх! Как щелкает, звякает!
   Матросы:                 Тихо! Тяжело они дышат!
                            Слушай! Жаром от них так и
                                                   пышет!
   Запевала:    Звякает - щелкает! Щелкает - звякает!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Топай, плечом налегай!
   Запевала:    Навались! Слабину выбирай!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Слабину выбирай!
                            Эх! О-эх! Плечом сильней налегай!
   Запевала:    Шевелись, смоляная душа,
                И пошла, пошла помаленьку!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Пошла помаленьку!
   Запевала:    Щелканье - звяканье, навались и замри!
                Ну-ка, товсь! Кабестан стопори!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Эх! О-эх!
   3апевала:    Щелкает - звякает, а ну-ка, слушай, ребята!
   Матросы:                 Эх! О-эх! Топай и навались!
   Запевала:    Стопори и кончай выбирать, э-ох!
   Матросы:                 Эх! Стопори на выдох и вдох!
   Запевала:    Стоп кабестан! И запевку кончай!
                Трос заворачивай, эй!

   Хор:                     Эх! О-эх! Работу кончай!
                            Эх! О-эх! Двигай ногами!
                            Эх! О-эх! Ветер, крепчай!
                            Эх! О-эх! И в море под парусами!
                            Эх! О-эх! Эх! О-эх!


                                ГЛАВА 1
                         ТЕНЬ ВЫХОДИТ ИЗ МОРЯ

   Он начал без околичностей свое повествование.

   Я нанялся на "Мортзестус" во Фриско. До того, как ступить на его  па-
лубу, я слышал, что в порту об этом корабле рассказывают какие-то подоз-
рительные истории. Однако я был на мели и мне не хотелось  там  задержи-
ваться, так что я не стал придавать значения слухам. По крайней мере, не
нужно беспокоиться о жратве и крыше над головой. Я спрашивал парней: а в
чем, собственно, дело? Но никто не мог толком объяснить.  Говорили,  ко-
рабль вроде невезучий, всегда чертовски задерживается в  плавании  и  уж
слишком часто попадает в безветрие. У него пару раз сносило весь такелаж
и бывали неприятности с грузом в трюме. Кроме  этого  ребята  наворочали
кучу других историй, которые могут случиться на любой посудине. Во  всем
этом не было ничего сверхъестественного, так что я был  вполне  готов  к
подобным неприятностям - лишь бы добраться домой. Конечно, будь  у  меня
возможность выбора, я бы предпочел наняться на другое судно.
   Спустившись в кубрик со своими пожитками, я  обнаружил,  что  команда
уже укомплектована. Дело в том, что прежний экипаж  списался  на  берег,
когда они бросили якорь во Фриско, все до  единого,  кроме  паренька  из
Лондона, кокни, который оставался на борту, пока судно грузилось у  при-
чала. Потом, когда мы с ним сошлись поближе, он рассказал мне, что наме-
ревался выскрести себе суточные за стоянку - в порту.
   В первую же ночь, проведенную на корабле, я понял, что у новой коман-
ды вошло в привычку болтать о разных странностях, случившихся на  "Морт-
зестусе". Они преподносили дело так, что  это  уже  установленный  факт,
будто на нем обитают привидения. Впрочем, все разговоры на эту тему  ве-
лись в шутливом тоне. Исключение составлял Вильямс - тот лондонский  па-
ренек. Вместо того, чтобы смеяться над шутками  остальных,  он,  похоже,
воспринимал все очень серьезно.
   Это возбудило мое любопытство. Я задумался: может, есть доля правды в
тех смутных историях, что мне пришлось услышать? Как  только  представи-
лась возможность, я стал расспрашивать Вильямса, почему он верит  в  эти
россказни о случившемся на корабле.
   Поначалу он держался чуть настороже, но вскоре переменил свое отноше-
ние и признался, что не знает ни одного конкретного случая, который мож-
но назвать странным - в том смысле, какой вкладывал в это слово я. Но  в
то же время существовала куча мелочей, которые, если собрать их  вместе,
заставляли тебя призадуматься. Например, корабль всегда подолгу находил-
ся в плавании и ему очень не везло с погодой. Случалось и  кое-что  дру-
гое: паруса, которые вечерами крепились на реях, под утро всегда  оказы-
вались кем-то распущенными. А под конец он сказал и вовсе  нечто  стран-
ное:
   - На этой посудине шибко много теней, будь они неладны.  Знаешь,  это
действует на нервы: первый раз в жизни со мной такая чертовщина.
   Он выпалил это на одном дыхании; я повернулся и посмотрел на него.
   - Много теней? Что ты имеешь в виду, черт побери?
   Но он отказался объяснять что-либо, да и продолжать разговор не хотел
- только тупо качал головой, когда я приставал с вопросами. Казалось, на
него что-то нашло, он вдруг угрюмо нахохлился. Я был уверен, что он лишь
делает вид, будто плохо меня понимает. По-моему, дело было совсем в дру-
гом: ему просто стало вроде как стыдно, что он позволил себе  распустить
язык и проболтаться о "тенях". Такие типы умеют думать и у них есть  что
сказать, но они нечасто желают делать это. Так или иначе, я  понял,  что
продолжать расспросы бессмысленно, и решил оставить его пока в покое. Но
на протяжении нескольких последующих дней я ловил себя на том, что время
от времени задаю себе один и тот же вопрос: что же  подразумевал  парень
под "тенями"?
   Мы вышли из Фриско на следующий день, нас подгонял устойчивый  попут-
ный ветер, и это, похоже, сыграло роль своеобразной затычки,  остановив-
шей поток всевозможных домыслов о невезучести нашего корабля. Однако...

   Рассказчик помедлил с минуту и затем продолжил свою историю.

   Первое время, недели две, все шло своей  чередой,  ветер  по-прежнему
благоприятствовал нам. Мне стало казаться, что удача наконец-то  улыбну-
лась мне, определив на эту посудину. Большинство парней из команды отзы-
вались о ней добрым словом, и мы все больше склонялись к тому,  что  все
эти рассказы об обитающих на ее борту приведениях не больше чем слухи.
   Но только я стал привыкать к нормальному течению событий,  как  прои-
зошло нечто совершенно потрясшее мое воображение.
   Было время вечерней вахты, с восьми до полуночи, я сидел на ступеньке
трапа, ведущего на бак, по правому борту. Стояла  прекрасная  погода,  в
небе сияла красавица луна. Я услышал, как вахтенный на корме отбил четы-
ре склянки, и впередсмотрящий, старый матрос по имени Джаскетт,  ответил
ему ударами в свой колокол. Он, видимо, заметил меняй, перегнувшись  че-
рез поручни, крикнул:
   - Это ты, Джессоп?
   - А кто же еще, - ответил я.
   - Что за погода, а! Чудо, - заметил он задумчиво и повел рукой, в ко-
торой была зажата трубка, указывая на спокойное море  и  небо.  -  Впору
пригласить своих старух и всю юбочную родню на морскую прогулку.
   Я не видел оснований оспаривать это, и он продолжил:
   - Может, конечно, на этой посудине и водятся привидения,  как  упрямо
твердят некоторые, но лично я вот что тебе скажу: пусть мне еще раз  так
же повезет и со следующим кораблем. Подумай сам: хорошая жратва,  пудинг
по воскресеньям, да и ребята в кубрике приличные, и в остальном все ком-
форт, так что еще надо... А насчет привидений - так это чушь собачья.  Я
много плавал на подобных галошах, про которые  трепались,  будто  они  с
привидениями, и на некоторых действительно водилась нечисть. Помню, пла-
вал на одной посудине, так там было глаз не сомкнуть перед вахтой,  весь
извертишься в койке, потом вскакиваешь и начинаешь эту  нечисть  гонять.
Так ведь это все-таки лучше, нежели иметь на борту бабу! Иногда...
   В это время появилась смена, один из матросов поднялся на бак по тра-
пу с другого борта, и старина Джаскетт набросился на  него  со  словами:
какого черта тот опаздывает, мог бы шевелиться побыстрее. Матрос  что-то
ответил, но я не уловил его слов, потому что мой  взгляд,  уже  довольно
сонный, вдруг остановился на леере правого борта  дальше  к  корме,  где
происходило нечто абсолютно невероятное, нечто вызвавшее  во  мне  дикий
ужас. Я увидел человеческую фигуру, шагнувшую на борт корабля через  пе-
рила недалеко от кормы у вант грот-мачты. Я вскочил и схватился судорож-
но за поручни, раскрыв широко глаза.
   Кто-то заговорил у меня за спиной. Это был впередсмотрящий,  спустив-
шийся с бака, он направлялся на ют доложить второму  помощнику  о  сдаче
вахты.
   - Что с тобой, приятель? - спросил он с любопытством, увидев мою нап-
ряженную позу.
   Фигура - или не знаю, как это назвать - исчезла в тени на  подветрен-
ной стороне палубы.
   - Ничего! - ответил я коротко; в тот момент я был более чем ошеломлен
увиденным и не мог пускаться в объяснения. Мне нужно было подумать.
   Старый морской волк взглянул на меня, но только пробормотал что-то  и
ушел на корму.
   Наверно, еще с минуту я стоял, напрягая зрение, но ничего не  увидел.
Затем я пошел медленно к корме, остановился у заднего угла рубки. Оттуда
мне была видна почти вся верхняя палуба, но  не  было  заметно  никакого
движения, за исключением, конечно, тех теней,  что  отбрасывали  снасти,
реи и паруса, покачивающиеся в заливающем палубу свете.
   Старина Джаскетт, только что сменившийся с вахты, снова прошел на нос
корабля в кубрик, и я остался один на том участке палубы. И  в  тот  мо-
мент, стоя около рубки и вглядываясь пристально в  тени  с  подветренной
стороны, я вспомнил вдруг, как Вильямс говорил, что на корабле уж  очень
много "теней". Тогда меня озадачили его слова и я не понял  их  истинный
смысл. Теперь же я обо всем догадался. Действительно, теней было слишком
много. Однако есть  они,  или  их  нет,  я  понял,  что  для  сохранения
собственного душевного спокойствия мне было просто необходимо раз и нав-
сегда определить свое отношение к той фигуре, которая, как  мне  почуди-
лось, явилась из океана и забралась на палубу; было ли  это  реальностью
или же видением - игрой моего воображения, как вы могли бы  сейчас  ска-
зать. Разум подсказывал мне, что это было не более чем  видение,  скоро-
течный сон - я, должно быть, задремал; но что-то более глубокое, чем ра-
зум, говорил мне, что это не так. Я решил рискнуть и направился в  самую
гущу теней - ничего не случилось.
   У меня прибавилось смелости. Здравый смысл подсказывал, что  у  меня,
похоже, разыгралась фантазия. Я подошел к грот-мачте и заглянул за леер,
частично ограждающий ее, потом вниз в  темноту  насосного  отделения;  и
здесь ничего. Затем я посмотрел под козырек юта. Там было темнее, чем на
палубе. Я обследовал палубу с обеих сторон и не обнаружил никаких  приз-
наков того, что искал. Это подбадривало и  успокаивало.  Я  взглянул  на
кормовые трапы и вспомнил, что нельзя подняться по ним, оставшись  неза-
меченным: второй помощник или вахтенный обязательно увидит тебя. Я прис-
лонился спиной к переборке и замер, изредка посасывая свою трубку  и  не
спуская глаз с палубы. Я  какое-то  время  обдумывал  произошедшее,  все
больше приходя к утешительным для себя выводам, потом отошел от  стойки.
Подойдя к фальшборту, я нагнулся и посмотрел на воду; но там  ничего  не
было, кроме воды, так что я повернулся и  направился  к  носовой  части.
Здравый смысл одержал победу, теперь я был уверен, что это мое воображе-
ние сыграло со мной злую шутку. Я уже собирался спуститься в кубрик  че-
рез дверь по левому борту, как что-то заставило меня  обернуться.  Лучше
бы я этого не делал. За моей спиной в  нескольких  шагах  от  грот-мачты
стояла неясно очерченная призрачная фигура; полоса лунного света плавала
у ее ног, убегая то вправо, то влево.
   Это была та самая фигура, которую я только  что  определил  как  плед
своего воображения. Честно говоря, я не на  шутку  испугался.  Теперь  я
точно убедился в том, что все это не привиделось мне. Это  была,  несом-
ненно, фигура человека. Однако трудно было бы добавить чтолибо  к  этому
описанию, настолько колеблющимся был лунный свет и так быстро сдвигались
тени, преследуя друг друга. Затем мне, изрядно перетрусившему и  застыв-
шему в нерешительности на месте, пришла в голову - как тогда  показалось
- спасительная мысль: кто-то валяет дурака, но вот с какой целью и поче-
му, об этом оставалось только гадать. Я обрадовался своей догадке, кото-
рая, как мне подсказывал здравый смысл, имела право на существование,  и
на какую-то секунду почувствовал облегчение. До этого вопрос о  привиде-
ниях с этой точки зрения мной не рассматривался. Я снова почувствовал  в
себе присутствие духа. Я обвинил себя в том, что  предаюсь  фантазиям  и
что, если бы не мое буйное воображение, я бы уже давно сделал правильные
выводы. Смешно звучит, но несмотря на все свои логические рассуждения, я
все же боялся пойти и взглянуть на того, кто  стоял  за  грот-мачтой.  С
другой стороны, остаться на месте - это значит признать свою трусость, а
уж этого я за собой никогда не замечал; так что я двинулся вперед,  хотя
и без большой охоты, как вы, наверно, догадываетесь.
   Я прошел половину пути, фигура по-прежнему стояла там, неподвижная  и
безмолвная; лунный свет и тени играли вокруг нее, отзываясь своими пере-
мещениями на каждое движение корабля. Думаю, я пытался  вызвать  в  себе
удивление. Если это один из матросов валяет дурака, он наверняка слышит,
как я приближаюсь, тогда почему он не удирает, пока у него есть  возмож-
ность? И где он прятался до этого? Эти вопросы я задавал себе торопливо,
испытывая смешанное чувство сомнения и уверенности в своих суждениях;  а
тем временем расстояние между мной и фигурой, сами понимаете, все сокра-
щалось и сокращалось. Я обогнул рубку, между нами оставалось шагов  две-
надцать, но вдруг фигура резко сдвинулась с места, сделала  три  больших
быстрых шага к левому борту, перелезла через леер и сгинула в море.
   Я бросился к борту, посмотрел вниз, но ничего не увидел, только  тень
нашего корабля скользила по морской глади, залитой лунным светом.
   Трудно сказать, как долго вглядывался я в воду за бортом, - думаю, не
меньше минуты. Я чувствовал в себе пустоту - я  почти  физически  ощущал
ее. Я получил неоспоримое доказательство тому, что столкнулся  с  чем-то
сверхъестественным, с чем-то, что нельзя объяснить просто фантазией, ро-
дившейся в моей голове. Казалось, что я на какое-то время  потерял  спо-
собность связно мыслить. Я был потрясен увиденным; мой мозг  отказывался
служить мне.
   Как я уже сказал, прошла минута или две, пока  я  разглядывал  темную
воду за бортом нашего корабля. Вывел меня из оцепенения крик второго по-
мощника.
   - Брасопить фока-реи! - орал он.
   Я бросился выполнять команду, двигаясь точно во сне.

                                ГЛАВА 2
                      ЧТО УВИДЕЛ ПРАКТИКАНТ ТАММИ

   На следующее утро перед тем, как заступить на  вахту,  я  внимательно
осмотрел место, где видел эту загадочную фигуру; но не нашел ничего  по-
дозрительного - никаких следов, которые помогли бы мне  разгадать  тайну
странного человека.
   Несколько дней после этого прошли достаточно спокойно, хотя я и  бро-
дил ночами по палубам, надеясь обнаружить что-нибудь, что могло бы  хоть
в какой-то степени пролить свет на то  таинственное  явление,  невольным
свидетелем которого я столь неожиданно стал. Соблюдая осторожность, я не
сказал никому об увиденном. Потом, я был уверен, что парни просто посме-
ялись бы надо мной.
   Я провел неско