ии. И делает он шаг прочь из спальни,
но внезапно  ощущает,  что там, откуда  он  так неожиданно извлек поддельное
золото, есть нечто еще, требующее извлечения. И извлекает благородный Родшид
- и вновь это золотая монета, испанский дублон, и вновь, увы, фальшивая, как
свидетельствует надкус Родшида, - и на ковер летит фальшивый дублон. И вновь
лезет  рука Родшида к месту,  столь неожиданно осчастливившему  его тело,  и
вновь  выколупывает фальшивую монету... "Да  что  это со мной сегодня такое?
Все фальшивые..." - медленно, как во сне, тянется мысль в мозгу благородного
Родшида.
     И  наконец весь ужас его положения открывается несчастному Родшиду. Что
же  будет-то,  а? Что  будет-то теперь? Ну,  перво-наперво,  у  него отберут
капиталы, -  есть кому отобрать  - вон их сколько, наследничков-конкурентов!
Скажут: "Папаня денежки мистеру Родшиду оставлял, а где же тут мистер, когда
это миссис!" Сожрут,  сожрут -  звери же! Ну, ладно,  он не  пропадет, башка
есть  и связи  старые,  да  что!  -  он еще миллионы  на  своем  превращении
заработает, пойдет  в цирк, с детства мечтал, номер-то будет  полный фурор -
"Мистер  и  миссис  Родшид!"  -  все ждут  двоих,  а он  выбегает в шелковом
халатике, распахивается -  вот  он  я!  -  миссис и  мистер в  одном лице!..
Фанфары, рукоплескания, прожектора  сияют, а он  встает на бортик ногой и  с
улыбкой  щедрого Креза начинает  швырять  в  публику  град золотых  монет...
фальшивых,  правда,  но  все  равно  эффектно, в зале  овация,  дети веселой
гурьбой бегают  по арене за добрым фокусником, а Родшид знай кидает  золотые
монетки - подбирайте, детки, не жалко, у меня их там много, Рогфейер, хлыщ с
моноклем,  в  первом ряду  ревет от зависти,  все  берут автографы,  мировая
слава,  турне  по  Европе,  Азии...  не  пропадет,  да  он  больше  прежнего
разбогатеет - вот только сейчас-то что делать? Что делать-то, а?!.
     И  привлеченная  золотым   звоном,  ожидая  какого-нибудь  супружеского
щедрого сюрприза, выходит к Родшиду юная дева, нареченная  ему в жены  самым
главным  кардиналом. И  поворачивается к  ней  оцепеневший Родшид,  и  слова
веселого упрека  смолкают  на устах прелестной  новобрачной, потому  что  от
взора  ее  не  укрывается  необычайная  перемена  в  ее  супруге.  А  совсем
потерявшийся Родшид вновь лезет пальцем  в известную прорезь и  отработанным
движением выковыривает монету - золотой луидор  - и вновь пробует ее на зуб,
и  вновь отбрасывает на  ковер. "Что,  фальшивая?"  -  растерянно спрашивает
ошеломленная леди Родшид столь же ошеломленного супруга. И машинально кивает
ей  Родшид, не  в  силах  вымолвить  слова,  и  только  повторяет  освоенную
последовательность движений, и поддельный венецианский  дукат присоединяется
к своим собратьям на ковре  - а юная дева только провожает взглядом движения
руки  благородного  Родшида,-  и  не  может, не может он  очнуться от своего
невероятного сна...  и кстати, это опять-таки не Родшид, а  Бидермайер  - да
как  только он  посмел снить  себе,  что  он  -  Родшид?!. так  тебе и  надо
придурок,  не  будешь завидовать сильным мира сего  -  видишь  теперь, какие
сверх-человеческие испытания выпадают на их миллионерскую долю?
     И  подобно  спящему  Родшиду,  выколупывающему  из   своей  промежности
фальшивую золотую  монету или Рогфейеру с говенной  бумажкой  в  руке, аббат
Крюшон застыл изваянием горестного потрясения посреди всеобщего хора веселых
поздравлений.
     Стоящие близ аббата мало-помалу тоже  разглядели то, на что показывал А
Синь  и  что повергло неустрашимого аббата в  такое  остолбенение.  Лица  их
вытянулись,  выказывая  разочарование,  а   рты  закрылись   -  все  начали,
скривившись, переглядываться и пятиться прочь.
     Еще сулили аббату первое место в книге рекордов  Гиннеса,  еще спорили,
кто кого  -  аббат  или буйвол, еще  звучал гвалт восхищенных и  завистливых
голосов. Но  уже  смолкал  он; уже  хмурилось  утро  и веяло ледяное дыхание
мирового трагизма. Мало-помалу шепот бежал по галдящим рядам, и стихали они,
и скорбное молчание воцарялось в толпе, и сознание каждого достигала весть о
непоправимом.
     Действительно, тело  аббата в  результате победоносной  схватки украсил
непостижимый член,  действительно, превосходил он все мыслимое и вообразимое
- ничего  не скажешь,  царь-член,  всем членам член.  Но  вот  вторая  часть
мужского отличия - яйца  - напрочь отсутствовала между ног аббата.  Откусила
их подлая акула-крокодил. Как бритвой срезала!
     Яйца-яйца! Как несправедлива  к вам  жизнь,  людская  молва  и  женская
ласка!  Вот  член  - как его балуют,  как  любят,  как  нежат женские ручки!
Сколько ласковых  слов, сколько жарких поцелуев  осыпает этот  отличительный
признак мужчины. И по заслугам, спору нет,  ибо кто же, как не член, достоин
всего этого? А яйца? Разве их  умеют так ценить? Отнюдь - плохое отношение к
яйцам,  бранят  их,  "да зачем вы  только  взялись на нашу голову, окаянные?
опять я подзалетела!"  - выговаривает им слабый пол. Плохое, правду сказать,
отношение у женщин к  яйцам! А ведь яйца  - это неотъемлимая  часть мужчины,
неразрывное единство образуют они со членом, надо же понимать это, голубушки
вы  мои!  Вот  аббат  Крюшон  - член хоть  куда,  царь член, о таком  всякий
мечтает/каждому  бы такой/никто  не откажется,- а нет яиц,  так  и члена все
равно  что  нет.  Считайте,  пол-аббата  осталось  или  того  меньше.  А эти
девяносто сантиметров - с них ведь чай не пить, кому они нужны,  без яиц-то,
вокруг шеи их, что ли, обматывать вместо шарфа?
     Подобные  мысли  наконец овладели всей собравшейся у пруда  толпой.  Не
глядя в глаза Крюшону удалилась прочь императрица под руку с Ахмедом, высоко
подняв  голову;  ушел император;  ушли  друзья  Крюшона, иностранные  послы,
горожане, А Синь - все миновали аббата как пустое место.  Вскоре он в полном
одиночестве остался на берегу пруда - один-на-один с другом своим последним,
свисающим  из  откинутой руки. Но никому  уже не был нужен ни  этот друг, ни
сгинувшие яйца, ни сам аббат. Вот что натворила подлая акула-крокодил!
     Берегитесь акул, мужики! Особенно с черной повязкой на глазу - страшный
это хищник.
     ВЭЙ ЦЗИ*
     ___ * и это еще не все