ю жене: надо
дать.  Она ни  в  какую.  И  не денег жалко,  хотя,  сами понимаете,  трудом
добытые.  Было у нас пятьсот рублей на книжке.  Жена твердит:  чего доброго,
загремишь под суд за взятку.  Я  говорю:  черт с  ними с деньгами и со всем,
Веруньку,  дочку жалко...  Короче,  снял я с книжки триста рублей,  пришел к
Дроздову.  Сунул ему в конверт...  Самого,  поверите, аж в пот бросило. А он
этак  небрежно смахнул  конверт в  стол.  Иди,  говорит,  Васильков,  решим,
значит...  А  через неделю вызывают меня  в  горисполком и  выдают смотровой
ордер.
     - Когда это было?
     - Три месяца назад.
     Да,  Дроздов уже  определенно знал,  что бараки на  Привокзальной улице
должны ломать.  Он даже точно знал когда:  через месяц.  И все-таки выудил у
Василькова деньги.
     - А почему вы только сейчас решили сознаться? - спросил я.
     Васильков опустил глаза:
     - Совестно.
     - Только это?  - настаивал я, потому что чувствовал: Васильков искренен
не до конца.
     - Чистосердечное признание, слышал я; учитывается...
     - А еще?
     - Жена настаивала.  Говорит, оказывается, не только мы дали Дроздову. И
уже посадили кое-кого... Испугался, ежели начистоту...
     - Ну, это, кажется, ближе к истине.
     Я попросил Василькова изложить все сказанное в письменном виде,  что он
и исполнил.
     Затем  я   пригласил  следователя  Орлова,   дал   ему  ознакомиться  с
показаниями Василькова.
     - Я думаю, Захар Петрович, надо изменить меру пресечения кое-кому.
     Это он,  конечно, о Дроздове. Просто не хотел при постороннем упоминать
его имя.
     - Да,  готовьте постановление об аресте,  -  сказал я.  - А с товарищем
Васильковым подробнее побеседовать хотите?
     - Завтра, завтра, - заторопился следователь.
     И вышел из кабинета.
     - Гражданин прокурор, - упавшим голосом произнес Васильков, - разрешите
проститься с женой... И вещички у нее взять... На первое время...
     - Вы свободны,  -  сказал я ему. - Только зайдите к следователю Орлову,
возьмите повестку на завтра.
     - Как повестку? - все еще не разобравшись в ситуации, испуганно спросил
Васильков. - Значит, завтра арестуете?
     - Да нет же. Никто не собирается арестовывать вас...
     И  я  прочел ему примечание к статье 174 Уголовного кодекса РСФСР.  Оно
гласило:  "Лицо,  давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности,
если в отношении его имело место вымогательство или если это лицо после дачи
взятки  добровольно заявило о  случившемся".  В  данном  случае,  объяснил я
Василькову, имело место и вымогательство, и добровольное заявление.
     И этот человек,  прошедший войну,  вырастивший взрослую дочь,  не сумел
сдержать слез.
     Я  не  стал  читать  ему  нравоучений:  Васильков,  кажется,  пережил и
передумал достаточно, чтобы понять, как трудно жить с нечистой совестью.
     - Ну, прямо заново родился, - сказал он на прощанье.
     В тот же день был арестован Дроздов,  который отрицал на первом допросе
предъявленное ему обвинение во взяточничестве,  хотя ему и  было предъявлено
заявление Василькова,  а также заключение экспертизы, которая установила: на
книге, что передавала Дроздову Калгашкина, обнаружены отпечатки его пальцев.
     А дальше события развивались следующим образом.
     Инспектору ОБХСС Фадееву удалось установить,  что апельсины, полученные
магазином "Овощи-фрукты", попали в руки спекулянта Галушко.
     - Понимаете,  -  рассказывал старший лейтенант, - этот самый "грузин" с
украинской фамилией  снял  комнату  в  частном  доме  у  одной  гражданки  в
Зареченской слободе. Как-то вечером к дому подкатила машина. Галушко сгрузил
ящики в  сарай.  А  на  следующий день засадил хозяйских ребятишек сдирать с
апельсинов этикеточки.  -  Фадеев высыпал на  мой  стол из  бумажного кулька
горстку черных ромбиков с надписью "Мачсос". - На каждом апельсине такая. На
базар ведь с ними не сунешься,  сразу ясно, что магазинные... Ребятишки чуть
ли  не  всю стену в  своей комнате ими обклеили...  А  Галушко им  за каждый
апельсин платил по копеечке.
     - И сколько же они заработали? - поинтересовался я.
     - Около ста  рублей,  -  ответил Фадеев.  -  Тогда я  решил подсчитать,
сколько же они обработали килограммов. Сто рублей - это десять тысяч копеек.
В среднем на килограмм идет пять апельсинов,  я справлялся на базе.  В итоге
получается две тысячи килограммов,  или две тонны. Именно столько Калгашкина
получила с базы...
     Действия  инспектора  ОБХСС  очень  помогли  следствию  в  разоблачении
Калгашкиной.  А с Галушко, прямо скажем, получилось по поговорке: на ловца и
зверь бежит. Не зная, что его сообщница арестована, Галушко явился в Зорянск
и  был задержан сотрудниками милиции.  На  первой же очной ставке заведующая
магазином  созналась  в   преступной  сделке  с  апельсинами.   После  этого
Калгашкина стала давать правдивые показания.  В том числе,  как она получила
квартиру в ЖСК "Салют".
     За  "совет" подать заявление на трехкомнатную квартиру,  а  точнее,  за
посредничество в  даче и  получении взятки,  она  вручила Корнееву четыреста
рублей.  Председатель ЖСК  Щербаков получил  от  нее  пятьсот  рублей,  мзда
Дроздову - две тысячи в начале, а потом еще две тысячи.
     На  вопрос  следователя,  что  же  Дроздов  ее  так  безбожно  ободрал,
Калгашкина сказала: потому, наверное, что она работник торговли. Орлов также
спросил у  подследственной,  с  какой  целью ее  провели в  состав правления
кооператива.  На  это  Калгашкина ответила,  что рядовым членам ЖСК квартиры
достаются по  жеребьевке.  А  члены  правления сами  выбирают  свое  будущее
жилище: этаж, на какую сторону выходят окна...
     А  Дроздов  продолжал  все  отрицать.  Грозил  следователю,  что  будет
жаловаться.  И  что,  мол,  не сдобровать и  мне как прокурору,  который дал
санкцию на арест честного труженика.
     - Слушаю его,  а внутри все так и кипит,  - признался Орлов. - Хотелось
прямо в лицо ему сказать:  скажи-ка,  гадина,  сколько тебе дадено!..  Как в
пословице...  Но сами понимаете,  нельзя, положение обязывает быть вежливым,
корректным...
     Председатель правления ЖСК "Салют" Щербаков, тоже взятый под стражу, но
немного позже,  когда он  вернулся в  Зорянск,  в  отличие от Дроздова сразу
признался в  получении взятки.  И  не  только от  Калгашкиной.  Единственной
"радостью" Щербакова было то,  что Дроздов тоже уличен во взяточничестве. По
его словам,  начальник горжилуправления всеми силами старался показать,  что
действует только по указанию "сверху" и "по звонкам руководящих товарищей".
     А  вот  Корнеева допросить не  представлялось возможным:  не  разрешали
врачи, так как он лежал в больнице с инфарктом.

     На   следующее  утро   ко   мне   зашел   следователь  Орлов  утвердить
постановление на обыск на даче Дроздова.
     - У него есть дача? - удивился я. - Что же вы раньше не говорили?
     - Видите ли, Захар Петрович, дача куплена его тещей. Автомашина "Волга"
тоже оформлена на ее имя.
     - А у самого Дроздова, кажется, собственные "Жигули"?
     - Да. Получается, в семье две машины.
     - Откуда же у его тещи такие средства? - спросил я. - Кто она?
     - Пенсионерка.   Но   Дроздов  утверждает,   что   она  вдова  крупного
авиаконструктора.
     - Это так и есть?
     - Я  проверил.  Ничего  подобного.  То  есть  был  всего  лишь  рядовым
инженером на небольшой фабрике.  А его жена, то есть теща Дроздова, работала
там же секретаршей директора.  Как сами понимаете, в такой должности на дачу
и  "Волгу" не  накопишь...  И  еще одна деталь.  Теща не  то что автомобиль,
велосипед водить не умеет.  Удостоверения на право вождения у  нее нет.  Так
что,  скорее всего,  и дача и "Волга" приобретены на деньги самого Дроздова.
Теща - подставное лицо...
     Я  утвердил постановление на  обыск.  Два дня Орлов провел на  даче.  И
когда я поинтересовался, что же он там обнаружил, следователь ответил:
     - Вы даже представить себе не можете, Захар Петрович, что это за вилла!
С виду домик как домик.  Но внутри!.. Камин отделан мрамором, ковры, финская
мебель.  Но  самое  главное -  под  дачей!  Что-то  вроде  пивного погребка.
Стулья-бочоночки,  стены и потолки обшиты дубовыми досками.  И где он только
кованые светильники достал?  Под старину... На полу - медвежьи шкуры. В один
этот бар бешеные деньги вложены... Да еще под домом гараж. Во дворе - сауна,
рядом -  бассейн.  Чтобы с парку да в воду. Участок огорожен глухим забором,
высота - рукой не достать...
     - Понятно. От чужих глаз прятался.
     - И все это Дроздов в прошлом году отгрохал.  Значит, приехал в Зорянск
уже  с  большими  деньгами...   Мне  кажется,   Захар  Петрович,  у  него  и
драгоценности есть.  Вот поэтому я  два дня и сидел на даче.  Все,  кажется,
осмотрели...  Хочу снова на городской квартире обыск произвести. По-моему, в
первый раз мы не очень тщательно поработали.  Да и кто мог предположить, что
у этого человека двойное дно?..
     Мне тоже не давало покоя,  почему такой человек,  как Дроздов, оказался
на должности начальника горжилуправления. Беспокоило это и первого секретаря
горкома партии Железнова.  Потому что он после очередного бюро попросил меня
задержаться. Железнов поинтересовался ходом расследования и сказал:
     - А  не  зарастаем ли  мы тиной,  Захар Петрович?  Я  понимаю,  что всю
нечисть вывести трудно.  Но где появляется болото, там наглеют комары... Ума
не приложу, как могли доверить Дроздову такой важный участок, как жилье!
     - Его принимал Лазарев,  председатель горисполкома. Говорит, был звонок
из Москвы,  из министерства.  Порекомендовал ответственный товарищ...  Взяли
Дроздова  старшим  инспектором,  а  через  год  выдвинули на  начальника.  В
исполкоме не могли нарадоваться: энергичный, прямо огонь...
     - Да,  такой,  как я погляжу,  мог устроить целое пожарище,  -  покачал
головой секретарь горкома.  -  И  неужели же не было никаких сигналов о  его
махинациях?
     - К нам - нет. А вот в горисполком, я только теперь узнал, было письмо.
Что Дроздов взяточник.  Надо было дать письму ход, но Лазарев, председатель,
тогда посчитал сигнал необоснованным доносом.
     - Интересно, почему? - словно самому себе задал вопрос Железнов.
     - Может, был заворожен звонком из Москвы? - высказал я предположение.
     - Во всем этом надо разобраться, - решительно сказал секретарь горкома.
     Забегая  вперед,  хочу  сказать:  председатель  горисполкома,  как  это
удалось  установить  по  книге  входящих  и  исходящих  документов,  передал
упомянутое письмо своему заму,  а  тот  написал резолюцию:  "Тов.  Дроздову.
Прошу доложить".  Но письмо мы так и не нашли. Кто-то позаботился, чтобы оно
исчезло.
     В отношении товарища из министерства, якобы рекомендовавшего Дроздова к
нам,  в Зорянск,  впоследствии выяснилось,  что он, этот товарищ, и знать не
знает Дроздова. Было установлено, что от его имени председателю горисполкома
позвонил... сам Дроздов.
     При повторном обыске на квартире Дроздова в  банке с  мукой следователь
Орлов обнаружил бриллианты на шестьдесят тысяч рублей!
     Мы обсудили со следователем вопрос:  мог ли Дроздов за два с  небольшим
года работы в  Зорянске "нахапать" столько денег,  чтобы построить роскошную
дачу,   купить  "Волгу"  да  еще  бриллианты?  Для  таких  результатов  срок
пребывания его в  нашем городе был явно невелик.  Да и  масштабы доходов для
скромного  Зорянска  слишком  подозрительны.   Помимо  взяток  на  должности
начальника горжилуправления,  других преступных действий со стороны Дроздова
Орлов не обнаружил.
     Тогда я  позвонил в  прокуратуру города,  в  котором ранее жил Дроздов.
Оказалось,   что   наш  подследственный  до   переезда  в   Зорянск  работал
заместителем директора по снабжению крупного камвольного комбината.
     Мое  сообщение о  том,  что Дроздов находится под следствием и  какие у
него  обнаружены  ценности,  очень  заинтересовало городского прокурора.  Он
сказал,  что  они  проверят,  не  занимался ли  Дроздов  темными  делами  на
камвольном комбинате.
     Я передал этот наш разговор следователю Орлову.
     - Ничуть не удивлюсь,  -  сказал следователь, - если там за ним тянется
хвост.
     - Подождем, - кивнул я. - Ну, а у вас как, скоро закончите?
     - Еще  один  персонаж объявился...  Тараданкин.  Его  тоже рекомендовал
Дроздов в  правление ЖСК  "Салют".  Бывший председатель кооператива показал,
что получил от  этого "представителя рабочего класса" в  подарок магнитофон.
Наш,  советский,  "Весна".  А  вот  Дроздову презент  был  якобы  подороже -
"Грюндиг"...  Очень  разговорчивый этот  Щербаков.  Сам  старается вспомнить
всех, кто ему давал, сколько и за что. А уж про Дроздова - с радостью.
     - А какие затруднения со вступлением в ЖСК были у Тараданкина?
     - Он  вообще не  имел права на  новую жилплощадь.  У  него был огромный
собственный дом,  который он как-то ухитрился оформить на жену.  Здесь нужно
разобраться...
     - Понятно.  У каждого Гришки свои темные делишки...  А что,  Тараданкин
действительно рабочий?
     - Вахтер  на  проходной спиртового завода.  Хочу  заглянуть к  нему  на
квартиру с обыском...

     Назавтра,  в  двенадцатом часу  утра,  к  прокуратуре подкатил огромный
черный лимузин.  Это  был  старый "ЗИМ",  каким-то  чудом  сохраненный своим
владельцем в  хорошем  состоянии.  Машина  сверкала отполированным кузовом и
никелем радиатора.  Каково же было мое удивление,  когда из автомобиля вылез
Орлов.  Со  стороны  водителя появилась высокая  крупная  женщина в  кожаной
куртке и вельветовых джинсах,  обтягивающих ее пышные бедра. Следователь был
ниже ее на голову. Они прошли в здание.
     Через минут пять Орлов появился у меня.
     - Кто это? - поинтересовался я.
     - Сейчас все объясню... Приезжаем мы с инспектором Фадеевым на квартиру
Тараданкина. В кооперативе "Салют". Берем понятых. Открывает нам эта дама. В
домашнем халате,  бигуди.  Спрашиваю, кто вы? Говорит, что жена Тараданкина.
Но,  понимаете,  Захар Петрович,  какая штука,  она  с  этим  Тараданкиным с
прошлого года в разводе. Что оформлено в загсе. И в квартире бывшего мужа не
прописана.   У   нее  есть  собственный  дом,   который  раньше  принадлежал
Тараданкину... Понимаете?
     - Пока не совсем, но догадываюсь.
     - Слушайте дальше,  -  улыбнулся Орлов.  -  Мы спрашиваем, а где хозяин
квартиры? Она отвечает: сегодня нам ремонтируют теплицу на даче, так что его
не  будет до  вечера.  А  вечером,  не  заходя сюда,  то  есть на квартиру в
"Салюте", пойдет на завод. У него работа в ночную смену...
     - Ясно,  - сказал я. - Тараданкина находится в квартире бывшего мужа, а
муж ушел ремонтировать теплицу на участке с домом,  принадлежащим его бывшей
жене...
     - Вот именно,  -  удовлетворенно хмыкнул следователь.  -  Развод у них,
надо  понимать,  фиктивный.  Чтобы  сохранить  дом  с  участком  и  получить
двухкомнатную квартиру.  Так  сказать,  зимнее  жилье  и  дача  в  городской
черте...  Теперь нетрудно догадаться, зачем Тараданкин давал взятку Дроздову
и Щербакову.
     - А машина чья?
     - Наш сердобольный вахтер вместе с виллой подарил бывшей молодой жене и
этот шикарный лимузин,  -  с юмором произнес Орлов.  -  Между прочим, она на
тридцать лет моложе его...
     - А откуда у Тараданкина такие средства?
     - Цветочки, Захар Петрович. Летом - гладиолусы, розы, зимой - гвоздики.
Между  прочим,  даже  в  областной центр  возят.  А  в  "ЗИМ" знаете сколько
помещается?  Удобрения можно возить мешками.  У  Тараданкина были  "Жигули",
сменял на этого битюга... Соседи говорят, свою старуху эксплуатировал почище
помещика.  У  него до  теперешней гренадерши была другая жена.  Надорвалась,
говорят,  на цветах.  Померла года четыре назад.  В  общем,  куркуль,  каких
поискать.  Богато живет. В квартире хрустальные люстры, шикарная обстановка,
дорогие ковры.  Но,  сдается, он не только с цветочков нектар снимает. Когда
мы  производили обыск,  в  мебельной стенке нашли  тысячу восемьсот двадцать
четыре рубля. И что странно, вся сумма рублями... Считать устали...
     - Рублями? - удивился я.
     - Вот именно. Железными и бумажными. Я спрашиваю у Тараданкиной: почему
одни рубли? А она в ответ: такими Кузьме Платоновичу дают. Я спрашиваю: кто,
за что?  Она спохватилась,  что явно сболтнула лишнее.  Я  стал настойчивее,
строже.  В конце концов она заявила:  теперь,  говорит, везде давать надо...
Телевизор починить - пятерку мастеру, в ателье - закройщику дай. А за семена
и луковицы дерут как хотят...  Все, по ее словам, "берут". А вот Тараданкину
сами дают. Те, кто воруют на сотни.
     - Ну а кто именно? - спросил я.
     - Так конкретно и  не сказала.  И без этого ясно:  дело тут нечистое...
Старший лейтенант отвел меня  в  сторонку и  сказал,  как  это  он  сразу не
вспомнил,  что  в  прошлом  году  была  одна  история,  связанная  с  именем
Тараданкина.  Он увидел на стене фотографию, и история всплыла в памяти. Как
объяснил Фадеев,  в  прошлом году к  ним в  ОБХСС поступил акт,  подписанный
вахтером  Тараданкиным.  О  том,  что  на  проходной  спиртового завода  был
задержан  рабочий  с  двумя  бутылками спирта.  Звать  этого  рабочего  Егор
Суржиков.  Вызвали его в милицию. Суржиков клянется-божится, что не воровал.
Как попали бутылки в его сумку, не знает.
     - А кем работает Суржиков?
     - Техником...  В общем,  в милиции решили дела не заводить,  передали в
товарищеский суд.  И  еще  Фадеев вспомнил,  что Тараданкин старался утопить
парня.   Очень   старался.   Теперь   эта   история   показалась  инспектору
подозрительной.   Тем  более  Суржикову  дали  отличную  характеристику,   в
"комсомольском прожекторе" состоял.  Только из армии вернулся.  Имеет значок
отличника боевой и политической подготовки.
     Следователь замолчал.
     - Ну и что вы решили? - спросил я.
     - Фадеев  поехал  разыскивать этого  Суржикова.  А  я  -  вот  сюда.  С
Тараданкиной. Сказал ей: надо кое-что уточнить. Понимаете, не хочется, чтобы
она встретилась с мужем или созвонилась и рассказала об обыске.
     Я одобрил тактику следователя и инспектора ОБХСС. Потому что и нам, и в
милицию поступали сигналы,  что с завода уходил налево спирт. В нашем городе
он стал чем-то вроде конвертируемой валюты. Спиртом расплачиваются за ремонт
квартиры,  за  другие услуги.  И  еще одна беда:  как заберет милиция пьяных
подростков, они говорят, что пили спирт...
     Я  попросил  следователя  зайти  вместе  с  Фадеевым,   как  только  он
объявится.  Инспектор приехал через полчаса.  Орлов и  Фадеев зашли ко мне с
невысоким пареньком в выгоревшей солдатской гимнастерке.
     Он был взволнован. И опять стал оправдываться, что те бутылки спирта, с
которыми его задержали на проходной, он не воровал.
     - Как же вы не почувствовали тяжести этих бутылок в  сумке?  -  спросил
следователь.
     - Так у меня там были книги, продукты...
     - Что вы сами думаете по этому поводу? - спросил я.
     - Подсунули,   товарищ  прокурор.   И  голову  даю  наотрез,  это  дело
Тараданкина! Отомстил мне.
     - За что? - поинтересовался я.
     - Да за то, что я рассказал на собрании о его делишках. Если Тараданкин
стоит на проходной, выноси спирта сколько душе угодно!
     - Как это? - удивился следователь.
     - Опусти  рубль  в  щелочку  и  иди  себе  спокойно.   Он  все  здорово
оборудовал...
     Я, Орлов и Фадеев переглянулись. А Суржиков объяснил:
     - Значит, у вахтера будочка при выходе. Сверху до половины - стекло. Со
стороны заводского двора в  деревянной стенке Тараданкин проделал отверстие,
щель такую.  Сидит,  смотрит через стекло,  кто идет на выход.  Если бросили
рубль в  Ту щель,  обыскивать не будет.  Под этим отверстием у  него мешочек
приспособлен...  Раньше ребята издевались:  кто  болт бросит,  кто бумажку с
ругательными словами.  Так  Тараданкин заменил мешочек целлофановым паке