не умел и не хотел
подделывать деньги. И даже если им в некоторых купюрах были изменены номера,
то  это,  как и  все другое,  совершалось им для завладения деньгами Есипова
путем обмана, иначе говоря, мошенничества.
     Что же  касается Есипова,  то все его поведение говорит о  том,  что он
действительно хотел участвовать в  подделке денег и предпринял для этого все
необходимое.  Таким  образом,  Есипов покушался на  подделку денег.  А  само
преступление,  предусмотренное статьей 87  УК  РСФСР (изготовление или  сбыт
поддельных денег или ценных бумаг),  Есиповым не  завершено по причинам,  от
него  не  зависящим.  Как  говорят  юристы,  это  была  попытка с  негодными
средствами...
     ...  -  Расстаемся,  значит, - сказал я Гранской, когда она принесла на
утверждение  обвинительное  заключение.   -   Позвоните  на   завод,   пусть
успокоятся.
     Инга Казимировна замешкалась с ответом.
     - Сколько вам хлопот доставила... Ради бога, извините... А человека они
уже оформили...
     - Как? - вырвалось у меня.
     - Я отказалась.
     - Уф! Ну и горазды вы, Инга Казимировна, на сюрпризы...
     - Не  волнуйтесь,  Захар  Петрович.  На  это  место двигали товарища из
области... Как директор обрадовался!
     - Уверяю вас, не больше моего...


        "ПУТЬ К ИСТИНЕ"

     В  тот  день был хозяйственный актив горкома,  на  который пригласили и
меня.   Планировали  закончить  его  к   обеду,   но  заседание  затянулось.
Воспользовавшись перерывом,  я  позвонил к  себе в прокуратуру:  нет ли чего
нового  и  срочного.  Секретарь Вероника  Савельевна сказала,  что  со  мной
настойчиво добивается встречи какая-то гражданка из Рощина. Село Рощино - на
самом отшибе района.  Человек проделал для наших мест немалый путь.  Поэтому
сразу по окончании хозяйственного актива я решил заглянуть на работу.
     Гражданка из  Рощина была  крепкой молодой женщиной.  Угрюмые,  глубоко
посаженные глаза.  Поначалу она вела себя несмело. При ее коренастой могучей
фигуре это выглядело довольно неестественно.
     - Может,  мне,  гражданин прокурор, все в заявлении изложить? - сказала
она низким, чуть хрипловатым голосом.
     - Раз уж вы сами приехали, рассказывайте, - попросил я.
     - Не знаю, с чего и начать...
     - С фамилии.
     - Парабук,  - произнесла спешно посетительница. - Анна Прохоровна... До
сих пор величали товарищем, а теперь - гражданкой.
     Она расправила на коленях юбку из толстого сукна, потом провела ладонью
по губам.
     - Так какая же у вас просьба? - спросил я.
     - Десять лет работала в магазине,  одни только благодарности имела.  И,
между прочим,  от милиции.  За охрану социалистического имущества.  Нынче же
милиция записала меня в воровки.  А я ведь сама побежала к участковому.  Как
увидела кражу, ни секунды не медлила. Не побоялась, что подумают...
     - Где произошла кража?
     - Как - где? В моем магазине.
     Парабук смотрела на меня в упор. Взгляд сердитый, тяжелый взгляд.
     - Что похищено?
     - Деньги. Пятьсот шестьдесят восемь рублей.
     - Откуда их похитили?
     - Из магазина.
     - Где лежали? Как это случилось?
     - В  ящике лежали.  Железном.  Утром пришла открывать магазин,  отперла
ключом ящик, а денег нет. Всю выручку взяли.
     - Вы должны были сдать ее инкассатору.
     - Не приехал инкассатор, - буркнула Парабук.
     - Сейф накануне вы заперли?
     - Свой  ящик  я  непременно закрываю перед закрытием.  Накладные держу,
часто мелочь какая остается... Все-таки деньги...
     - Замок не был взломан?
     - Не  был.  Ваш Бутов говорит,  что ключом открывали.  Я  не знаю,  чем
открывали, но факт налицо - выручки не было.
     Так,  значит, этим делом занимается Сергей Сергеевич Бутов, еще молодой
человек,  который  совсем  недавно закончил заочно  Высшую  школу  милиции и
месяца два назад был назначен следователем районного отдела внутренних дел.
     - Только одна угроза и лежала.
     - Какая угроза?
     - Смотри,  мол,  в милицию не жалуйся. Худо сделаем. Вот такими буквами
написано,  а я не побоялась.  Сразу к участковому.  Он кому-то позвонил. Ваш
Бутов приехал. Все осмотрел. Ничего не нашел. Говорит, сознавайся, гражданка
Парабук,  что выручку взяла ты  сама.  Как же  так,  гражданин прокурор,  не
разобравшись, с бухты-барахты и такое повесить на честного человека?
     - Когда это случилось?
     - Третьего дня,  в понедельник...  Сказал, значит, мне такое, гражданин
следователь, а я сразу и сробела. Словно обухом по голове. Что мне за выгода
у себя же из ящика красть?
     - Не у вас, а у государства, - поправил я.
     - За выручку же я  отвечаю...  А  угроза?  Зачем же я  себе буду писать
угрозу.  Вон весной клуб наш обокрали Тоже угрозу подкинули,  -  сказала она
сердито.
     - Какие вы имеете претензии? - спросил я.
     - Я не брала выручку.  -  Парабук сдвинула брови. - А гражданин Бутов и
слушать ничего не хочет.  Признавайся, и все. Как же мне признаваться в том,
чего я не делала?  Он и мужика моего подбивает.  Или,  говорит, ты, или твоя
жена. Это, значит, я...
     - Ключ от сейфа вы никогда мужу не доверяли?
     - Ну что вы,  гражданин прокурор!  Держу всегда при себе. К ящику моему
никто не подходит. Это я и вашему Бутову твердила.
     Она  упорно  не  признавала слова  "сейф" и  следователя именовала "ваш
Бутов".
     Я пообещал посетительнице из Рощина разобраться в жалобе и,  как только
она ушла,  позвонил в райотдел внутренних дел. Сергея Сергеевича в городе не
было, и увиделся я с ним только в пятницу.
     Я  уже  говорил,   что  лейтенант  Бутов  был  молод.   Опыта  ему  еще
недоставало.  Может,  он  действительно вел себя с  рощинской продавщицей не
совсем тактично.  Как иногда кажется: все просто, а потом выясняется, что за
видимой простотой скрыта коварная штука. Да и Парабук могла наводить тень на
плетень. Случались в моей практике дела, когда обвиняемый хотел во что бы то
ни стало оболгать следователя, думая, что это поможет скрыть истину.
     - По-моему,  тут мудрить нечего,  -  сказал лейтенант, когда я попросил
ознакомить меня с делом о хищении в Рощине. - Посудите сами: дверь в магазин
не взломана, а открыта ключом. Сейф был открыт тоже ключом.
     - Не отмычкой?
     - Нет, именно ключом.
     - Выезжали на место происшествия со служебно-розыскной собакой?
     - А как же.
     - Ну и что?
     Бутов махнул рукой.
     - Никакого следа не взяла. Повертелась в магазине, торкнулась во двор к
Парабукам и назад...
     - Как во двор к Парабукам?
     - Они живут сзади магазина. Так что собака ничего не дала.
     - А отпечатки пальцев?
     - На замке магазина -  самой Парабук и  ее мужа.  Он иногда помогает ей
открывать и закрывать магазин.
     - Кто у них еще есть в семье?
     - Сын. Четырнадцати лет. Учится в седьмом классе.
     - Хулиганистый?
     - Да вроде бы нет. Ничем не выделяется паренек.
     - А муж продавщицы где работает?
     - В совхозе. Разнорабочим.
     - Выпивает?
     Лейтенант неопределенно пожал плечами.
     - Но почему вы так категорически считаете,  что деньги похитила Парабук
или ее муж? Ведь ключи могли подделать, - сказал я.
     - Верно,  - согласился Бутов. - Но в данном случае идти на такое дело в
маленьком селе...  -  Он улыбнулся.  -  Я  понимаю,  шла бы речь о ювелирном
магазине.
     - Кстати, какие товары продает Парабук?
     - Разные.   Всего  понемногу:   хлеб,   конфеты,   консервы,  спиртное,
галантерея. Кое-какие хозяйственные товары - кастрюли, сковородки, лопаты...
     - Помимо денег, еще что-нибудь похитили?
     - Ревизия  заканчивается.   На  днях  будут  результаты.   Кстати,  еще
соображения: Парабук ожидала ревизию. Давно ее не проверяли.
     - Она не заявляла, пропало ли что-нибудь еще?
     - Утверждает, что пропало трое плавок. Японских. - Почему именно трое?
     - Говорит, помнит, они якобы лежали на прилавке.
     - И все?
     Бутов улыбнулся.
     - Набор зубочисток.
     - Что-что? - переспросил я.
     - Набор  зубочисток.  В  красивом  пластмассовом  футляре.  Почему  она
запомнила:  два  года лежат они у  нее,  никто никогда не  интересовался.  А
сейчас исчезли.
     - Странно, плавки и зубочистки.
     - Яркие  вещи.   На   них  мог  польститься  кто-нибудь  из   случайных
посетителей магазина.  Лежат на прилавке...  Что их украли, я могу поверить.
Но, конечно, днем, когда продавщица отвернулась.
     - А деньги?
     - Вполне возможно, что их вообще не крали, - ответил Бутов.
     - То есть?
     - Просто-напросто их в сейфе не было. А вызов участкового и так далее -
инсценировка, - стоял на своем следователь.
     - С какой целью?
     Сергей Сергеевич посмотрел на меня, как на приготовишку.
     - Скрыть недостачу.  Ревизия может показать, что хищение больше, чем на
пятьсот шестьдесят рублей.
     - Кто-нибудь видел, как Парабук вечером запирала деньги в свой железный
ящик? - спросил я. - Кто еще в штате магазина?
     - Больше никого.
     - Значит, свидетелей нет?
     - Нет, Захар Петрович.
     Следователь был убежден в своей версии. Я это видел.
     - А вдруг деньги все-таки исчезли? - спросил я.
     Бутов с большим сомнением покачал головой. Конечно, я пока не знал всех
тонкостей. Ему было видней. Но все-таки Сергей Сергеевич, по-моему, спешил с
окончательными выводами.
     - Странный   тогда   способ   избрала   Парабук.   Согласитесь,   очень
сомнительный.   Никаких  следов  кражи,   а  выручка  исчезла.  Ну  хотя  бы
инсценировать взлом... Есть и другие варианты. Например, поджог.
     Следователь опять усмехнулся.
     - Поджог исключается:  магазин и  дом  Парабук под  одной крышей.  Кому
охота поджигать свое же имущество?
     - Что же, это резонно. Обстановка у них приличная?
     - Достаток есть.  Имеют цветной телевизор, холодильник. Мебель, правда,
не новая, собиралась, вероятно, по частям. Но вполне добротная.
     - Раз поджог исключается,  почему же она не инсценировала хотя бы кражу
со взломом? Во всяком случае было бы правдоподобнее.
     - Э-э!  -  протянул следователь.  -  Она  мне  на  допросе  целую  речь
произнесла.  В  наш  век техники,  говорит,  подобрать ключ или проникнуть в
магазин незаметно -  раз плюнуть.  Недавно у  них в  клубе заграничный фильм
крутили.  Там  преступник  с  помощью  аппаратуры  разгадал  шифр  сейфа  на
расстоянии. Да вы, наверное, сами видели этот фильм.
     - Что-то припоминаю. Кажется, французский?
     - Вот-вот.  С  Жаном Габеном в главной роли.  Не такая уж простушка эта
Парабук.  Пожалуй,  поджог или инсценировка взлома -  прием избитый.  И она,
скорее всего, это знает. Действительно, что может быть примитивнее?
     - Возможно,   возможно.  А  что  там  за  угроза,  о  которой  говорила
продавщица?
     Сергей Сергеевич раскрыл папку с делом и положил передо мной. В ней был
подшит  листок  бумаги,  вырванный из  школьной  тетради  в  клетку.  Текст,
выполненный крупными печатными буквами от  руки,  гласил:  "Если  сообщишь в
милицию, будет плохо".
     Писали шариковой ручкой. Буквы ровные, по клеткам.
     - Эту записку якобы оставили в сейфе, - пояснил Бутов.
     - Вы ее обнаружили?
     - В  том-то и  дело,  что Парабук с  самого начала твердила о ней,  как
только я приехал в Рощино.
     - Когда  вы  осматривали сейф,  записка  лежала  в  нем?  Продавщица ее
трогала?
     - Парабук говорит,  что  трогала.  Но  положила так,  как она лежала...
Между прочим,  эта самая угроза служит еще одним доказательством,  что кража
инсценирована.
     - Парабук говорила о каком-то хищении в клубе... - поинтересовался я.
     - Вот  именно.  Летом из  клуба был  похищен фотоаппарат.  Из  кабинета
заведующего.  Клубное имущество.  Вор  оставил в  шкафу  на  месте  аппарата
записку, тоже содержащую угрозу.
     - А вы не связываете эти два события?
     - Связываю.   Но   вот  каким  образом.   Кража  фотоаппарата  осталась
нераскрытой.  Но о записке, содержащей угрозу, знают в Рощино все. Помнит об
этом случае и  продавщица.  Вот ее и  осенило:  почему бы не воспользоваться
прекрасной возможностью кинуть следствию приманку. В клубе оставили записку,
в сейфе магазина тоже,  выходит, действует один и тот же человек. Или одна и
та же группа... Но, - Сергей Сергеевич хитро прищурил глаза, - но продавщица
не знала точный текст в первой записке.
     - А какой? - спросил я.
     Следователь положил передо мной другую папку.
     - Вот. Я специально захватил и это дело.
     Завклубом оставили также листок из школьной тетради. В клетку. Печатные
буквы. Только более крупные и растянутые, чем в "угрозе" из магазина.
     "Не вздумай сообщить в милицию, не то сделаем плохо".
     - Смысл,  в  общем-то,  один,  -  сказал я.  -  Все-таки две  записки и
похожего содержания...
     - Но похож только смысл!  -  горячо произнес следователь.  -  Если бы в
первом и втором случае записку писал один и тот же человек, он скорее всего,
исполнил бы идентичный текст. Элементарная психология преступника! Заметьте,
Захар Петрович,  в первой записке "не вздумай сообщить" и "сделаем плохо". А
во втором случае - "если сообщишь" и "будет плохо".
     - Расхождение не очень большое.
     - Но все-таки есть. И это, на мой взгляд, существенно. Я рассуждаю так:
записка в магазине предназначалась следователю.  Прочтя ее,  следователь, по
замыслу Парабук,  задумается и,  скорее всего,  придет к выводу, что автор -
тот самый преступник, который украл фотоаппарат.
     - В ваших словах есть логика. Но я бы все же более тщательно исследовал
обе записки. Да, еще о краже фотоаппарата. Тоже без взлома?
     - Трудно сказать,  как  ее  квалифицировать.  Обыкновенный канцелярский
шкаф.  Маленькие стандартные врезные замки. Потянешь дверцы, открывается без
всяких усилий.
     - Аппарат стащили без ключа? - уточнил я.
     - Вот именно. Дернули, створки и разошлись.
     - Конечно, железный ящик так не откроешь.
     - И  входную дверь в магазин тоже,  -  кивнул лейтенант.  -  Я все-таки
склонен думать, а точнее сказать, почти уверен: в магазине инсценировка.
     - С участковым вы, конечно, говорили? - спросил я.
     - Разумеется.  Если еще в краже фотоаппарата кое-кого и подозревают, то
в хищении выручки - он сказать ничего не может.
     - А кого участковый инспектор подозревает в первом случае?
     - Есть несколько парней.  Выпивают,  устраивают драки...  А может, даже
кто из удальства забрался в кабинет завклубом и, грубо говоря, пошутил.
     - Дорогой фотоаппарат?
     - "Зоркий".
     - Вы сами не проверяли подозреваемых?
     - Присмотрелся к ним.  В клуб специально пару вечеров ходил,  говорил с
совхозным кадровиком,  еще кое с кем. Не похоже, чтобы кто-нибудь из них мог
пойти на такое преступление...
     Я  попросил Бутова оставить мне  на  вечер дело о  хищении в  рощинском
магазине.  И,  знакомясь с ним,  еще раз обратил внимание,  что в показаниях
продавщицы промелькнуло сообщение о ее благодарности,  полученной от органов
милиции.  Это было несколько лет назад,  когда Сергей Сергеевич еще не жил в
наших   местах.   Я   решил   уточнить  по   телефону  у   начальника  РОВДа
обстоятельства.
     - Припоминаю, - ответил майор, когда я рассказал ему о своей просьбе. -
К  этой  самой продавщице ввалились в  магазин двое  здоровенных подвыпивших
мужиков. С автобуса. А она как раз была одна, покупателей никого. Они что-то
взяли с прилавка, стали угрожать и требовать водки и что-нибудь закусить.
     - Среди бела дня?
     - Да.
     - Ну-ну, и что же дальше?
     - Она недолго думая схватила гирю и запустила в хулиганов. Те бросились
бежать.  Она  за  лопату,  выскочила из-за  прилавка  и  кинулась  вдогонку.
Одного-таки   свалила.   Второго  схватили  совхозные  ребята.   Задержанные
оказались  рецидивистами.  Парабук  объявили  благодарность,  кажется,  даже
наградили каким-то подарком.
     Я  вспомнил коренастую,  крепко  сбитую  фигуру  рощинской продавщицы и
подумал о том, что она вполне могла нагнать страху на двух мужиков. Выходит,
Парабук не из робкого десятка.
     Однако как в таком случае сопоставить ее поступок,  за который получена
благодарность от милиции,  с  тем,  в чем подозревает продавщицу следователь
милиции?
     Этот вопрос я задал Сергею Сергеевичу в нашу следующую встречу. Бутов и
этому дал свое объяснение.
     - Вы правильно сказали, Захар Петрович, Парабук не из трусливых. Я тоже
поинтересовался той историей.  Во-первых, не забывайте, что ей угрожали. Два
мужика да еще во хмелю могли просто стукнуть ее хорошенько,  а  то и прибить
совсем. Не растерялась, постояла за себя. Типичная самооборона.
     - Не всякий на это решится. Другая бы отдала и деньги, и водку, лишь бы
не тронули.
     - Верно, Парабук решилась. Баба она, сами видели, здоровая, сильная. Но
я еще раз подчеркиваю -  продавщица оборонялась.  Я еще понимаю,  прояви она
такую гражданскую сознательность, когда угрожали бы другому...
     - И все-таки это факт, который характеризует ее с определенной стороны.
     - Вы хотите сказать, с положительной?
     - Разумеется.
     Следователь неопределенно пожал плечами.
     - Это не укладывается в вашу версию, - сказал я, усмехнувшись.
     - Почему  же?  Для  совершения преступления тоже  нужна  в  своем  роде
смелость.  А я не могу отказать в ней Парабук.  -  Было видно,  что Бутов не
хотел распространяться на эту тему. - Есть уже результаты ревизии, - перевел
он разговор на другое.  -  Недостача в  магазине приблизительно на ту сумму,
которая якобы исчезла из сейфа.
     - А именно?
     - На одиннадцать рублей больше.
     - Японские плавки, - пытался пошутить я.
     - Я  говорил с  некоторыми жителями Рощина.  Оказывается,  муж  Парабук
имеет привычку частенько заходить в  магазин за  спиртным.  А  бутылки,  они
плохо поддаются счету.  Вот и накопилось.  Подсчитала она: кругленькая сумма
получилась.  Погашать надо,  ревизия на носу.  Что делать?  Вот и  мелькнула
мысль: почему бы не воспользоваться случаем? Вспомнила про подметную записку
в клубе, состряпала "угрозу", положила в сейф... Дальше вам известно.
     - То,  что муж приходил вечером за бутылкой с  черного хода,  объяснить
можно. Водку продавать уже не положено, а приятели просят.
     - Все замечали, - махнул рукой Бутов.
     - Замечать-то замечали.  Но в открытую ей тоже нельзя. Значит, и других
уважить надо.  Подойдите после семи в магазин.  Как только не умоляют, чтобы
продали водку...
     - Видел я такую картину.  И не раз,  - кивнул следователь. - Как только
продавцы выдерживают.
     - Не все... Но мы, кажется, отвлеклись. Я вот что хотел спросить у вас,
Сергей Сергеевич. За это время в Рощине много побывало приезжих?
     - Участковый инспектор говорит, что мало. Всех знает наперечет.
     - Понятно. Когда думаете заканчивать дело о хищении в магазине?
     Бутов помолчал. Улыбнулся.
     - Да я хоть завтра. Вы же сами не утвердите обвинительное заключение.
     - Не подпишу,  - сказал я серьезно. - И никакой судья не примет в таком
виде.
     Лейтенант вздохнул.
     - Постараюсь, Захар Петрович.
     ...На несколько дней я совершенно отошел от рощинского дела.  Отвлекали
другие, новые заботы. Следователь не беспокоил ни звонками, ни посещениями.
     Как-то  я  заехал  по  делам  в  райотдел милиции  и,  встретив Бутова,
поинтересовался делом о хищении в рощинском магазине.
     - Не знаю, Захар Петрович, кажется, на той же стадии. Впрочем, появился
на примете один работник совхоза. Проверяю. Вот прояснится, доложу.
     - Вы будете у себя? - спросил я. Меня заинтересовало это сообщение.
     - Буду, - с не очень большой охотой отозвался лейтенант.
     - Через полчаса я загляну.
     Уточнив с  майором вопросы,  ради которых я  был в  милиции,  я зашел в
кабинет следователя.  Бутов беседовал с  какой-то  женщиной.  Он  тут же  ее
отпустил, и мы остались одни.
     - У супруга продавщицы,  -