тчик  -
наша единственная связь с внешним миром, если  мы  когда-нибудь  захотим  ее
использовать.
   Джейбриол подошел к стопке одеял и взял одно.
   - Пошли прогуляемся, Соскони. Недолго.
   Мне и самой хотелось выйти из темной пещеры.
   - Пошли. - Я закинула за плечо лазерный карабин.
   Выйдя из пещеры, мы включили поле, закрывающее  вход.  Снаружи  было  еще
довольно светло. Нас окружал лес из деревьев с мягкой хвоей.  На  западе  он
редел и открывался на поляну с обожженной землей - туда садился  доставивший
нас корабль. На севере деревья тоже понемногу редели. Туда мы и пошли.
   Мы двигались не спеша: изучая местность, привыкая к ней. Вместо еще одной
поляны мы оказались на краю скалистого  обрыва.  Вокруг  повсюду,  насколько
хватало глаз, вырастали из долины  утесы,  поросшие  деревьями.  На  зеленом
ковре яркими белыми мазками выделялись выходы скальной  породы.  Над  горами
пожаром горел закат, окрашивая сгрудившиеся у горизонта облака в алый  цвет.
Небо прямо над нами уже потемнело  и  на  нем  высыпали  первые  звезды.  На
востоке из-за скал выползал тонкий серп молодой луны.
   - Красиво, - сказал Джейбриол.
   - Да, - правда красиво. Дико. Непривычно.
   Убедившись, что место безопасно для нас, мы сели на краю  обрыва.  Одеяло
мы накинули на плечи, карабин покоился у нас на коленях.  Легкий  ветер  дул
нам в лицо, а горы постепенно темнели. На небе одна за другой появлялись все
новые звезды - десятки, потом сотни, потом тысячи.
   - Дом, - тихо сказал Джейбриол.
   Я погладила его по щеке. Мы столько потеряли: все, что  знали,  все,  что
любили. И что бы там ни случилось, я знала:  Джейбриол  любит  своего  отца,
которого не увидит больше никогда, по крайней мере живым. Но в обмен на  все
эти утраты мы надеялись, что настанет день, когда мы,  а  может  быть,  наши
дети, положат конец войне, от которой мы  пока  сбежали.  Тому  не  было  ни
гарантий, ни обещаний.
   Но надежда была.
   Джейбриол положил голову мне на плечо, и мы сидели, согретые одеялом.
   Скоро мы вернемся в  пещеру,  и  займемся  любовью,  и  уснем,  набираясь
энергии для  завтрашнего  дня,  и  для  послезавтрашнего  дня,  и  мы  будем
познавать этот мир и друг друга, не просто выживая, но  исцеляясь  для  того
дня, когда мы покинем его и вернемся принять наше наследство.
   Но пока мы просто сидели и любовались надвигающейся ночью.