у бы ему хотя бы не сообщить Базелу нужные сведения?
     "Причин здесь несколько, но в том числе и потому, что ты меня не спрашивал", - отозвался низкий бас в глубинах его сознания.
     - Да что ж это такое! - рявкнул Базел. Брандарк удивленно оглянулся на него и отъехал на несколько шагов в сторону. Подчеркнуто беззаботное выражение лица друга еще больше разозлило Конокрада. Это был не первый контакт с Томанаком после той памятной ночи у костра. Когда Базел впервые внезапно остановился и стал переругиваться с пустым пространством перед собой, Брандарк реагировал более нервно. Он почти сразу понял, с кем беседует Конокрад, но тщательно избегал касаться этого даже намеком. Но лучше уж так, думал Базел, чем если бы он казался своему другу сумасшедшим.
     "Если не хочешь получать ответы, не задавай вопросов", - рассудительно произнес в его мозгу спокойный голос.
     Базел глубоко вдохнул и, выдохнув половину и удержав в груди остальной воздух, уперся руками в бедра и уставился в облака.
     - Я ничегошеньки не спрашивал, - медленно и отчетливо произнес он. - И мне помнится, что кто-то обещал не засорять мне голову до тех пор, пока я не буду готов выслушать.
     "Но, кроме того, я говорил, что еще вернусь. И ты действительно, хотел ты этого или нет, обратился ко мне с вопросом. Что до готовности слушать, то если бы ты не был готов, то ничего не услышал бы".
     - Вы хотите сказать, что вы влезаете в голову вашим избранникам каждый раз, когда они упоминают ваше имя? - спросил Базел, и в ответ уловил что-то среднее между смешком и отдаленным громом.
     "Не всегда. Мозг большинства смертных не может длительное время поддерживать подобный контакт. Маги выдерживают больше других, но слишком долгое общение выжжет мозг даже магу".
     - Очень обнадеживает, - фыркнул Базел и снова услышал смешок Томанака.
     "Тебе пока ничто не угрожает, Базел. У тебя голова крепкая. Если существовала бы хоть малейшая опасность, я бы уже удалился".
     - Весьма успокоительная мысль. - Базел, не отрывая взгляда от облака, пожал плечами. - Ладно, раз уж вы здесь, почему бы не предупредить меня о том, что случится в ближайшее время?
     "Как я уже сказал, то, что ты не спрашиваешь, лишь одна из причин, - напомнил Томанак. - Есть и другие".
     - Например?
     "Во-первых, это граничит с непосредственным вмешательством, а такие вещи даже боги не могут позволять себе слишком часто, и поэтому мы приберегаем их для более важных случаев. Потом, есть вещи, которых ты знать не должен. Если бы я все тебе говорил, ты бы привык полагаться на мою информацию и постепенно превратился бы в то, чего мы оба хотим избежать: в марионетку, не способную принимать собственные решения".
     - Гм... - Базел задумчиво кивнул, соглашаясь.
     "Я поддерживаю своих избранников и укрепляю их силы. Но свой путь они выбирают сами. Они должны соблюдать мой Кодекс, но именно то, что они полагаются на свою волю и на свою отвагу, делает их достойными моего выбора. Воин, которого ведут за руку, защищая от всех опасностей, превращается в пустышку. Если я буду требовать от них меньшего, чем то, на что они способны, я предам их, да они и перестанут быть пригодными для моих целей, как затупившийся клинок".
     Базел снова кивнул, на этот раз без колебаний, и вздохнул:
     - Хорошо, но тогда я был бы благодарен, если бы вы не влезали с разговорами без предупреждений.
     "Это может оказаться трудной задачей, - сказал Томанак почти извиняющимся тоном. - Какая-то часть моего внимания постоянно направлена на тебя, и, если у тебя возникают ко мне вопросы, я даю ответы или привожу причины, по которым не могу этого сделать. Я сознаю, что хочу от тебя очень многого, а значит, ты заслуживаешь от меня исчерпывающего объяснения. Так что до тех пор, пока ты не решишься, мне придется вмешиваться каждый раз, когда у тебя появится ко мне вопрос".
     - Но я не хочу!
     "Возможно, но я бог справедливости, а не только войны. Я бы поступал несправедливо, не объясняя тебе, что могу. Если не хочешь слышать меня, не думай обо мне".
     - Прекрасный совет! А как я могу перестать думать о вас, если вы хотите перевернуть всю мою жизнь?!
     "Только приняв решение. - Голос бога звучал мягко, но настойчиво. - А пока что... "
     Базелу показалось, что Томанак пожал плечами. Потом голос затих, и вокруг опять слышались только завывания ветра. Снегопад усиливался. Конокрад не мог отделаться от ощущения, что бог злоупотребляет своим могуществом, но больше всего злило его осознание того, что чувство это - ребяческое. Как бы ни раздражали его эти внутренние беседы, Томанак был прав. Тот, кто требует от человека полной преданности, действительно должен давать ему объяснения. Уж такое его везение, что он имеет дело с богом, который способен объяснить абсолютно все.
     Недовольно ворча себе под нос, он передернул плечами. Беседы с богами - штука впечатляющая, но толку от них гораздо меньше, чем утверждают саги. Как расправляться с этими подонками, должны решать они сами, без божьей помощи.
     Кровавый Меч ехал позади вьючных животных, всем свои видом показывая, что его нисколько не интересуют беседы Базела с воздухом. Криво улыбнувшись, Конокрад направился в сторону Брандарка.
     - Думается, надо бы ударить по ним нынче вечером, - сказал он, возобновляя обсуждение, прерванное Томанаком. - Соотношение сил - хуже некуда, но, хочешь не хочешь, лучше оно уже не станет. Мы можем попробовать воспользоваться снегопадом. Скоро повалит вовсю, станет хуже видно, и они могут не сообразить, что нас всего двое.
     Брандарк выглядел озабоченным, но доводы Базела он нашел вполне здравыми. Если приходится вдвоем атаковать ораву в сорок человек, надо использовать любые возможности, а внезапное нападение во время снегопада неизбежно породит неразбериху.
     - Согласен, - сказал он. - И я дум...
     Вдруг он замолчал на полуслове, уставившись на что-то за плечом Базела, и выдохнул проклятие. Конокрад не стал тратить время на расспросы, что он там увидел. Откинув плащ, он мгновенно повернулся и выхватил из ножен меч. Пять футов стали тускло поблескивали на фоне свинцового неба.
     В десяти ярдах от них виднелась фигура всадника. Ни градани, ни их животные не почувствовали его приближения. Он словно сам собой возник из снежной пелены. Уши Базела прижались к голове, в затылке пощипывало. Уж там снег или нет, никто не мог подкрасться так близко и остаться незамеченным Конокрадом! Позади всхрапнул мул Заранты, взвизгнула сталь - это Брандарк вытащил свой меч. Завывание ветра делало тишину еще более жуткой.
     Базел, изготовившись к нападению, не отрывал глаз от всадника. Всадник тоже внимательно смотрел на них. Для человека он был высок, ростом почти с Брандарка. В седле он сидел как влитой. Лицо было затенено капюшоном засыпанного снегом сотойского плаща, на боку висел меч, ни лука, ни колчана при нем не было видно. Все стояли неподвижно в течение еще одного, показавшегося бесконечным, мгновения, потом незнакомец, тронув пятками лошадь, медленно подъехал ближе, и уши Конокрада плотнее прижались к черепу. Такую лошадь, как у загадочного всадника, мог позволить себе только принц - или сотоец. Базел задержал дыхание, когда всадник приблизился на расстояние длины его меча, и положил обе руки, обтянутые перчатками, на луку своего седла.
     - Впечатляет, - сказал он сухо. Для человека голос его был слишком низок, хотя не дотягивал до глубокого баса Базела. - Весьма впечатляет. Но, уверяю вас, этот воинственный пыл совершенно не нужен.
     - Неужто? - проворчал Базел.
     - Совершенно не нужен, Базел Бахнаксон. Конокрад заскрипел зубами от возмущения. Сны, маги, колдуны, боги... Его жизнь и так пошла кувырком, а тут еще появляются из ниоткуда всадники, знающие, как его зовут. Опасная жесткость появилась в его голосе. Когда он снова заговорил, в его голосе прозвучала угроза.
     - А как насчет того, чтобы предоставить мне самому решать, что нужно, а что нет? И если уж вы так запросто с моим именем, нельзя ли попытаться узнать ваше?
     Незнакомец усмехнулся. Этот невинный звук хлестнул градани, как удар бича, и он почувствовал первый укол ража. Он попытался подавить раж, но при теперешнем настроении это оказалось не так-то просто. Слишком долго над ним насмехались обстоятельства, боги и вся вселенная, и, когда пришелец откинул капюшон плаща, Конокрад зарычал.
     Всадник оказался старше, чем Базел предполагал по его голосу и посадке в седле. Его борода и волосы были белее снега, падавшего с небес. На худом, загорелом и обветренном лице всадника было на удивление мало морщин, но вместе с тем от него веяло чем-то древним. Внимание Конокрада привлек сотойский кожаный ремешок, удерживающий волосы на лбу незнакомца, его крепкий прямой нос, упрямый подбородок, очертания которого не могла скрыть даже борода, но все затмевали глаза всадника. Это были странные глаза, цвет которых было невозможно определить, и в них часто мелькало и переливалось, даже когда взгляд был, казалось, направлен в одну точку. В этих огненных глазах не было заметно ни зрачка, ни радужки, они походили на вспышки бурного пламени, излучающие неземной свет из-под неровных белоснежных бровей.
     Базел уставился на него, потрясенный и зачарованный. Глубоко в нем звучал тревожный набат. Сзади что-то прошипел Брандарк.
     - Кажется, Брандарк узнал меня, Базел.
     - Как бы там ни было, я не узнал, - огрызнулся Базел, с усилием вырываясь из плена необычных глаз, - и день у меня был нелегкий, так что ни к чему мне тут загадки загадывать под вечер в снегу.
     Держа меч наизготовку, он отступил на полшага. Незнакомец только улыбнулся, словно наблюдая за озорным ребенком, и Базел почувствовал новую вспышку ража - и тут же ощутил, что это развлекает всадника. Вдруг сзади снова послышался голос Брандарка.
     - Я бы на твоем месте не торопился, Базел, - произнес Кровавый Меч очень медленно, - если, конечно, не хочешь следующие несколько лет прыгать жабой.
     - Что? - Базел шевельнул ушами, но его внимание было так сосредоточено на пришельце, что он даже не понял слов Брандарка.
     - Мало ли что может случиться, когда нападаешь на колдуна, - сказал Брандарк, и как будто раскаленное острие пронзило Конокрада при слове "колдун". Раж словно сорвался с цепи, и Базел, рыча, сделал яростный выпад. Его меч устремился к груди всадника, но тот да же не пошевелился. Он просто смотрел на градани, и его жуткие глаза светились, как двойная звезда.
     И тут с Базелом произошло то, чего раньше он не мог и вообразить. На него обрушилось что-то мощное, способное сокрушить мир... и в то же самое время осторожное, почти нежное. Как будто умелая рука схватила на лету мотылька, не помяв ему крылышек. Базела охватила паника, когда случилось невозможное: градани в порыве ража замер, не в состоянии даже двинуться. Незнакомец виновато покачал головой:
     - Прошу прощения. День действительно был нелегким, и я не должен был давать воли своему сомнительному чувству юмора. Но я долго ждал этого момента и не смог сдержаться.
     Базел, стоявший неподвижно, испытал еще одно потрясение, почувствовав, что раж исчез. Странник убрал его, причем бесследно, как будто его и не было. Это было самым необычайным из всего происшедшего.
     Всадник отъехал на несколько шагов в сторону, оказавшись вне досягаемости меча Базела, и опустил голову в приветственном поклоне.
     - Еще раз прошу меня извинить, - сказал он серьезно. - А вот ответ на твой вопрос, Базел. Меня зовут Венсит. Венсит Румский. - С этими словами он сделал еле заметное движение рукой, и то, что держало Базела, исчезло. Градани по инерции качнулся вперед, но снова замер, на этот раз от недоумения, сковавшего его так же, как и снятое заклинание. Открыв рот, он уставился на человека на лошади так, как не смотрел даже на Томанака, появившегося из ночной тьмы. Очень медленно он опустил свой меч.
     Венсит из Рума. Да не может этого быть! Но не может быть и иначе. Эти глаза... таких больше нет, и он дурак, что сразу их не узнал. Но как мог он их узнать: кто же ждет встречи с легендой в снегопад и пургу в ста лигах от ближайшего жилья?
     - Венсит Румский... - повторил он озадаченно. Всадник утвердительно кивнул. - Тот самый Венсит Румский? - ошеломленно переспросил Базел.
     - Насколько мне известно, я только один, - все так же серьезно подтвердил Венсит.
     Базел бросил взгляд на Брандарка. На лице Кровавого Меча читалось едва ли не большее изумление, чем на его собственном. Конечно, ведь Брандарк всегда стремился стать бардом. Он изучал все сказания и хроники Падения и знает роль Венсита Румского, главы Белого Совета Колдунов, в спасении того, что оставалось от Контовара. Но это было тысячу двести лет назад. Не может же человек жить так долго!
     Правда, это был не простой человек. Стихийный волшебник, колдун от природы. Возможно, самый могущественный из всех когда-либо существовавших. Кто знает, что он может и чего не может?
     - Понятно. - Базел машинально вложил меч в ножны - Значит, Венсит Румский. - Он встряхнулся, как отряхивается собака, вылезшая из воды. - Мой народ не так уж любит колдунов, да и они нас особенно не жалуют... - Конокрад скрестил руки на груди с лукавой улыбкой. - А что, если позволено мне будет спросить, привело сюда Венсита Румского? - Уши градани, на которые падали снежинки, подергивались.
     В ответной улыбке Венсита чувствовалась озабоченность.
     - Почти то же, что и вас.
     Волшебник спешился и погладил шею лошади, которая преданно ткнулась мордой в его белые волосы.
     - Неужели?
     - Именно так. Белый Совет больше не существует, Базел. Но я делаю что могу, чтобы прекратить злоупотребление нашим ремеслом. Сильным подспорьем в этом стали маги. И вот я получил известие, что Заранта не вернулась домой вовремя.
     Он пожал плечами, а Базел кивнул:
     - А, так вы и маги очень заинтересованы в ней, правда?
     - Если ты говоришь о ее планах основать академию магии в Империи Копья, то ответ будет "да". Но если ты думаешь, что она интересует нас только из-за своих магических талантов, то ошибаешься. - Венсит говорил почти мягко, но в его голосе послышались стальные нотки, и Базел кивнул, признавая справедливость звучавшего в словах колдуна упрека.
     - Я-асно... - протянул он. - Но вот чего я понять не могу... зачем идти по следу день за днем, если вы можете в одну минуту покончить с колдунами, которые похитили леди Заранту...
     - И ты хочешь знать, почему я этого не сделал. - Венсит превратил вопрос в утверждение, и Базел снова кивнул. - Это не так просто, как может показаться, Базел. Ты прав, я смог бы легко разделаться с любым из этих колдунов, да и с обоими сразу. Но не с людьми, которые их сопровождают. Во всяком случае не нарушая Кодекса.
     - Кодекса?.. - Недоуменный вид Базела требовал дальнейших объяснений, но ответить попытался Брандарк, уже соскочивший с лошади и стоявший теперь рядом с другом:
     - Кодекс Оттовара, Базел, - это свод законов волшебства, действовавший в Контоваре. Для того чтобы обеспечить их выполнение, и был создан Белый Совет.
     - Да, это было одной из наших главных задач, - кивая, добавил Венсит.
     - И о чем там говорится? - спросил Базел.
     - В точности как сказал Брандарк: о правилах волшебства. Или белой магии, если точнее. Оттовар Великий и Гвинита Мудрая написали их, когда покончили с войнами колдунов своей эпохи и основали Империю Оттовара. Попросту говоря, они должны защищать слабых от произвола сильных.
     - И вы все еще соблюдаете их, хотя прошло столько лет?
     - Если не я, то кто же? - Голос Венсита звучал сурово, его пылающий взор, казалось, пронизывал Базела насквозь. - Неужели только время определяет правоту? Как я могу требовать от других соблюдения правил - или призывать их к ответу за нарушения, - если сам буду пренебрегать Кодексом?
     - Да, пожалуй... - расплывчато согласился Базел, потирая подбородок, потом бросил на колдуна быстрый взгляд: - Но мне что-то подсказывает, что вы посетили нас не для того, чтобы рассказывать, чего вы не можете.
     - Ты прав. - Венсит усмехнулся, снова потрепал лошадь по холке и, облокотившись о седло, внимательно посмотрел на обоих градани. - Согласно Кодексу, я могу использовать магию против неколдунов только для самообороны и не имею права убивать их, если моей жизни не грозит прямая опасность. Колдуны - особенно темные - другое дело. Их я могу вызвать на магический поединок, но в данных обстоятельствах я сомневаюсь, что их прихвостни не всадят мне при этом нож в спину.
     - Ага. - Базел переглянулся с Брандарком. - Льщу себя надеждой, что уловил, к чему вы клоните, - он говорил очень вежливо, - но, вы уж извините, двадцать к одному - слишком неравное соотношение сил, чтобы мы могли защищать вашу спину, пока вы неукоснительно соблюдаете свои принципы.
     - Разумеется, - с готовностью согласился Венсит. - Но если вы примите мою помощь, вам не придется сталкиваться с перевесом двадцать к одному.
     - А разве вы не сказали, что не можете применять магию против неколдунов?
     - О, на них я не наложу ни одного заклятия, - сказал Венсит, и его улыбка была столь же холодна, как и падающий снег.

ГЛАВА 29

     Часовой, поеживаясь и кутаясь в плащ, пытался спрятаться за кустом от ветра, швырявшего снежные комья ему в лицо. Такая северная пурга была в этих краях невиданной редкостью, и он топал ногами, тщетно вглядываясь во вьющихся кругом снежных дьяволов. Видимость между порывами ветра достигала тридцати ярдов, но порывы следовали один за другим непрерывно, и ему оставалось только ругаться. От дозорных в такую ночь проку не ожидалось, но спорить было бесполезно, и он принялся проклинать самого себя за то, что связался с Церковью Карнадозы.
     Черные колдуны были опасными хозяевами: они жестоко наказывали наемников, осмелившихся нарушить их правила. Деньга, конечно, они платили хорошие, но в этот раз о вознаграждении вообще не было сказано ни слова. Присутствие профессиональных убийц беспокоило его почти так же, как и полная неосведомленность о маршруте путешествия. Карнадоза и Шарна - неудобные союзники, а то, что могло принудить их объединить силы, наверняка было чревато риском.
     Часовой был всего лишь наемником Церкви, но впервые его хозяева отказались объяснить ему хоть что-нибудь. Они просто послали его и еще двадцать человек навстречу другой группе из двух колдунов и сопровождавших их братьев-псов. Ощутимая встревоженность этих людей и разыгравшаяся непогода могли хоть кого выбить из колеи. В чем бы ни состояла грозившая им опасность, они загоняли лошадей до изнеможения и выставляли часовых даже в свирепую пургу. По-видимому, все дело было в пленнице. Он не знал, да и знать не хотел, кто она такая. Главный из тех, кто его нанял, жрец Карнадозы и сам колдун, связал ее какими-то заклятиями, и с тех пор она жила и двигалась как во сне. Она послушно шла, куда ее вели, ела то, что положат ей в рот. Но ее глаза, в которые часовой как-то имел возможность заглянуть, далеко не были сонными. Они горели яростью, отчаянием и ужасом. Тогда-то он впервые пожалел, что на этот раз связался с Церковью.
     Но теперь уже ничего не поделаешь, ведь колдуны не те хозяева, которых легко обмануть и оставить без из позволения... даже если было бы куда сбежать в этой богами покинутой белой пустыне. Нет, он застрял прочно, и...
     Часовому было не суждено додумать эту мысль. Из бушующей белой мглы выступила громадная заснеженная фигура, мощная рука запрокинула голову часового назад, кинжал вонзился ему под подбородок и вошел в мозг.
     Базел опустил труп на землю и вытер кинжал о его плащ, потом вложил кинжал в ножны и обнажил меч. Позади него из белой тьмы появились прозрачные силуэты двух лошадей, и волосы зашевелились у Конокрада на затылке. Авторитет Венсита Румского непререкаем даже для градани, но спокойнее от этого ему не становилось: ни один градани не мог чувствовать себя комфортно в обществе любого колдуна. К мысли о том, что на свете остался еще по крайней мере один