л натиск Змей, не давая окончательно сокрушить и
опрокинуть граэррцев в придорожный ров.
  Тем временем зеленолицые начали окружать сражающихся; три сотни их
перебежало в ров и, поднимаясь оттуда, теснило граэррцев к повозке,
преграждая путь к отступлению. Крокки велел нескольким своим воинам отбить
у повозки правые колеса. Змеи поначалу в суете битвы не разгадали его
замысел, а когда увидели, что вся повозка заваливается на правый бок, то
было уже поздно. Тяжелая махина Сеапсуна, опрокинувшись на правый борт,
проломила его, вывалилась из повозки и покатилась в овраг. Крокки и все
воины, прежде чем телега завалилась, успели подлезть под нее и оказаться по
другую ее сторону.
  Сеапсун, катясь, сравнивал с землей все на своем пути. Зеленолицые в
страхе бросились врассыпную, но многопудовая туша, набирая скорость, давила
их десятками. Вопли и крики убегающих Змей огласили окрестность. Уничтожив
добрую половину конвоя, Змей рухнул на дно оврага и остался лежать там,
злобно поводя головой. Из его страшной пасти вместе с дымом выбивалось
пламя, опаляя близлежащие кустарники.
  Но несмотря на этот успех, граэррцев все же было гораздо меньше, чем их
противников. Крокки был в отчаянии от того, что не удалось овладеть
браслетом.
  - Проклятая Швазгаа! - шептал он, в бессильной ярости нанося удары
направо и налево. - Она знала, куда запрятать талисман! Из черепа это
гадины его не сможет извлечь сам сатана!..
  Бойцы, сражавшиеся рядом с ним, падали один за другим. Крокки и его
немногочисленные соратники, отбивая яростный натиск зеленолицых, отходили к
лесу. На востоке занималась заря; звезды бледнели в вышине. На дороге со
стороны столицы показалось облачко пыли. И Змеи, и граэррцы всматривались в
него с тревогой и надеждой. Но когда фигуры приближающихся воинов сделались
различимы в рассветных сумерках, то оказалось, что это навстречу Сеапсуну
движется отряд зеленолицых. Змеи встретили его восторженными воплями, а
граэррцы - проклятиями. Воин из Рода Лошади, бившийся плечо к плечу с
королем, неожиданно повернулся к Крокки и прохрипел, смахивая рукой пот со
лба:
  - Король, надо уходить! Я сейчас перекинусь в коня. Садись на меня и мы
умчимся в лес, где осталось немало наших людей. Змеи не решатся
преследовать нас.
  - Спасайся, король! - раздалось несколько голосов вокруг Крокки. - Еще
есть время, пока нас не окружили!..
  Крокки в замешательстве опустил меч. Ясно, что битва проиграна. Браслетом
овладеть не удалось. Единственным достижением можно было считать сброс
Сеапсуна в овраг - по-крайней мере, это задержит движение чудовищного змея
к столицеи отдалит гибель тысяч предназначенных ему в жертву пленников.
Слабое утешение! Крокки яростно скрежетал зубами. Его воины были правы -
оставаться здесь было чистейшим безумием. К тому же быстро светало, и глаза
Змей обретали зоркость.
  Крокки кивнул, и вдруг увидел невдалеке от себя граэррского юношу, из
последних сил отбивающего натиск пяти окруживших его змеиных воинов.
  - Превращайся в коня, - велел Крокки своему соратнику, - и подожди меня
здесь. Я сейчас!
  В несколько прыжков он оказался возле юноши. Первым же ударом он насмерть
поразил одного из зеленолицых; вытащив дымящийся от крови меч из груди
врага, Крокки обрушил его на шлем второго воина, шлем треснул, не выдержав
страшного ударами голова Змея раскололась как тыква; третьим ударом он
отбил сразу два меча, направленные против него, и протянул руку упавшему
юноше.
  Но тут несколько арканов взвилось в воздух, два из них захлестнули грудь
и шею короля. Крокки зашатался, силясь удержать равновесие; ударом меча он
перерубил одну веревку, но вторая, натянувшись, свалила его с ног. С
криками: "Король! Король!" оставшиеся в живых граэррцы бросились к нему, но
Змеи оказались проворнее, к ним подоспела подмога и в завязавшейся битве
они имели успех.
  Услышав, что в их руки попал король, они не стали убивать Крокки, лишь
крепче связали его по рукам и ногам. Крокки превращался в барса, выл, рычал
и пробовал кусаться, вновь превращался в человека и изрыгал проклятия на
головы своих врагов, но к тому времени возле него уже не было никого из
соратников. Отряд граэррцев был почти весь уничтожен. Лишь немногим удалось
добраться до леса и скрыться под его спасительной кровлей.

                      Глава XII. Ритуальное пиршество

  Тронный зал Бронзового Замка, где когда-то короновался сам Герриг, был
украшен геральдическими флагами графств и герцогств Страны Змей. На стенах
висели черные гобелены с вышитыми на них золотыми изображениями драконов,
возле трона четверо дюжих воинов держали громадное знамя с гербом королевы:
белая змея, обвивающая черный меч. Сквозь распахнутые окна в просторный зал
вливался утренний свет, озаряя мраморный пол, гобелены, флаги, толпу
разряженных придворных и высокий, сверкающий бриллиантами трон, на котором
восседала Швазгаа.
  Перед троном, посреди свободного пространства, стояли три девочки,
старшей из которых было семь лет, а двум другим и того меньше. Дочери
короля Эрго предназначались в жертву змеиной королеве, что являлось
важнейшей частью ритуала коронования, применявшегося в Стране Змей с
незапамятных времен. Швазгаа смотрела на малюток с неудовольствием.
Согласно обычаю, право на престол завоеванной страны давало съедение только
ее короля или его законного наследника. Но Эрго погиб, а наследоравший ему
Крокки скрылся. Хитроумный план, посредством которого Швазгаа хотела
заполучить его для сегодняшней коронации живьем, не удался. Ее посланцы,
отправленные в склеп, нашли пустой гроб. Пришлось объявить Крокки мертвым,
тем более имелись свидетели его смерти и похорон.
  Таким образом, из представителей королевского дома Граэрры оставались
только три эти девочки. Но они, согласно граэррским законам, не могли
претендовать на корону. Наследовать престол имели право только мужские
представители династии. Так что сегодняшнее ритуальное кушанье, в строгом
смысле, не давало королеве. оснований объявить себя одной крови с Герригом
и владычицей его страны. Но ничего другого ей не оставалось. Необходимо
было как можно скорее покончить с неопределенностью в вопросе о власти и
дать понять непокорным граэррским баронам, прячущимся в своих неприступных
замках, кто повелевает королевством.
  Она кивком головы сделала знак жрецу - распорядителю церемонии.
Яйцеголовый жрец с морщинистым зеленым лицом, весь задрапированный в
тяжелую, болотного цвета тогу, приблизился к девочкам и снял с них туники,
оставив их голыми и, казалось, еще более беззащитными в окружении
враждебной им змеиной знати. Зеленолицые дворяне, разодетые в черные и
темно-зеленые шитые золотом одежды, взирали на пленниц с холодным
бесстрастием. Девочки прижимались друг к другу и беспомощно оглядывались,
тщетно ища знакомые лица.
  После того, как протрубил герольд, в зале воцарилось гробовое безмолвие.
Слышались лишь всхлипывания девочек и шелестение штандартов на легком
ветерке, веявшем из окон. Швазгаа снова кивнула, и второй жрец приблизился
к девочкам, держа блюдо с водой, специально доставленной из подземного
храма Страны Змей. Жрец трижды опустил в воду пальцы и окропил ею
предназначенных к смерти.
  Надрывно и протяжно завыли трубы-раковины, глухо начали бить барабаны.
Придворные отступили на несколько шагов, расширив свободное пространство
вокруг девочек. Жрец с блюдом отошел. Все взоры устремились на Швазгаа.
  В человеческом облике королева отличалась от своих соплеменников более
правильными чертами лица и белым цветом кожи. Ее внешность
свидетельствовала о происхождении от древней змеиной расы, когда-то
распростран„нной в Стране Змей, но со временем слившейся с более грубыми
представителями Рода. Лишь среди жрецов, женившихся на близких
родственниках, эта древняя раса еще сохранялась в относительной чистоте.
  Швазгаа, дочь жреца, с малых лет изучавшая магию, вызывала в своем народе
священный трепет. Эмеи считали ее самой красивой женщиной в их Роду, да и
не только они: немало граэррских рыцарей, увидев королеву, без памяти
влюблялись в нее. Хотя, по слухам, дело здесь заключалось не в одной только
красоте: королева, будто бы умела привораживать к себе мужчин. Молва
утверждала, что королева, насладившись ласками очередного возлюбленного,
наутро перекидывалась в змеиный облик и пожирала несчастного...
  При звуках барабанов Швазгаа встала и небрежным движением руки отстегнула
застежки на своем белоснежном, спадающем, широкими складками платье.
Шелестя, оно упало к ее ногам. Королева предстала перед придворными
обнаженной. Ее черные пышные волосы тяжелыми волнами спадали на белые
плечи, пронзительные желтые глаза сверкнули и устремились на малюток. Она
вновь опустилась на трон, подобрала под себя точеные ноги и в тот же миг
превратилась в крупного белого удава с черно-золотым узором на теле.
Десятиметровая рептилия медленно извивалась на королевском троне Граэрры,
кольцами обвив подлокотники, водя треугольной головой и двигаясь в такт
ударам барабанов. Ритуальное действо началось.
  Змея, плавно изгибаясь, скользнула с трона и неторопливыми,
волнообразными движениями направилась по мраморным плитам пола к дочерям
короля Эрго. Ее движения были ленивы, глаза полузакрыты; она словно бы и не
глядела на крошек. Швазгаа сделала вокруг них широкий круг. Испуганные
девочки оказались в самом центре свившегося кольцом упитанного узорчатого
тела, переливавшегося в лучах солнца. Швазгаа, скользя по мрамору,
постепенно сужала кольцо. Ее гибкое тело ходило волнами, временами мягко
касалось дрожащих малюток, словно гладило их, змеиная голова проплывала
возле коленей, бедер и животов бедняжек.
  Те следили за ней глазами, полными ужаса; младшие девочки даже перестали
плакать. Они теснее прижались друг к другу. Но зловещая голова, волоча за
собой поблескивающее чешуйчатое тело, протискивалась  между ними, отделяя
одно тельце от другого, и вот уже они оказались в волнах змеиных колец.
Кольца оплетали малюток, приподнимали их над полом и словно укачивали в
своих объятиях.
  Самую младшую девочку, обвитую хвостом, понесло навстречу поднявшейся
змеиной голове. Швазгаа раскрыла пасть и буквально натянула ее на детскую
головку. Девочка забилась, но ее истошный крик потонул в реве раковин и
грохоте барабанов. Змея, придерживая своими кольцами трепыхающееся тельце,
продолжала с методичной неторопливостью затягивать ребенка в свою утробу.
Голова и плечи девочки исчезли в ужасающей пасти. С минуту передохнув,
Швазгаа вновь задергала головой. Скоро лишь две безжизненные детские ножки
остались торчать в ее пасти. Движения головы продолжались и ножки тоже
исчезли... На теле царственной рептилии образовалось небольшое вздутие-
свидетельство того, что добыча проглочена и начала перевариваться. Барабаны
продолжали грохотать, а змеиные кольца - извиваться вокруг двух оставшихся
девочек.
  Кольца приподняли вторую малютку и пасть снова раскрылась, не обращая
никакого внимания на дикий вопль и судорожные попытки обреченной вырваться
из удавьих объятий. Методично и неторопливо, с перерывами, которые змея
позволяла себе для передышки, второй ребенок был затянут в глотку. Вслед за
сестрами в змеиную пасть отправилась и третья девочка.
  Покончив с ними, Швазгаа растянулась на полу, демонстрируя присутствующим
три вздутия на своем королевском теле. Ритуал воспреемства престола был
завершен. С этой минуты, по законам страны Змей, королева сделалась
потомком короля Геррига и в качестве его прямой наследницы получила право
на корону Граэрры.
  Она вернулась на трон и вновь обернулась женщиной. Только теперь
красавицу портил уродливо раздутый живот, в котором переваривались три
трупика, но не сводившим с нее глаз змеиным дворянам это вовсе не казалось
уродством. Они смотрели на свою королеву с благоговением, и когда верховный
жрец, держа бархатную подушку, на которой лежала бриллиантовая корона
Траэрры, направился к ней, все они дружна опустились на одно колено.
  Целый час длились завывания и молитвы жрецов, в которых многие из
собравшихся не понимали ни слова, ибо читались они на древнем змеином
диалекте; наконец жрец, держа в руках корону, водрузил ее на голову
Швазгаа, и все присутствующие разразились восторженными воплями.
  Появились слуги, которые застелили все пространство Тронного зала
пушистыми коврами. Змеиные дворяне, претендующие на земли в Граэрре,
приступили к аналогичному обряду, чтобы закрепить эти земли за собой. Их
владычице пришлось проглотить наследниц престола; дворянам, чтобы получить
поместья в завоеванной стране, надо было точно так же проглотить законных
наследников этих поместий.
  Из боковых дверей, подталкиваемые в спины копьеносцами, в зал вошло около
сотни граэррских юношей и девушек, обладавших наследственными правами на
замки, титулы и земли. Дворяне Рода Змей встрепенулись,
  Алчно засверкали глазами, выискивая среди них тех, которых они должны
пожрать, чтобы получить искомые права. Захваченное королевство уже давно
было поделено между ними и каждый из них знал свою жертву. Голые молодые
граэррцы столпились посреди зала, испуганно озираясь, в то время как
дворяне Страны Змей снимали с себя одежды и пока еще в человеческом облике
врывались в их круг. Скоро зала представляла собой кричащее скопище
зеленых, белых и смуглых обнаженных тел. Змеиная знать, как повелось
исстари, перед ритуальным пожиранием удовлетворяла свою похоть, совершая
насилие над жертвами.
  Легкая усмешка играла на тонких губах Швазгаа, которая с высоты трона
взирала на последовавшую гнусную сцену. Зал наполнился криками боли и
ужаса, воплями и хохотом. В немигающих, словно остекленелых глазах Швазгаа
отражалось переплетение человеческих тел, оскаленные рты истязателей,
гримасы жертв, брызги крови, - и чем истошнее кричали несчастные жертвы и
чем азартнее предавались своей извращенной похоти змеиные дворяне, тем
радостнее улыбалась королева.
  Снова загремели барабаны и завыли раковины: обряд вступления в наследство
перешел в завершающую, самую важную фазу. Насильники из человеческого
обличья перекинулись в змеиное. Насытив свою страсть, они, подобно тому,
как это сделала королева, начали заглатывать молодых граэррцев, натягивать
на них свои длинные чешуйчатые тела, и вскоре крики несчастных затихли. В
зале был слышен только глухой рокот барабанов.
  Спустя четверть часа граэррцы исчезли в утробах безжалостных рептилий.
Лениво волоча свои разбухшие тела, победители вернулись каждый к своему
геральдическому флажку.
  Вновь перейдя в человеческий облик, дворяне прокричали троекратное "ура"
королеве. Теперь, по традиции, настало время принести человеческие жертвы
Великому Богу Сеапсуну, которого специально для этой церемонии везли в
Бронзовый Замок. Но караван с Сеапсуном по непонятной причине задерживался.
Королева приказала выслать ему навстречу отряд пехотинцев.
  Лишь через несколько часов, когда солнце уже стало клониться к закату,
громкий рев труб и вопли тысячной толпы змеиных воинов возвестили о том,
что Великий Бог, наконец, прибыл в столицу покоренной державы.

                      Глава XIII. Огнедышащая смерть

  Королеве, уединившейся в отведенных ей покоях, было доложено, что в
тридцати километрах от столицы, в пустынном месте ларортской дороги, на
Великого Бога и сопровождавший его конвой был совершен налет. Руководил
мятежниками человек, которого его сподручные называли королем. Налет был
отбит и Сеапсун с превеликими трудностями был извлечен из рва и снова
водружен на платформу, а предводителя нападавших заковали в цепи и вместе с
Великим Змеем доставили в столицу.
  - Какой-нибудь самозванец, выдающий себя за короля Эрго или короля
Крокки, - недовольно пробурчала Швазгаа.- Таких теперь немало появится,
помяните мое слово. Они ходят по селам и баламутят народ, призывая его к
восстанию!
  Когда же она услышала, что пойманный действительно принадлежит к Роду
Барса, ибо многие видели, как он превращался в это животное, королева
встала. Желтые глаза ее мрачно сверкнули.
  - Где этот пленник?- сказала она.- Я должна его видеть.
  Спустя полчаса пятеро зеленокожих воинов ввели в смежную с ее покоями
комнату граэррского короля. Крокки бросили к ногам Швазгаа, не выпуская
концы длинных целей, в которые были закованы его ноги, руки и шея.
  - Крокки! Барс! - воскликнула она и кулаки ее сжались в сильнейшей
досаде: если бы этого человека привели к ней на несколько часов раньше! Она
проглотила бы его, настоящего короля Граэрры, вместо тех хнычущих девчонок,
не имевших никаких прав на престол.
  Но вторично проводить церемонию коронации было не в обычае змеиных
владык. Королеве оставалось, скрипя зубами, смириться с тем, что корона на
нее уже возложена и Крокки минует ее чрево.
  Граэррец смотрел на нее снизу вверх, простертый у ее ног. Тело его было
покрыто ранами, нанесенными Змеями при его поимке; некоторые из ран
кровоточили, но Крокки не обращал на это внимание. Он пожирал взглядом
змеиную керолеву, о красоте которой был наслышан, и, ненавидя ее, все же
вынужден был признаться в душе, что она чертовски привлекательна.
  Королева с минуту пристально всматривалась в глаза Крокки, и взор юноши
помутнел, голова его поникла.
  - Я очнулся в гробу... - пробормотал он, не в силах противиться
гипнотическому воздействию Швазгаа.- Гроб разломали мародеры-гиены и я
бежал...
  Неожиданно его взгляд вновь прояснился. Он напряг всю свою волю, кулаки
его сжались и мышцы вздулись до того, что стальные кандалы впились в его
кожу.
  - Тебе не удастся околдовать меня, проклятая ведьма! - крикнул он. - Ну
же, убей меня, проглоти, ты оказалась победительницей, но знай, что тебе
никогда не удастся поставить на колени гордый народ Граэрры!
  Змея расхохоталась и, подняв ногу, обутую в золоченую туфлю, поставила ее
на горло поверженного короля.
  - Твое счастье, что я сегодня сыта, - сказала она. - Я позавтракала
твоими племянницами. Их мясо было нежным и вкусным, словно их кормили одной
карамелью... Ха-ха-ха.
  Королева, злорадно смеясь, повернулась к жрецу-распорядителю, вошедшему
вместе со стражниками.
  - Все ли готово для жертвоприношения Сеапсуну? - спросила она.
  - Великий Бог уже выпущен на арену, моя повелительница, - с низким
поклоном ответил жрец.
  - Хорошо, - сказала королева. - Сначала мы предадим Сеапсуну
приготовленных для него пленников, а уже потом, в самую последнюю очередь-
этого смутьяна. Перед смертью он узнает, что такое страх!..
  Она снова расхохоталась и махнула рукой, давая знак, чтобы пленника
увели.
  Затем она проследовала на широкий балкон, устланный коврами и украшенный
пестрыми полотнищами развевающихся на ветру штандартов. Здесь королева
уселась на специально выставленное для нее кресло, откуда хорошо
просматривалась устроенная во дворе Замка круглая арена с высокими бортами.
Арену окружали поднимающиеся амфитеатром трибуны для зрителей. Трибуны были
битком набиты зеленокожими воинами, которые громкими криками приветствовали
появление своей владычицы.
  Поскольку солнце заходило, вокруг арены были зажжены десятки факелов. В
четырех медных чашах у бортов горели большие костры, отбрасывая зловещий
багровый свет на толпу возбужденных зрителей, балкон, где сидели королева и
ее приближенные, и громадного змея, неторопливо ползающего по каменному дну
арены.
  Сеапсун передвигался не извиваясь, как змеи, а полз, подобно пиявке -
рывками подавая вперед свое толстое грязно-зеленое тело. Красным огнем
горели его бессмысленные, не выражавшие ничего, кроме тупой злобы, глаза;
зубастая пасть, из которой выбивались языки пламени, была постоянно
раскрыта. Он был настолько тяжел, что не мог приподнять над полом свою
уродливую голову, да ему это и не требовалось: пленники, которых сбрасывали
к нему на арену, после недолгих метаний неминуемо оказывались в его пасти.
  Голых, кричащих, корчащихся от ужаса граэррцев сталкивали на арену
сотнями. Чтобы они не могли слишком долго