т, я не то чтобы принимал это всерьез. Просто такое чтение стало
для меня своего рода ритуалом. А чем черт не шутит! Мне же это ничего не
стоит.
   Короче говоря, в четверг 17 мая сего года, после того как я прочел
вслух выбранный наугад ежевечерний пассаж из книга (к сожалению, я не
запомнил, какой именно, так как в тот момент не ощутил ничего необычного и
потому не придал этому значения), во мне произошла перемена.
   Но заметил я это, повторяю, не сразу. Вдруг, несколько минут спустя,
появилось какое-то пьянящее чувство легкости, бодрости во всем теле. Я был
приятно удивлен. Ведь обычно, уж не знаю почему, я к вечеру буквально с
ног валюсь от усталости...
   Однако время было позднее, и мне ничего не оставалось, как лечь в
постель.
   Развязывая галстук, я вспомнил, что забыл в кабинете книгу, которую
собирался почитать в постели, а именно "Мыс Матапан"
   Рональда Сета, издание Гардзанти.
   Подумал - и в ту же секунду очутился в соседней комнате.
   Как я туда попал? Да, я отличаюсь рассеянностью, но не заметить, как
перешел из одной комнаты в другую, - это уж слишком! Однако же так оно и
было.
   Сперва я не придал этому значения. Очень часто мои мысли витают где-то
очень далеко, и мне случается делать одно, а думать совсем о другом.
   Но странный феномен тотчас повторился, причем куда более впечатляющим
образом. Не найдя книги в кабинете, я вспомнил, что оставил ее в редакции.
   В мгновенье ока я очутился в редакции своей газеты на Сольферино, 28. А
еще точнее - на третьем этаже, в моем собственном, погруженном во мрак
кабинете.
   Я зажег свет, поглядел на часы. Двадцать минут десятого.
   Странно. Прежде чем развязать галстук, я снял часы. И прекрасно помню,
что они показывали девять часов восемнадцать минут.
   Немыслимо, чтобы я смог добраться до работы всего за две минуты.
   Вот именно. И каким образом я туда добрался? Совершенно не помню. Не
помню, как вышел из дому, не помню, как сел в машину, как доехал, как
поднялся в кабинет.
   Что же такое происходит? Я вдруг почувствовал испарину. В голове
зародились самые страшные подозрения. Провалы памяти?
   Или того хуже? Я слыхал, подобные симптомы бывают при воспалении или
опухоли мозга.
   Потом мне вдруг пришла в голову совершенно нелепая, смешная, безумная
мысль, которая, однако, была хороша уже тем, что исключала опасность
болезни, и потому я сразу за нее ухватился.
   Кроме того, она вроде бы все ставила на свои места.
   А что, если из дома в редакцию меня перенесла сверхъестественная сила?
Что, если я случайно произнес нужную формулу и приобрел волшебную
способность безо всяких усилий перемещаться в пространстве?
   Детский лепет, идиотизм! Впрочем, почему бы не проверить? И подумал:
хочу домой!
   Трудно выразить словами, что испытывает человек, когда внезапно
попадает из знакомого всем нам реального мира в совершенно иную и
таинственную сферу. Я был уже не просто человек, а нечто большее:
   подобным могуществом еще никто и никогда не обладал.
   В мгновение ока я возвратился домой. Это доказывало, что я и впрямь
способен переноситься из одного места в другое с быстротой, превосходящей
скорость света. И никакое препятствие мне помешать не в силах. Я могу
перелетать из одной страны в другую, проникать в самые потаенные и
запретные уголки, в бронированные помещения банков, в жилища сильных мира
сего, в будуары самых красивых женщин на свете.
   Да неужели это правда? Что-то не верится. Не сон ли это?
   Рассудок все еще сопротивлялся такой нелепице. Надо еще несколько раз
испытать судьбу. Я подумал: хочу очутиться в ванной. Готово.
   Хочу на Соборную площадь. И я на Соборной площади. Хочу попасть в
Шанхай. И тут же оказался в Шанхае.
   Передо мной простиралась длинная улица, по обе стороны тянулись унылые
бараки, воняло гниющими отбросами, солнце еще только всходило.
   Черт возьми, ведь я добрался сюда намного раньше, чем даже успел
загадать желание! Но потом вспомнил про разницу во времени.
   Здесь уже рассветало, а в Милане еще не было десяти вечера.
   По улице спешили толпы мужчин и женщин - все в одну сторону.
   На меня начали оборачиваться. Конечно, мой вид здесь привлекал
внимание. Группка людей двинулась навстречу; они подозрительно оглядывали
меня с головы до ног, двое были в военной форме. Я испугался и подумал:
хочу домой, в Милан. И тотчас очутился у себя дома.
 
   Сердце готово было выскочить из груди, но я ликовал. Сколько впереди
заманчивых возможностей, приятных неожиданностей, любовных приключений,
блистательных успехов в свете!
   Я подумал о своем журналистском ремесле. Куда до меня Стэнли или
старику Луиджи Бардзини, что там всякие радиофото и телетайпы!
Землетрясение в Колорадо? Пожалуйста - я уже тут как тут со своим
фотоаппаратом, минуя все полицейские заграждения.
   Через десять минут я уже в редакции, пишу репортаж. Политический кризис
в Кремле? Хоп - и я, забившись с магнитофоном за шкаф, записываю яростные
тирады Хрущева. Скандал в доме Лиз Тейлор?
   Достаточно одной мысли - и я у нее в спальне, за занавеской, со своим
кассетником. По сравнению с моей "Коррьере" даже "Нью-Йорк таймс" будет
выглядеть провинциальной газетенкой.
   Подумал я и о богатстве. Конечно, я мог проникать в банки, в ювелирные
магазины, в подземные хранилища форта Нокс, мог уносить миллиарды за
миллиардами. Но эту мыслишку я тут же отбросил. Стоят ли того миллиарды,
чтобы ради них становиться вором, когда и без того газета будет ценить
каждую мою строчку на вес золота? Мои пьесы станут приносить десятки
миллионов. А живопись? Да одной живописью я обеспечу себя на всю жизнь.
   Вот любовь, страсти - другое дело... Теперь передо мной не сможет
устоять ни одна женщина, какой бы неприступной она ни была. А почему бы
сейчас же не попробовать? Я подумал: хочу очутиться в постели с А. С.
(имени не называю, все же я джентльмен).
   И, клянусь честью, я там очутился. Она спала, одна. В комнате было
темно, только сквозь ставни проникал слабый отблеск уличных фонарей.
   Но тут я спохватился: ведь я при полном параде, в ботинках и все такое
прочее. Представляете - в постели красивой женщины в ботинках! И сразу
осознал все безрассудство своего поступка.
   В это мгновение прелестная нимфа повернулась на другой бок, задела меня
и проснулась. Увидев меня, отчаянно завизжала. Я срочно подумал: домой - и
мигом улетел.
   Вот тут-то, в умиротворяющей тишине своих стен, я наконец постиг
опасность положения. Если кто узнает о моих титанических способностях, мне
несдобровать. Подумать только, какой ужас охватит глав государств,
магнатов, военачальников? Знать, что в любую минуту я могу напасть на них
сзади с кинжалом и никакая охрана не поможет! Да уж, стоит им пронюхать, и
за мою жизнь никто ломаного гроша не даст.
 
   Почти две недели я не повторяю своих экспериментов. Веду обычный образ
жизни, работаю, но нет мне больше покоя. Меня мучит мысль: смогу ли я
устоять, не обнаружить свое тайное могущество? Не поддамся ли соблазну
отправиться в кругосветное путешествие? Не выдам ли себя как-нибудь?
   Чем больше я размышляю, тем более проблематичными представляются мои
шансы в отношении слабого пола. Допустим, та или иная красотка вдруг
обнаружит меня у себя в постели или в ванной, но почему она непременно
должна мне уступить? Скорее всего, поднимет дикий крик, начнет звать на
помощь, и мне ничего не останется, как сматывать удочки.
   Что же до успехов на журналистской ниве, то они вряд ли окажутся
стабильны. После первых сенсационных репортажей наверняка начнется паника,
всякие расследования, о моем появлении в любой точке земного шара сразу же
станет известно, ведь я не могу остаться неузнанным. И тогда
прости-прощай, Дино Буццати. Пуля в затылок или цианистый калий в чашке
чая - таков будет бесславный конец.
   Вот я и спрашиваю себя: что стоят в такой ситуации преданность своей
газете, профессии, жажда славы, когда я рискую поплатиться собственной
шкурой? Если я расскажу все главному, он, конечно, будет меня беречь,
постарается, чтоб никто ни о чем не догадался. Но не зря говорят: подставь
палец - тебе всю руку отхватят. В один прекрасный день он ради нашей
газеты подвергнет меня какомунибудь рискованному испытанию, а я не смогу
уклониться. В конце концов так и буду сновать между мысом Канаверал,
Ораном, Москвой, Пекином и Букингемским дворцом. Пока не подкараулят...
   Нет, чрезмерное могущество - все равно что никакое: слишком опасно им
пользоваться. Итак, я обладаю огромным богатством, но, увы, не могу
потратить ни гроша. Если, конечно, мне жизнь дорога...
   Уж лучше сиди себе тихонько: никого не трогай, не нарушай сон красавиц,
оставь в покое сильных мира сего, не суй нос в чужие дела, притворись,
будто ничего не было.
   Прости меня, дорогой главный. Но я все-таки тебе не доверяю.
 
   Компьютерный набор - Сергей Петров Дата последней редакции - 22.02.99 



Дино Буццати 

                         ДЕВУШКА, ЛЕТЯЩАЯ ВНИЗ
 
   Перевод Г. Богемского 
 
   Девятнадцатилетняя Марта глянула с верхушки небоскреба на раскинувшийся
внизу подернутый вечерней дымкой город, и у нее закружилась голова.
   На фоне сияющего невероятной голубизной неба, по которому ветер гнал
редкие светлые облачка, серебрившийся в прозрачном воздухе небоскреб
казался стройным и величавым. В этот час на город нисходит такое
очарование, что не разглядеть его может только слепой. С огромной высоты
взору девушки представали дрожащие в закатном мареве улицы и громады
зданий, а там, где белая их россыпь обрывалась, синело море - сверху
казалось, будто оно подымается в гору. С востока все быстрее надвигались
сумерки, а навстречу им вставали огни города, и вся эта манящая бездна
переливалась странным мерцающим светом. Там, внизу, были властные мужчины
и еще более властные женщины, меховые манто и скрипки, сверкающие
автомобили и вывески ресторанов, подъезды спящих дворцов, фонтаны,
брильянты, старые, погруженные в тишину сады, празднества, желания, любовь
и надо всем этим господствовали жгучие вечерние чары, навевающие мечту о
величии и славе.
   Глядя туда, Марта невольно подалась вперед, перегнулась через парапет и
полетела. Ей почудилось, будто она парит в воздухе, но это было не так -
она падала вниз. Небоскреб был страшно высокий, и потому улицы и площади,
казалось, еще очень далеко - кто знает, как долго до них лететь! Однако
она все падала и падала.
   Вечером на верандах и балконах верхних этажей собирается роскошная и
богатая публика, попивает коктейли, ведет светские разговоры. Слышится
музыка, обрывки мелодий. Марта пролетала совсем близко, и люди бросались к
перилам посмотреть на нее.
   Подобные полеты с небоскреба - чаще всего это случается именно с
девушками - нередки и представляют собой довольно захватывающее
развлечение: может быть, поэтому стоимость квартир на верхних этажах так
высока.
 
   Солнце еще не совсем зашло, и последние его лучи очень эффектно
освещали платьице Марты. Это был скромный весенний наряд, купленный по
дешевке в магазине готового платья. Но в поэтическом свете заката он
выглядел элегантно, шикарно даже.
   Галантные миллиардеры с балконов протягивали ей руки, цветы и бокалы.
   - Синьорина, не хотите ли глоток шерри?.. Милая бабочка, присядьте к
нам на минутку!
   Порхая в воздухе и при этом не прерывая своего падения, Марта отвечала
со счастливым смехом:
   - Нет-нет, спасибо, друзья мои, не могу. Я очень спешу.
   - Спешите - куда?
   - Ах, не спрашивайте! - И Марта прощально помахивала рукой.
   Какой-то высокий темноволосый, хорошо одетый юноша попытался ее
схватить. Он ей понравился, но она мгновенно возмутилась.
   - Что вы себе позволяете, молодой человек? - И, пролетая, успела
легонько щелкнуть его по носу.
   Значит, все эти лощеные господа проявляют к ней интерес - ей это
льстило. Она чувствовала себя такой очаровательной, такой модной. На
увитых цветами террасах, где сновали одетые в белое официанты и звучали
экзотические мелодии, люди отвлекались, уделяя минуту-другую своего
внимания этой пролетающей мимо (в вертикальном направлении) девушке. Одни
находили ее красивой, другие - так себе, но всех она заинтересовала.
   - У вас вся жизнь впереди, - говорили ей, - к чему так торопиться? Еще
набегаетесь, налетаетесь. Посидите немножко с нами, у нас тут маленькая
дружеская вечеринка, но, надеемся, вы не пожалеете.
   Она хотела ответить, но сила ускорения уже перебросила ее на следующий
этаж, на два, три, четыре этажа ниже - до чего ж весело падать в
девятнадцать лет!
   А до дна - до земли то есть - оставалось еще много, хоть уже и меньше,
чем вначале, но все-таки довольно много.
   Тем временем солнце упало в море и расплылось по воде, как огромный
колышущийся красноватый гриб. Его живительные лучи больше не освещали
платье девушки, делая ее похожей на сверкающую комету. Хорошо еще, что
почти все окна и балконы небоскреба были освещены, и она, пролетая мимо,
оказывалась вся в ярких отблесках.
 
   Теперь на пути ей попадались не только веселые компании; ниже пошли
конторы - длинные ряды столов, служащие в черных и синих халатах. Многие
девушки были ее возраста, а некоторые даже помоложе. Усталые к концу
рабочего дня, они то и дело поднимали голову от бумаг и пишущих машинок и,
увидев ее, подбегали к окнам.
   - Куда ты летишь? Ты кто? - кричали ей, и в голосах слышалась чуть ли
не зависть.
   - Меня ждут внизу, - отвечала она. - Я не могу задерживаться.
   Извините! - И вновь смеялась, уносясь в бездну, но это был уже не тот
смех.
   Незаметно подступила ночь, и Марта начала ощущать холод.
   В эту минуту, взглянув вниз, Марта увидела залитый огнями подъезд
какого-то здания. К нему один за другим подъезжали черные автомобили
(отсюда они казались маленькими, как муравьи), открывались дверцы, и
роскошные дамы и господа поспешно исчезали в здании. Ей чудилось, что в
этом муравейнике она различает даже блеск драгоценностей. Подъезд был
украшен развевающимися на ветру флагами.
   Там был, наверно, большой прием, один из тех, о которых Марта мечтала с
детства. Она обязательно должна туда попасть. Там ждут ее удача, роман,
начало новой жизни. Поспеет ли она?
   Вдруг Марта с досадой заметила, что рядом, метрах в тридцати от нее,
падает другая девушка. Незнакомка определенно была красивее и одета в
дорогое вечернее платье. Она почему-то летела с большей скоростью и в
несколько секунд обогнала Марту. Марта крикнула чтото ей вслед, но та уже
исчезла. Эта девица уж точно попадет на праздник раньше ее: небось заранее
все рассчитала.
   Вскоре Марта убедилась, что летят не только они вдвоем. Вдоль боковых
фасадов небоскреба устремлялись вниз толпы совсем молодых женщин; лица
чуть напряжены в упоении полетом, руки раскинуты, словно крылья.
"Смотрите, мы здесь! - как бы восклицают эфирные создания. - Это наш час,
наш мир, встречайте, приветствуйте нас!"
   Значит, здесь состязание? Причем соперницы, все как одна, вырядились в
туалеты от лучших модельеров, у многих на голых плечах широкие норковые
палантины. А на ней лишь жалкое готовое платьице. Поначалу она была так
уверена в себе, а вот теперь чувствовала внутри какую-то дрожь: то ли
просто от холода, а может, еще и от страха - что, если она совершила
непоправимую ошибку?
   Вокруг была глубокая ночь. Окна одно за другим гасли, музыки было почти
не слышно, конторы опустели, юноши уже не тянули к ней руки с балконов.
Интересно, который час? У входа в здание внизу - за это время оно очень
выросло, так что можно было даже различить его архитектуру, - все так же
ярко светились огни, но автомобили больше не подъезжали. Наоборот - из
подъезда маленькими группками выходили гости и устало разбредались в
разные стороны. Потом погасли и фонари у подъезда.
   Марта почувствовала, как сжимается сердце. Увы, ей уже не поспеть на
этот праздник. Подняв глаза кверху, она взглянула на небоскреб,
возвышающийся во всей своей железобетонной неумолимости. Весь он был
теперь темный, только на самой верхотуре еще горели редкие окна. А небо
над ним начинало медленно светлеть.
   На двадцать восьмом этаже мужчина лет сорока, просматривая утреннюю
газету, пил кофе, а жена его тем временем прибирала в комнате. Часы на
буфете показывали без четверти девять. Тут за окном стремительно мелькнула
тень.
   - Альберто! - крикнула жена. - Ты видел? Женщина пролетела.
   - Какая из себя? - спросил он, не отрываясь от газеты.
   - Старуха, - ответила жена. - Испуганная старуха.
   - Вечно так! - проворчал муж. - На этих нижних этажах только старух и
увидишь. На красивых девушек можно полюбоваться с пятисотого и выше.
Недаром там квартиры такие дорогие!
   - Зато у нас внизу, - возразила жена, - слышно, как они шлепаются о
мостовую.
   Муж прислушался.
   - На этот раз ничего не слышно, - проговорил он, покачав головой. И
отхлебнул еще кофе.
 
   Компьютерный набор - Сергей Петров Дата последней редакции - 22.02.99 



Дино Буццати 

                            ВЛИЯНИЕ ЗВЕЗД
 
   Перевод Ф. Двин 
 
   Направляясь за границу через Милан и узнав, что в воскресенье я
собираюсь в Масту, чтобы посоветоваться насчет одной картины с известным
коллекционером Фоссомброни, мой друг Густаво Чериелло уговорил меня взять
ключ от его квартиры, где я уже бывал у него в гостях, и переночевать там.
   В Масту я всегда езжу с удовольствием. Не только потому, что город этот
необыкновенно красив, но и люди там такие приятные, сердечные, каких я
нигде больше не встречал.
   Прилетел я туда в субботу вечером. Дома у Чериелло царил полнейший
порядок. Это был так называемый суператтик (квартира с обширным балконом
под самой крышей дома) в новом квартале, выросшем на невысоком холме вдали
от центра; оттуда можно было любоваться панорамой всего раскинувшегося
внизу города.
   Перед тем как лечь в постель, я от нечего делать полистал в кабинете
Чериелло старинные книги по астрологии. Как известно, Маста -
общепризнанная столица звездочетов: нигде не занимаются астрологией так
серьезно и увлеченно, как здесь.
   Город славится своей Высшей школой астрологических наук - настоящим
университетом, в котором обучаются две тысячи студентов, приезжающих сюда
из разных уголков мира.
   Чериелло - страстный астролог-любитель (по профессии он музыкант) - не
один долгий вечер провел в тщетных попытках растолковать мне, закоренелому
скептику, какие удивительные - пусть даже чисто теоретические -
возможности заглядывать в будущее и предсказывать судьбу отдельных людей
дает нам изучение звезд и их перемещений на небосклоне.
   На огромном столе в кабинете громоздились собранные за последние месяцы
номера "Монитора судеб" - местной ежедневной газеты, занимающейся
исключительно вопросами астрологии. Почти все двенадцать страниц большого
формата этой газеты посвящены подробнейшим гороскопам - как
индивидуального, так и общего характера.
   К примеру, в ней имеются разделы политических и деловых прогнозов,
медицинских советов, ну и, конечно же, персональные гороскопы,
составляемые с учетом года рождения, профессии, пола и даже цвета волос
заинтересованного лица.
   Листая эти страницы, я обратил внимание на то, что диагнозы и прогнозы
здесь формулируют, исходя не только, как это принято везде, из положения
небесных тел нашей Солнечной системы, но и с учетом влияния таких далеких
звезд, которые непосвященным даже неизвестны.
   В последних номерах газеты я поискал гороскопы, имеющие какое-либо
отношение ко мне, но их не было. Все предсказания предназначались только
для жителей Масты и ее окрестностей. Делать изыскания для жителей других
городов было бы, конечно, слишком сложно и в техническом отношении
невыгодно.
   Погода стояла очень жаркая, но, несмотря на это, спалось мне прекрасно.
Я проснулся от солнечного света, пробивавшегося в комнату сквозь опущенные
жалюзи. Проходя по коридору в ванную комнату, я заметил на полу что-то
белое. Это был воскресны