чился аббат,-  нам  нечем вознаградить нашего
здоровяка-рикшу. До чего это кстати, что некитайцы все равно не любят пива.
     -  Ага, не  то что этот краснорожий Тапкин,- соглашался  де Перастини -
сам, впрочем, не отличающийся бледным цветом лица. - Тот за кружку эля готов
тещу полковника Томсона обесчестить!
     -  Да  что  вы  говорите?  -  удивлялся  аббат. -  Ай, ай...  Это очень
предосудительный грех - бесчестить тещу ближнего твоего... Я наложу на  него
епитимью.
     Наконец,  двое друзей достигали дома  Тапкина и  хором интересовались у
слуги,  вернулся  ли  уже британский лорд из  дворца.  Увы  -  его почему-то
неизменно не оказывалось.
     - Какая жалость,- сокрушался аббат. -  Нам так хотелось  сравнить  сэра
Тапкина и вот этого рикшу. Де Перастини кажется, будто они очень похожи.
     - Не могу знать, ваше преподобие,- вежливо отвечал слуга британца.
     - Спустись-ка, малый,- приказывал де Перастини,- разгляди-ка хорошенько
нашего рикшу - как по-твоему, он похож на твоего хозяина?
     Малый, взяв фонарь, сходил вниз и оглядывал рикшу со всех сторон.
     - Как ты считаешь, это твой хозяин лорд Тапкин, да?  - кротко спрашивал
аббат.
     - Что вы, ваше преподобие,- кланяясь, отвечал слуга,- разве лорд пойдет
в рикши.
     -  По-твоему,  только какой-нибудь  шаромыжник  из  европейцев способен
наняться рикшей? - спрашивал аббат Крюшон.
     - Вам видней, господа,- осторожно отвечал слуга британца.
     - Ну,  так вели же этому притворщику, чтобы он вез меня домой,- говорил
аббат и крестил склонившегося слугу. - Да! - окликал он, уже отъехав.- Когда
приедет лорд Тапкин, передай ему, что был аббат, что он ему кланяется, очень
жалеет,  что не застал,  а  еще  спрашивает,  как  его  здоровье и пусть  он
соблюдает  пост, потому  что  это  вместо  диеты,  аббат  печется о  его  же
здоровьи,- ну, запомнил?
     - Передам, ваше преподобие,- кланяясь, отвечал слуга.
     Дорогой до  дому  аббат  со своим  другом  еще  раз  обсуждали  причины
задержки  английского посла во  дворце. Де  Перастини приходил к выводу, что
лорд Тапкин заблудился во  дворцовом  саду, а аббат тревожился,  не съела ли
британца акула-крокодил. Затем рикша развозил их по домам, а куда он девался
после - этого двое друзей не знали и знать не хотели.
     Ну, а на  следующий день это повторялось  с разными вариациями. Конечно
же, и во дворце все старались выказать  аббату всяческое уважение и участие.
Император в особенности старался обласкать Крюшона. Он  полюбил беседы с ним
и часами мог слушать рассказы аббата о его жизни в монастыре и повадках  его
братии. Эти  беседы  отвлекали  аббата  от  горестной утраты  и оживляли его
печальное сердце. Но часто посреди сладостных возвращений ко временам юности
аббат вдруг замолкал и начинал тяжело вздыхать.
     -  Вы   снова  загрустили  о  своем  друге  графе  Артуа?  -  участливо
интересовался император или  императрица, в  то  время как  круг придворных,
затаив дыхание, ожидал продолжение повести о таинственном брате Изабелле.
     - Ах, нет, ваше величество,- грустно отвечал аббат.
     - А,  понимаю! - догадывалась императрица.  -  Наверное, вы томитесь по
брату Изабелле, ведь так?
     - Ах, государыня, нет! -  вздыхал аббат Крюшон. - То есть, вы правы - я
очень скучаю  по брату Изабелле и беспокоюсь, как там разрешилась опухоль  в
его животе... Но не в том дело.
     - Так в чем же?
     -  Ваше  величество,-  всхлипнув,  молвил  аббат,-  я тяжело скорблю  о
безумствах  нашего  несчастного  короля  Луи и опасаюсь,  как бы  он чего не
сотворил с милой далекой Францией, моей прекрасной родиной...
     - А  что  такое с королем  Луи? -  удивился император.  -  По-моему, он
жив-здоров, вот и письмо недавно прислал... Не сам,  правда, писал, а по его
просьбе этот, как его... ну, козел тот...
     - Гастон де Мишо,- подсказали придворные.
     - Во-во, рецензент этот говенный... Так что же там с нашим Луи?
     - Неужели вы не слышали, ваше величество?  - тяжело  вздохнув,  спросил
аббат. - Про губительное любовное неистовство нашего короля, про злосчастное
дерево любви в Булонском лесу? Про дятла? Про медведя-говноеда?
     - Про дятла? Нет, не слышал...
     -   Расскажите,   немедленно   расскажите!   -   принялась   упрашивать
императрица,  поддержанная  хором  придворных.  -  Я так  люблю  истории про
любовные безумства!..
     Аббат,  конечно же,  не мог отказать  в просьбе владычицы Некитая и был
вынужден поведать историю, что в Европе известна каждому первокласснику.
     Как-то раз  наш добрый король Луи поехал ИСТОРИЯ ОБ УДАЛОМ охотиться на
зайцев в  дремучий Булонский КОРОЛЕ  ЛУИ,  ДЕРЕВЕ  лес.  Случилось  так, что
король с  верным  ЛЮБВИ, ДЯТЛЕ И другом сенешалем поскакал  в  одну сторону,
МЕДВЕДЕ-ГОВНОЕДЕ а вся свита отстала и ускакала куда-то не
     туда.  Король с  сенешалем  скакали,  скакали,  устали  и  остановились
передохнуть под большим вязом.
     - Ах,  мой верный  сенешаль,-  вздохнул  Луи,- до чего же  хреново, что
наших мудаков-придворных опять унесло  черт зна- ет куда! Ведь  я уже неделю
как в размолвке с  мадам  Помпадур. Думал - съезжу  на охоту да  поем свежей
зайчатины да потом  где-нибудь на травке отчпокаю  какую-нибудь  фрейлину  -
гля- дишь, и развеюсь. И вот на тебе - ни фрейлин, ни обеда!
     - О,  сир, как я вам сочувствую! - сказал в ответ сене- шаль. - Что тут
поделаешь, придется потерпеть, пока нас не разыщет свита. Ведь не станете же
вы трахать свою кобылу?
     - А почему же это  я не стану? - оскорбился наш  добрый  король.  - Как
самодержец Франции я имею на это полное право!
     - Но, сир,- возразил сенешаль,- ведь под вами жеребец!
     - Ну и что? Зато под тобой-то кобыла! Неужели ты ее ра- зок не уступишь
возлюбленному монарху ради такого случая?
     Такой  поворот  совершенно  не  понравился  сенешалю,  и  он  предерзко
продолжал спорить.
     - Но, ваше величество, примите же во внимание разницу в росте!
     - Разницу в росте я вижу и сам, но ничего страшного,- ты будешь держать
меня на руках и раскачивать взад-вперед. Всего-то и делов!
     - Но, сир,- испугался  сенешаль,-  вы так грузны телом, а я - физически
слаборазвитый человек. Мне и минуты не удер- жать вас на весу!
     - Нет, минуты не хватит,- возразил король. - Плохо  же, дружок, что  ты
так не подготовлен к королевской охоте!
     - Виноват, сир!
     - Да  уж, виноват. Тогда... тогда знаешь что - я встану на  пенек, а ты
подержишь свою кобылу под уздцы.
     - О,  нет, нет! Вы не  знаете  скверный  норов моей  кобылы! Она  может
лягнуть вас, сир! Кузен Ансельм как-то раз  гостил у  меня и  ночью пошел на
конюшню...  Так,  поверите,  сир,-  она  выбила  ему  челюсть!  А чем  же  я
оправдаюсь перед мадам Помпа- дур? - не говоря уж о Франции?
     -  Зачем  же  ты  взял  с  собой на  охоту  такую норовистую ко-  былу,
сенешаль? - строго укорил король.
     Сенешаль только безмолвно развел руками - мол, кругом виноват. А бедный
король Луи не мог успокоиться:
     - Объясните мне,  как можно управлять  страной, где сене- шаль до такой
степени  лишен  дальновидности! Что  же все-таки  делать, а,  сенешаль?  Эта
скачка так меня разгорячила, что я  хоть  с лесиной готов спознаться, так ее
распротак!
     - Это, ваше  величество, потому,  - объяснил сенешаль,- что  мы с  вами
находимся  как  раз  под знаменитым деревом любви.  Его-то  чары, видать,  и
производят на вас такое действие.
     - Как? - воскликнул изумленный король. - Вот этот  вяз  и есть то самое
дерево,  о  сучок  которого  наши девицы... хотя  церковь их  за это  строго
осуждает...
     -  Ну  да,  да,  ваше  величество!  Кардинал  Ришелье  никак  не  может
искоренить этот языческий обряд.
     - Так, так,- задумался король Луи,- для девиц, значит, сучок, а  для...
Придумал!
     И не  говоря более ни слова, мудрый король  вскочил на  ноги  и вытащил
из-за пояса перочинный ножик, который всегда носил с собой. Это был  подарок
мадам  Помпадур,   но  знай  она,  какое  применение  назначит  подарку   ее
возлюбленный, то она ни за что не стала бы его делать, потому что пылкий Луи
устре- мился к вязу и принялся расковыривать его кору.
     - О сир! Что вы делаете? - вскричал сенешаль в великом удивлении.
     - Я хочу  продырявить в  этом стволе подходящую щель, что- бы  мне было
куда ввести тот  сучок, который милостью  Божьей у  меня всегда  при  себе,-
отвечал бравый король.
     - Гениально! - восхищенно произнес потрясенный сенешаль.
     - Король  на  то  и король, чтобы найти выход  из  самого  безнадежного
положения,- скромно отвечал Луи.
     Он уже  соскоблил кору и теперь пыхтел, стараясь углу-  биться  ножом в
ствол.
     - Ваше величество, стоит ли так  утруждать  себя? -  ска- зал сенешаль,
сострадая усилиям  своего  венценосного  сюзере-  на. - Взгляните-ка вверх -
всего в трех саженях над нами уже проделано вполне подходящее дупло.
     - О нет,  сенешаль,-  туда  надо  лезть,  а я  тут  быстренько  чик-чик
ножичком,- отвечал добрый король Луи.
     Но древесина вяза, как известно, по своей твердости по- чти не уступает
дубу, так что вскоре король утомился ковыря- нием дырки и сказал:
     - Ладно, сенешаль, ты меня уговорил. Ну, где тут дупло?
     - Вон,- показал сенешаль.
     - Высоковато,- примерился взглядом король. - Как бы мне туда добраться?
     - У меня с собой веревка,- предложил сенешаль,- я все- гда беру с собой
на охоту веревку - мало ли что. Если ее  пе- рекинуть через тот толстый сук,
то как раз можно будет под- няться к дуплу.
     - Ну так тащи веревку,- распорядился Луи.
     Сенешаль ловко перекинул веревку через сук, а король ухватился за нее и
приказал:
     - А ну-ка, сенешаль, подтяни меня к дуплу!
     Сенешаль напрягся изо  всех  сил  и потянул  веревку к себе.  Но он был
значительно легче  короля, а потому не монарх стал подниматься в  вышину,  а
сам  сенешаль пополз  вверх по  веревке,  тогда  как Луи  остался стоять под
деревом как стоял.
     -  Эй,  эй,  сенешаль! -  возмутился  король.  -  Ты что  это  затеял -
добраться  к  дуплу  вперед своего  короля? А  ну-ка, слазь вниз, пока  я не
отпустил веревку!
     - О, сир,- отвечал сенешаль, скользя вниз,- честное сло- во дворянина -
мне и в голову не приходило такой низости! Просто разница в весе,  увы, не в
мою пользу!
     -  Да,  да,-  раздраженно  перебил  его король,- когда нужно  послужить
своему  монарху,  тебе  всегда что-нибудь  мешает  - то разница в росте,  то
разница в весе! Куда деваться с такими поддаными - придется уж лезть самому!
     И наш  удалой  Луи, вздыхая  на свою королевскую  долю, стал, корячась,
карабкаться  по веревке. Тяжесть  грузного те-  ла влекла его  вниз, но тяга
заветного дупла была сильнее, и мало-помалу, ругаясь и попукивая, наш добрый
король подтащил себя к вожделенной скважине. Тут он приспустил штаны и  под-
мигнул сенешалю сверху:
     - Что, дружок, небось завидки берут? Щас я покажу этой палке, что такое
королевский шпандох!
     И вслед за тем легкомысленный король всунул в дупло главное королевское
достояние, которое он уже неделю мечтал всунуть мадам Помпадур.
     А  в этом дупле обитал дятел, и как раз в это время он насиживал  яйца.
Когда у него  перед  носом  вдруг  появилось  то, что так опрометчиво ввел в
дупло наш храбрый  король, то дя- тял решил, что к нему в жилище нагло лезет
змея. Не мешкая  ни секунды, дятел  откинул голову да ка-ак долбанул  клювом
противное страшилище,  метя в голову! - а  все знают,  какой  клюв у  дятла:
большой, острый и твердый как алмаз!
     И  дебри  заповедного  Булонского  леса  огласил  вопль,  ис- полненный
величайшего  негодования  и  обиды.  Его  услышала  даже  мадам  Помпадур  в
Версальском дворце, не говоря уже о заблу- дившейся в лесу свите, только они
не поняли, что это кричит их уязвленный король. А меж тем это он  и  был - и
тогда,  ко- гда  испускал свой титанический вопль, и тогда, когда  слетал  с
дерева,  будто  отброшенный чьей-то  исполинской  рукой,  и  то- гда,  когда
катался голым  задом по лесному мху, вереща и ры- дая от огорчения,- все это
был  наш добрый  король Луи, и по-  рукой тому его верный сенешаль, видевший
все своими глазами.
     - Ваше величество! - возопил он встревоженно. - Что с вами?
     Но  король почему-то  никак не хотел ответить членораз-  дельно  и лишь
спустя добрых десять минут вскричал:
     - Ты!.. Сука!.. Там!.. Змея!.. Меня укусила-а-а!.. Уми- ра-а-ю-у!..
     Сенешаль  воздел  голову  и увидел  торчащую из  дупла голо- ву  дятла,
который как раз глядел вниз, изучая обстановку.
     - Успокойтесь,  сир,- поспешил утешить короля сенешаль,- это не змея, а
всего-навсего большой пестрый дятел. Вы буде- те жить, сир!
     Ответ короля на это до сих пор остается тайной, которую сенешаль никому
не выдал. Но позже, понемногу придя в себя,  король  все же  не удержался от
едкого замечания:
     - Ну и фуфло же ты, сенешаль,- горько сказал наш крот- кий монарх,- что
даешь  своему  королю такие  фуфлыжные советы! По  крайности, ты мог хотя бы
предварительно проверить безо- пасность этого проклятого дупла!
     - Но, ваше величество, вы же сами меня туда не пустили!
     Но  расстроенный Луи не слушал никаких  оправданий. Он вообще  не желал
разговаривать с  сенешалем, лишь подобрал с земли  перочинный ножик и  снова
принялся ковырять дырку в стволе.  Сенешаль,  пытаясь как-то  загладить свою
вину, напра- сно упрашивал его:
     - Ах, ваше  величество, расслабьтесь, передохните! Я сам расколупаю эту
проклятую щель!
     - Спасибо, сенешаль,- с  ядовитым  смирением отвечал ему король,-  я уж
лучше как-нибудь сам. У тебя свои  представле- ния о  том, каким должно быть
дупло, а у меня -  свои. Уж луч-  ше  я все  сделаю так,  как мне надо, а то
откуда ты знаешь, какие у меня там особенности. Подольше  провожусь, устану,
из- мучусь весь, зато мне будет все впору, удобно, никуда не ла- зить...
     И изводя несчастного сенешаля своей самоотверженностью, король прилежно
трудился, продолжая  долбить ствол  ножом. По-  том  он  все-таки допустил к
этому сенешаля, но окончательную отделку произвел сам.
     - Ну  вот,- сказал  наш бравый  король удовлетворенно,-  теперь  только
устлать стенки скважины мхом, для мягкости, и будет то, что надо!
     - Ваше величество, а как насчет увлажнения? -  озаботил- ся сенешаль. -
Не будет ли слишком сухо?
     - Что ты предлагаешь?
     - Дупло  дятла,  ваше величество,  наверняка устлано пу-  хом. Если его
достать и еще смазать яичным желтком, то...
     - Отличная идея! - одобрил, смягчаясь, король.
     "Все-таки и от сенешаля бывает иногда какая-то польза", - подумал он.
     А сенешаль быстренько слазил на дерево, выгнал дятла, достал пух и яйца
и, спустившись, подготовил надлежащим обра- зом скважину.  Он лично проверил
большим пальцем, не завелось ли в новом дупле какое-нибудь вредное животное,
и решил, что на сей раз опасность исключена.
     - А теперь,  сенешаль,- сказал Луи,- иди-ка ты вон  в те кустики и сиди
там, пока я тебя не позову, а то я стесняюсь.
     -  Как, сир, вы  не  допустите меня лицезреть  королевский  шпандох?  -
огорчился сенешаль.
     - Нет, дружок, я боюсь, как бы ты снова меня не сглазил.
     Обиженный сенешаль пожелал его величеству успеха и уда- лился в  кусты.
Вообще-то он был страшно зол на короля за то, что тот обозвал его, сенешаля,
фуфлом. Он спрятался в кустах  так, чтобы его не было видно, а сам  достал у
себя из планше-  та бумагу  и карандаш  и стал лихорадочно делать зарисовки.
"Пошлю эти рисунки  в  лондонский "Панч"  - пусть  весь  мир  зна-  ет,  что
вытворяет наш додик-король!" - злорадно мечтал сене- шаль.
     А  добрый король  Луи, не подозревая о таком вероломстве,  нежно шептал
"Моя   лапушка,   пряничек,   помпушечка  моя..."   и   производил  меж  тем
колебательные  движения, то приближая  свой таз к  стволу вяза, то отодвигая
его. Вся королевская душа пела, каждая жилочка в нем радовалась  жизни. "Что
значит  на-  стоящая близость  с  природой!" - думал  про  себя Луи.  Он так
увлекся, что спустя  без  остановки продолжил колебать вяз.  Правда,  королю
ужасно  мешало  то,  что почва  под его ногами  притопталась,  и Луи  теперь
приходилось  приподниматься  на цы-  почках,  но пылкий король отважно решил
пренебречь этой поме- хой - оставалось уже недолго.
     И вот настал миг, сполна  возместивший доброму королю все неудачи этого
дня, включая злополучного дятла  и пыхтения стоя на цыпочках. Казалось, сама
природа  благоговейно  замер-  ла,  не  решаясь  потревожить торжественности
момента,-  смолкли птицы, в  ветвях не шевелился ни  единый  листочек... "По
кай- фу!.." - в сладкой истоме шептал Луи, обхватив  в полузабытье ствол. Он
все не распускал объятия, желая увековечить бла- женное мгновение.
     Эта-то затянувшаяся пауза и погубила венценосного бедо- лагу:  едва  он
собрался  вынуть  то,  что  любой  иной   вынул  бы  уже  давно,  как  вдруг
почувствовал,  что вынуть-то  и  не может!  Что-то  внутри  скважины  крепко
обхватило важнейший из членов королевского  тела и не пускало его на волю. А
все дело в том, что когда король с сенешалем скоблили дупло, то  в нем оста-
лось  много древесной крошки.  Смешавшись  с  желтком  дятла и  ко- ролевким
секретом, она образовала ту смесь,  из которой  как раз готовят сверхклейкий
раствор.  Пока  Луи совершал  безоста- новочные  движения, этот  раствор  не
успевал  схватиться, но стоило  королю  на минутку замереть  -  и - оп-па! -
влип!!!  Да еще как  влип-то - посудите  сами, египетские пирамиды потому  и
простояли  семь  тысяч  лет, что камни  в них скреплены меж собой раствором,
куда входит  желток страуса и сперма фарао- нов.  Разумеется, бедняга-король
не ведал,  что он заново от- крыл утраченный секрет  пирамид, ведь  рядом не
было  придвор- ного  алхимика, чтобы растолковать Луи всемирное значение его
королевского  опыта.  Но  даже  если бы  ему  вручили за  это  за- служенную
Нобелевскую премию, разве это утешило бы несчастно- го короля?
     Конечно, нет! - король, как ни пытался, не мог освобо- диться от цепкой
хватки коварной дырки. А он и так ужасно устал стоять на цыпочках, а тут еще
на него почему-то напала страшная  чесотка. Чесалось,  впрочем, не то место,
которое бы- ло скрыто в дупле,  а около него. Но поскольку  последним  реши-
тельным движением король прижал себя к вязу тесней  некуда, то теперь пальцы
его рук еле могли протиснуться туда, где чесалось, и несчастный Луи никак не
мог  почесаться от  души  и унять этот кусачий зуд.  Король  уже  по-всякому
пробовал осво- бодиться - то шевелил телом вправо, то влево, то пытался рас-
слабиться и съежить застрявшее в дупле до самого маленького размера - но все
без толку: застрявшее-то съеживалось, но  все  равно оставалось сцепленным с
дуплом.
     -  Сенешаль!  -  воззвал,  наконец,  отчаявшийся  король.  - Мой верный
сенешаль, где ты?
     Ответом было молчание.
     "Нет,  надо говорить так, чтобы  он думал, будто  ничего особенного  не
случилось",- решил король.
     -   Сенешаль,  а,  сенешаль!  Хочешь,  скажу  чего-то?   Ты  с  катушек
повалишься, в натуре!
     Но сенешаль почему-то не заинтересовался.
     - Сенешаль!  Падла!  С тобой король говорит,  кажется!  -  взревел  наш
кроткий король Луи.
     Но  и  гнев монарха не  впечатлил сенешаля.  И тогда  Луи испугался: не
круто ли он берет с сенешалем? И наш милосерд- ный король сменил тон:
     - Сенешаль, голубчик,  ты,  поди, на меня из-за кобылы  обиделся? Так я
пошутил, ты не думай!
     - ...
     -  Если хочешь, так можешь  моего  жеребца трахнуть,- пожа-  луйста,  я
слова против не скажу,- предложил великодушный мо- нарх.
     - ...
     "Нет,  наверное, он мальчиками не интересуется, раз кобы- лу держит для
этого дела",- сообразил мудрый король.
     - А то приходи  на мою конюшню, у меня там много кобыл. Я скажу конюхам
- они тебя