ботиться, чтобы с тобой не произошло ничего плохого, Вериги.
   - Да что ты?!
   Подобное утверждение только подстегнуло ее обиды. Чего  еще  от  него
ожидать? - подумала она, сбитая с толку своими же собственными  чувства-
ми.
   - Есть хочешь? - деловито осведомился Люк. - Прислать тебе что-нибудь
из ресторана? Ловко сменил тему! - сердито подумала она. Люк неторопливо
подошел к ней и, взяв за руку, повернул спиной к комнате. От его прикос-
новения по коже у нее побежали мурашки. Струсив, она непроизвольно  дер-
нулась, освободилась от его руки и покачала головой.
   - Нет, не хочу. С твоего позволения я просто выпью  сока  и  завалюсь
спать.
   - Конечно. Пойдем, покажу тебе кухню. Холодильник здесь хорошо укомп-
лектован. Но ты можешь сделать заказ по телефону. Просто сними трубку, и
все.
   Они вошли в кухню, просторную и светлую, обставленную деревянной  ме-
белью. Взглянув на него. Вериги сказала с деланным равнодушием:
   - Похоже, у тебя неплохие отношения с персоналом отеля.
   При этом она всячески избегала напряженного взгляда его синих с  гус-
тыми черными ресницами глаз, выводившего ее из душевного равновесия.
   - В этом нет ничего удивительного, - согласился он, - я им даю  рабо-
ту.
   - Работу? - переспросила она, раскрыв от удивления рот. -  Ты  хочешь
сказать, что это твой отель? Твоя собственность?
   Темная прядь упала ему на лоб, и он поднял длинную смуглую руку, что-
бы ее откинуть.
   - Да, это моя собственность, - спокойно подтвердил он. - А еще у меня
есть ранчо. Я развожу там лошадей.
   Верити молча отвернулась, боясь выдать себя. Владелец отеля - и пред-
ложил ей работу по оформлению домашней вечеринки?
   - Если ты не возражаешь, я хотела бы лечь спать.
   Не получив ответа, она обернулась и столкнулась с ироничным  взглядом
его синих глаз.
   - Что ты имеешь в ВИДУ, Верити? - поддразнил он. - Я  все  же  думаю,
что это скорее констатация, нежели приглашение.
   Верити даже побагровела, что еще больше развеселило Люка.
   - Спокойной ночи! - только и смогла она выдавить из себя, сама не по-
нимая, как удержалась от пощечины.
   Она просто физически  ощущала  приближение  опасности  -  так  сильно
действовало на нее его присутствие. Люк Гарсия был, пожалуй,  самым  из-
вестным ей по прессе ловеласом,  довольно  бесцеремонно  обращавшимся  с
женской половиной человечества. Взять хота бы его  приключения  за  этот
последний год... Неужто ему взбрело в голову окатить  свое  внимание  на
нее?
   - Не будь такой свирепой, - спокойно сказал он и, приподняв ее разго-
ряченное лицо, принялся его рассматривать; это было для нее просто невы-
носимо. - Сегодня я  ничего  не  буду  тебе  доказывать.  Вериги.  Hasta
manana. Que duermas bien. (До завтра. Спокойной ночи (исп.)
   Он ушел, а она еще долго стояла недвижно посреди кухни с пустым  ста-
каном в руке, пытаясь разобраться в водовороте захлестнувших ее  чувств.
Злость, возмущение его холодной, вызывающей  самонадеянностью  плюс  ка-
кое-то неопределенное волнение, никак не поддававшееся анализу. В  конце
концов она сдалась. Прохладный душ - и в постель. Именно этого ей сейчас
и не хватает, очень не хватает. Она настолько измотана, что может  прос-
пать целые сутки, как и предполагал Люк.
   Но, возбужденная разговором, она еще долго не могла уснуть,  несмотря
на успокаивающий душ и на ее любимый яблочно-миндальный лосьон,  которым
она протерла кожу, прежде чем с блаженством растянуться на постели.
   Монотонное вращение вентилятора на потолке успокаивало. Лежа на  спи-
не, она смотрела в окно  на  бархатно-черное  небо  с  умопомрачительной
звездной росписью. Стало жарко, и она скинула шелковую абрикосового цве-
та ночную рубашку, потом из предосторожности прикрыла ставни  и  разлег-
лась голышом на зелено-голубых простынях.
   Завтра у нее день рождения. Вернее, сегодня, поскольку  уже  за  пол-
ночь. Если бы она была в Англии, то вот уже пять часов, как ей  было  бы
двадцать три года... Сон постепенно одолевал ее, и она перестала об этом
думать. Поворочавшись, собрала с плеч золотые кудри, гревшие ее, как шу-
ба, и раскидала их по подушке. Потом свернулась  калачиком  и  обхватила
колени. Последние слова Люка все не шли у нее из головы.  Он  ничего  не
будет ей доказывать сегодня? Какое-то смутное недоброе предчувствие  ов-
ладело ею, и в памяти всплыли безжалостные  воспоминания  о  той  унизи-
тельной ночи на балу в поло-клубе.
   Самым страшным был танец с Люком, неотразимым в своем белом смокинге.
Сквозь тонкую, мерцающую золотом ткань ее бального платья  без  бретелек
она чувствовала натиск его крепкого тела... Он весь вечер  пил  шампанс-
кое, и постепенно в его беспардонно разглядывавших  ее  глазах  появился
опасный блеск. Он, казалось, понимал, что она тоже не в  силах  оторвать
от него взгляда...
   Когда она весело, но совершенно неумело танцевала с Эдвардом ламбаду,
к ним подошел Люк. Неожиданно заиграли  медленную  грустную  балладу,  и
уютные, привычные объятия вдруг сменились предательскими, пугающими. Она
и не подозревала в себе способности к такой резкой смене эмоций, которые
просто разрывали ее. Ей стало жарко. Молчаливое растущее напряжение пос-
тепенно достигло такой точки, что она, не выдержав, вырвалась из рук Лю-
ка и бросилась на улицу, чтобы немного остыть и глотнуть свежего  возду-
ха...
   Но уже через несколько минут следом за ней вышел Люк. Она до сих  пор
помнит выражение его смуглого лица, когда он, медленно повернув ее к се-
бе, стал испытующе осматривать ее с ног до головы. Потом склонился, дот-
ронулся губами до ее полуоткрытого рта и тут же заглушил ее протестующий
возглас таким сокрушительным поцелуем, что она вся обмякла в его объяти-
ях. Надо было тут же оттолкнуть его, но руки,  не  подчиняясь  рассудку,
поднялись по его широким плечам  и  стали  ласкать  его  темные  волосы.
Что-то хрипло пробормотав, он прижал ее к себе, нежно коснулся ее груди.
Погладил по спине и так прижал к себе, что их  тела,  казалось,  слились
воедино, чувствуя одно и то же ясно понятное обоим  непреодолимое  жела-
ние...
   В конце концов, услышав голоса, она очнулась. Приглушенно  вскрикнув,
резко отстранилась от Люка и, ничего не видя, бросилась  в  спасительное
убежище дамской комнаты...
   Верити мучительно застонала в темной тишине спальни и судорожно пере-
вернулась на живот, остро переживая свою вину. Эдвард ничего не знал  об
этом случае. Он тогда был в баре, пил и рассказывал  всякие  анекдоты  в
компании других игроков в поло. Как она могла испытать такие ощущения  в
объятиях Люка? Ведь на руке у нее было кольцо Эдварда! Само собой  разу-
меется, что в течение всей последующей недели она бежала от Люка, как от
чумы. Она была полна решимости остаться верной Эдварду и  искупить  свою
вину, хотя и мгновенную, и потому использовала всякий,  даже  самый  аб-
сурдный, предлог, чтобы избежать встречи с его "другом" Люком: то ей на-
до было на работу, то у нее разыгралась  мигрень.  А  после  трагической
смерти Эдварда их отношения с Люком Гарсией были чисто формальными и де-
ловыми.
   Но, несмотря на все эти усилия, морально,  внутренне  она  продолжала
чувствовать себя предательницей, пусть даже ее  слабость  длилась  всего
несколько секунд. Неожиданная смерть Эдварда только во много раз усилила
в ней эту боль... Она так и не смогла доказать ни себе, ни этому самона-
деянному Люку Гарсии, что действительно любила своего жениха,  что  была
полна решимости выйти за него замуж и жить в покое и довольстве...
   Зачем вдруг Люку понадобилось вытаскивать ее сюда? Что это за странно
понятое чувство долга? Почему он так настаивает,  чтобы  она  отдохнула?
Сейчас ей этого меньше всего хочется. Наоборот, надо  как  можно  больше
занять себя, не оставляя времени на размышления. Если она будет все вре-
мя занята, то воспоминания постепенно сотрутся из ее памяти.  Работа  не
оставляет времени для воспоминаний...
   Во сколько она уснула, она и сама не знала, но  когда  проснулась  на
следующий день, сквозь щели полуприкрытых ставней врывались полосы  сол-
нечного света. Сначала она не могла понять, где находится, потом  вспом-
нила: в сотнях километров от серого северного неба  Лондона,  в  Домини-
канской Республике, в маленькой вилле, принадлежащей Люку Гарсии.
   Дотягиваясь и зевая, она решила, что отдохнула достаточно. Яркое сол-
нечное утро несколько омрачали воспоминания о  вчерашнем  разговоре,  но
вообще-то Вериги было несвойственно предаваться пессимизму. Она была че-
ловеком спокойным и жизнерадостным, хотя в последние несколько лет жизнь
ее сильно потрепала. Хороший сон всегда  благотворно  действовал  на  ее
настроение. К тому же она предвкушала удовольствие от местных  достопри-
мечательностей и просто не могла ни  сердиться,  ни  обижаться.  Мрачные
мысли отступили на второй план, и ей хотелось спрыгнуть с кровати и  бе-
гом бежать на пляж, не заботясь больше ни о чем на свете. Жаль, конечно,
что завтра ей придется возвратиться в Англию. Но в любом  случае  у  нее
еще целый день, она насладится им от души, и к черту Люка Гарсию и тяже-
лый взгляд его насмешливых глаз...
   Из спальни дверь вела прямо в роскошную ванную, выдержанную  в  таких
же светло-зеленых тонах. Мягкие зеленоватые полотенца и шкафы  из  нату-
рального дерева делали ее еще более элегантной. Вериги  быстро  заколола
кудри на затылке, приняла душ, выудила из чемодана желто-белое в  цвето-
чек бикини и такой же расцветки платье с  коротким  рукавом,  распахнула
ставни и радостно вскрикнула, увидев поразительную картину за окном.
   Вчера она приехала поздно вечером и потому смогла составить себе лишь
смутное представление об этом тропическом рае. Утром пейзаж показался ей
сошедшим с глянцевой открытки: белый полумесяц пляжа,  бесконечная  даль
сине-зеленого океана и сочно-зеленые пальмы,  чьи  листья  переливались,
шевелясь на ветерке, в лучах солнца.
   Ей страшно захотелось пробежать по  белоснежному  песку  к  воде,  и,
схватив солнечные очки, она выскочила босиком на террасу...  но  тут  же
остановилась как вкопанная.
   Люк Гарсия в одних белых шортах развалился в светлом  кресле,  глядя,
прищурившись, на залив. Сзади него стоял такой же светлый стол под белой
скатертью, накрытый к завтраку: серебряные приборы, корзиночки с булками
и фруктами, а в центре - ваза с изысканными, точно  восковыми,  цветами,
похожими на кремовые нарциссы с желтыми пестиками.
   - Доброе утро, - промурлыкал он, едва шевеля губами. - С днем  рожде-
ния, Вериги.
   - Доброе утро, Люк.
   Сделав над собой усилие, она подошла к столику с беспечной улыбкой на
губах, хотя сердце у нее яростно колотилось, будто она только что  пром-
чалась бегом по пляжу. Ей даже стало не по себе от дурного предчувствия.
Неужели у него уже есть готовый план, как лучше ее  соблазнить?  Неужели
Люк Гарсия решил пойти дальше того, что до сих пор было  простым,  ни  к
чему не обязывающим знакомством, отмеченным лишь одним инцидентом, спро-
воцированным излишним количеством выпитого шампанского? Неужели его вче-
рашняя колкость по поводу каких-то  доказательств...  неужели  именно  в
этом и состоит его цель? Может, он хотел  сказать,  что  ему  достаточно
щелкнуть пальцами, и она будет в его власти? Бурлящая радость жизни, ко-
торая наполняла ее всего лишь  несколько  минут  тому  назад,  пошла  на
убыль. Ей ни в коем случае нельзя рисковать и вступать с ним в какие-ли-
бо отношения... особенно в такие, которые никого ни к чему не обязывают.
Ведь он, судя по всему, специализируется на мимолетных связях.
   Взгляд его блестящих глаз был непроницаем. Она  осторожно  отодвинула
стул и села как можно дальше от него, радуясь, что на глазах у нее  тем-
ные очки.
   - Ты все в том же воинственном  настроении,  Вериги?  -  съязвил  он,
слегка скривив губы.
   Она холодно пожала плечами, взяла из корзиночки плод манго и разреза-
ла его.
   - Конечно, нет.
   Сочный желтый плод маняще заблестел на солнце, и, взяв  ложечку,  она
неторопливо начала есть, однако напряжение не позволило ей сполна насла-
диться экзотическим вкусом.
   - Заказать еще что-нибудь?
   Люк наблюдал за ней из-под полуопущенных век. В его  присутствии  она
никак не могла сосредоточиться на своих собственных мыслях.  Его  непод-
вижная поза таила опасность.
   Широкая загорелая грудь и мощные мышцы, на которых не было ни  грамма
жира, приводили ее в смятение. Против собственного желания она  все  еще
была на него сердита за ту власть, что он над ней имел.
   - С меня хватит и булочек с фруктами, - быстро сказала она.
   - Кофе? Тосты?
   - Пожалуй, да... Спасибо.
   Люк встал, на какое-то мгновение ослепив ее игрой своих мышц, буграми
перекатывавшихся под загорелой кожей, и отправился к  телефону.  Глубоко
вздохнув, чтобы успокоиться, Верити поправила дрожащей рукой  волосы  и,
опершись локтем о стол, невидящим взглядом уставилась на изысканные цве-
ты в
   - Что это за цветы? - спросила она Люка, когда он вернулся за столик.
   - Франгипании. Нравятся?
   Она коротко кивнула.
   - Красивые... И давно ты тут сидишь?
   Легкая усмешка едва тронула  уголки  его  губ,  но  глаза  оставались
серьезны, в этом она была уверена.
   - Не очень. Я нырял у кораллового рифа, а когда вышел из воды, то по-
чувствовал страшный голод. Я приказал накрыть здесь  столик  на  случай,
если ты, проснувшись, захочешь ко мне присоединиться.
   - А если бы я отказалась?
   Он пожал плечами.
   - Тогда я приказал бы накрыть стол на то время, которое  тебе  подхо-
дит.
   Верити потерла нос, слегка нахмурившись.
   - Но почему?.. - не выдержала она. И тут же покраснела.  Если  Люк  и
принимает ее за наивную особу, то теперь у него появились веские для то-
го основания, подумала она, нервничая. Как все это  объяснить,  если  не
отработанной системой покорения женщин?
   - Я просто хотел поздравить тебя с днем рождения, Верити. И  пожелать
тебе, чтобы этот день был счастливее прошлогоднего...
   - Ты мог бы просто прислать мне открытку, - заметила она со всем спо-
койствием, на какое была способна, снимая очки и глядя прямо ему в  гла-
за. - А если уж тебе так хочется быть галантным, то мог бы прислать  мне
букет цветов или коробку шоколада!
   Синие глаза, не дрогнув, выдержали взгляд широко раскрытых, с золоты-
ми искорками глаз Верити. После длительной паузы он вдруг  резко  сменил
тему.
   - Тебе трудно говорить об Эдварде?
   Застигнутая врасплох, она медленно положила ложку трясущейся рукой.
   - Нет... Ничего. Я не собираюсь делать вид, что его не было. Мне дали
совет говорить об этом как можно больше... потому что так легче  перено-
сить...
   Люк молча смотрел на нее, и, различив в его глазах недоверие  и  нас-
мешку, Верити внутренне вся сжалась. Может, мне только показалось? - тут
же подумала она. А что, если мое собственное чувство  вины  подсказывает
то, чего на самом деле нет?
   - Эдвард был моим хорошим другом, - сказал он наконец. -  Он  здорово
выручил меня, когда мне было очень плохо. Я никогда этого не забуду.
   Верити ждала, борясь с негодованием и любопытством и  едва  сдержива-
ясь, чтобы не задать вертевшийся на языке вопрос. Глаза Люка  потемнели,
из чего она сделала вывод, что у него и вправду были крупные неприятнос-
ти, о которых, однако, он не собирается говорить, только для того  чтобы
удовлетворить ее любопытство. Она же думала о другом: если Эдвард,  пол-
ностью ему доверяясь, предложил ему быть шафером на их свадьбе,  как  же
он мог отплатить другу подлостью за его помощь и поддержку?
   - Он тебя очень любил, - продолжал мрачно Люк, - но ты и без меня это
знаешь. Так ведь?
   Она напряженно кивнула. Щеки ее порозовели. Куда это он клонит?  Неу-
жели он знает все об их взаимоотношениях с  Эдвардом?  Неужели  считает,
что она просто спасовала перед внезапно  вспыхнувшей  страстью,  которой
предпочла обеспеченное благополучие?
   - Что ты хочешь всем этим сказать? - спросила она срывающимся голосом
и всячески избегая его проницательного взгляда.
   - Он рассказывал мне о твоих родителях и о том, как они погибли в го-
рах. Так что, когда он умер...
   - Ты решил, что твои обязанности шафера на  этом  не  закончились?  -
прервала она с натянутым смешком, сидя очень прямо. - И почувствовал се-
бя обязанным присматривать за бедненькой сироткой, потерявшей к тому  же
и жениха? Скажи, этот маленький конфиденциальный разговорчик между  вами
произошел до или после того, как ты пытался меня соблазнить?
   Люк внимательно на нее посмотрел.
   - Соблазнить тебя, Верити? А как же ваша английская  поговорка:  "Для
танго нужны двое"?
   Глаза его насмешливо заблестели.
   - Ты не ответил на мой вопрос!
   - Какое это имеет значение? Ты хочешь знать, что мною двигало? Считал
ли я тебя неотразимой или просто хотел испытать твои чувства к Эдварду?
   Это скрытое бахвальство вызвало у Верити приступ слепой  ярости.  Так
вот, оказывается, в чем дело! Какого же надо  быть  мнения  о  женщинах,
чтобы проверять невесту Эдварда на предмет ее  будущей  верности!  Вооб-
ще-то во всем этом есть определенный смысл, подумала она. Хладнокровно и
точно рассчитанный прием, характерный для Люка Гарсии с  его  вызывающим
"послужным списком". Вспоминая все, что слышала о нем тогда во  Флориде:
о его прошлом и о том, как он обошелся со своей женой, - она  недоумева-
ла, как вообще Эдвард мог дружить с таким человеком.
   Очень хотелось высказать ему все, что она о нем думает, но как бы по-
том не пожалеть о своих словах. Кто она такая, в конце концов, чтобы су-
дить Люка? Действительно, однажды она поддалась  его  чисто  физическому
обаянию и не собирается выкидывать из памяти  тот  мучительный  для  нее
эпизод. Она никогда себе этого не простит, хотя никогда бы и не позволи-
ла Люку зайти дальше: их отношении с Эдвардом были именно такими,  каких
она хотела, и этого ей было достаточно.
   Поглощенная борьбой с собственными чувствами, она тем не менее  заме-
тила какое-то безжалостное выражение в глазах  внимательно  наблюдавшего
за ней Люка и, дико озираясь в поисках чего-нибудь, что  помогло  бы  ей
восстановить самоконтроль, вдруг вспомнила о заказах, которые он ей  ор-
ганизовал за последние двенадцать месяцев, и прощальные слова Сары, про-
сившей ее быть осмотрительной. Она сама  виновата  в  том,  что  приняла
оливковую ветвь его помощи и пользовалась ею... Он заслуживает по  край-
ней мере вежливого отношения.
   Верити резко выдохнула и покачала головой.
   - Ты совершенно прав, это не имеет никакого значения! Все  кончено  и
забыто. Давай опустим занавес, если ты не возражаешь.
   - У меня такое впечатление, что я опять тебя расстроил, - пробормотал
Люк, но в его голосе она не уловила извинения. - Я вовсе не об этом  хо-
тел говорить в твой день рождения.
   - А о чем ты хотел говорить, Люк?
   Он сделал вид, что не заметил язвительного тона.
   - На сегодняшнее утро я планировал повести тебя нырять. Вода  сегодня
чудесная...
   - Я еще никогда не ныряла.
   - No hay problema. Это не проблема, не волнуйся. Я тебя научу. Сегод-
ня - твой день.
   - Какая галантность!
   Он вновь пропустил это мимо ушей.
   - Затем поедем в Пуэрто-Плата и на фуникулере доберемся до горы  Иса-
бель-де-Торрес. Оттуда открывается прекрасный вид. А если хочешь, я  по-
кажу тебе заросли мангровых  деревьев  в  лагуне  Гри-Гри,  долину  реки
Сан-Хуан...
   - Он замолчал, заметив, что лицо у нее застыло. - Хотя все это  может
подождать и до завтра. Мое ранчо там недалеко. И поле, на котором я  иг-
раю в поло, когда живу на острове...
   - Погоди, погоди! - Вериги возмутило, что он так по-хозяйски распоря-
жается ее временем. - Забудь о завтра! Сегодня я быстренько осмотрю ост-
ров, а завтра полечу обратно.
   Люк спокойно выдержал ее рассерженный взгляд.
   - Creo que по, - мягко усмехнулся он. - Думаю,  что  нет.  Успокойся,
Вериги. В память об Эдварде мы должны быть