гия столь соблазнительна и дает тем, кто ею занимается, определенные преимущества. Они не привыкли развивать свои способности полностью. Но так как энергия, которую они употребляют, более чувствительна к управляющим воздействиям, они выдерживают сравнение с более мощными магами, соблюдающими Кодекс. А если белый маг по необходимости прибегает к их технике, то автоматически становится таким же, как они, - как воин, нарушающий Кодекс Томанака, опускается до уровня Чернажа или Харнака.
     Глаза Базела сузились при этом очередном свидетельстве осведомленности колдуна в его делах, но Брандарк заинтересованно подался к Венситу.
     - Я всегда интересовался волшебством. Вы говорите о видах энергии, магии крови, черных магах. Но в чем принципиальное отличие вашей работы от того, что делают они?
     - Различий нет, - просто сказал Венсит, улыбнувшись реакции обоих градани. - Чем отличается меч в ваших руках от меча в руках Харнака? - спросил он едва ли не с вызовом в голосе. Брандарк нахмурился, и Венсит хмыкнул. - Магия - это только инструмент, а то, как ее применяют, делает ее белой или черной.
     - Даже магия крови? - вызывающе в свою очередь осведомился Брандарк.
     - Даже магия крови. Хотя она, пожалуй, легче всего поддается извращению. Волшебство - любое волшебство - это приложение энергии. Энергия есть во всем. Во мне, в Базеле, в камне, на котором я сижу. Вся вселенная состоит из энергии. То, что мы воспринимаем как "твердую материю", на самом деле представляет собой вспышку, связанную формой вещества.
     Базел нахмурился было скептически, но тут же сообразил, кто это говорит. Уж если кто и знает все о сути волшебства, то это именно Венсит Румский.
     - Проблема в том, - продолжал волшебник, - что не любая энергия одинаково доступна. Например, энергию неживой материи трудно обратить себе на пользу. Ее можно назвать "сырой" энергией. Она плохо управляема и все время грозит выйти из-под контроля. Поэтому для общения с нею нужны определенные навыки. А вот живые существа, особенно разумные, действуют как линзы. Они фокусируют и концентрируют энергию. В жизни, в крови заключена огромная сила, друзья мои, и некоторые из наиболее тонких процедур, предусмотренных Кодексом, возможны лишь при условии ее использования. Но Кодекс разрешает лишь добровольное пожертвование энергии живым существом, а то, что мы называем магией крови, ею не является. Это такое же зло, как оружие, когда его применяют против беззащитных. Что, к сожалению, не уменьшает соблазна.
     - Мне думается, не очень приятно иметь дело с такой энергией, добровольно это происходит или нет... - пробурчал Базел.
     - Поэтому Кодекс столь категоричен в этом вопросе, - ответил Венсит. - И поэтому единственное наказание за его нарушение - смерть.
     Некоторое время слышалось лишь завывание ветра. Молчание прервал Брандарк:
     - Но ведь существует и другой вид энергии? Все легенды отзываются о вас как о "диком", "стихийном" колдуне. Значит ли это, что есть энергия, доступная только вам?
     - Нет. Это значит только, что я использую эту энергию по-иному.
     Оба градани выглядели озадаченными, и Венсит улыбнулся:
     - Достичь этого уровня трудно. Когда-нибудь я, может быть, расскажу вам, какой ценой это дается. Энергия та же. Разница в том, что я могу работать с энергией любого объекта.
     Теперь нахмурился Базел, но тут же его глаза расширились, уши поднялись.
     - То есть...
     Совершенно верно. - Венсит кивнул. - Большинство колдунов можно назвать магами волшебной палочки. Они не могут напрямую черпать энергию из вселенной. Им нужны методы, инструменты для ее использования. Стихийный колдун ничем не манипулирует, он просто направляет энергию. Теоретически он может направить на достижение своей цели всю энергию вселенной.
     - Боги! - ахнул Брандарк.
     - Теоретически, - напомнил Венсит. - Фактически этого не может сделать никто из смертных. Такого потока энергии не выдержал бы даже бог. Но даже крошечная часть энергии вселенной, доступная стихийному колдуну, многократно превышает то, с чем может работать колдун волшебной палочки. И это накладывает отпечаток. Вот лишь наиболее очевидное изменение, пожалуйста. - Венсит указал на свои глаза. - Есть и более глубокие, более тонкие. Именно этот практически неограниченный доступ к энергии делает "дикого" колдуна таким грозным для обычного мага волшебной палочки.
     - Так вот почему эти двое, - Базел показал на место, где Венсит разделался с черными магами, - были не слишком рады свиданию с вами.
     - Так оно и есть, - слегка улыбнулся Венсит. - Но сейчас самое важное для нас вовсе не это, а то, что черных колдунов гораздо больше, чем таких, как я. И вот сейчас, пока мы разговариваем, не один из них наверняка уже работает над определением моего точного местонахождения. Мой почерк очень хорошо различим, с другим не спутаешь. И даже если бы это было не так, их должно было очень заинтересовать, чья это работа. Конечно, они побоятся сами со мной встретиться, но этого и не понадобится. Они, как пауки, всюду раскинули свои сети. Даже с помощью магов я не смогу обнаружить всех их агентов, таких как барон Дунсанта. А у них достаточно наемников, чтобы натра вить их на меня, если им удастся меня выследить. Участие в похищении Заранты братьев-псов говорит о том, что здесь замешана Церковь Шарны, а уж если она берется за дело...
     Венсит вздохнул, а Базел невольно поежился. Встреча с демонами Шарны была малоприятной перспективой.
     - И что же вы собираетесь делать?
     - Я должен обеспечить безопасность Заранты. Сейчас я установил над всеми нами защиту от наблюдения. Пока я ее поддерживаю, мы представляем для тех, кто нас ищет, просто чистое пятно, пробел.
     - Значит, они не смогут нас обнаружить, - сказал Брандарк.
     - Нет, они просто не могут нас видеть, - поправил его Венсит, и Кровавый Меч непонимающе уставился на него. - Они ничего не видят там, где я нахожусь. То есть, поискав подольше, они выявят это слепое пятно и поймут, что я именно там.
     Поняв разъяснение, Базел недовольно заворчал. Они не смогут передвигаться в такую погоду, особенно с Зарантой, такой слабой и изможденной. Им надо дождаться конца метели, а очень вероятно, что союзники колдунов к тому времени уже будут знать, где их искать. Если все дело только в том, чтобы найти слепое пятно, то потом следить за ним будет так же легко, как и за ясно видимой целью. А заподозрив, что создатель этого эффекта - Венсит, они бросят против него все свои силы. Однако...
     - Скажите, - неторопливо пророкотал Конокрад, - понимают ли они, что вы знаете о том, что они будут отслеживать слепое пятно?
     - Конечно.
     - В таком случае сильно ли они удивились бы, если бы вы вдруг перестали его поддерживать и вместо этого пустились в бега?
     Венсит поднял бровь, и Базел продолжил:
     - Интересно, учуяли бы они неладное или просто решили бы, что вы предпочли не прятаться, а поставить на скорость?
     - Даже не знаю. - Венсит пожал плечами. - Возможно, это не стало бы для них такой уж большой неожиданностью, по крайней мере если бы я двигался в понятном для них направлении.
     - Ага. - Базел удовлетворенно кивнул, а Брандарк с подозрением посмотрел на друга:
     - Я знаю этот тон, Базел. Ты опять что-то задумал.
     - Да, задумал, - признался Конокрад. - Задумал дать им приманку, которую они могли бы ясно увидеть и за которой смогли бы погнаться.
     - Что, например? - спросил Брандарк, и Базел по смотрел на колдуна:
     - Предположим, вы создаете еще одну иллюзию, Венсит, но на этот раз не атакующих градани, а всех нас, и отправляете ее прямо в Джашан, в то время как мы все в вашем слепом пятне двигаемся на север. Пока они настигнут иллюзию, слепое пятно удалится настолько, что его будет уже не найти.
     - Не пойдет, - отрезал Венсит, покачав головой. - План хорош, но у иллюзии обязательно должен быть фокус. Я не смогу создать такую сложную иллюзию, не привязав ее к чему-то определенному.
     - Что подойдет в качестве фокуса?
     - Почти все, но лучше всего живой разум. Такая иллюзия сама себя кормит, если можно так выразиться. Если ее видит тот, кто находится в самом ее средоточии, его восприятие становится частью волшебства и помогает поддерживать и усиливать ее.
     - Вот как? - пробормотал Базел, а Брандарк резко выпрямился.
     - Базел! - начал он резко, но Конокрад, не отводя глаз от Венсита, остановил его жестом поднятой руки.
     - Предположим, я стану этим вашим фокусом. Я смогу устроить им хорошенькую гонку, а тем временем вы с Брандарком и Зарантой доберетесь до места.
     - Нет! - Брандарк не обратил внимания на выразительный взгляд Базела. - Ты не сможешь смыться без меня!
     - Да перестань! Зачем рисковать еще и твоей головой, если в этом нет никакой нужды?
     - Если ты собираешься стать героем какой-нибудь дурацкой баллады, то я не дам тебе заграбастать всю славу. - Брандарк говорил более возбужденно, чем обычно. - И какой бард упустит возможность непосредственно участвовать в событиях, о которых потом можно будет написать балладу?
     Базел хотел было ответить Брандарку, но тут взял слово Венсит:
     - Это великодушное предложение, Базел, но, боюсь, ты не совсем понимаешь, во что ввязываешься. У тебя достаточно своих забот, чтобы добавлять к ним еще и мои.
     - Правда? И что это у меня за заботы?
     - Не могу сказать точно. - Венсит помолчал, будто подбирая слова, и продолжил: - Сейчас ты на распутье. Я вижу, что ты пока не решился принять некое, э-э, предложение, которое недавно получил. Однако определенные силы знают об этом предложении. Они заинтересованы в том, чтобы ты его не принял, и поэтому сделают все возможное, чтобы этого не произошло.
     - Знаете что, - протянул Базел, - сдается мне, вы слишком много обо мне знаете, Венсит Румский.
     - Я - волшебник. Волшебники и должны знать о людях много.
     - И поэтому они вызывают у народа такую симпатию...
     - Без сомнения, но это к делу не относится. У тебя и вправду слишком много врагов, чтобы добавлять к ним еще и наших с Зарантой.
     - Это так, но верно и обратное: ведь и я притягиваю своих врагов к вам. Пока мы вместе, нам угрожает двойная опасность. Я дал слово доставить Заранту домой в безопасности, но не смогу этого сделать, если они нападут на нас все разом и отобьют ее обратно. Нет, Венсит, лучше дать им цель, которую они могли бы преследовать. Тем временем вы отвезете ее к отцу, а меня им будет не слишком-то легко поймать.
     - Базел, у тебя голова из хорошего, прочного гранита.
     - Это я слышал и раньше, и, наверное, не без причины, но это не значит, что сейчас я не прав. - Базел выдержал пылающий взгляд Венсита, который первым отвел глаза.
     - Прав ты или нет, но без меня ты не смоешься, - снова начал Брандарк, и упрямые взгляды двух градани скрестились. - Если Венсит будет двигаться под покровом невидимости, то ему не нужен тот, кто будет прикрывать его тыл, а тебе нужен.
     - Брандарк, я не хочу видеть тебя покойником, - спокойно сказал Базел. - И из всего, что сказал Вен сит, вытекает, что это моя забота, а не твоя.
     - Ты оказался в этой ситуации не без моего участия. Вспомни пещеру. Если бы меня с тобой не было, ты бы даже не понял, что происходит. И эти ублюдки не гнались бы за тобой. Кроме того, за тобой нужен глаз да глаз. Если я отпущу тебя без присмотра, то не смогу больше спать спокойно.
     Базел открыл было рот, чтобы возразить, но снова закрыл его, ничего не сказав, когда увидел, что на лице Брандарка написано непреодолимое упрямство, столь характерное для градани. Кровавый Меч фыркнул с видом победителя и обратился к Венситу:
     - А вам пора перестать выискивать причины, по которым нам не следует этого делать, и начать соображать, как это сделать наилучшим образом.
     Венсит только моргнул, а Брандарк снова фыркнул:
     - Для начала, за какое время вы сможете уйти настолько далеко, чтобы они больше не смогли вас обнаружить?
     - Не в моих силах сделать так, чтобы нас было невозможно найти. Я лишь могу это сильно затруднить, - мягко сказал Венсит, и Брандарк нахмурился. - Но мысль твою я понял. Дайте мне два-три дня спокойной езды, и они смогут выследить меня только чудом.
     - Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнул Брандарк. - Создайте иллюзию с нами в фокусе, и пусть она рассеется или исчезнет... Фробус знает что... через три дня. Тогда они поймут, что мы разделились, но не будут знать, когда и где. И им тоже придется рассредоточить свои силы. Те, кому нужны мы, оставят вас в покое, другие будут искать вас и перестанут нас преследовать.
     Он торжествующе посмотрел на собеседников, а Базел и Венсит переглянулись, понимая, что он прав. Вокруг костра воцарилось молчание, нарушаемое только воем пурги и потрескиванием дров. Потом Венсит вздохнул:
     - Ладно. Не нравится мне это, но я готов.

ГЛАВА 31

     Ранним утром на юге у горизонта показалась линия деревьев. В полдень, когда Базел и Брандарк решили сделать остановку, она была уже четкой и темной.
     - Доберемся туда до вечера? - Спешившийся Брандарк указал рукой на деревья.
     - Да, пожалуй. - Базел сосредоточенно рылся в одном из вьюков, но все же поднял голову и удостоил лес взглядом.
     Венсит снабдил друзей на удивление подробными картами (Базел предпочитал не задумываться, каким образом они были получены), и если Конокрад не ошибался, то впереди виднелся Корабельный Лес, по которому проходила граница Империи Копья и Страны Пурпурных Лордов. Он вздохнул с облегчением. С момента расставания с Венситом и Зарантой прошло четыре дня, а их так никто и не побеспокоил.
     Друзьям помогло то, что снег после пурги очень быстро растаял. Для того, кто, как Базел, родился на севере, такая перемена погоды не могла не показаться удивительной, но, впрочем, жаловаться на это не приходилось. Мороза как раз не хватало, чтобы выбраться из болот, и хотя вязкая грязь равнин доставляла путешественникам мало радости, пробираться по пояс в снегу было еще менее приятно.
     Базел вынул сыр и сушеное мясо и прикрыл чересседельную суму. Брандарк уже отцепил емкий мех с пивом, один из трофеев, и оба градани присели подкрепиться, в то время как их животные принялись щипать грязную, побитую зимней непогодой траву.
     Вспоминалось жуткое ощущение, когда первые три дня их сопровождали призрачные Венсит и Заранта. Но беспокойство вскоре сменилось живым интересом и восхищением совершенством иллюзии. Во время нападения на лагерь похитителей Базелу некогда было разглядывать воинов, созданных Венситом. На этот раз времени хватало, и его инстинктивное отвращение к колдовству уступило место чему-то похожему на восхищение.
     Венсит не только колдун, но и художник - к такому заключению пришел Базел, изучая своих временных спутников. Сотворенные магическими чарами Венсит и Заранта не разговаривали с градани, но оживленно общались между собой, сопровождая слова подходящей к случаю мимикой и жестикуляцией. Они оставляли следы на снегу и отбрасывали тени. На каждой стоянке они ухаживали за своими несуществующими лошадьми и, пристроившись у лагерного костра, ели из несуществующих тарелок. На их одежде даже остались брызги грязи, когда они шлепали по размякшей земле. Венсит объяснил Базелу и Брандарку, что их восприятие помогало поддерживать иллюзию, но все же иногда друзьям трудно было отделаться от ощущения реального присутствия Венсита и Заранты.
     Это продолжалось до вчерашнего утра, когда иллюзия внезапно пропала.
     В этот момент Базел как раз смотрел на "Венсита", и мгновенное исчезновение потрясло его, хотя он и знал, что это должно случиться... Как будто вдруг прекратил существовать настоящий Венсит! И у Базела по спине пробежали ледяные мурашки. Это походило на дурное предзнаменование, на предвестье несчастья, готового обрушиться на их товарищей. От этой мысли трудно было избавиться, и Конокрад смог справиться с нею, только восстановив в памяти сцену прощания с Зарантой, ее слезы и требование непременно приехать к ней в Джашан перед возвращением домой. Это воспоминание было для Базела доказательством того, что исчезнувшая вместе с Венситом Заранта не была настоящей. Все же он не мог не беспокоиться о ней.
     Тревожился он и сейчас. Базел фыркнул и пожал плечами. Сейчас он все равно ничем не может ей помочь, даже если она попала в беду, а Венсит мог лучше обеспечить ее защиту, нежели любая земная сила. Наконец, им с Брандарком и без того хватало хлопот и забот.
     Жуя жесткое, как железо, сушеное мясо, он покосился на солнце. Надо бы добраться до леса засветло. Скорей бы уйти с равнины: здесь негде укрыться и чувствуешь себя таким беззащитным, хуже, чем на Равнине Ветров. Ведь сотойцы в своей борьбе с градани не прибегали к помощи колдунов. Хотя, с точки зрения Брандарка, все черные маги сейчас заняты поисками Венсита и Заранты, так что на долю двух друзей остались только их собственные враги.
     И Базелу хотелось надеяться, что их число несколько сократилось. Они отдали своим пленникам самых слабых и усталых лошадей, больше из жалости к животным, чем к побежденным противникам, и немного продовольствия. И еще Базел счел нужным передать старшему из четырех оставшихся в живых братьев-псов предостережение для всей Гильдии.
     - Не слишком славен я терпением и сейчас имею полное право перерезать вам глотки, - неспешно произнес он. В глазах внимавшего ему пса вспыхнул ужас. - Этого можешь не бояться, не стану я марать об тебя руки. Вместо этого получишь от меня послание. Устное.
     Он помолчал, буравя взглядом все сильнее нервничавшего убийцу. Тот наконец не выдержал молчания и переспросил:
     - Так что за послание?
     - Ах да, послание. По моей оценке, у вас на охоту за моими ушами ушло человек шестьдесят. Пока что я считаю, что мы квиты, да и вам советую считать так же. Если вы не образумитесь, тяжко придется вам отрабатывать ваше золото. Я ведь не буду всегда таким сдержанным. - Он холодно улыбнулся. - Имейте в виду, пока я ничего не предпринимал, кроме самозащиты. Будете слишком настойчивы - я займусь собственной охотой на вашу свору. И не я один, Конокрады есть еще на свете. Думаю, небо вам тогда покажется с овчинку.
     Он бросил на побледневшего убийцу еще один взгляд, ухмыльнулся и зашагал прочь. Теперь он тоже не мог удержаться от усмешки, вспоминая эту сцену. Проку от его предупреждения, конечно, не будет, подумал он, откусывая еще один железный шмат сушеного мяса, но ему самому стало от этого легче.

***

     Они добрались до леса даже быстрее, чем предполагали. В запасе оставалось еще три часа дневного света, когда градани вошли под громадные оголенные кроны. Тень огромных деревьев задушила всю остальную растительность, так что здесь не было зарослей кустарника и подлеска, мешавших передвигаться, но зато вокруг царили полутьма и пустота холодного и неуютного зимнего леса.
     После долгого пути по открытой всем ветрам равнине они чувствовали себя стесненно, пробираясь между стволами. Базел, как обычно, шел впереди, шурша опавшими листьями, и ему казалось, что деревья угрожающе нагибаются к нему со всех сторон. Он был здесь чужим, и лес осуждал его вторжение.
     Он попытался отогнать эту мысль, напомнив себе, как стремился укрыться в чаще леса, но ничего не мог поделать с внезапно возникшим желанием вновь оказаться в долине. Да, там он чувствовал себя слишком на виду, но зато и к нему никто не мог подкрасться незамеченным. Теперь же его затылок покалывало от ощущения притаившейся где-то поблизости неведомой опасности, и он сочно выругал свое разыгравшееся воображение.
     Базел беспокойно огляделся. Даже под скинувшими листву деревьями было темно, но небо над паутиной сплетенных ветвей было все еще голубым и ясным. Однако неприятное ощущение в затылке почему-то только усилилось. Он резко остановился, осматривая влажный молчаливый лес.
     - Что такое? - Тихий голос Брандарка прозвучал в тишине оглушительно громко. Базел повел ушами.
     - Не знаю, - пробормотал он, - но что-то...
     Конокрад умолк, приж