встать на ноги. Девушка немного отдохнула и набралась сил; опираясь на руку Талы, она с трудом выбиралась из кустарника.
     - Никогда бы не подумала, что вы сможете их раздобыть. Никогда! Как вы их уговорили? - Тала молча перевела взгляд на меч, и Базел хмыкнул:
     - На самом деле это было нетрудно. Торговля - настоящее призвание этого фермера. Думается мне, он смог бы всучить булыжники Пурпурным Лордам. - Он оглянулся на трех лошадей, выглядевших весьма скромно. - У меня дома они бы и на мясо не пошли. Не хотел бы я услышать, что сказали бы старый Кулгар или Хардак, если бы узнали, что я платил за них деньги. - Он попытался представить себе выражение лиц двух капитанов, которые некогда вели юного Базела в первый рейд на бессчетные конские табуны Сотойи. Воображение ему отказало, и он был этому только рад.
     - Но как вы их уговорили? - настаивала Тала.
     - У меня был тяжелый кошель, но сейчас он стал полегче. Я оставил им все навахкские монеты, и десять минут мы потратили, ломая забор загона и взрывая почву вокруг. Если на них выйдет кто-то из людей Чернажа, он сможет убедиться, как доблестно они пытались меня остановить, не дать мне увести этих жалких кляч... то есть этих благородных животных. Ладно, хватит разговоров, давайте усаживать Фарму в седло.
     Ни одна из женщин не имела опыта верховой езды. Тала раз или два проделала путь верхом на муле еще до поступления на службу во дворец, но Фарма вообще никогда не садилась на лошадь. Для уроков сейчас не было времени, да и не в том она была состоянии, чтобы их усвоить. Фарма судорожно вцепилась в высокую луку седла, ее юбка была неуклюже подоткнута. Она старалась не шевелиться, когда лошадь вяло переступала под ней. Базел укоротил стремя и подбадривающе тронул ее за плечо. Это было нетрудно: верхом она как раз сравнялась с ним ростом.
     - Не бойся, милая, - сказал он. - Это военное седло, - его ладонь громко шлепнула по коже, - и ты не упадешь.
     Она послушно кивнула, когда он обхватил петлей ее талию и пристегнул к кольцу на седле. Он улыбнулся:
     - Думаю, что дружище Терл, сын Хирахима, расставшийся с этими клячами, не всегда был фермером. Отсюда и эти седла в его сарае. Нам повезло. Раненые, если они отстают от колонны, погибают. Поэтому их пристегивают к седлу.
     Она нервно кивнула, он еще раз слегка потрепал ее по плечу и обратился к Тале. Та разорвала свою юбку и плотно обернула половины вокруг ног. Поэтому она смогла влезть в седло самостоятельно. К счастью, пахотная лошадь под ней была достаточно спокойна и не реагировала на ее неуклюжие, хотя и решительные движения. Базел одобрительно кивнул и показал ей, как регулировать высоту стремени. Поводья она держала в руках, и он без улыбки поправил ее захват. Потом он привязал повод лошади Фармы сзади к ее седлу.
     - А как же вы, милорд? - Тала смотрела на третью лошадь, которая стояла неоседланной.
     - Ну разве не жестоко было бы водрузить на спину этого несчастного животного кого-то вроде меня? - спросил Базел, приторачивая своей мешок к перевязи. - Пойди найди то четвероногое, что сможет пронести меня хотя бы милю или опередить на той же дистанции.
     - Я думала... - Тала замялась, потом продолжила, как бы оправдываясь: - Вас называют Конокрадами, милорд.
     - Мы и есть конокрады, но это не годится даже в котел.
     - Вы едите лошадей? - Тала взглянула вниз, на свою лошадь, и Базел хмыкнул:
     - Только не говорите об этом так громко, вы испугаете бедных тварей. Таких костлявых мы не едим.
     Тала заморгала, а Базел опустил уши и продолжил более серьезно:
     - Теперь слушайте внимательно, Тала. Чернаж скоро пошлет людей в погоню, если еще не послал. Втроем нам от них не уйти. - Приподняв одно ухо, он взглянул на скрюченную в седле, обессиленную Фарму. Тала молча кивнула. - Если мы не можем убежать от них, надо придумать, как их перехитрить. Именно поэтому я направился на запад, а не на восток, к Харграму, как они должны были подумать. Но, не найдя нас на восточной дороге, даже Чернаж сообразит, что надо искать в других направлениях. - Он помолчал. - Я перекинулся парой слов с Терлом, - продолжал он, - он так же не хочет, чтобы нас сцапали, как и мы сами. Седла на лошадях, которых я "украл", могут возбудить подозрения. По словам Терла, в двух лигах к северо-востоку отсюда есть деревенька Еловый Лог. Знаете ее?
     - Еловый Лог? - Тала сдвинула брови в раздумье и покачала головой. - Боюсь, что нет, милорд, - извиняющимся тоном ответила она, и Базел пожал плечами:
     - Не удивительно, но вот что я думаю. Дорога там разветвляется, и правое ответвление, восточное, ведет в Чаздарк.
     - О! - оживилась Тала. - Я знаю этот город. Я была там с Фрейданом, давно... - Она замолчала, подавляя мучительные воспоминания, и Базел пожал ей руку.
     - Хорошо. Мы еще какое-то время будем идти по бездорожью, затем выйдем на дорогу между Еловым Логом и Чаздарком. Там я найду для вас местечко, где затаиться днем. Завтра, когда стемнеет, вы продолжите путь в Чаздарк и прибудете туда к рассвету.
     - Мы продолжим путь... - медленно повторила Тала. - А как же вы, милорд?
     - Меня с вами не будет, - сказал он.
     Она выпрямилась в седле, внимательно глядя на него. Базел снял с пальца перстень, и она приняла его без возражений. Он выудил из сумки кусок пергамента и тоже передал Тале.
     - Вы уж простите, что я оставляю столько хлопот на вашу долю, Тала, но только слепой не заметит нас троих вместе. Даже верхом Фарма не сможет двигаться быстро. Им и дня не понадобится, чтобы догнать нас, если они догадаются, в каком направлении нас искать. Нам не удастся доставить Фарму в Харграм, если мы не наведем их на ложный след.
     - Что вы имеете в виду, милорд?
     - Оставьте лошадей при входе в Чаздарк. Привяжите их в лесу в таком месте, чтобы другой человек смог найти его по вашему описанию. Фарма останется с лошадьми. Потом отправляйтесь на городскую площадь и найдите там купца по имени Лудак. - Он не сколько раз повторил это имя, пока Тала не запомнила его как следует: - Покажете ему пергамент и перстень и скажете, что вас послал я. Объясните, как найти Фарму и лошадей, и скажете, что я велел доставить вас к моему отцу. - Он посмотрел в ее глаза, блестевшие в лунном свете. - Передайте ему, что последняя служба окупает все, но что я буду следить за ним. И горе ему, если он захочет меня обмануть.
     - К-кто этот Лудак? - очень тихо спросила Тала.
     - Лучше вам не знать лишнего. Если он заподозрит, что известен вам не только как купец, иногда промышляющий контрабандой, он может понадеяться, что Чернаж меня сцапает, и, чего доброго, перережет вам глотки.
     Тала побледнела, а Базел ухмыльнулся:
     - Спокойно! Лудак знает, что меня голыми руками не возьмешь и я достану его и со дна морского. Он поможет вам добраться до Харграма. Главное, поменьше глядите вокруг себя, чтобы не узнать, чего вам знать не полагается. Понятно?
     - Да, милорд. - Он начал было отворачиваться, но она схватила его за плечо: - Это я понимаю, милорд, но вот чего я не понимаю, так это почему вы не едете с нами. Если этот Лудак может доставить в Харграм нас, то почему он не может доставить туда и вас?
     - Поскольку я немного побольше, чем вы, меня несколько труднее спрятать.
     - Это не причина, - возразила она, и Базел пожал плечами:
     - Ну, если уж вам так надо знать, я отправлюсь на запад. Пусть Чернаж думает, что вы и Фарма все еще со мной.
     - Но... но они схватят вас, милорд. Лучше поезжайте с нами. Пожалуйста!
     - Не могу, - мягко ответил он. - Я уже нарушил обязательства заложника и не могу появиться дома, не развязав войны. И пока поиски будут вестись на западе, они не станут проверять купеческие повозки, следующие на восток.
     - Но они поймают вас! - отчаянно повторила она.
     - А может быть, и нет, - со смешком возразил он. - А если однажды стая Кровавых Мечей попытается взять Конокрада в чистом поле... ну что ж, пусть попробует.

ГЛАВА 4

     Базел быстро продвигался через высокую, по пояс, траву, и тени позади него постепенно удлинялись. Его лошадь с поклажей оставила попытки идти спокойным шагом и во время нечастых остановок поглядывала на него с упреком.
     Базел ухмыльнулся при этой мысли, несмотря на неослабевающее ощущение где-то между лопатками, что кто-то идет по его следу. При дневном свете лошадь уже не казалась столь неприглядной. В ней даже явно была какая-то частица крови линии Сотойи, правда, нетренированный взгляд не смог бы этого обнаружить. Он взял ее себе, потому что это был лучший экземпляр из всех трех. Если отчаянная ситуация вынудит его продолжить путь верхом, она сможет скакать быстрее и продержится дольше, чем другие две.
     Конечно, никакая нормальная лошадь не протянет долго, неся его на себе. Градани Конокрада в полном боевом снаряжении может нести только чистокровный скакун Сотойи, а попытка украсть такого волшебно рожденного коня, тем более укротить его, могла стоить жизни любому градани.
     Он приостановился, отвернувшись от заходящего солнца и глядя на восток. Он хотел, чтобы люди Чернажа преследовали его, а не женщин. Только слепой мог не заметить протоптанный им в высокой траве проход, а Кровавые Мечи, в отличие от него, были достаточно низкорослыми, чтобы пользоваться верховыми лошадьми. Базел на своих двоих мог задать скорость, уступающую лишь регулярной сотойской кавалерии, но достаточное количество верховых могли загнать и его.
     Эта мысль усилила ощущение щекотки между лопатками. Уши его медленно шевелились, а в желудке громко бурчало от голода, но он не обращал на это внимания. Большую часть съестных припасов, полученных от Терла, он оставил Тале, потому что женщины не умели находить пропитание на местности, довольствоваться тем, что предоставляла природа. Ему очень хотелось надеяться, что они благополучно добрались до Лудака, но он постарался не останавливаться на этой мысли, ибо она была бесполезной. Теперь он ничем не мог им помочь, и у него были собственные заботы.
     Базел фыркнул, сосредоточился, его заостренные уши чутко замерли. Три черных точки появились на гребне холма далеко позади него. Он напряг зрение, жалея, что под рукой нет подзорной трубы, хотя особенной нужды в ней и не было. Сосчитать их он мог и невооруженным глазом, а причиной для их появления здесь могло быть только одно.
     Он обернулся на запад, его уши медленно поднялись. Рваная полоса ивовых зарослей окаймляла извивающуюся речку примерно в миле перед ним, и он кивнул. Если эти ребята хотят его поймать, невежливо было бы им в этом отказать.

***

     Солнце закатилось, но его последние лучи еще мерцали на горизонте. Небо было цвета темно-синего пепла. Базел мрачно улыбался: он слышал звук приближавшейся погони. Он лежал в высокой траве с арбалетом наизготове. Среди градани было мало лучников. Их сложение и темперамент располагали скорее к рукопашной. Конокрады северного Харграма были исключением. Во время их рейдов на Равнину Ветров им приходилось сталкиваться с несравненными лучниками кавалерии Сотойи, и князь Бахнак потратил немало усилий, чтобы научить своих солдат давать достойный отпор.
     Харграм не мог ничего противопоставить составному луку Сотойи, но противник все же уважал харграмские самострелы и арбалеты. Конокрад мог взвести самострел и даже арбалет при помощи простой козьей ножки, тогда как обычной человеческой руке для этой цели нужна была арбалетная лебедка. В скорости стрельбы они уступали сотойским лучникам, но превосходили всех других арбалетчиков, а стрела харграмского арбалета с боевым наконечником пробивала даже нагрудную броню сотойских всадников.
     Совсем недавно те же арбалеты, а также пики и алебарды пехоты Бахнака сеяли панику в рядах отрядов Навахка и союзников князя Чернажа, и то же самое Базел собирался сделать с теми, кто намеревался его схватить.
     Перестук копыт звучал совсем близко. Базел встал на колени, стараясь, чтобы его голова не возвышалась над уровнем травы. Лежа перезаряжать арбалет неудобно, даже для него. Он тщательно выбрал позицию. Силуэты его противников будут выделяться на фоне вечернего неба, сам же он терялся в темноте. Он выстрелит и спрячется в траве, а они даже не успеют понять, что на них напали. Конечно, если они замрут на месте, то заметят его, когда он поднимется, чтобы снять второго всадника, так что для третьего выстрела времени не будет. Но он не побоится схватиться один на один с конным Кровавым Мечом...
     Ход его мыслей оборвался, когда стук копыт внезапно смолк.
     - Я знаю, вы где-то здесь, - послышался знакомый тенор. - Темнеет, а в темноте возможны ошибки. Почему бы вам не выйти, пока вы никого не подстрелили, о чем сами потом будете жалеть.
     - Брандарк! - Базел выскочил из травы, и всадник повернулся в седле в его сторону.
     - Вот вы где, - мягко сказал он и, покачав головой, протянул руку, указывая на ивовую рощицу в двухстах ярдах впереди. - Хорошо, что я подал голос. Я думал, вы все еще там, передо мной.
     - Все фурии Финдарка! - воскликнул Базел, разряжая арбалет. Звонко щелкнула тетива, и он зашагал сквозь траву. - Что, во имя всех богов и демонов, вы тут делаете, собственно говоря?
     - Ловлю вас, пока вас не поймали патрули Чернажа, - суховато ответил всадник, нагибаясь из седла для обмена рукопожатием. - Не слишком это было просто. Я чуть не загнал бедных животных.
     - Да, так и бывает, когда кто-то из вас догоняет Конокрада, малыш. Нет у вас ног, чтобы меня догнать, нету, и все тут. - Тон Базела был намного легкомысленней, чем выражение его лица. - Но с какой целью, хотел бы я понять?
     - Кто-то должен уберечь вас от беды. - Брандарк спешился, и лошадь благодарно заржала, освободившись от его веса. Только Базел мог назвать его "малышом". Он был на фут меньше ростом, но по ширине плеч он почти не уступал Базелу. Брандарк одернул свой отороченный кружевами камзол и щегольским жестом поправил кружевные манжеты. За спиной бренькнули струны балалайки.
     - Уберечь меня от беды? А что убережет от беды вас? Как бы вам не потерять свой длинный нос, если будете совать его куда не следует.
     - Бросьте! Не такой уж он и длинный.
     - Ну, во всяком случае достаточно длинный, что бы лишить вас головы.
     - Знаете, если бы я остался, то все равно лишился бы ее достаточно быстро, - более серьезно отозвался Брандарк. - Чернаж никогда меня не жаловал, а теперь и подавно.
     Базел сочувственно хмыкнул, а Брандарк пожал плечами:
     - Конечно, Чернажу не нравилась наша дружба, но дело не только в ней. Мое время истекало еще до вашего появления в Навахке. - На его лице появилась неожиданная улыбка. - Мне кажется, я доставлял ему определенные неудобства.
     - Но почему?
     - Понятия не имею. - Пока они разговаривали, совсем стемнело. Лорд Брандарк огляделся и поёжился. - Знаете, я человек городской, - сказал он. - Может, разобьем лагерь, прежде чем продолжить беседу?
     Базел фыркнул и взял поводья вьючной лошади Брандарка. Хозяин лошадей повел двух сменных верховых, и друзья направились к прибрежным зарослям ивняка. Брандарк преспокойно насвистывал какую-то мелодию, а Базел только покачивал головой. Он недоумевал, как преследователь умудрился так быстро на него выйти. Это был повод для тревоги, но одновременно его радовало и успокаивало присутствие друга. Он и сам понимал, что дни Брандарка в Навахке были сочтены.
     Базел глянул через плечо, и его губы дрогнули. Никак не походил на градани Кровавого Меча его друг лорд Брандарк. Базел был уверен, что эта мысль не раз приходила в голову и Брандарку-отцу. Это был градани старой школы. Больше многих других преуспел он в приумножении своего состояния, своим был он и среди приближенных Чернажа, не уступая им в хвастовстве и всегдашней готовности учинить кровопролитие. Возможно, при этом его мотивы несколько отличались от обычных для княжеского двора, но не настолько, чтобы вызвать неприязнь правителя. И что-то еще было такое в старом лорде, что не позволило ему лишить своего сына наследства.
     Грамотность была в Навахке не в почете. Младший Брандарк был, возможно, единственным настоящим ученым во всем княжестве. Он был полным самоучкой. Базел был ошеломлен, ознакомившись с собранной им библиотекой - собранием книг, свитков и старинных рукописей. Книги были редкостью даже в Харграме, что уж говорить о Навахке! Базел часто жалел, что его отец не видел книжного собрания лорда Брандарка.
     Сам Базел никогда не был прилежным учеником. Князь Бахнак приложил достаточно усилий, чтобы вбить в сына основы школьных знаний, но оторвать его от занятий с боевыми инструкторами было почти непосильной задачей. Брандарку же удалось исподволь обучить Базела большему, чем щедро - по меркам градани - оплачиваемым князем Бахнаком преподавателям.
     Конечно, это не могло остаться без последствий. Презрение Чернажа к Харграму было ничто в сравнении с презрением к соплеменнику, Кровавому Мечу, который по доброй воле погружался в бездны образованности, что, с точки зрения князя Навакха, было делом выродков и дегенератов. Брандарк к тому же ничего не предпринимал, чтобы изменить мнение Чернажа. Он мнил себя поэтом, хотя даже Базел понимал, что стихи его ужасны. Он также претендовал на то, чтобы быть бардом, и здесь Базел тоже был единого мнения с Чернажем. Язык градани, с его длинными ритмичными раскатами, как будто предназначен для распевной декламации, и это обстоятельство надо было признать как нельзя более удачным, ибо за столетия, прошедшие после Падения, хроники свелись к устной традиции и события древней истории доносили до потомков только барды, но Брандарк никогда не мог правильно вести мелодию. Он хорошо владел инструментом, но не голосом. И его попытки доказать обратное были мучительны даже для самых доброжелательных слушателей.
     Голос Брандарка и его репертуар вполне могли довести Чернажа до исступленной ярости. Брандарк предпочитал песенки, большей частью собственного сочинения, о приближенных князя (хотя и остерегался задевать личность правителя), и только традиция неприкосновенности бардов, а также унаследованная от отца ловкость в обращении с мечом объясняли то, что он так долго оставался в живых. Годами он играл в эту опасную игру, и Базел часто задумывался, делал ли это его друг непреднамеренно или специально дразнил князя.
     Тем временем они дошли до места, где Базел оставил свою лошадь. Он привязал вьючную лошадь друга рядом со своей и повернулся, чтобы помочь тому с верховыми конями. Брандарк поблагодарил, и они вместе расседлали и растерли лошадей.
     - Сдается мне, то, что мы сейчас делаем, трудно признать самыми умными поступками в нашей жизни, - прервал молчание Базел, когда они уложили седла на ствол поваленного дерева.
     - Можно подумать, все ваше поведение последнего времени можно назвать умным. - Брандарк сел на то же дерево рядом с седлами и еще раз поправил манжеты. Он был щеголем, насколько это возможно для градами, и очень следил за своей внешностью.
     Базел с готовностью согласился, возясь с кремнем и разжигая костер. Брандарк поднялся с бревна и занялся сбором хвороста.
     - Как вам удалось так легко выбраться из города? Я поразился вашему везению. Удивительно, что вы не оставили за собой ни одного трупа, - вслух размышлял Брандарк, подбирая сухие ветки, в изобилии валявшиеся вокруг.
     - Это не везение, а планирование.
     - Конечно. - Брандарк свалил кучу топлива рядом с занимавшимся пламенем костерка и снова принялся за сбор веток. - Вопросы продовольствия, конечно, тоже учтены вашими планами?
     - Ну, обо всем подумать не хватило времени.
     - Этого я и ожидал. Посмотрите у меня в багаже.
     Базел открыл переметную суму, и его желудок снова взыграл - на этот раз в радостном предвкушении. Он положил колбасу, хлеб и сыр рядом с костром.
     - Хватит дров, - унял он Брандарка, увлеченно тащившего еще одну охапку веток. - Наш костер хорошо скрыт, и не стоит раздувать его до небес.
     - Преклоняюсь перед вашим опытом, - сказал Брандарк, присаживаясь скрестив ноги у