место есть. Харграм.
     - Харграм?
     Он горько улыбнулся ее испугу. Очевидно, что он не может вернуться в Харграм. Даже если Харнак выживет, страшно подумать, какой поднимется шум. Если же подонок подохнет, Чернаж объявит Базела вне закона за нарушение кодекса заложника. Он может сделать это и в том случае, если Харнак останется жив. Видят боги, видят демоны, он давно благосклонно смотрел на провокации, подбивавшие Базела именно на такие действия. И если он, объявленный вне закона, появится при дворе отца, хрупкий мир, сдерживающий армии, рухнет.
     - Да, Харграм. - сказал он. - Но только для тебя, девушка, не для меня. - Он отвернулся от Харнака. Время сомнений прошло, пора действовать. Он поднял Фарму на руки. - Я выбирал путь, чтобы никого не встретить. Будем надеяться, что мы и дальше ни с кем не столкнемся. И что этого ублюдка никто не найдет раньше времени.

ГЛАВА 2

     Базел быстро двигался по темным коридорам, будто не замечая своей ноши. "Дворец" Чернажа был беспорядочным нагромождением полуразрушенных помещений, арок и переходов; самая старая его часть когда-то служила разбойничьим притоном, где скрывались от властей, подсчитывали и распределяли добычу. Следующие перестройки добавили ряд более нарядных и парадных залов, свидетельствуя о временах, когда правители Навахка стремились улучшить свою резиденцию. Привычки теперешнего правителя отражались на состоянии дворца катастрофически, некоторые части здания грозили вот-вот обрушиться.
     Базел это знал. За два года он хорошо изучил дворец, ориентируясь в нем не хуже, чем рабы и слуги. Сейчас он использовал эти знания для безопасного прохода к своим покоям. Они были уже почти у цели, когда послышались легкие встречные шаги.
     Он тихо, но с чувством выругался. Нельзя было представить худшего места для встречи. Кто-то быстро приближался по поперечному проходу к последнему перекрестку перед его комнатами. Пустой коридор за ним не давал возможности спрятаться. По крайней мере это был один человек, и он ссадил Фарму и вытащил кинжал.
     Шаги все приближались. Они достигли перекрестка, и Базел прыгнул навстречу, но тут же остановился как вкопанный, когда его предполагаемая жертва в испуге отпрянула назад.
     - Милорд? - Женщина средних лет схватилась за сердце, и Базел не мог не улыбнуться, несмотря на напряженность ситуации. Ее глаза были прикованы к сверкающему клинку, она была перепугана, но не бросилась наутек, потому что узнала его. Слуги Чернажа были запуганными существами, постоянно подвергавшимися опасностям и насилию. Немало времени понадобилось Базелу, чтобы убедить их в том, что он ни когда не причинит им вреда. Этот момент оправдал все его усилия.
     - Извините, я не хотел вас испугать, Тала, - сказал он, убирая кинжал в ножны. В Харграме эту женщину называли бы управляющей дворцовым хозяйством. Здесь она была одной рабыней из многих, но чаще испытывала на себе придирки "чистой" публики. Она перевела дыхание, успокоенная мирным тоном Базела, и открыла было рот, но тут сзади неверными шагами выступила Фарма.
     - Фарма! - Тала задохнулась от ужаса и подхватила девушку, нетвердо державшуюся на ногах, не давая ей упасть. Увидев состояние Фармы, Тала устремила вспыхнувший гневом взгляд на Базела, и он вздрогнул от ужасного подозрения, которым был полон этот взгляд. Он, однако, не мог винить ее за эту реакцию. Правда, Тала почти сразу же поняла свою ошибку, но ужас и ярость продолжали владеть ею.
     - Кто, милорд? - прошептала она. - Кто сделал это?
     - Харнак, - ответила вместо него Фарма, прижимаясь щекой к плечу Талы. Женщина посмотрела на Базела, как бы ожидая подтверждения, и он кивнул. Она хотела было что-то сказать, потом сжала губы и подтолкнула Фарму к нему.
     Ни слова не говоря, она метнулась обратно к перекрестку, огляделась по сторонам и сделала ему знак рукой. Базел облегченно вздохнул, подхватил девушку и последовал за ней.
     Тала вела их как разведчик до покоев Базела. Впустив их, она зашла, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, глядя, как он опускает Фарму в кресло. С мрачным выражением лица, но не удивляясь, она смотрела, как Базел скинул свой камзол, натянул стеганый подкольчужник и снял с крюков кольчугу. Кольчуга была особо крепкая, пластинчато-чешуйчатая, прочнее, чем латы. Надев ее, он взял меч, перекинул перевязь через голову, подгоняя рукоять к левой лопатке. Тала снова заговорила.
     - Он мертв? - Голос ее казался равнодушным.
     - Дышал, когда я его оставил. Сейчас... - Базел пожал плечами.
     Она кивнула, затем продолжила таким же ровным голосом:
     - Я этого давно боялась. Он давно преследовал ее. - Тала замолчала и покачала головой. - Чем я могу помочь, милорд?
     Базел мрачно потряс головой:
     - Тала, вы понимаете, что говорите? Если он умрет или нас поймают в пределах дворца...
     - Если вас поймают, будет уже все равно, помогла я вам или просто не вызвала стражу. - Она с тоской и жалостью смотрела на Фарму, сломленно обмякшую в кресле и, казалось, находившуюся в полубессознательном состоянии. - Это могло случиться со мной, милорд... Или с моей дочерью, если бы я была такой дурой, чтобы обзавестись дочерью.
     Базел нахмурился, но она была права. Он уже подверг ее опасности, оказавшись на ее пути, и ему нужна была ее помощь.
     - Главное - одежда, - сказал он. Тала понимающе кивнула. - У меня ничего для нее нет, а любой, кто увидит этот плащ...
     - Да, милорд. Мы примерно одного роста, моя одежда подойдет. Еще что?
     - Еще - забудьте, что видели нас. Мы выйдем через черный ход.
     - Сможет ли она идти? - без обиняков спросила Тала, и Фарма вздрогнула:
     - Смогу.
     Тала скептически посмотрела на нее, и девушка выпрямилась в кресле, прижав руку к поврежденным ребрам.
     - Смогу... и должна.
     - Но куда вы... Нет, - прервала себя Тала. - Лучше, если я не буду знать ничего лишнего.
     - Да, нам всем так будет лучше, - угрюмо согласился Базел и стал запихивать вещи в кожаный мешок, начав с тяжелого кошеля, который дал ему с собой отец.
     - Хорошо, милорд, я постараюсь поскорее.
     Она выскользнула, закрыв за собой дверь. Базел собирался быстро, решительно отбирая самое нужное. Много взять он не мог. Время от времени он посматривал в сторону Фармы. Она снова обмякла в кресле, не пытаясь больше демонстрировать свою бодрость.
     Плохо было и то, что она явно оберегала правую сторону тела. Что-то там было сломано, и только боги знали, какие увечья нанес ей Харнак. Да, храбрости ей не занимать, но далеко ли она сможет уйти? И насколько быстро - ведь люди Чернажа будут преследовать их верхом уже через несколько часов.
     Он, насколько мог, подавил свое беспокойство, застегнул мешок, задумчиво прикинул на руке арбалет, снабженный стальной пружиной. Еще одна вещь, служившая предметом насмешек Чернажа: что это за градани, если он полагается на стрелы, вместо того чтобы встретить врага лицом к лицу! В качестве заложника Базел имел право носить любое оружие по своему выбору, но один вид арбалета может возбудить у стражи желание задавать вопросы, отвечать на которые ему вовсе не хотелось. Не хотелось ему и расставаться с арбалетом. Тут дверь открылась, и он обернулся, как был, с арбалетом в руках.
     Тала принесла сверток. Увидев арбалет, она хотела что-то сказать, но передумала, направилась к Фарме и помогла ей пройти в его спальню. Базел с сожалением отложил арбалет. У них и так мало шансов добраться до городских ворот незамеченными. Лучше уж не дразнить судьбу.
     Он повел плечами, чтобы поудобнее приладить вооружение, и зашагал по комнате. Вряд ли кто-то найдет Харнака, но насколько долго он еще будет валяться без сознания? Как только он придет в себя и поднимет тревогу...
     Базела отвлекла от этой мысли другая, не менее беспокойная: состояние Фармы. Он потер подбородок, его уши медленно двигались вперед и назад, пока он предавался напряженным раздумьям. Ближайшая задача - выбраться из города, но после этого надо будет как-то доставить Фарму в Харграм, а как он это сделает, если сам не смеет ступить на его территорию?
     Он мог придумать только один способ, но состояние Фармы...
     Он повернулся, когда дверь его спальни снова открылась. Фарма вышла осторожно и медленно, - очевидно, ей было трудно двигаться. Но все же она выглядела лучше, чем он ожидал.
     Тала следовала за ней с озабоченным выражением лица.
     Домоправительница постаралась вовсю, подумал Базел. С первого взгляда не подумаешь, что простое серое платье слишком велико. Пояс помогал скрыть повязки, которыми Тала забинтовала поврежденные ребра девушки. Длинные рукава скрывали не только кровоподтеки на руках, но и запястья, на которых шнур, связывавший руки, оставил зловещие следы. Ничто, конечно, не могло скрыть следы на ее лице. Она смыла кровь, но глубокие порезы и синяки, особенно под заплывшим глазом, где была размозжена щека, производили ужасное впечатление.
     Фарма смутилась под его взглядом и тронула свое лицо.
     - Извините, милорд, - начала она неловко, и он почувствовал ее стыд за свой жалкий вид, сознание того, что некоторые из шрамов останутся на всю жизнь, что каждый, кто ее увидит, поймет, что с ней произошло.
     - Ш-ш-ш, перестань, твоей вины здесь нет. - Он посмотрел на Талу. - Я думаю, плащ с капюшоном...
     - Конечно, милорд. - И Тала подняла руку, через которую был перекинут плащ. - У меня есть еще кое-какие мысли...
     - Лучше бы вы не увязали все глубже в этой истории, - возразил Базел, но Тала только фыркнула:
     - Э, можете считать, что я уже в ней утонула, милорд, так что не беспокойтесь об этом.
     По возрасту она годилась Базелу в матери, ее резкий тон так напоминал Базелу речь его старой няньки, что он улыбнулся, несмотря на серьезность ситуации. Очевидно, Чернаж не смог до конца сломить по крайней мере одну из своих рабынь.
     Тала сложила руки на животе и проговорила:
     - Послушайте-ка, милорд, что я скажу. Если вы попробуете двигаться вместе, то вид ваш не понравится первому же стражнику.
     - Да, и поэтому...
     - Пожалуйста, милорд! - Она подняла руку, и он замолчал. - Вы не должны выходить вместе. Все слуги знают, что вы все время ползаете к лорду Брандарку.
     Его глаза расширились, и она нетерпеливо покачала головой:
     - Конечно знают! Поэтому они, как обычно, не обратят на вас внимания. То же самое и с охраной. Так?
     - Ну, пожалуй, так, - медленно согласился он.
     - В этом случае вы, как всегда, выйдете через черный ход, в то время как Фарма пойдет через парадный.
     - Вы с ума сошли? Да ее никто не выпустит с таким лицом, женщина! А если и выпустят, то сразу же поймут, кто ее так отметил, когда найдут Харнака.
     - Конечно. - Тала покачала головой, говоря терпеливым тоном, будто втолковывала что-то маленькому ребенку. - Милорд, они так или иначе сообразят, в ем дело, когда обнаружат ее отсутствие, так что не имеет смысла притворяться. Если вы выйдете поодиночке, у вас хотя бы будет шанс добраться, не привлекая внимания, до городских ворот.
     - М-да. - Базел опять потер подбородок. - В ваших словах есть здравый смысл, Тала. Но посмотрите на нее.
     Фарма, ослабев, опиралась о косяк. Она тут же заставила себя выпрямиться, и Базел покачал головой:
     - Я не упрекаю вас, Фарма, вы ни в чем не виноваты, но без посторонней помощи вы не пройдете даже по коридору.
     - Нет, милорд, не пройдет... но с ней буду я.
     Базел вытаращил глаза на домоправительницу, голос которой был мягче, чем выражение ее глаз.
     - Это единственный выход, милорд. Я скажу, что веду ее к Янахле. Она не ахти какой целитель, но все же получше того коновала, которого они держат во дворце.
     - А если спросят, что с ней случилось?
     - Упала. - Тала еще раз фыркнула, на этот раз с горечью. - Это не первый случай, когда падает хорошенькая служанка или рабыня, милорд. Особенно молодая. - Ее голос помрачнел, а Базел снова покачал головой:
     - Так вы выйдете, но когда они хватятся Фармы, войти вам будет...
     - Когда они хватятся Фармы, они хватятся и меня. - Тала смотрела на него со смесью отчаянной решимости и мольбы. - С тех пор как умер мой сын, меня здесь ничто не держит. Я постараюсь не быть вам обузой вне города, но... - Ее голос задрожал, она за крыла глаза. - Пожалуйста, милорд. У меня недостаточно храбрости, чтобы бежать в одиночку.
     - Еще вопрос, удастся ли нам убежать, - заметил Базел. Она кивнула. Было видно, что она боится, но приняла бесповоротное решение, и он внутренне содрогнулся. Финдарк свидетель, что и одна Фарма его задержит, а Тала хотя и здорова, но и не резвая девушка. Он хотел было отказать ей, потом задумался. Конечно, при обычных обстоятельствах две горожанки более чем двойная обуза, но эти обстоятельства обычными никак не назовешь.
     Он внимательно смотрел на нее, взвешивая риск, все "за" и "против", и вдруг осознал, что уже принял решение. Он не может оставить ее здесь, после того как она поможет бежать Фарме, а ее помощь вдвое повышает их шансы выбраться из дворца. Кроме того, девушка будет нуждаться в помощи и уходе. Если он сможет доставить их обеих до Чаздарка, то...
     Его глаза прояснились, он кивнул головой:
     - Ладно, если уж вы решились бежать с нами... И я этого не забуду, Тала.
     Она взглянула на него, и он улыбнулся:
     - Конечно, здесь-то моя благодарность не слишком много стоит, но, если удастся, я собираюсь послать Фарму к отцу. Там она будет в безопасности. И вы тоже.
     - Спасибо, милорд, - прошептала Тала и притронулась к его арбалету. - Вам, кажется, жалко расставаться с этим, милорд. Я могу запаковать его в тюк с грязным бельем. Один из слуг вынесет его из дворца и встретится с вами снаружи.
     - Вы можете им доверять? - спросил Базел, стараясь не показывать своего желания. Ее улыбка стала шире.
     - Старый Грумак сейчас ослаб умом, милорд. Он может выполнить поручение, не задавая вопросов. Когда-то он учил меня, до того как тронулся рассудком... На него никто не обратит внимания. Я ему шепну словечко, когда мы будем уходить. Когда вы выйдете, он будет уже ждать вас.

***

     Казалось, переход по недрам дворца никогда не закончится. Рабы, которые пользовались этими коридорами, чтобы тайно выбираться из дворца и возвращаться обратно, оставили на стенах многочисленные знаки, так что для того, кто знал, что искать, ориентироваться здесь не составляло труда. Но Базел никогда не ходил здесь в броне и вооружении, к тому же - и это главное - они были построены явно не в расчете на его могучую фигуру. Он миновал уже несколько узких мест, цепляясь мечом и заплечным мешком, дважды неплотно сидящие в стене камни чуть не вывалились, когда он их задел, и кто знает, не посыпалась бы за ними и вся стена? Все же больше, чем стены, занимал его вопрос, когда очнется Харнак, найдет ли его кто-нибудь и что тогда будет...
     Базел опустил уши и заставил себя сконцентрироваться на своей походке и на том, как он ненавидит бродить по подземельям. Это давало ему возможность проклинать что-то еще кроме своей наклонности совать нос не в свои дела. Финдарк ведает, что скажет его отец! Мир - жестокая штука, и лучшее, что человек может делать, - это заниматься исключительно своими проблемами. Клял он себя или нет, но все равно знал, что не смог бы уйти просто так. Единственный вопрос, который его действительно занимал (кроме вероятности погибнуть, конечно): вмешался ли он, чтобы спасти Фарму или из ненависти к Харнаку? Обе причины были, с его точки зрения, вполне достойными, просто хотелось определить это для себя более четко.
     Он добрался до последнего перехода и вздохнул с облегчением, увидев наконец в отдалении дневной свет. Но прежде чем преодолеть последние несколько ярдов, он наполовину вытащил меч из ножен. Если Талу остановили, здесь уже могла ожидать рота охраны.
     Никого. Успокаивающе звякнула сталь, меч вернулся в ножны. Пожилой раб, присевший у поросшей мхом стены, приветственно оскалил беззубый рот.
     - А вот и вы наконец, - закудахтал старый Грумак. - Так мне Тала и сказала. Как дошли, милорд?
     - Отлично, Грумак. Немножко грязно по краям, а так ничего. - Базел сдерживал свой зычный голос. Старик нередко был мишенью насмешек, а то и гнусных шуток, и его слабоумное добродушие могло в любой момент перейти в плаксивость, привлекая ненужное внимание.
     - Да, туннели, да, грязюка, да... Я раз сказал Джернаку... или Франуж то был?.. Да, сказал я ему...
     Он замолчал, потом начал бормотать себе под нос что-то неразборчивое, и Базел едва подавил стон. Старик мог пребывать в таком состоянии часами, возбуждая даже у самых терпеливых желание встряхнуть его, чтобы вернуть к действительности. Базел отнюдь не причислял себя к терпеливым. Он присел и тронул старика за плечо. Рот Грумака тотчас закрылся, и затуманенные глаза поднялись на собеседника.
     - У вас есть что-то для меня, милорд? - льстиво спросил он, и Базел с сожалением покачал головой:
     - В этот раз нету, к сожалению, но у тебя что-то есть для меня, правда?
     Старик разочарованно поник. Базел знал, как он падок на сласти, и частенько приносил ему что-нибудь подходящее, но сегодня было не до этого. Грумак подтащил огромный мешок из грубой ткани. Глаза Базела засверкали, когда он нащупал деревянный приклад и стальную пружину своего арбалета.
     - Подходит, милорд?
     - Отлично, старый друг, ты мне помог. - Базел опять тронул старика за плечо и закинул арбалет за спину. Старик сиял ухмылкой, и Базел улыбнулся в ответ. - Ты лучше отдохни здесь немного, - сказал он. Он посмотрел на склоняющееся к закату солнце и по казал на покосившуюся, словно пьяную, башню, фундамент которой, непрочный уже при начале строительства, теперь медленно погружался в грязную речушку. - Посиди здесь, Грумак, пока солнце не тронет ту башню. Сделай это для меня, старый друг.
     - О да, милорд. Конечно. Это не трудно. Просто сидеть здесь с моими мыслями, пока башня не съест солнце. Конечно, я сделаю это для вас.
     - Отлично, Грумак, отлично. - Базел потрепал старика по плечу еще раз, потом повернулся и зашагал прочь, вдоль тени, отбрасываемой стенами заброшенной цитадели.

***

     Грязные, отвратительно воняющие улицы Навахка были такими же, как и всегда. Базел шел по ним широким шагом. Голые вопящие ребятишки носились вокруг взрослых, играя в буйные игры или устраивая драки из-за какой-нибудь дряни, выуженной из кучи мусора. Иной раз он останавливался, чтобы их пропустить. При этом он не снимал руки с поясного кошеля, а другая рука была готова скрутить ухо так, чтобы оно неделю помнило урок. Но он был далек от того, чтобы упрекать детей за воровские привычки, как не осуждал он и пристававших к нему нищих и проституток. Последних было мало в Харграме и в других городах градани, но в Навахке слишком много женщин потеряли своих мужей.
     Он все больше ощущал вес своей брони, мешка и арбалета. День клонился к вечеру, толпа на улицах густела, фермеры возвращались со своих участков за городской стеной. Все они стремились уступить ему дорогу. Они привыкли уступать дорогу знати, особенно если ее представитель возвышался над самым высоким в толпе больше чем на фут и был вооружен пятифутовым стальным клинком. Базел был этому рад, но чувствовал себя все более напряженно, ежеминутно ожидая окрика. Сражаться или спасаться бегством здесь было сподручнее, чем во дворце, однако не намного.
     Окрика он так и не услышал, и уже приближался к восточным воротам, когда заметил впереди двух женщин, медленно двигающихся против течения людского потока. Фарма тяжело опиралась на руку более полной и менее высокой домоправительницы. Встречные избегали смотреть на женщин, и вокруг них образовалось пустое пространство. Несколько человек, казалось, были готовы предложить свою помощь, но разбитое лицо Фармы и дворцовая форма обеих женщин отпугивали даже самых смелых.
     Базел проглотил еще одно проклятие в адрес Чернажа, увидев, что мужчины проявляют такой страх. Он подумал о том, что было бы в такой ситуации в Харгра