Не получилось, - прошептал Мюррей. - Эта гадость сожрала ее,  если  она
прежде не захлебнулась.
   - Тихо! - резко прошипел Майк.
   Фонарь задрожал. Луч света передвинулся немного вправо,  рывком  вернулся
на место и замер.
   Около десяти бесконечно долгих секунд ничего не  происходило,  потом  над
водой появилась маленькая серая головка с блестящими бусинками глаз.
   - Получилось! - воскликнул Майк. - Смотри,  она  еще  жива!  Эта  чертова
дрянь реагирует только на нас!
   Мышь отчаянно работала лапками. Слышался  тихий  испуганный  писк.  Серая
протоматерия бурлила и булькала вокруг нее, но не трогала. Зверек  несколько
раз повернулся на одном месте, затем целеустремленно поплыл к берегу.
   - Рискнем, - сказал Майк.
   Мюррей медлил. На его лице было написано сомнение.
   - У меня нехорошее предчувствие, - еле слышно сказал он,  -  но  это  наш
последний шанс. Если мы прождем до утра, то будет поздно. И  не  только  для
нас. Я бы пошел сам, если бы имел хоть малейший шанс,  ты  же  знаешь...  Мы
могли бы попытаться оборвать якорную цепь, - поспешно  добавил  он.  -  Яхту
подхватило бы течением и прибило где-нибудь к берегу.
   Вместо ответа Майк указал  на  мотавшиеся  обрывки  тумана  вокруг  яхты.
Мюррей немного  помолчал,  удрученно  повернулся  и  исчез  в  каюте.  Через
несколько секунд он вернулся с шипевшим и бившимся в руках комком шерсти.
   - Не понимаю я этого, - пробормотал Майк. -  Сейчас  она  не  такая,  как
раньше. Ей с трудом удается справляться со зверем.
   Мюррей подошел к поручням, поднял царапающееся животное над водой и ждал,
пока Майк включит фонарь. Кошка почувствовала  близость  воды  и  стала  еще
яростнее вырываться из рук. Острые когти полоснули Мюррея по  руке,  оставив
глубокие кровоточащие царапины. Мюррей громко вскрикнул и разжал руки.
   Кошка заорала  и  со  звонким  плеском  упала  в  воду.  Река  забурлила.
Пенившиеся серые волны ударили о яхту. Майк и Мюррей, полные непередаваемого
ужаса, наблюдали, как серая протоматерия пробудилась к пульсирующей жизни.
   Огромный, напоминающий многопалую руку отросток поднялся, подхватил кошку
и окутал серым плащом. Зверек отчаянно бил  лапами,  но  его  движения  лишь
усиливали агрессивность протоматерии.
   Внезапно со всех сторон рванулись скользкие щупальца, словно гибкие лианы
обвились  вокруг  тела  кошки  и  спутали  ей  лапы.  Она   превратилась   в
бесформенный комок и камнем пошла в глубину.
   50
   Сначала  Дамона  не  чувствовала  ничего,  кроме  страха  -  Смертельной,
неодолимой паники, которая удушливой волной накрыла сознание кошки.  Она  не
получала воздуха, а скользкие щупальца окутали ей лапы, так что она не могла
ими шевельнуть.
   Дамона  тонула.  Что-то  происходило  с  ее  телом,  пока  она   медленно
опускалась на дно речного ложа. Она чувствовала, как сначала  шерсть,  потом
кожа и мышцы и,  наконец,  кости  и  внутренности  растворились,  соединения
клеток и групп молекул распадались и разламывались.
   Но она не чувствовала никакой боли.
   И она думала...
   Это длилось долго,  пока  ей  казалось,  что  она  жива.  Тело  неумолимо
разрушалось, но  душа  продолжала  существовать,  а  сознание  двигалось  по
черному, беспросветному космосу, и она почувствовала, что не одинока. Что-то
было совсем рядом с ней - большое, мягкое, пульсирующее.
   Внезапно Дамона подумала о чувствах, которые испытала внизу,  в  обломках
баржи. Там у нее тоже появилось чувство, что она соприкоснулась  с  большим,
бесконечно враждебным духом. Сейчас она ощущала  то  же  самое,  но  гораздо
сильнее.
   Дамона чувствовала, как чуждое сознание протягивает  к  ее  душе  хищные,
осторожные, обшаривающие щупальца. Потом она поняла, что это был Теракис или
то  существо,  которое  завладело  его  телом,  создало  с   помощью   своей
протоматерии жизнь, полную неопределенного  сознания,  дух  которой  еще  не
совсем  перешагнул  границу  сознательного  мышления,  но   который   живет,
существует, возможно, не мыслит, но в состоянии разобраться,  прореагировать
на внешние раздражения, как это делает зачаточное сознание растений.
   И  так,  как  растворилось  ее  тело  в  смертоносной  протоматерии,  так
растворилось бы и сознание в этом органическом мыслящем болоте.
   Дамона начала отчаянно сопротивляться, так как поняла,  какая  судьба  ей
уготована. Этот гигантский дух бы  не  таким  пустым,  как  казалось.  Очень
далеко  она  почувствовала  присутствие  другой  души,   тихие,   бесконечно
мучительные крики и стоны которой, видения чистилища,  звуки,  поднимавшиеся
из самых глубин ада, дошли до нее. То была душа другой жертвы,  которую  уже
поглотила эта жуткая штука - Сэгиттера, но не только его, а и  души  других,
кто попался в адские сети ужасного существа.
   Дамона боролась. Уже не в первый раз ей приходилось вступить в  дуэль  на
чисто духовной основе, но на этот раз получилось иначе. Не было  противника,
не  было  враждебного  духа,  который  хотел  ее  победить  или   убить,   а
существовала лишь жуткая пустота, в которой грозило потеряться ее  сознание,
как горсть пыли в  мировом  пространстве.  Центр  этого,  враждебного  духа,
казалось, находился где-то рядом  с  ней,  как  большое,  невидимо  бьющееся
сердце, но ей не удавалось локализовать его  точное  местоположение,  потому
что там, где она находилась, не было ни верха, ни  низа,  никаких  измерений
или расстояний.
   Ей хотелось закричать, но у нее не было тела, не было горла,  и  даже  то
маленькое,  что  у  нее  осталось,  грозило  затеряться  в   этой   страшной
бесконечности.  Ее  окружала  враждебная,   неумолимая   сеть,   машина   из
переплетенного безумия, которая мягко, но неумолимо рвала  и  уничтожала  ее
духовные барьеры.
   Дамона  ушла  в  себя,  попыталась   сосредоточиться   и   вслушаться   в
бесконечность. Неясный шепот и шелест наполнял  этот  могущественный  пустой
космос, шум, как от далекого морского прибоя, который то становился  громче,
то снова характерно затихал.
   Она попыталась ухватиться за него, настроить свои  мысли  на  причудливый
ритм души, понять ее, но там не было никаких мыслей,  никакого  "я",  только
огромная бесформенная мысленная масса, сознание, как у  еще  не  родившегося
младенца.
   Дамона чуть было не потеряла на мгновение контроль  над  своим  мысленным
барьером,  когда  поняла,  что  на  самом  деле  находится  перед  ней.  Это
гигантское нечто было не  злым  и  не  добрым.  Оно  жило,  но  не  обладало
способностью разбираться или действовать по своей воле. Она могла сладить  с
ним,  властвовать  точно  так  же,  как   Теракис,   только   лучше,   более
непосредственно и неограниченно, потому что  ее  душа  слилась  с  сознанием
огромного нечто.
   Предусмотрительно, осторожно, готовая каждую секунду снова уйти  в  себя,
она убрала свои мысленные барьеры и начала понемногу брать  чуждое  существо
под свой контроль.
   Внезапно она снова почувствовала  тело,  но  не  свое  и  не  кошачье,  а
фантастическое,  невероятное  тело,  состоявшее,  казалось,  из   миллиардов
отдельных частей и, несмотря на это, подчинявшееся ее  воле.  Она  не  могла
видеть, слышать или чувствовать, зато у нее появился другой смысл, полностью
отличавшийся от всего,  что  она  когда-либо  переживала.  Дамона  сразу  же
почувствовала свое окружение, яхту, ледяной холод  воды  и  воздуха,  Майка,
Мюррея и Теракиса.
   А потом она  овладела  этим  огромным,  безмолвным  нечто.  Внезапно  она
поняла, какие фантастические возможности  таит  в  себе  это  собрание  едва
сформировавшейся хищной  жизни,  возможности,  о  которых  и  не  подозревал
Теракис.
   Ни Мюррей, ни Майк не заметили, как над судном собрался  слой  движущихся
облаков и, направленный  невидимой  силой,  скользнул  на  запад,  к  центру
города.
   51
   Отель находился в самом центре. Он не был таким важным, чтобы бросаться в
глаза, но и не  таким  облезлым,  чтобы  привлекать  внимание  полуночников.
Трехэтажное здание располагалось на узкой боковой улочке, на которой сейчас,
когда ночная жизнь Лондона и Сити только начиналась, никого  не  было.  Окна
были темными, только из  маленькой,  наполовину  остекленной  швейцарской  у
входа падал на тротуар мутный желтый свет. В здании  было  необычайно  тихо.
Это  была  не  просто  тишина  спящего  здания,  а  покои  смерти,  молчание
гигантского склепа. Воздух  казался  пропитанным  едва  уловимым  чужеродным
ароматом, а на верху крутой лестницы, ведущей из вестибюля на  второй  этаж,
виднелось мягкое золотистое мерцание.
   Дамона осторожно пошла через помещение. Под ногами клубилась серая  пыль,
повисая в неподвижном воздухе.
   Ее тело было возрожденной, совершенной копией  прежнего.  Не  впервые  ей
приходилось  осуществлять  обратное   превращение.   Гигантское   нечто   из
протоматерии в ее руках стало не более, чем  послушный  инструмент,  который
она могла брать по своему  желанию.  Мысль  о  чудовищной  власти,  что  она
внезапно приобрела, внушала ей чуть ли  не  страх.  Если  она  действительно
властвует над этим существом, то для нее нет ничего невозможного.
   Дамона бросила взгляд на стойку.  Стул,  на  котором  должен  был  сидеть
ночной   портье,   пустовал.   На   полу   перед   ним   валялся   раскрытый
иллюстрированный журнал, на маленьком столике стояла чашка еще горячего кофе
и лежал надкушенный бутерброд, но от человека  не  осталось  и  следа,  была
только блестящая серая пыль, висевшая  в  воздухе  и,  как  легкая  паутина,
поблескивающая на окнах.
   Дамона  остановилась,  осмотрелась  и,  наконец,  взяла   книгу   записей
постояльцев.
   В отеле находилось не очень много жильцов. Восемь из  двенадцати  номеров
пустовали, но на доске за стойкой не хватало только трех ключей.
   Дамона вздохнула с облегчением. Даже если она пришла слишком поздно и  не
смогла задержать Теракиса, его дело еще не лишило жизни слишком много людей.
   Дамона развернулась и двинулась по лестнице. Стертые деревянные ступеньки
громко заскрипели под ее ногами. Скрип призрачно разносился по всему зданию.
Дамона остановилась,  некоторое  время  прислушивалась,  потом  на  цыпочках
покралась дальше. Она протянула руку к перилам, но тотчас отдернула, заметив
на них золотистую  паутину.  Пальцы  щипало,  без  всякого  основания  у  не
появилось ощущение чего-то знакомого, близкого.
   Она громко вздохнула, взглянула наверх и  пошла  дальше.  Узкий  коридор,
начинающийся от лестницы, тоже был покрыт  тонким,  неуловимым  слоем  пыли.
Казалось, будто по пустому зданию пронесся смерч и рассыпал  эту  пыль.  Она
остановилась на лестничной  клетке,  нерешительно  осмотрелась  и  повернула
направо.
   Было темно, но  дверь  в  конце  коридора  оказалась  приоткрытой.  Узкая
полоска серебристого лунного света падала на лестницу,
   Дамона  тихонько  подошла   к   двери,   остановилась   и   прислушалась.
Единственное, что она услышала, было гулкое биение ее  собственного  сердца.
Нерешительно, наполненная  неопределенным  страхом,  она  протянула  руку  и
распахнула дверь.
   Комната была пуста. Через большое окно на  западной  стене  лился  мягкий
серебристый свет, придавая помещению удивительно необычный  вид.  В  комнате
повсюду лежала серая пыль.
   Дамона отбросила  страх  и  решительно  вошла  внутрь.  Ее  глаза  быстро
привыкли к слабому освещению.
   На  полу  у  кровати  стоял  полупустой  чемодан,  телевизор  работал   с
выключенным звуком, показывая игру музыкантов. Кровать была  пуста,  на  ней
лежала только пижама.
   Сердце Дамоны, казалось, остановилось, когда она поняла,  что  произошло.
Пижама была не просто положена на кровать, и телевизор работал  потому,  что
человек из этой  комнаты,  лежа  на  кровати,  смотрел  передачу,  но  тело,
находившееся в пижаме, превратилось в блестящую серую пыль.
   Дамона в ужасе отпрянула назад. Внезапно она поняла, что  означает  пыль,
лежащая повсюду. Пыль  была  ничем  иным,  как  проявлением  адской  материи
Теракиса, в которой она сама растворилась и из которой возродилась вновь.
   Пыль...
   Ужасное видение встало перед внутренним взором Дамоны. Она видела  пустые
улицы, мертвый город, голую равнину, над которой  ветер  несет  серую  пыль,
смертоносные облака, которые все, чего касались, растворяли и  увеличивались
в той же мере, в какой изгоняли жизнь с поверхности Земли.
   Дамона застонала. С большим трудом ей удалось прогнать ужасное видение, и
она вышла из комнаты.
   Теракис  должен  быть  задержан,  совершенно  безразлично,  какой  ценой.
Мысленное видение никогда не должно стать реальностью. Мурдор был  ненасытен
в своей жажде мести. Он не удовольствовался бы тем, что убил ее или Майка, а
угрожал всей человеческой расе и был готов ее уничтожить.
   Дамона быстро пошла к  лестнице  и,  перепрыгивая  через  две  ступеньки,
спустилась вниз. Когда она преодолела половину лестницы, то услышала  шум  -
тихие шаги, затрудненное дыхание, звуки, которые издает человек, старающийся
идти бесшумно.
   Над ней открылась дверь. В ярко-освещенном проеме появилась большая, ясно
очерченная фигура.
   - Дамона?!
   Она услышала удивление в голосе Теракиса и, хотя  его  фигура  была  лишь
плоской тенью над ней, почти  физически  ощутила  его  горячий,  ненавидящий
взгляд.
   - Ну, вы меня действительно удивили, - произнес он, едва владея собой.
   - Надеюсь на  это,  -  ответствовала  Дамона.  Внезапно  в  ней  поднялся
панический страх. Она  пришла  сюда  для  того,  чтобы  задержать  Теракиса,
понятия не имея, как это сделать.
   - При случае вы должны рассказать мне, как вам удалось  перехитрить  моих
стражей, - сказал Теракис. - Но это позднее, сейчас я очень занят.  -  Затем
он  добавил:  -  Пожалуй,  ваше  присутствие  весьма   кстати.   Вы   будете
свидетельницей начала конца. Конца вашего мира, понимаете? - Он  рассмеялся,
отступил и приглашающе кивнул головой. - Идемте, Дамона.
   Дамона подавила импульс мгновенного действия. Теракис не был  сильным  и,
возможно, она бы даже справилась с ним, но ей ни к чему его убивать.  Мурдор
просто ускользнет в другое, более совершенное тело и продолжит  свое  черное
дело. Нет, должна найтись другая возможность.
   Дамона спокойно прошла в дверь. Эта комната была больше  той,  в  которой
она только что побывала. Здесь тоже повсюду лежала пыль - легкое,  блестящее
покрытие, как тонкая пленка, на мебели и коврах.
   Теракис захлопнул за ней дверь и указал на открытую металлическую  папку,
лежащую на столе.
   Рядом со столом валялся комок  пустой  одежды  -  все,  что  осталось  от
человека, жившего в этом номере.
   -  Чудовище,  -   тихо   сказала   Дамона.   -   Вы...   Теракис   сделал
предостерегающее движение головой.
   - Не будьте так опрометчивы, Дамона. То,  что  здесь  произошло,  не  моя
вина. Этот человек открыл папку и умер от того, что находилось внутри. Я  же
сказал вам, что вы будете свидетельницей начала конца, не так ли? То, что вы
видите, только... ну, скажем, исходный материал.  Он  давно  потерял  всякую
опасность, иначе ни вас, ни тела, которым я пользуюсь, давно бы  не  было  в
живых. - Он засмеялся. - Но я располагаю нужными знаниями, чтобы  снова  его
активизировать.  -  И  он  добавил  со  злой  усмешкой:   -   А   потом   он
распространится буквально с быстротой молнии.
   Дамона нерешительно подошла к столу. Одежда зашуршала, когда  она  задела
ее ногой. Дамона содрогнулась.
   - Осмотритесь спокойно, Дамона, - сказал Теракис.  -  Сейчас  здесь  лишь
начало, но это будет распространяться дальше. Возможно даже, вы сделаете мне
и другим одолжение, если поможете разрушить наши  тела.  Ваш  мир  иной,  не
похожий на наш. Он слишком научно ориентирован, и так как едва ли кто  здесь
верит в магию, то вряд  ли  вас  можно  победить  с  ее  помощью.  Но  можно
средствами науки. - Он  взял  папку,  перевернул  и  встряхнул.  -  Пыль,  -
усмехнулся он. - Ничего, кроме безобидной пыли. И все же...
   - Вы не добьетесь успеха, - глухо сказала Дамона. -  Вы  не  первый,  кто
пытается уничтожить человеческую расу, но все потерпели неудачу.
   - Но я первый, кто имеет возможность сделать это,  -  невозмутимо  сказал
Теракис. Он взял горсть серой пыли и пропустил ее между  пальцами.  -  Стоит
только произнести маленькое заклинание, и из безобидной  пыли  она...  -  Он
запнулся и взглянул на Дамону полными недоверия глазами. - Но как вы  попали
сюда? - спросил он, словно это лишь сейчас пришло ему  в  голову.  -  Охрана
была запрограммирована на ваши телесные колебания. Она  бы  никогда  вас  не
выпустила.
   - Знаю, - сказала Дамона. - Она и не выпустила. Теракис немного подумал.
   - Потом... - начал он и снова запнулся. - Потом вы...
   - Ваш охранник выполнил свое задание,  -  проговорила  Дамона.  -  Но  вы
начали совершать смертельные ошибки. Вы  должны  были  убедиться,  что  ваши
создания действительно подчиняются вашей воле.
   Теракис побледнел. Казалось, внезапно он понял истину,  но  было  слишком
поздно.
   Дамона подняла руки. Из кончиков пальцев брызнул на серый от  пыли  ковер
дождь  светло-голубых  искр.  Протоматерия  забурлила.  Дрожь  пробежала  по
помещению, на какие-то мгновения Дамона услышала стон чужеродной материи.
   Теракис  закричал.  Мурдор  тщетно  пытался  вернуть  себе   власть   над
протоматерией, но  власть  Дамоны  в  этот  момент  оказалась  сильнее.  Она
боролась  не  только  своими  духовными  силами,  но  и  силами  гигантского
существа. Она была в нем, ее тело являлось составной частью этой невероятной
штуки, в то время как Мурдор пытался повлиять на нее извне.
   Серая пыль съежилась, как при обратной прокрутке фильма, в котором камень
падает  в  воду  и  образуются  круги.  Ленивые  серые  волны  пробежали  по
греческому ученому, подкатились к его голове и покатились вверх.
   Теракис закричал. Отчаянным движением он  попытался  стряхнуть  пыль,  но
мысленные приказы Дамоны бросали на него все  больше  смертоносной  материи,
пока Теракис не оказался как бы в центре причудливого тайфуна. Он зашатался.
Тяжелый, еле слышимый стон вырвался из его горла. Слепой от боли  и  паники,
он стал отмахиваться, споткнулся, но в последний момент устоял на ногах.
   Тело его начало растворяться.  У  него  еще  оставались  некоторые  силы,
невероятные  силы  Мурдора,  но  его  сопротивление  заметно   ослабело,   и
протоматерия начала свою разрушительную работу.  Кожа  Теракиса  посерела  и
начала трескаться. Тонкие языки пыли заструились из рукавов куртки. Он хотел
закричать, но изо рта вырвалась лишь серая  пыль.  Его  лицо  разрушилось  и
стало плоским, на котором все кипело и бурлило.
   Он покачнулся, шатаясь, двинулся через комнату и грохнулся об окно.  Рама
задрожала от удара. Выбитое стекло зазвенело и рассыпалось. Теракис  потерял
равновесие и беззвучно рухнул вниз.
   Какое-то время Дамона стояла, как оглушенная.  Прошло  несколько  секунд.
Потом по комнате пробежало нечто вроде  невидимой  дрожи.  Внутри  у  Дамоны
что-то умерло. Серая пыль стала лишь  пылью,  и  на  короткое  время  Дамона
ощутила острое чувство утраты.
   Теракис был мертв, а вместе с ним умерла и протоматерия.
   Дамона с трудом стряхнула оцепенение и подошла к окну. Двор находился  на
два этажа ниже, но с улицы и из  соседних  домов  падало  достаточно  света,
чтобы Дамона все рассмотрела.
   Прямо под окном стоял высокий, толщиной с человека дуб. Теракис  упал  на
его крону, попытался ухватиться за ветки, но сорвался.  Его  тело  лежало  в
необычайно свободной позе у подножия ствола.
   Дамона долго стояла у окна и глядела вниз. Человек, умерший  там,  внизу,
меньше всех их сделал в этой  борьбе.  Он  был  только  пешкой,  беззащитной
игрушкой в дуэли, которая началась миллионы лет назад и продолжается до  сих
пор.
   Мурдоры живы. Они ослабели, но все еще опасны.  Возможно,  даже  опаснее,
чем раньше.
   Борьба продолжается.
   Дамона  постояла