электрон  становится   столь
нестабильным, что распадается.
   При прохождении через  воздух  количество  взаимодействующих  абитонов  и
битонов  сравнительно  невелико,  то  есть   луч   дезинтегратора   проходит
ограниченное расстояние в воздушной среде  почти  без  потерь.  Другое  дело
твердые тела. Как только луч начинает пожирать электроны твердого  вещества,
нестабильность задетых электронов и энергия аннигиляции приводят к тому, что
материал фактически взрывается.
   Я не имела намерения убивать аристо; что бы там ни думали про  нас  люди,
Демоны вовсе  не  убийцы  по  натуре.  Кроме  того,  убийство  аристо,  даже
поддельного, не даст  ничего,  кроме  затруднения  и  без  того  безнадежных
переговоров, которые мы время от времени пытаемся вести с купцами. Мне нужна
была только информация, и дезинтегратор мог  послужить  отличным  средством,
чтобы убедить его выдать информацию мне.
   Разумеется, после моего ухода он может обратиться в полицию.  Но  земляне
не питают к аристо особой любви. Я рассчитывала на то,  что,  если  я  всего
только задам ему несколько вопросов, они просто не дадут делу ход.
   Я снова вышла в город, на этот  раз  в  холмы  Афин,  примерно  в  десяти
километрах к северу  от  Аркады.  Этот  район  застраивался  преимущественно
дорогими особняками, отделенными друг от друга парками.  Это  занимало  даже
больше места, чем космопорт. Вряд ли аристо  будет  проживать  в  гостинице,
если у него есть возможность снять особняк. Вопрос только, какой именно?
   Большая часть участков ярко освещалась фонарями.  Дома  здесь  напоминали
формой корабли, изваянные из зеленого камня; даже  газоны,  на  которых  они
стояли, казались морской  поверхностью.  Роль  мачт  исполняли  позолоченные
металлические шпили с нанизанными на них разноцветными дисками.
   Даже нервоплексовые улицы в эти часы, когда движение почти отсутствовало,
казались красивыми: серебристыми и гладкими. От моих  шагов  по  нервоплексу
пробегала легкая рябь. Все равно не люблю эту штуку. На ней  я  ощущаю  себя
уязвимее.
   Я свернула в один из парков и пошла по тропинке, вьющейся между  холмами.
Я начинала уставать. Из-за разреженной атмосферы казалось, будто я  лезу  на
высокую  гору.  Я  задержалась  у  поля,  поросшего  клевером;   грудь   моя
вздымалась, словно мне не хватало воздуха. Тут и там виднелись  цветы,  и  с
каждым дуновением ветерка цветы пели.
   Я опустилась на колени и пригляделась к цветам. Каждый представлял  собою
гроздь бледно-розовых  трубочек;  судя  по  всему,  именно  эти  трубочки  и
посвистывали на ветру, меняя тон в зависимости от длины и формы. Все  вместе
сливалось в нежную мелодию, плывущую в ночи. Она напомнила мне песенки.  Мой
брат Келрик играл такие на  дудочках  и  блок-флейтах,  которые  мастерил  в
детстве. С тех пор прошло много лет; Келрик вырос в гиганта, и самая большая
блок-флейта умещается у него в ладони. И все же чаще всего я  вспоминаю  его
семилетним, каким он был в день, когда мы с ним укрылись от грозы в пещере.
   Я спохватилась. Так я никогда не найду аристо: предаваясь воспоминаниям о
детстве, бродя по поющим полям или шатаясь по улицам как последний  бродяга.
Я вернулась на тропу и пошла дальше,  пытаясь  настроиться  на  медитативный
лад. Окружение располагало к этому. Вряд ли я смогу достичь многого, не имея
в распоряжении псифона, но если где-нибудь  поблизости  случится  достаточно
сильный псион, я смогу уловить отблески...
   Боль!
   Его лицо нависало надо  мной,  красные  глаза  горели  как  ржавые  языки
пламени из горелки. И железный  прут  с  раскаленным  докрасна  концом...  Я
отвернулся...
   Мое тело дернулось, когда раскаленное железо коснулось его; запах горелой
кожи смешался с вонью жженого нервоплекса. Я услышал вопли,  детский  голос,
молящий о чем-то...  мой  голос?  Я  забился,  стараясь  заглушить  боль.  Я
вообразил себя дома, на Тамсе, сидящим в Саду Слоновой Кости, расслабленным,
счастливым... НЕТ! Мои  руки  дернулись,  пытаясь  опуститься  и  оттолкнуть
железо. Но чем сильнее я бился, тем туже стягивались нервоплексовые петли на
моих запястьях. Он снова надвигался на меня,  и  я  провалился  в  бездонную
пропасть его разума, и падал, падал...
   Что-то больно впилось мне в бок. Я лежала на животе, прижавшись  щекой  к
шершавой поверхности скалы.
   Тропа. Я лежала на тропе в парке. Я села, пытаясь  унять  дрожь  во  всем
теле. Да, я в парке. Одна. И меня зовут Соз. Соз. Я вовсе не тот кто-то, кто
лежал там связанный и кричал.  Где  "там"?  И  кто  этот  аристо,  чье  лицо
нависало надо мной? Моя память шептала мне, что это Тарк, но  это  никак  не
мог быть он.
   Я сделала глубокий вдох. Я нашла аристо - или по крайней мере  одного  из
его Источников.
   "Повтор!" - подумала я.
   "Некачественная запись", - ответил мой центр.
   Ничего удивительного. Человеческий  мозг  не  способен  делать  идеальные
записи воспоминаний даже с помощью таких совершенных  процессоров,  как  мой
центр. Но событие такой интенсивности, как то,  которое  я  пережила  только
что, должно было записаться более или менее пристойно.
   "Проиграй то, что записалось, - подумала я. - Только через фильтр".
   "Включаю повтор".
   Я снова увидела  нависающее  надо  мной  лицо  аристо,  ощутила  на  коже
раскаленный металл. Но фильтр придавал воспоминанию какую-то отстраненность,
понижал интенсивность так, что я могла уже терпеть это.
   "Стоп-кадр!" - подумала я.
   Воспоминание замерло. Лицо аристо придвинулось ко мне  вплотную.  Это  не
Тарк, но и не поддельный хайтон из  бара.  Это  один  из  его  охранников  -
высокий, с кровью аристо, проявлявшейся в его глазах и волосах. Сын аристо и
серва? Я решила, что он по  меньшей  мере  наполовину  аристо,  возможно,  и
больше. Во всяком случае, достаточно, чтобы он нуждался в Источнике.
   "Довольно", - подумала я. Воспоминание исчезло.
   Я закрыла глаза, пытаясь снова уловить  эмоции  Источника.  Он  один  мог
вывести меня на особняк аристо. Но у  меня  ничего  не  вышло.  Я  не  могла
заставить себя снова проникнуть в его сознание.
   В  конце  концов  я  поднялась  и  пошла  дальше.  Постепенно  пульс  мой
замедлялся, а дыхание успокаивалось. Я  послала  запрос  компьютеру,  и  тот
сообщил, что процент адреналина в крови почти вернулся к норме.
   Выждав немного, я повторила попытку. На этот  раз  я  искала  с  опаской,
наготове... вот! Я отпрянула от сознания Источника, но не  настолько,  чтобы
тонкая ниточка, связывавшая нас, оборвалась.  Я  удерживалась  на  краю,  не
давая себе погружаться в его мысли.
   Потом, стиснув зубы, я осторожно попробовала красноглазого  охранника.  В
нормальных обстоятельствах я не уловила бы его на таком  расстоянии.  Однако
его ментальная связь с Источником служила мостом между нами. Я  удерживалась
на краешке его сознания словно  пловец,  цепляющийся  за  корень,  чтобы  не
попасть в водоворот. Вопль  Источника  прорезал  мое  сознание,  и  охранник
замычал от оргазма.
   Я почти не замечала ни парка, ни дерева, к стволу которого я привалилась.
Как могу  я  заставить  этого  садиста  остановиться?  Я  не  могу  поменять
химические процессы в его мозгу. Но надо же сделать что-нибудь!
   Надоело! Я внедряла эту мысль в его сознание со всей  силой,  на  которую
только была способна. Надоело! Этот Источник ужасно, кошмарно, возмутительно
НАДОЕЛ!
   Охранником овладела сонливость, притупившая его  интерес  к  Источнику  и
одновременно ослабившая мою связь с ним. Образ уходил  от  меня.  Эхо  боли,
исходившей от Источника, смолкло, зато  его  облегчение  вспыхнуло  с  такой
интенсивностью, что я снова увидела не только охранника, но и комнату.
   Рядом оказался еще один  Источник  -  девочка,  привязанная  к  соседнему
дивану.
   По мере того как интенсивность эмоций первого Источника падала,  сменяясь
усталостью, моя связь с ним также слабела. "Где? - думала я по-эйюбиански. -
Где ты?"
   Но его сознание уходило - скоро я вообще не ощущала его. Охранник ушел из
комнаты - погоди-ка, второй  Источник,  девочка,  -  должно  быть,  охранник
развязал ее, прежде чем уйти. Она подбежала  к  мальчику;  интенсивность  ее
сострадания снова позволила мне включиться.
   Я буквально прыгнула в ее сознание. "Где ты? ГДЕ?"
   Она, плача, освобождала его руки от пут. Он рухнул на нее, и связь  снова
ослабла. Прежде чем она оборвалась  окончательно,  я  успела  уловить  образ
особняка в форме большого галеона. Не  думаю,  чтобы  кто-то  из  Источников
послал этот образ в ответ на мой вопрос;  скорее  он  просто  промелькнул  в
возбужденных мыслях девочки. Как бы то ни было, теперь у  меня  имелся  хоть
один ориентир.
   Я искала час, но так и не нашла его. В конце концов я решила вернуться  в
гостиницу.  Я  могу  продолжить  поиски  и  утром.  Если  я  ориентировалась
правильно, я находилась где-то недалеко от улицы, ведущей из холмов в центр.
Я миновала небольшой фонтан, из которого  вместо  воды  били  благовония,  и
вышла к клумбе колокольчиков. За клумбой блестела нервоплексом мостовая.
   По ту сторону улицы стоял особняк, который я искала.
   Дом, казалось, плыл по газону. Кусты были подстрижены в форме волн;  даже
белые цветы на их верхушках изображали  пену.  Мачты  светились  в  ночи,  а
свернутые паруса казались золотыми.
   Вокруг дома и сада в воздухе дрожало легкое свечение, окрашенное в  цвета
радуги. Я знала, что это за цвета. Я часто видела  такие  же  вокруг  членов
Триады - моей тетки, отца и двоюродного  брата.  По  распоряжению  Ассамблеи
такие радуги сопровождали членов Триады во  время  любого  их  появления  на
публике. Свечение являлось  единственным  заметным  извне  признаком  работы
киберзамка  -  имплантированного  в  мозг  защитного  блока,  включаемого  и
выключаемого  извне.  Во  включенном  состоянии  киберзамок  образует  поле,
настроенное на волну пси-излучения владельца. У меня тоже был такой, хотя  я
редко пользовалась им. Все, что попадает в такое поле, включает  киберзамок:
слабые поля запускают сигнализацию, средние - отталкивают вторгшихся, мощные
- убивают их.
   Был  ли  этот  замок  настроен  на  хайтона?  Это  означало  бы,  что  он
подвергался хирургической операции по вживлению замка  в  мозг:  мучительный
процесс. Мало кто из людей осмеливается пройти подобную  операцию.  То,  что
такого юного аристо охраняли столь изощренными способами, казалось таким  же
необычным, как и все остальное, что с ним связано.
   Сквозь радуги свободно пролетали птицы, что означало:  поле  включено  на
минимальное  напряжение.  Простая   сигнализация,   извещающая   о   каждом,
приближающемся к дому. Ни лазейки.
   "Ускоренный боевой режим", - подумала я.
   "Ускоренный режим включен", - ответил центр.
   Я изучала особняк, пытаясь рассчитать наилучший  подход.  При  включенном
боевом режиме мое тело целиком полагалось на вживленную в него биоинженерную
структуру. Единственным фактором,  ограничивающим  скорость  моих  движений,
являлось время, необходимое биомеханизмам  для  того,  чтобы  двигать  моими
членами. И это было быстро, куда быстрее, чем  реагируют  нормальные  мышцы.
Правда, я не злоупотребляла этим режимом:  даже  при  укрепленных  костях  и
суставах подобная скорость могла повредить мой скелет.
   Я сражалась рефлекторно, повинуясь командам боевых модулей моего центра -
это  тоже  позволяло  значительно   ускорить   реакцию.   Конечно,   заранее
запрограммированных реакций  не  всегда  хватало  в  непредсказуемых  боевых
ситуациях. Да и от ускоренных реакций мало проку в защитном поле. Как все же
мне попасть в дом?
   Придумала. Я улыбнулась. Нет, это невозможно. Абсолютно нереально.
   - Почему бы и нет? - спросила я себя.
   Серебристые колокольчики на клумбе мелодично звенели,  пока  я  проходила
мимо. Я пересекла улицу; нервоплекс тревожно напрягся у меня под  ногами.  Я
ступила прямо в радугу защитного поля и зашагала к парадной двери.
   И постучала.
   Дверь распахнулась мгновенно, открыв взору двух  охранников  с  лазерными
карабинами на изготовку. Их изумление ударило в меня резким  порывом  ветра:
неужели их господин действительно настолько  рехнулся,  что  пригласил  меня
сюда? Неужели я настолько рехнулась, что приняла приглашение?
   - Мое почтение, - произнесла я - и тут же ударом ноги выбила  карабин  из
рук его владельца, одновременно взмахом руки послав второго на пол.
   Ни тот, ни другой не имели ни малейшего шанса позвать на  помощь,  прежде
чем я оглушила их. Но стоило мне ворваться в дом, как в прихожей  показались
еще восемь охранников, спускавшихся по лестнице со второго этажа, выбегавших
из дверей справа  и  слева  от  меня.  Что  за  черт?  Хотя  хайтоны  всегда
перемещаются с охранниками, число их  редко  превышает  четырех.  Я  ожидала
только тех пятерых, что видела в баре.
   Пока я оценивала угрозу, мой  мозг  тоже  перешел  на  ускоренный  режим:
теперь все вокруг меня  напоминало  замедленное  кино.  Охранники  двигались
словно под водой; они почти не успели тронуться с места, а я уже  навела  на
них свой дезинтегратор.
   "Оружие готово к бою", - доложил  центр.  Перед  моими  глазами  возникла
сетка прицела, а в углу поля зрения высветились белые буквы:

   Горючее: абитон
   Энергия покоя: 1,9 eV
   Запас: 5,95x10-25С
   Магнит: 0,0001 Т
   Радиус действия: 0,05м

   Я направила луч дезинтегратора в пол прямо перед охранниками.  Путь  луча
сквозь воздух отмечался только оранжевыми искрами, но стоило  ему  коснуться
пола,  как  полированный  паркет  взорвался.  Воздух   наполнился   летящими
обломками, падавшими в прожженное мною отверстие. Не думаю, чтобы  владельцы
особняка согласились еще раз сдать его  аристо.  Очень  уж  плохо  воспитаны
некоторые его гости.
   Охранники замерли у края дыры, прикрыв головы руками  от  щепок.  Но  это
вряд ли остановит их надолго, к тому же их было слишком много, чтобы я могла
справиться со всеми даже с помощью своей биомеханической начинки.
   Передо мной стоял выбор: либо пойти на крайний шаг и застрелить их,  либо
искать другой путь пробиться к хайтону.
   Я выбежала в сад. Лазерный импульс из карабина ударил так близко от моего
уха, что я  услышала  потрескивание  сгоревших  волос.  Кто-то  выругался  и
прокричал приказ взять меня если и не невредимой, то пригодной для  допроса,
но уж никак не в виде груды головешек.
   Я бросилась к башне в южной части дома. Центр управления системами охраны
дома должен был располагаться именно там: купцы редко меняют  привычки.  Они
вообще не склонны к новшествам, полагаясь чаще  на  грубую  силу.  К  нашему
сожалению, грубая сила остается достаточно эффективной  вне  зависимости  от
того, насколько ее обладатели лишены воображения.
   Я добежала туда за пару секунд и выстрелила в замок. За дверью  находился
еще один охранник; его лазерный карабин уже целился мне в грудь.
   Прежде чем я осознала его присутствие, моя нога уже  выбивала  карабин  у
него из рук, так что выстрел пришелся в стену справа от меня.
   Он не остался в долгу. Я успела увидеть только вспышку света на  металле,
когда он выбил у меня дезинтегратор. Я выхватила из рукава духовую трубку  и
успела плюнуть в него крошечной металлической  пулькой.  Он  перехватил  мою
руку и отбил выстрел стальной перчаткой, но это дало  мне  необходимую  долю
секунды и я достала-таки его дротиком. Дротик угодил ему в шею, и он  обмяк.
Его кулак еще двигался в мою сторону; жилы на шее  натянулись  как  провода.
Потом он рухнул без сознания.
   Взгляд на экраны дал мне понять, что он проверял охранные системы.
   Первым делом я отключила киберзамок. Потом использовала его компьютер для
доступа в аварийную систему Сколи-Сети, что не  правдоподобно  просто,  если
только знать,  где  и  как  искать.  Получив  ответ,  я  набрала  на  пульте
хайтонского компьютера  код,  запустивший  во  все  его  системы  вирус.  Со
времени, когда я постучала у входной двери, не прошло и минуты.
   С улицы донесся звон и  завывание  сирен.  Я  подобрала  дезинтегратор  и
выбежала из башни. На улице меня ждал полнейший хаос. Повсюду  мигали  огни,
со всех сторон призывали на помощь сирены,  по  саду  беспорядочно  метались
лучи прожекторов. Вирус задействовал все защитные системы поместья.  В  этом
бедламе  никто  не  заметит  того  единственного  сигнала  тревоги,  который
действительно мог бы им пригодиться - того, который сработал на меня.
   Я подняла ствол дезинтегратора и выстрелила. На  противоположной  стороне
улицы  расцвела  оранжевая  вспышка.  Ветви  дерева,  росшего  у  фонтана  с
благовониями, с грохотом обрушились на землю.
   Кинув дезинтегратор в кобуру, я бросилась к окну второго этажа. Если этот
якобы хайтон следует обычаям аристо, он живет в  самой  недоступной  комнате
второго этажа.
   Я забралась на второй этаж по декоративной решетке из нервоплекса.
   Решетка прогибалась под моим  весом,  пытаясь  сбросить  меня.  Будь  моя
реакция чуть помедленнее, ей бы это удалось. Но я  добралась  до  балкона  и
перевалилась через перила, потом тихо шагнула к двери.  Хайтон  не  задвигал
занавески - я видела его, стоявшего посреди спальни и смотревшего на безумно
мигающий экран на стене.
   Я выстрелила в замок балконной двери, распахнула ее и вошла.
   - Мое почтение, - произнесла я на хайтоне.
   Он резко обернулся:
   - Как вы сюда попали?
   Я мотнула головой в сторону шкафа у стены.
   - Я спрячусь за ним. Сюда вот-вот придут ваши охранники и доложат, что  в
поместье вторгся нарушитель. Вы ответите, что видели, как я убежала в  парк,
и что хотите, чтобы они меня поймали.
   - Я ничего такого не скажу.
   - Еще как скажете. - Я задернула занавески у балконной двери и вжалась  в
угол между шкафом и стеной, нацелив дезинтегратор ему в голову.  -  Иначе  я
разнесу вас на атомы.
   Он не спорил. Это было весьма кстати, поскольку  у  моего  дезинтегратора
кончился заряд. Я не смогла бы аннигилировать даже горстку праха.
   В дверь постучали.
   - Войдите, - откликнулся хайтон.
   Из своего убежища я видела только аристо.  Послышался  скрип  открываемой
двери.
   - Прошу прощения за беспокойство, господин,  -  произнес  кто-то.  Должно
быть, охранник.
   Аристо нахмурился в безупречно хайтонской манере и махнул рукой в сторону
все так же бестолково мерцавшего экрана.
   - Это беспокоит меня значительно больше. Что случилось? Что за женщину  я
видел в окно? Она похожа на сколийского Демона.
   - Это она, - сказал охранник. - Та самая праймери из бара.  Она  разнесла
прихожую и выбежала вон.
   - Но зачем? - в голосе аристо сквозило неподдельное любопытство.
   - Мы не знаем, господин, - послышался второй  голос.  -  Мы  допросим  ее
тотчас же, как изловим. - От звуков его голоса у меня похолодело в  желудке.
Я узнала его, хотя до сих пор ни разу еще не сталкивалась  с  ним  вплотную.
Это был тот охранник с двумя Источниками.
   - Я видел, как она побежала в парк через улицу, - сказал аристо.
   - Мы поищем как следует, - заверил первый охранник.
   - Отлично. А теперь оставьте меня в покое. И почините сигнализацию.
   - Мы еще не смогли выявить вирус, вызвавший сбой систем, господин.
   Возможно, нам придется отключить все системы и запускать их заново.
   Аристо капризно заломил бровь:
   - Ну конечно. А она тем временем заберется ко мне через окно.
   - Решетки сбросят ее, господин,  -  первый  охранник  постарался  придать
своему голосу максимум убедительности. - И потом, она находилась на  участке
меньше минуты. У нее не было времени подобраться к вам ближе.
   - Рад, что вы так в этом уверены, - сухо  произнес  аристо.  -  А  теперь
ступайте и поймайте ее.
   - Да, господин. - Я услышала, как охранники кланяются: мундиры  у  купцов
всегда так раздражающе похрустывают, когда они сгибаются  в  поклоне.  Дверь
закрылась, и по коридору загрохотали шаги.
   Аристо снова обернулся ко мне:
   - Что вам нужно?
   Я подошла к пульту